А.Ю.ПОКРОВСКИЙ

АЛЬТЕРНАТИВА

Часть X

     На рубеже II и III тысячелетий интересно проследить историю жизни человечества, оценить настоящее состояние, в котором находится общество, и заглянуть в будущее, угадать перспективу развития человечества. В мире достаточно много людей, которые считают себя умными, и не без основания, поскольку многие научные открытия говорят о том, что человечество обильно производит на свет людей высшей категории сложности. Но при этом интересно одно обстоятельство, которое не дает покоя ни обществу, ни конкретному человеку. Состояние покоя, к которому стремится индивид, предполагает необходимость сбалансировать свои физические и нравственные потребности с общепризнанными нормами человеческого поведения, выражаемыми понятиями свободы и равенства. В этом случае равенство со всеми людьми позволит человеку свободно жить в своих индивидуальных рамках, а свобода индивидуальности, основанная на равенстве со всеми, позволит человеку активно действовать, получать удовлетворение от своей деятельности, не опасаясь агрессии со стороны равных себе людей. Ведь в период отсутствия активной деятельности индивида они могли бы уничтожить его равенство, поработить его и взять на себя все функции регламентировать его свободу.
    Большинство умных людей никак не могут прийти к соглашению о необходимости выбрать точку отсчета для того, чтобы начать осуществлять поступательное движение с учетом баланса активной деятельности и покоя. Иными словами, они не могут разрешить вопрос о том, как сбалансировать понятия равенства и свободы в системе "личность и общество". Условия общественной свободы могут выступать в формах агрессии в отношении личности и в формах различных способов конспиративного рабства, когда вопреки реальности человеку внушают, что он свободен, и этим, успокаивая его, фактически делают из него добровольного раба. Едва ли допустимо такое положение, когда умные люди, делая прекрасные открытия в технических областях, в литературе, искусстве, культуре, никак не могут договориться между собой, как жить каждому отдельному человеку в том многомиллиардном обществе, населяющем планету Земля, для чего необходимо человеку жить в условиях неравенства, без перспективы когда-либо освободиться от тягот рабства.
   Парадоксально выглядит ситуация, при которой умнейшие люди делают все, чтобы создать универсальную систему тупикового развития общества. Все надеются на высшие, потусторонние силы или на себя лично. В системе "общество - человек" отдельному индивиду невозможно стать свободным в обществе, если оно не базируется на условиях, где фундаментом является сила угнетения и могущество силы. Поэтому надежда выйти из этого бесперспективного состояния в личном и общественном плане приобретает формы веры во всемогущее, всесильное, сверхчеловеческое существо. В конечном счете человек приходит к пониманию того, что для него единственным стимулом выживания в таких условиях остается надежда на счастливую жизнь после смерти.
    При всем обилии информации, умных, но все-таки субъективно-индивидуальных идей, каждому человеку хотелось бы найти отправную точку своего развития, точно так же как день рождения представляет из себя точку появления человека в мире, где он, индивидуально развиваясь, становится социальной единицей и приобщается к культурным и общественным ценностям всего человечества. Подобно этому необходимо найти и отправную точку для системы общественного устройства. Для того, чтобы проехать путь от своего города в любой другой, необходимо прийти в точку, откуда будет отправляться автомобиль, самолет или поезд, сесть в него и двигаться в этом направлении. Иной возможности оказаться в другом месте нет. Поэтому ждать, что кто-либо придет, обладающий могуществом и силой, накажет несправедливость и создаст счастливые формы бытия, так же странно как и считать нереальными претензии каждого человека казаться таким могущественным существом, которое пришло в мир, чтобы установить свой собственный порядок. Однако взгляд на человека как на существо всемогущее, способное по своим собственным желанию и воле изменить систему общественного устройства, включая и экономический базис, и культуру, и принципы общения, подтверждают претензии и деятельность многих политических деятелей на фоне тусклой и безрадостной общественной жизни. Постоянное желание личности выделиться и навязать свои собственные концепции как можно большему числу идущих за ним людей предполагает создание политических партий, выдвижение на различные властные и общественные посты и использование своего положения в личных целях. Достигнутая популярность позволяет индивиду делать то, что он хочет, вне зависимости от правил, установленных в обществе. Исключительность положения, к которому человек стремится, есть естественное состояние человека оказать максимальное воздействие на свою собственную жизнь, но странно, что при этом требуется, чтобы как можно большая часть других людей передала бы этой личности свое право пользоваться теми или иными привилегиями свободы. Таким образом, на плечах других членов общества человек пытается взойти на ту или иную ступень власти для того, чтобы реализовать свои личные возможности. Но эти естественные способы развития человека не дают возможности всем без исключения его согражданам жить лучше, дольше и реализовать в своей деятельности идею желаемого счастья. Давайте задумаемся вот над чем. В силу общественного устройства жизни каждый стремится в единицу времени, не задумываясь о результатах своей деятельности, создать как можно больше материальных благ лично для себя, чтобы при помощи этого экономического фундамента выделиться из человеческого общества своим богатством, либо получить политические дивиденды для того, чтобы приобрести как можно больше властных полномочий, что практически эквивалентно значительному экономическому могуществу. Но реализация его личных амбиций может принести подвластным ему людям огромные огорчения. Желание выбрать путь своего развития есть естественная потребность любого разумного индивида, который хотел бы осмысленно прожить свою жизнь, не уходя от вопросов, для чего он появился на этом свете и что он может сделать для себя, для своих сограждан, чтобы он и они были способны совместно существовать, не мешая их взаимному развитию, оставляя возможность для свободной реализации своих идей, не нарушая условий равенства свободы каждой личности.

      Обилие информации, которая стекается к каждому человеку через общение, книги, телевидение, радио, прессу, театр и кино, требует от человека огромных усилий в осмыслении своей личной роли в этом огромном общественном процессе. Для того, чтобы вновь и вновь стабилизировать свое человеческое "Я", каждому необходимо иметь объективный фундамент для возвращения к начальному "пункту", к возможности по-новому осмыслить свой путь в жизни и перспективы развития своей личности. Таким образом, это естественное желание заставляет человека отбросить огромное количество информации как фундамент и воспринимать его как только вспомогательный материал в процессе своей жизнедеятельности. Но не имея осознанной отправной точки своей жизни и ее фундамента, каждый индивид, и в целом их сообщество, подходит к ощущению потерянности и безвыходности своего положения. Без решения этих кардинальных вопросов они способны с жаром, энтузиазмом и всеми доступными им средствами добиваться материальных выгод и морального удовлетворения от того, что становятся богаче окружающих. Другие же получают удовольствие от возможности властно управлять согражданами, превращать их в орудия своих желаний и устремлений. Но в определенный момент развития общества, если этому поколению не хватило времени остановиться и подумать, то его детям, внукам и правнукам будет время задать себе вопрос, что же является определяющей причиной появления их в мире, в мироздании и какова роль каждой отдельной личности в системе объективного закономерного процесса развития всего окружающего мирового пространства.
   Обращаясь к различным источникам информации, человек видит лишь личное изложение другим равным себе существом его жизненной позиции и концепции, основанной на преломлении идей, полученных в результате общения в научном и культурном окружении. Все эти многогранные взгляды интересны и привлекают субъективной неординарностью личности, изложившей их, но положение дел в обществе остается неизменным на протяжении многих тысячелетий развития человечества на Земле. И как следствие этого - безрадостность существования и необходимость огромного количества оружия массового уничтожения, идей порабощения, переходящих в идеологическое зомбирование. В случае зомбирования исключается необходимость контролировать человека непосредственно, власть над ним осуществляется в результате того, что собственная жизнь ему не принадлежит, исчезает само понятие "Человек", которое изначально подразумевает единство субъекта с землей, а деятельность этого субъекта как движение к божественному подобию. Итак, лишившись своей сущности, т.е. земли, человек не имеет возможности осуществлять действия по уподоблению тому, кто его создал.
   Это сказано для того, чтобы напомнить об определенной терминологической обусловленности человеческого бытия: смысловое понятие каждого имени, изначально закрепленное за той или иной сущностью, которая находится в системе мироздания, должно соответствовать этой сущности, как кодовому обозначению мироздания. Поэтому хотелось бы обратиться к тому "первоисточнику", который создал нас и все то, что нас окружает в системе мироздания, понять замысел того, кто сотворил все это, и попытаться в процессе своей деятельности следовать этому замыслу, получая от жизни удовлетворение, радость, и в конечном итоге счастье.
   Рассматривая массу идей и отдавая должное тем людям, которые доставили эту информацию, приходишь к мысли, что сколько бы ты ни читал и ни узнавал об интересующей тебя системе, называемой Жизнью, ты объективно приходишь к тому, что тебе необходимо вернуться к некоему тексту "первоисточника", закрепленному на бумаге слову. Вступая в идеологический контакт с подобными себе, человек осознает, что выраженное им устно или письменно мнение содержит и более древнюю первооснову - идеи, высказанные задолго до него другими поколениями.
   Человек рассматривает все свои проблемы относительно времени постольку поскольку живет невечно. Если бы каждый человек в своей жизни имел столько времени, сколько ему необходимо для реализации своего собственного "Я" и естественной потребности выхода из существующей плотской формы материи, каким является его тело, то время для человека представляло бы лишь относительную систему ценностей, которая помогала бы ему отражать способы и формы движения в пространстве, расставляя все в порядке последовательности движения в этом пространстве. Поэтому, изучая многие книги, мнения, слушая различные суждения по тому или иному вопросу, наталкиваешься на вполне устойчивое ощущение постоянно вновь пересказываемого. И затем подходишь к тому, что все научные изыскания, новые мысли, особенно морально-этического, социального, общественного или культурно-просветительского характера имеют чисто библейское происхождение. Те книги, которые были созданы пророками, войдя в наше сознание под названием Библия, побуждают человека постоянно обращаться к ней и подходить ко всем известным в мире явлениям все с более глубинных позиций познания одной и той же вечной книги.
   Окунувшись в морально-этические и религиозно-нравственные объяснения жизни, не трудно заметить, что такие три серьезные религии как ислам, христианство и иудаизм имеют своими корнями самую вечную из книг. Она лежит в фундаменте любой трактовки сущего всеми пророками без исключения - это Пятикнижие Моисея. Иудеи называют ее Торой, приверженцы ислама - Писанием, христиане - Пятикнижием Моисея. Но как не трудно заметить, все последующие рассуждения пророков опираются на эти пять книг. Пророки, эти посвященные люди, как их называют, дают свое толкование общей концепции Пятикнижия или ее частных форм.
   Способные излагать мысли в конкретике исторического процесса и в связи со своей личной жизнью, пророки, с одной стороны, пытаются разъяснить, в первую очередь, для самих себя, а затем и для всех окружающих, те или иные постулаты, указанные в Пятикнижии Моисея. В результате многозначность воспроизводимых ими суждений, основанных на данной книге, приводит к тому, что остальным людям приходится больше полагаться на их индивидуальную точку зрения, основанную на многомерности изложенного материала в Пятикнижии Моисея. А между тем само Пятикнижие все пророки называют законом, указанием, утверждением, где сам Моисей, назначенный для людей Богом, вместе со своим братом, назначенным для него Пророком, излагает все, что сказано для него Богом. Это заставило меня обратиться именно к этому произведению, как к первоисточнику, как к фундаменту и основе всего.
   Взяв за основу эти пять книг, принадлежащих одному человеку, и который сам непосредственно написал эти пять книг, получим те десять заповедей, которые были написаны на двух разбитых и двух уцелевших скрижалях. Эти заповеди заключены между избранным народом и Богом, через посредство Моисея, как самого избранного из всех людей. Необходимо признать, что такого утверждения относительно изложенного материала и отсылки непосредственно к Богу я более не встречал нигде. Коран есть не что иное как собрание сур, объединенных в одну книгу, написанную разными людьми, которые слышали пророчества Мухаммеда. Сам же пророк Мухаммед после себя не оставил ни одной строчки. Именно то, что сам пророк не пишет ничего, говорит о том, что основополагающие данные были изложены уже до него и он может общаться с людьми словом, которое он произносит, но не фиксирует непосредственно сам. Относительно Евангелия следует сказать то же самое, поскольку Иисус Христос после своего пребывания на Земле, покинув ее, не оставил ни одной строки. При этом люди, которые в качестве апостолов окружали его, смогли по истечении времени написать воспоминания об общении с Иисусом. Тем самым становится ясно, что все, изложенное в книгах, лежащих в основе двух самых серьезных и всеохватывающих религиозных направлений в жизни общества, - христианства и ислама - основывается лишь на воспоминаниях о тех вестниках новой концепции видения конкретного исторического пути, пути выхода из системы подавления, рабства, то есть о Христе и Магомете. Это воспоминания очевидцев, видевших и говоривших с ними, тех, кто был способен понять или что-либо усвоить из услышанного от этих двух великих людей. Они в одном случае предстают в двух лицах одновременно - Бога и человека, как Моисей. В то же время Мухаммед предстает пророком, опять-таки как и Моисей, но единственным пророком, что указывает на исключительность и оригинальность воспроизведения им закона, данного Богом в отношении всего человеческого общества и каждого человека еще до его появления на этом свете. Для того, чтобы разобраться во всех этих нюансах и тонкостях, я предпочел взять непосредственно тот материал, на который указывают и Мухаммед, и Иисус, излагая свои взгляды, ставшие затем основами новых религий, при этом не отбрасывая в сторону того основного фундаментального произведения, которое написано от имени самого Бога назначенным Богом человеком, то есть Моисеем.

      При взгляде на христианство достаточно осмыслить две основные позиции Иисуса Христа, чтобы вновь вернуться к Пятикнижию Моисея, где он говорит, что окружающим его апостолам не доступно в настоящее время многое из того, что он им говорит, и они будут способны понять все многогранное значение сказанного им гораздо позднее. В то же время он утверждает одну непреложную истину, что закон настолько же вечен и непреходящ в каждой своей строчке, в каждой своей букве, до тех пор пока существует Небо и Земля, пока существует Вселенная, пока существует тот мир, в котором находится человек. И пока существует Бог, который создал этот мир. Это позволяет утверждать, что Иисус говорил лишь то, что написано в Пятикнижии Моисея, самим своим присутствием он утверждал то, что написано в Пятикнижии Моисея, то есть в Законе, и то, что говорили об этом Законе пророки, и то, что люди желали жить лучше, согласно тем постулатам, которые указаны в этом же Законе. А то, что он облекал свои мысли в форму притчей, то, что он говорил, непонятно даже для близких, окружающих его апостолов, подтверждает, что он требовал признания этого Закона, уважения к Богу и должного отношения к его Закону. Люди, вновь и вновь обращаясь к этому первоисточнику, должны понять всю сложность и скрытую тайну, которая относится к Богу. На данный исторический момент она невозможна для понимания той исторической общностью людей. Но человечество, постоянно развиваясь, умножает свои знания окружающей действительности и способно постичь истины, которые создатель указал в своем Законе через Пятикнижие Моисея. Это все сложные перипетии общественного развития человечества и взаимосвязи человека с Богом. В результате этого лучшая жизнь для человека представлялась бы не тем иллюзорным мифом, о котором так мечтают втайне многие люди, задумывающиеся о своей личной жизни, но стала бы возможностью установления такого миропорядка, в котором существующие социальные катаклизмы могут быть разрешены, и станут доступны человеку новые объективные знания, которые Бог откроет ему, возможно, через свой собственный с ним контакт. Но до этого времени Бог, находясь в состоянии покоя, создал систему издержек и противовесов, которые позволяют через свободу действий человека выразить его отношение к тому, что создал Бог. Через его скрытые истинные сущности может быть понят тот огромный жизненный потенциал, который выражается счастливым будущим человека и всего человечества, как через социальную сущность, так и через индивидуальное развитие личности. Поэтому желание обратиться именно к первоисточнику существует у каждого нормального здравомыслящего человека и ничего в этом странного и предосудительного нет. А поскольку я часто слышу любые многократно повторяющиеся изречения пророков, совершенно неконтролируемое изложение материала о явлениях, непонятных или ни о чем не говорящих, это меня приводит к мысли, что необходимо более внимательно изучить Закон, тем более, что он представляет огромный источник всех юридических норм и сущностей, над которыми бьется человечество. Стремясь поставить себя в определенные рамки, но придумывая чуждые личному существованию нормы, человек загоняет себя в прокрустово ложе смерти, бедствия и восприятия иных лжебогов, о которых предупреждает тот самый единственный Бог через Пятикнижие Моисея, где он утверждает, что ясность изложения, присущая данному "законодательному" творению говорит о заботе Бога, как вседержителя и всевластителя, о человеке, которого он создал и дал ему возможность плодиться и размножаться, властвуя в том окружающем его пространстве, которое даровал ему Создатель.
   В силу этого, я думаю, каждому юристу необходимо изучить этот Закон, поскольку он не является Законом, выдуманным людьми, а непосредственно своим содержанием восходит к первоисточнику, то есть к тому, кто создал абсолютно все, что окружает человека. И если мы не находим более полного законотворческого акта, имеющего такую же юридическую силу и такого же фундаментального создателя, как единый Бог, то в любом случае верующий в Бога человек, или неверующий, обязаны как два противоположных по знаковому поведению существа, с должным вниманием отнестись к той объективной реальности, которая в форме Закона предложена людям.
   Обратимся к данному произведению, при этом учитывая, что оно относится непосредственно к самому Создателю и дано людям через его представителя, назначенного в качестве Бога, то есть через Моисея. Для того, чтобы что-либо опровергнуть в нем неверующим, и для того, чтобы подтвердить в нем что-либо верующим, обеим сторонам, как игрокам за шахматной доской, играющим черными или белыми фигурами, необходимо доказать это через противопоставление своих порядков, тех позиций, которые они утверждают в жизни. Верующий должен доказать через справедливость этого закона и действенность его в общественной среде, что Бог реально существует и не только существует, но и заботится о человеке, о том, чтобы он жил как можно лучше и дольше, как это сказано в заповеди о родителях. А тот, кто не верит в существование Бога, тот должен через реализацию этого закона опровергнуть логичность и целевое назначение этого закона как способа улучшения жизни для человека в том обществе на Земле, в котором он находится. Истинностью же для каждого является конкретная жизнь, как отдельного человека, так и всего общества в целом. Тот порядок, который описан в Пятикнижии Моисея, требует научного изучения, а не религиозного поклонения. В Законе сказано, что пророк, не говорящий от имени Бога, не должен жить, а должен быть подвергнут смерти, потому что он говорит только от себя. Это подтверждает то, что человек реально может быть пророком, он может говорить то, что внушено ему Богом, но возможен и вариант, когда он хочет говорить сам, излагать свои собственные желания, как будто бы это же говорит Бог. За эту клевету этот человек подлежит уничтожению. Но для того, чтобы людям определить, говорит ли человек, называющий себя пророком и доказавший, что он пророк, истину, которую передает через него Бог, или этот человек-пророк говорит только свое, мерилом его правдивости служит реальность, то есть та материально сущностная обстановка, которая окружает человека. Если то, что он говорит осуществляется, то это доказывает, что он является истинным пророком и говорит то, что ему велит Бог. В то же самое время, если реальность окружающего бытия не подтверждает его высказываний, то он является лжепророком, и за это люди, которые не являются пророками, по Закону Пятикнижия Моисея, не только имеют право и могут, но и должны его уничтожить. Тем самым Бог ставит Закон выше пророка, а истинное предназначение пророка видит в способности излагать те подтвержденные в Законах идеи, которые могут быть и должны быть реализованы в данное конкретное время и в данном конкретном месте. Такая постановка вопроса не оставляет возможности религиозным фанатикам уничтожать себе подобных только в связи с тем, что они неверующие. Реальность бытия должна показать, что именно это определяет сознание человека и именно это является той системой измерения, в которой находится человек вне зависимости от того, ученый он, не верящий в Бога, или пророк, который является представителем Бога на Земле. Поэтому наиболее точное и строгое изложение материала, чем в Пятикнижии Моисея, я еще нигде не встречал. Хотя приходится читать Пятикнижие Моисея по Библии, где христиане излагают эту точку зрения в переводе с греческого, или Тору, которая дает свои толкования каждого отдельного слова, в переводе с еврейского. В этом случае пусть все погрешности перевода, толкования в значении каждого слова и словосочетания, останутся на совести тех, кто занимается этим вопросом. Понимая ущербность переводов, понимая определенные взаимоисключающие тенденции трактовки отдельных мыслей, невозможно усомниться в основе того фундаментального взгляда на жизнь человека, который указан в Пятикнижии Моисея. Заметно и то, что как бы ни пытались интерпретировать некоторые выражения переводчики или идеологи различных религиозных конфессий, нужно признать, что они только взаимно дополняют многие терминологические особенности данного Закона, говоря косвенно о том, насколько этот Закон всеобъемлющ и насколько их интерпретация конкретных выдержек этого Закона лжива или, мягче говоря - неадекватна тому содержанию, которое вложено в каждое слово, в каждую букву и в каждую запятую этого Закона. Человек испытывает противоречивые чувства, разбираясь во всех тонкостях изложенного материала. С одной стороны, общее впечатление простоты побуждает человека относиться к Богу, изложившему этот материал, снисходительно; с другой стороны, читатель теряется перед огромной базисной сложностью охваченных явлений, перед сложностью понятийного пласта, терминологической сущностью той программы, которую имел в виду Создатель, излагая свой Закон через Моисея. Ужас перед сложностью этого изложения - своего рода способ самосохранения для умного человека. Он может отрицать эту сложность для того, чтобы сохранить свою убогую целостность. Хотя, с другой стороны, человеку, желающему жить думая и осознавая, эта книга позволит постоянно задавать себе вопросы и вслушиваться во внутренний мир своего существа для того, чтобы все дальше и глубже открывать для себя те непознанные глубины, которые являются тем светом истины, заключенным в это произведение Создателем.
   Характерной особенностью этого Закона является то, что невозможно изменить ни одно даже простейшее словосочетание в нужном для себя направлении, поскольку именно в простоте изложения заключается вся сложность того бытия, которым опутывает, охватывает человека все пространство божественной сложности. И еще одна весьма существенная особенность этого произведения состоит в том, что кажущееся простым, оно требует к себе очень внимательного отношения и постоянного обращения, то есть его нельзя прочитать один раз, два или десять раз, и больше к нему не обращаться, оно требует постоянного контакта с собой, оно притягивает, оно заставляет вдумываться, но едва ли оно заставляет верить. Вера, в данном случае, является лишь одним из первых факторов прихода к той мысли, что существует определенный консенсус между неверием и верой, как фактор необъяснимости, даже необразованности, который при желании разобраться и образоваться требует мирных условий жизни и уяснения противоречия, которое существует в обществе между людьми, между Создателем и человеком через посредство познания, узнавания и выяснения истинности происходящего. Обратите внимание, каким юридически мертвым, леденящим, именно наказывающим кажется материал, который представляют все конституции, законы, предписания, указы, постановления, распоряжения, которые придумывает сам человек на тот конкретный случай, когда это его интересует. Стереотип мышления человеческого в отношении к закону таков, что он должен наказать за неисполнение. Читая же это Пятикнижие, получаешь возможность сомневаться, а через сомнение познавать непонимаемое и стремиться раскрыть все большую и большую гамму тех, в общем-то мелких на первый взгляд форм и явлений, которые открывают такую огромную сущность всего охваченного этим Законом бытия, где свет, вода, растения, земля, животный мир и человек объединяются в единое понятие с Богом, который создает о себе такое же множественное представление, как и обо всем, что окружает человека. И в этот момент Закон начинает оживать и живет с тем большей интенсивностью, силой и могуществом, чем больше ты пытаешься в нем усомниться, чем больше ты пытаешься поставить себя над Законом, чем больше ты пытаешься похвалить себя за свою исключительность. Все эти характерные для атеизма качества вдруг переходят в прямую свою противоположность, где необходимость признания существования Бога является практически решенным вопросом и требует лишь психологического включения себя в тот мир, который начинает открываться человеку, познающему этот Закон. Даже самый суперумный и суперученый человек способен прийти к той ясной и вполне доходчивой для каждого мысли, что создать такую сбалансированную гамму очень простых и конкретных жизненных явлений, где включены все без исключения основные стороны жизни человека, окружающего его мира и его конкретной жизнедеятельности невозможно без воли Создателя. Трудно предположить, какое из человеческих существ способно было бы так сбалансированно отразить такую огромную массу явлений, так сочетать гамму ощущений и огромное количество научных знаний, которые открываются постепенно через познания каждым человеком в обществе каждого конкретного явления. В этом случае хочется признать с непреодолимым чувством благодарности то сущее, то вечно сущее, что дало человечеству такое явление, как этот включенный в Пятикнижии Закон, принадлежащий тому Создателю, который знает о мире все, что необходимо для сбалансированной, счастливой, красивой и вечной жизни. Подобными знаниями не обладает ни одно существо, мысли, идеи которых мне приходилось читать, слышать, видеть.
   Человек, в поисках самого себя обратившийся к любой духовной литературе, в том числе и к Пятикнижию Моисея, начинает восхищаться религиозными трактатами, которые сами по себе уникальны и всегда содержат нечто, что позволяет человеку открыть самого себя, познать свои душевные качества, тонкость своей натуры. Но, обращаясь к Пятикнижию Моисея, я бы хотел сказать совершенно иное. Дело в том, что думать об этом произведении как о духовной литературе, как о религиозной литературе - непозволительная роскошь для тех людей, которые, не желая проникнуть в законотворческую деятельность Бога, пытаются приписать ему метания, стенания и то несовершенство, которым обладает человек, заблудившийся в тех дебрях бытия, которые окружают его с рождения и приводят непреодолимой дорогой к смерти. Дело в том, что именно это произведение говорит о другом. Оно является самым антирелигиозным в этом смысле произведением и в то же время самым научным из тех, которые я когда-либо читал. Возможно, кто-то может сказать, что надо больше читать для того, чтобы увидеть другие более научные и более серьезные произведения. Я ознакомился с сочинением Блавацкой, где она воспроизводит некоторые стансы книги Дзян, я ознакомился с Кораном, с текстами Библии, и в том числе с краеугольным произведением христианства - Евангелием. И должен признать, что наиболее просто изложенными, лаконично доказанными и жестко сконструированными юридические основы бытия представлены только в одном произведении, в том произведении, которое касается человека - его жизнедеятельности, его духовных, нравственных и практических, конкретных жизненных реалий, в книге Пятикнижия сконцентрирована стройная, логичная и простая концепция всего того, что необходимо знать человеку. И при этом излагается юридическое построение концепции конституции и иных законотворческих актов, которые дают возможность расшифровать конституцию в ее конкретном воплощении. Более того, указание на конкретные жизненные ситуации оживляет эти законы, то есть конституцию и своды законов, уголовного, гражданского, семейного, процессуального и иных прав. В то же время конкретные жизненные ситуации, как и конкретные дела по производству, которые существуют в жизни общества, позволяют интерпретировать и конкретизировать реальное исполнение законов. Это необходимо для того, чтобы эти законы можно было реализовать и применить в конкретной жизненной ситуации для конкретного человека. Такое сложное построение, изложенное на простом житейском материале, через перечисления, систему изложения истории в последовательности как числовой, так и поименной, где число указывает на порядок, а имя - на сущность, делается самая серьезная вводная базисная постановка, которая затем развивается в процессе повествования в конкретику действия, утверждая ответственность за каждый произведенный шаг и поступок. Такой постоянно оживающей и самовоспроизводимой, животворящей, духовной и юридической концентрации я не встречал более нигде. В то время, как Коран, Евангелие и сопутствующие им пророки излагают материал в более мистических тонах. Сам же Иисус через своих апостолов, которые что смогли записали, что не смогли - забыли, дает людям не ясное толкование, а притчевое. Абсолютно такая же система заключена и в Коране, где количественная соизмеримость изложенного в сурах материала позволила создать книгу; в начале стоят более емкие суры, затем количество изложенных в них строк минимизирует свое словесное содержание. Здесь же совершенно другая система порядка и сущностных явлений. Каждый человек, желающий что-либо изучать, сначала обращается к терминологическому ряду познания и определений для того, чтобы вжиться в этот мир условностей, где за каждым отдельным словом видится явление, находящееся в своей диалектической подвижности. Поэтому постоянно обращаясь к одним и тем же терминологическим особенностям, можно заметить за формой изложения открытие нового явления и всегда более глубокого, чем прежде. В некоторых трудах Карла Маркса, Ленина и других основоположников коммунизма, при изложении определенной точки зрения считалось правильным и нужным иногда подвергнуть ее отрицанию, только потому что терминологический ряд имеет свои особенности развития. Используя для изложения своей мысли тот или иной термин, Маркс не ожидал, что новое открытие позволит этому термину стать более глубоким, более всеобъемлющим и тем самым опровергнет ту поверхностную идею, которую он хотел изложить через сущность этого термина. Когда Маркс говорит о том, что качество является основой для науки товароведения, и именно товароведение должно разбираться с понятием качества, а он, Карл Маркс, будет разбираться только с понятием количество, тем самым он заранее закрыл все возможные пути к отступлению и перешел в систему схоластики, поскольку без качества не существует никакого товара, без качества он абсолютно никому не нужен. И, если не разобрать каким образом через качество тот или иной предмет становится товаром, то очевидно, что все те возможности семидесятилетней жизненной ситуации в России и других странах, где борьба за качество являлась основополагающей идеей движения к новому обществу, всегда подрывали основы того построения жизни, которое указывал Карл Маркс, исходя лишь из концепции количественной соизмеримости. Таким образом, Маркс, говоря о системе количества и не обращая внимания на качество, как бы противостоял религиозной сущности Пятикнижия Моисея. Он не понял, почему это произведение обращено к человеку, мужчине и женщине, почему оно затемняет женскую сущность и выделяет мужскую. Ведь мужская сущность представляет из себя качество, категорию качественную и поэтому, указав на женскую категорию как количественную, Бог определяет (как бы в противоположность Марксу) самую главную позитивную идею: мужская сущность, сущность качества, предполагает многообразие качественных отличий друг от друга, через посредство женщины это качественное многообразие превращается в количество, количество различных качественных явлений, которое Бог позволяет распространить по Земле. За это Маркс поплатился. Желая иметь у себя в потомстве мальчиков, то есть качественное явление, он провозгласил догматом своей теории количество, и Бог показал ему на его собственной жизни, как это может быть проявлено. Бог дал ему то количество, которое он хотел. У Маркса, желающего воспроизвести себе подобного, мальчика, родилось шесть дочерей, шестикратное повторение количества. Разочаровавшись в своей жизни, не родив себе сыновей, он разочаровался и в своей теории: сам добровольно выпустил лишь первый том "Капитала", затем под принуждением выдал второй том, поскольку надвигались огромные материальные трудности из-за невыполнения договора перед издательством, остальные пять томов подготовил для издательства Фридрих Энгельс, который не обладал тем образовательным уровнем, каким обладал Маркс, и который не понимал всю трагедию разочарованности в жизни Маркса. Он не мог предугадать того, что одна из дочерей Маркса вместе с ее мужем-революционером подвергнет свою жизнь самоуничтожению, то есть лишит себя жизни. Все эти моменты, которые Маркс и его семья пережили в жизни - это подтверждение его ученых сентенций, которые вошли в противоречие с Законом Пятикнижия Моисея. Моисей представляет как бы систему семи личностей, в которой выделяются первый, второй, третий и четвертый сыновья, где каждый имеет свою отличительную, характерную черту, вне зависимости от того, в какой системе он появился, какая женщина была способна его породить и какой мужчина в этом принимал участие. Но Маркс вошел в противоречие с Богом и в этом была его жизненная трагедия. Хотя начальный период его жизни, гениальность, огромный потенциал ученого не говорили о том, что и в жизни его может оказаться такой плачевный итог (он потерял мужскую качественную сущность в семейной жизни), и в творчестве, где он создал много интересных научных разработок, но потерял главное, центр своей идеи, ее основополагающее фундаментальное базисное определение. Это наказание (шестикратно подтвержденное!) за его неверность божественной интерпретации закона человеческой жизни, возможно, указывает, что Бог предвидит подобные атеистические взгляды. Находясь в молодости под воздействием религии, Маркс впоследствии отошел от Бога, потерял свою юношескую задорность и перешел к атеистическому самоутверждению, которое затем подхватил Ленин, в итоге лишившийся и количества, и качества, с точки зрения деторождения. Не оставив после себя наследников, Владимир Ильич оказался тем "способным" учеником Карла Маркса, который своим утверждением как бы привел в действие закон силы Создателя. Ленин же, практически осуществляя непонятый им до конца марксистский анализ жизни и деятельности общества как в социальной жизни, так и в экономике, в личной жизни обанкротился с точки зрения производства наследства, поскольку Бог оказал ему одну очень важную услугу: для того, чтобы его дети не были разочарованы в своем отце, как качественном союзнике сына в контакте с Богом, он, в "награду" за его жизнедеятельность и огромные человеческие жертвы, в которых он повинен, изъял из его семейной жизни радость деторождения. Остальные его сподвижники, которые решили установить аналогичные диктаторские режимы, являются лишь соучениками политического режима, называемого абсолютным государственным капитализмом, где социализм и коммунизм Маркса получил свое прямо противоположное воплощение. В научных догматах последующих коммунистических лидеров синтезировались абсолютная тяга капиталиста к всевластию и полная диктатура необразованного коммуниста, отрицающего такие сущности и явления, которые изложены в единственном Законе для человечества - Пятикнижие Моисея. Допускаю, что многим сложно прочитать это произведение, особенно его первые четыре главы, которые кажутся законспирированными, закодированными и данными лишь только посвященным. Но желающий познать, понять, осмыслить, вчитаться, уразуметь через свое собственное усилие и через союз с Богом, с тем, кто сам создал эту идею и этот мир и рассказал его в Пятикнижии, откроет для себя то, что, может быть, он отрицал ранее, поскольку боялся тяжелого труда познания (к этому привела его легкость желания женщины, легкость обладать количеством и не разбираться в качестве).
    Начало жизни человека на Земле в райском саду было связано с трудным периодом осмысления происходящего вокруг него. Желание женщины оказалось законом для человека в его собственном развитии, в познании добра и зла, в понимании и осмыслении происходящего. В итоге типология поведения первого человека в чем-то напоминала историческую концепцию Маркса, где он отбросил понятие качества, оставив это понятие науке товароведению и, разработав принципы политэкономии, как науки количества, которая стала фундаментом новых коммунистических взглядов. Не напоминают ли эти взгляды жизненную позицию женщины, которая была соблазнена Змеем, для того чтобы отведать запретный плод древа познания? Да, хотелось бы просто, без усилий, взять единственный плод и через систему количества, невзирая на различия в качестве между Богом и человеком, почувствовать себя равным Богу. Но если Создатель создал человека равным себе по качеству через осмысление этого качества, он и отделил свое собственное качество от человеческого, хотя бы уже тем, что Создатель обладает всей совокупностью знания, то есть владеет истиной. Тот же, кто вознамерился быть Богом, отражает лишь количественную сторону этого вопроса, которая, как было сказано выше, характерна не мужскому осуществлению дела, а женскому воплощению множественности желания. В отличие от женщины, обладающей множеством желаний, иногда прямо противоположных, мужчина должен выбрать из всех этих желаний одно, свое, которое совместимо с путем познания истины, то есть движения к Богу. Это и есть путь к знанию, которое является светом для человека. Стремление к легкости и простоте получения знания есть ложный путь, уводящий от света познания истины. Поэтому мое пожелание себе и всем людям - как можно более внимательно и с разных позиций прочитать Пятикнижие Моисея, которое существует, как минимум, 3,5 тысячи лет, и не только не устарело, но приобрело еще большую значимость. Даже те отдельные сентенции пророков, которые взяты из этого Пятикнижия, на фоне всеобъемлющей истины этой книги являются для людей объектом поклонения, почитания и создания новых ветвей религии, служат духовным якорем, который поддерживает их в хаосе непознанного, но открытого Богом для них мира. И все, что написано в этом Законе абсолютно точно и четко проявляется в мире. И не нужно обращаться к притчам, не нужно совершать то, что непонятно непосвященному, так как есть четкое и ясное изложение материала в Пятикнижие Моисея. Маленькая нация, называющая себя евреями, каждый год прочитывает это бессмертное произведение от корки до корки. Следование идеям этой книги позволяет этой категории людей развиваться с такой стремительной силой, выводит это малочисленное население планеты в элиту всего мирового сообщества. Божественное указание, называемое ими Торой, подлежит каждодневному личному чтению, еженедельному общему прочтению и ежегодному осмыслению всей книги, которая состоит из пяти книг, пяти разделов, где все подразделяется и все делится, для того чтобы более тщательно осуществлять процесс проникновения в тайны, которые заложены в этом Законе и на который постоянно ссылаются и Мухаммед в Коране, и Иисус в Евангелии. Иисус и Мухаммед постоянно ссылаются на Закон, который дал Бог, они утверждают однозначно то, что ни одна его строчка и ни одна его буква не изживет себя, пока существует этот мир, но они говорят, что все, что они излагают, может быть не понято даже самыми близкими окружающими их людьми. Этим они утверждают, что Закон - это единственное обязательная к постоянному чтению книга. А уж если у людей при постоянном чтении этой книги остается время еще обратиться и к поучениям пророков, то это лишь позволяет им все больше и больше углубляться в те тайны скрытого смысла, которые в Пятикнижии выступают как открытые Богу и сокрытые пока от вас и ваших детей. Тем самым Бог как бы говорит, что если вам что-то не понятно в этой книге, это не значит, что в этой книге нет той истины, которую вы ищите. Это значит, что все тайное осталось у Бога и у вас есть возможность приблизиться к Богу через эту книгу, через познание того истинного, о чем вы мысленно вопрошаете при чтении того или иного раздела Пятикнижия Моисея. И чем больше остается у человека скрытого, тем он более настойчиво ищет путь к Богу, ту дорогу, единственную дорогу, которая ведет его в правильном направлении. Ни в коем случае нельзя бросать эту книгу только из-за того, что она непонятна в некоторых ее местах, поскольку именно непонятное и побуждает к поиску истины, поскольку сокрытое от нас относится к Богу, а значит, и указывает направление движения к Богу. Не надо бояться тех тайн, которые заложены в этом произведении, поскольку они являются вместилищем истинных знаний, которыми освещают дорогу, ведущую к Создателю.
   Теперь я хотел бы поделиться с читателем, что я понял из этого произведения, затем мне хотелось бы вновь прояснить ту позицию, которая была сформирована мною под влиянием общественных идей еще двадцать лет назад и, которые я излагал в своих ранних работах.

      Каковы же, с моей точки зрения, моменты истины, которые я узнал из Закона Бога? Я рад тому, что все, что я написал ранее, когда это, как мне кажется, не было разработано наукой, подтверждается в том Законе, который я считал системой чисто религиозных догматов и даже не пытался его читать, поскольку был атеистичен во всех своих взглядах и думал, что атеизм является наукой, а религия - лишь сказками для малограмотных и малоученых людей. Оказывается, вся научность может быть и псевдонаучностью, если она не согласуется с Законом, изложенным в Пятикнижии. Более того, Бог там утверждает, что это не конечная истина, поскольку при исполнении данного Закона он даст людям новое знание, новую истину, которая продвинет человека еще глубже в его познании и приблизит его к источнику истины, то есть к Богу. Поэтому этот Закон - промежуточная стадия становления человека и развития общества. Это лишь направление движения, выбор правильного пути, который указывает сам Создатель человеку в его долгой и трудной дороге, которую человек называет жизнью. При этом Бог здесь указывает лишь на фактор вечности, которого человек должен достигнуть, для того чтобы отойти от сковывающей его волю мысли о смерти, как наказание за недостаточно лояльное поведение в отношении Создателя. Поэтому изгоняя человека из райского сада, в котором он имел перспективу вечной жизни и отказался от нее, Бог предупредил, что человеку не сложно протянуть руку к древу жизни и, вкусив его плода, стать вечным. В этом задача данного Закона. Это нужно для того, чтобы, отторгнув смерть, человек взглянул на бытие, на свою жизнь, на Создателя с позиций совершенно иных категорий, не трусость перед смертью, а возможность вечной жизни откроет перед ним новые критерии истинного знания. Поскольку сейчас человек считает знания лишь способом обогащения и возможностью обладания этими знаниями, залезть на вершину искусно выстроенной пирамиды власти. В этом случае он получает большое количество рабов, распоряжается ими и представляет себя всемогущим творцом, строит каменные монументальные произведения (постепенно разрушающиеся), никому не нужные, и молится срубленному дереву и поставленному камню, не видя за ними Создателя. В то время, как Бог хочет даровать человеку вечную жизнь, которая могла бы зависеть только от самого Создателя, то есть жизнь божественную. Бог желает, чтобы человек нашел его подобие в себе. Это подобие изначально было присуще человеку и утрачено им: мужское и женское начала нельзя разделить, как нельзя количество отделить от качества, пространство от энергии, энергию от пространства. Количество и качество, как мужчина и женщина, представляют собой то энергетически пространственное единство, которое Бог назвал своим образом и подобием и выразил в форме человека, как единство мужчины и женщины.
   Когда я ознакомился с рядом произведений религиозного характера, то нашел одну характерную особенность. Я задавал себе вопрос, насколько я, как личность, которая полностью отрицала божественное происхождение и человека, и всего, что меня окружает, могу читать, понимать эти религиозные произведения и тем более говорить что-либо о них от своего собственного имени? Для этого я должен был осознать свое существование как фактор воспроизведения в реальном мире того, что "запланировано" Богом для каких-либо определенных действий, которые я могу производить, исходя из своих собственных возможностей. Выбор пути зависит от того, насколько велики или малы мои знания об окружающей меня действительности, и поэтому, являясь атеистом, как и большинство нашего общества в то время, я пришел к пониманию идеи необходимости совершенствовать это общество через познание новых законов общественного развития, их исторического преломления, таких форм бытия человеческого общества, при которых бы личность развивалась более полноценно. В этом гипотетическом обществе не ценности материального богатства и власти, а иные, более достойные человека ценности духовного свойства должны превалировать и давать личности возможность осуществлять свое предназначение в масштабах огромного космического пространства, маленькую частичку которого на планете Земля занимает человечество.
    Прочтя несколько станиц книги Дзян, я нашел упоминание существительного, термин, обозначающий некую сущность под именем "покров". А так как моя фамилия Покровский, нетрудно догадаться, что прибавление к корню слова "покров" суффикса и окончания "ский" есть не что иное как один из вариантов единой и родственной мне сущности. Понятие "покров" является для меня родовым именем, унаследованным мной от предков, но приложимо ко мне с моей индивидуальной формой имени, как нечто общее к индивидуальному. Это позволило мне взглянуть на это понятие, как на нечто видимое и невидимое, существенное и несущественное, важное и второстепенное, но совершенно абстрактное в общем значении и конкретное в каждом данном варианте изложения. Кожа, волосы, одежда, дом, растения, взгляд - все это конкретные выражения этого всеобъемлющего абстрактного термина. Там же я нахожу и такое понятие, как невидимый покров или покров, который необходимо приподнимать с востока на запад. В книге Дзян, на которую как на самую серьезную, в системе научно-религиозного познания опирается Блавацкая, я обратил внимание, со своей точки зрения, на то, что имя существительное "покров" может быть и вечно невидимым, то есть может быть номином, может быть тем важнейшим качеством, которое позволяет научным и религиозным деятелям, исповедующим тайную доктрину, осуществлять свои рассуждения, постоянно продираясь сквозь этот "покров", поскольку прохождение через его внешний или внутренний слой позволяет каждому посвященному и непосвященному человеку пребывать в разном состоянии духовного просветления. Понятие "покров" я нашел в Законе, где племянник Авраама Лот имел то же самое имя Покров. Покров имеет отношение и к Корану, где он обозначен как великий день. Такая многомерность этого существительного, которое пишется то как имя собственное, то как имя нарицательное, говорит о человеческом и о божественном его происхождении и характерно во всех проявлениях божественной и человеческой природной жизни. Поэтому моя задача была, возможно проще, хотя бы уже потому, что Бог даровал мне это родовое имя, которое позволило мне постоянно, задавая себе вопросы, проходя через самого себя, открывать то, что другим, возможно, открыть более сложно, поскольку этим людям необходимо пройти через чужой покров. Мне же было достаточно того, чтобы пройти через свой, тем более что я, являясь по существу самим "покровом", должен был лишь синтезировать ощущения внешнего и внутреннего, причем отрицательные и положительные ощущения необходимо было синтезировать в таком качественном выражении, которое позволяло бы мне лишь угадывать направление движения. Тем самым, находясь одновременно с внешней и внутренней стороны "покрова", я позволял себе двигаться в обоих направлениях, не уходя от середины, то есть своей собственной сущности. Понять же середину "покрова" очень сложно тем, кто пытается пройти через его внешний слой и заглянуть во внутрь. Поскольку уже само это действие заставляет остальных людей видеть в "покрове" либо непреодолимую преграду, либо объект для приложения сверхусилий с целью проникновения через него. Я же могу не только видеть скрытое и внешнее, но и самое главное: сущность этого "покрова" говорит о его предназначении что-либо открывать и что-либо скрывать, делая все невидимым. Это внутренняя сущность понятия "покров", имеющая видимую и невидимую форму своего выражения, позволяет мне более тщательно рассматривать внутренние и внешние аспекты бытия, проявлять себя в видимой или невидимой форме, тем самым выражая свою собственную сущность и не изменяя сущность бытия. Это мистическое и конкретное родовое имя в недавнее коммунистическое время делало меня белой вороной среди людей. Я не мог ясно и открыто выражать свои мысли, в результате окружающие меня неадекватно оценивали те идеи, которые я пытался высказывать в их присутствии. Теперь я с полной отчетливостью понимаю, почему все, что я писал в те коммунистические времена, когда люди не могли иметь обилия доступной им информации, казалось им непонятным в моем изложении, хотя для меня это было ясно и до прозрачности просто. Поэтому наше непонимание в условиях того времени и сейчас остается для них загадкой, а для меня более или менее становится объяснимым фактом жизни. Ведь осмысление понятия имени говорит о том, что человек является лишь проявлением этого имени и несет в себе сущностный заряд того, что унаследовал он в системе общественного бытия, выраженного в его фамилии. Все это он преломляет в форме своего личного, индивидуального имени как способ интерпретации того, что заложено его предками. Я понял, что мое родовое имя, в отличие от моего собственного, индивидуального имени, является чисто религиозным отражением того фактора, который есть форма проявления многомиллиардным населением планеты какой-либо из разновидностей этого огромного общественного понятия - "покров". Являясь большей частью принадлежащим религии и очень плотно связанным с реальной жизнью, я дал себе возможность попытаться сопоставить некоторые понятия реальной жизни и законы религиозного мира, законы, которые выражены в тех произведениях, на основе которых возникли три основополагающие для данного общественного устройства планеты религии - ислам, христианство, иудаизм. Хотя последовательность здесь не историческая, но сути дела это не меняет, поскольку лишь изредка находя те или иные крупицы в Евангелии, Коране, я обнаруживал основы этих истин все-таки в Законе, который дал для осмысления людям Бог через Моисея. И первым человеком, который спас подлежащий уничтожению город был не кто иной, как Лот, то есть тот же самый "покров", который, вопреки предложению ангелов спрятаться в горах, пришел к так называемым своим братьям в город, подлежащий уничтожению, и своим присутствием спас его от уничтожения. Именно этот акт самопожертвования - желание остаться с людьми, приговоренными к смерти, а не акт личного спасения в горах, по-моему, явился "прототипом" будущего спасения человечества такими людьми, тем "покровом", который должен оградить людей от зла. Лот был тем, кто видел в людях качества, которые указаны Богом в Законе, и своим волевым усилием, готовностью погибнуть вместе со всеми, он совершил противоположное ожидаемому - спас всех усилиями одного. Хотя в дальнейшем его два сына и отказали народу, избранному Богом, в воде и хлебе. Объединившись, они пожелали уничтожить или проклясть избранный Богом народ, то есть тем самым пошли против Бога. Это привело к тому, что Бог велел не принимать этих двух сыновей "Покрова" в общество Господне. Это говорит о том, что этим людям, Моавитянам и Аммонитянам, необходимо было осмыслить свое собственное происхождение и жизнь своего отца для того, чтобы они смогли быть полезными людям. Именно в этом состоит их естественная сущность. Они не должны противостоять тому пути, которым ведет Бог избранный им народ. Они должны способствовать Богу в его промысле. И когда они заставляют Валаама проклясть избранный Богом народ, Бог вместо проклятия этому народу заставляет пророка произнести благословение. Этот небольшой экскурс в Ветхий Завет как бы говорит о том, что сыновья Лота, имея свои собственные имена, не унаследовали родовое имя Лота и тем самым изменили своей родовой сущности по спасению людей, желая смерти даже тем, кто избран Богом для того, чтобы создать новое общество, называемое Собранием Бога. Следовательно, необходимо осознать, что твоя принадлежность к той или иной фамилии, имени не является гарантией того, что ты будешь осуществлять те функции, которые возложены на тебя этим именем. Свобода выбора говорит о том, что необходимо "прочитать" свою внутреннюю позицию, согласовать ее с мотивами истинного движения по пути к Богу.
   Божьи заповеди, эта своего рода Конституция человечества, были записаны на двух скрижалях, которые Моисей в гневе на свой народ, поклоняющийся "золотому тельцу", разбил у подножия горы Синай. По велению Бога он сам вытесал новые скрижали, подобные прежним, и начертал на них заповеди, услышанные от Бога. На исходе сорокалетнего странствия "сынов Израилевых" Моисей вновь повторил "постановления и законы", услышанные от Господа. Эти "тексты" во второй книге и пятой отличаются в смысловом отношении (неслучайно вторая книга называется "Второзаконие"), и в то же время свидетельствуют о том, что при всех изменениях в них существуют основы, которые являются стержневыми. Первые три заповеди неизменны, в той и другой книге, и во второй и в пятой. При этом четвертая, пятая и десятая заповеди являются частично видоизмененными. Это заповедь, говорящая о субботе, заповедь, говорящая о родителях, и заповедь, говорящая о желании, а вернее о нежелании, об исключении желаний. Поскольку девять заповедей говорили о действии и только одна заповедь, десятая, говорит о желании, она стоит последней. Таким образом, мы имеем, с одной стороны, три заповеди, абсолютно точно воспроизводимые во второй и пятой книгах. Три заповеди в пятой книге имеют расширительное толкование, в то время как во второй книге в первоначальном своем, каноническом виде они представляют строгую, жесткую завершенную систему. Это говорит о том, что эти три заповеди, представлены в развитии: если в пятой книге они имеют отношение к первой фазе строительства человеческого сообщества и его жизнедеятельности, то эти же заповеди, как конечная цель изложены во второй книге и, написанные на скрижалях, хранятся в ковчеге и являются как бы квинтэссенцией построения идеального общества. Остальные же четыре заповеди: не убий, не прелюбодействуй, не укради и не произноси ложного свидетельства на ближнего своего, - имеют в Библии неизменный вид, а в одной из Тор они, с одной стороны, разъединены, во второй книге, то есть каждая стоит отдельно от другой, а в другой, пятой, книге объединены в одно целое, как одна заповедь, состоящая из четырех частей. Таким образом, их можно считать неизменными, определяющими путь движения к совершенству общества. Постигая во второй книге и в пятой книге одни и те же сущности, мы в то же время замечаем, что здесь видна динамика развития законов для совершенствования личности и всего общества в целом. Остальные же законы, указываемые сверх десяти заповедей, лишь дополняют, развивают и уточняют некоторые моменты конкретного бытия в развитии и движении смысловой сути, изложенной в этих десяти заповедях, разбитых на двадцать частей. Таким образом, это первое, что видно и ясно показано. Второе, что необходимо заметить, это запретительные заповеди и констатирующие заповеди. Если мы будем отделять запретительные заповеди от констатирующих, то мы точно так же увидим соотношение трех и семи. Таким образом, если в первом случае, когда соединив шестую, седьмую, восьмую и девятую заповеди в одно целое, мы получаем как бы семь заповедей, а в конечном итоге десять, если они разъединены, то и здесь мы как бы имеем семь запретительных и три констатирующих. Для того, чтобы установить их запретительный характер, мы можем опираться на формальный показатель - наличие частицы "не". Это вторая, третья, шестая, седьмая, восьмая, девятая и десятая заповеди, все они являются запретительными. Констатирующими заповедями являются первая, четвертая и пятая, где мы видим определенную систему развития. Констатирующими заповедями является констатация Бога, констатация седьмого дня, то есть субботы, и констатация почтения к родителям как Богом данных. Это то пространственно-временное единство, которое необходимо принадлежит Богу и не подлежит изменению, и сам Бог, который является гарантом жизни человека как свободного существа. Таким образом, распределив эти десять заповедей по их структурному признаку, можно увидеть, что, когда начинаешь внимательно читать текст о субботе, то видишь: суббота - это время, принадлежащее Богу, которое и позволяет человеку быть свободным, но точно так же это время - необходимое условие свободы Бога. Во второй книге Пятикнижия мы читаем призыв к тому, чтобы человек сравнил себя с Богом. Человеку предлагается осмыслить, что он создал за шесть дней, недель или за шесть лет и сопоставить с тем, что Бог создал за шесть дней своего творения, отведя седьмой день на покой. Именно такова ответственность человека, уподобленного Богу для того, чтобы он мог сравнить результаты своей деятельности с результатами деятельности Бога. Это великая миссия человеческого существа, которую он получает в результате приближения своей сущности к образу и подобию Бога. В то время как в этой же заповеди о субботе в пятой книге "Второзаконие" Бог призывает человека не быть рабом и оставаться свободным, создавая условия равенства с теми, кого он считает своими рабами. Таким образом, если четвертая заповедь о субботе говорит о покое, как необходимом условии свободы и равенства в их единстве, подобно Богу, который ничего не боится и чувствует себя абсолютно свободным. Из-за любви к своему созданию - человеку, он считает его равным, хотя ясно представляет, что избранные им люди - пророки, такие как Моисей, и другие провозвестники являются для него всего лишь его рабами. Не только отдельные личности, но и целый избранный им народ является как его сыном, так и его рабом. Тем самым он возвышает это избранное им сообщество до себя и призывает к этому человека - он должен дать рабу покой, то есть равные с собой условия жизни, а значит и свободы. Таким образом, здесь мы видим как бы концепцию развития человека от рабства к свободе в пятой книге, а во второй книге - от свободы человеческой до равенства с Богом и свободы божественной. Указания во второй книге на это обстоятельство связано с шестью днями творения мира. Тем самым эти десять заповедей как бы вознесены на вершину человеческого и божественного сознания. Для их осмысления необходимо привести в действие фактор разумности познания и нового взгляда на новую систему обстоятельств. Бог призывает человека изучить досконально, как можно более тщательно все шесть дней творения, которые он указал в качестве закона, где каждая буква, каждая строчка, каждая запятая имеют свое собственное значение, точно так же как они имеет свое собственное значение в этих десяти заповедях, которые написаны в двадцати вариантах. Они сложены из четырех скрижалей (две из которых разбиты), объединенных в две и положенных в тот ковчег завета, который был специально создан для этого. В то же время к этому ковчегу прикладывалась книга, которая указывала, что сердцевиной понимания завета Бога являются десять заповедей, а возможность открыть эту книгу и открыть этот ковчег для людей и есть возможность диалектических раздумий о том, для чего существует разница в изложении этих десяти заповедей, почему первые две скрижали, созданные Богом и написанные Богом, были разбиты, для чего он заставил Моисея самого вытесывать новые скрижали и самому (по библейским источникам) написать на них заповеди Господа. Почему здесь как бы существует определенное несоответствие? Оно существует именно потому, что написанное Моисеем интерпретируется как то, что считал главным Моисей в этих десяти заповедях. То, что изложено в пятой книге - "Второзаконии" - это интерпретация того, что было написано самим Богом на тех скрижалях, которые принес Моисей. На них Бог воспроизвел те заповеди, которые он провозгласил на горе и о которых мы узнаем во второй книге Пятикнижия - "Исход", тем самым жестко сконструировав идеальную модель общества. Но Моисей как назначенный Богом Бог человеческий имел свое право расслышать в произносимом Богом тексте ту динамику, тот путь развития, который необходимо было пройти человечеству по велению Бога. Поэтому каждая строчка, написанная в этом Пятикнижии, говорит о том, что как бы ни пытались интерпретаторы, переписчики, переводчики исказить существо этого закона, понемногу изменяя формы его изложения и подменяя старые понятия новыми, как бы человеческая интерпретация не разводила пожиже тот густо замешанный божественный материал этого закона, его многомерная божественная сущность как истина, которую вложил в него Создатель, неизбежно проявится, невозможно разрушить сущностную целостность Божественного завета. Хотя большая часть имен собственных и огромная часть важных, серьезных понятий этого божественного языка не раскрывается переписчиками - все с неизбежностью вернется на круги своя и будет восстановлено теми озарениями и открытиями, способностью к которым Бог наделит человека, занимающегося переводом и распространением этого Закона для людей, вновь высветятся все закрытые сейчас глубинные смыслы, которые не смогли расшифровать даже те иудейские мудрецы, которые на основе этого закона создали массу умных и великолепных с точки зрения смысловой интерпретации книг как Талмуд, Каббала и другие. Делегировав себе право брать за основу Пятикнижие, они интерпретируют устное изложение Моисеем закона, который был дан ему Богом, а не стремятся к толкованиям той вечно живой системы божественного изложения, которая запечатлена на скрижалях. Таким образом, я для начала взял именно эти важнейшие факторы - десять заповедей, в их двух различных изложениях, в динамике понятийного развития жизни, и понимание шести дней творения, которое является системой измерения дальнейшего хода событий истории. Эти события, изложенные в первой главе первой книги Пятикнижия и в последующих главах конкретизируют те закономерности, которые четко, сжато и всеобъемлюще изложены в библейском сюжете о шести днях творения.

      Теперь я обращаюсь к концепции построения всех пяти книг. Во-первых, почему именно пять книг, а не шесть или семь? Если подходить с точки зрения Божественных свершений, то должно быть шесть книг (шесть дней творения), если учитывать седьмой день, день покоя, то должно быть семь. Но книг почему-то всего пять. Для того, чтобы разбираться более тщательно и подробно, посмотрим сначала на внешнюю сторону этого вопроса, то есть на то, что лежит на поверхности, то, что ясно должно быть. А затем уже постараемся подтвердить либо опровергнуть это согласно тому, что написано в Законе, в каждой его строчке, в каждой его букве, как я уже говорил, в каждом сочетании соседствующих друг с другом терминов, которые принадлежат самому Создателю. Во-первых, мы видим концепцию, что Бог имеет в своем ведении все, при этом создавая "все" из "ничего". Слово "бара", которое стоит в начале произведения, говорит о создании из "ничего". Таким образом, здесь мы имеем тот самый термин, говорящий о слове "ничего", из которого создается "все". Таким образом, здесь мы видим абсолютную слабость "ничего" и абсолютную силу "всего". Бог выступает в качестве всесильного. Всесильный - значит определяющий состояние из "ничего" во "все" и одновременно стоящий как бы на грани между отторжением "всего" и возвращением в "ничто". Именно эти два термина - "все" и "ничто" - являются ключевыми в десяти заповедях. В пятой книге в десятой заповеди - перечень, чего не следует желать у ближнего своего, завершается фразой: "...ни всего, что есть у ближнего твоего". В то же время во второй книге та же заповедь имеет другое завершение - "Не желай... ничего, что у ближнего твоего". Как же можно пожелать ничего, что есть у ближнего? Это значит, пожелать той абсолютной слабости, которая в гармонии с абсолютной силой и создает свободу и равенство, то есть тот покой, ту энергию пространства, которых добивается Бог, призывая человека к осознанию того, что ему необходимо. Бог представляет себя в трех основных лицах. Первое - Всемогущий, второе - Всесильный, третье - Вечносущий, и все это объединяется Богом - Ревнителем и Всевышним. Схематично это выглядит примерно так: золотая планка, на которой написано "Святыня Бога" и находящаяся на лбу первосвященника, она как бы символизирует седьмой день, когда Бог, уходя на покой, благословил и освятил день покоя. Это возможно только через осознание, что система освящения представляет из себя отделение от чего-либо, то есть определенную независимость. Система благословления говорит о приумножении, то есть обо всем, о свободе. Таким образом, система освящения, разграничивая одно от другого, предполагает этот термин осмыслить через равенство, при котором право на свободу остается за каждым, одно становится неприкосновенным для другого, то есть отсоединенным от другого, и любое осквернение этой святости считается пороком, который следует побеждать. Таким образом, Всевышний находится в своей высшей ипостаси седьмого дня, и святость обозначает равенство. Знак святости - золотая дощечка на лбу у первосвященника, опоясанная, привязанная к его тюрбану пятью голубыми нитями, которые обозначают пятый день в той цветовой гамме, где первый день - красный, второй - оранжевый, третий - желтый, четвертый - зеленый, пятый - голубой, шестой - синий, а седьмой - фиолетовый. Это цвета радуги, которую поместил Бог над Землей. В этой системе - фиолетовый, то есть седьмой цвет, относится к Богу, так как обозначает место и время его покоя и при этом предлагает это место отделить, то есть освятить. Это и представляет из себя систему равенства, т.к. человек, находясь в шестом дне творения, одновременно находится в единстве со всеми шестью днями, как с одним, и являясь как с единым целым. Один день, это не первый, а один день, как сказано в Законе, один человек как все общество, которое включается в понятие человек, независимо от того, является ли он мужчиной или женщиной, или ребенком. Он обладает теми же признаками, что и Бог, ибо создан из ничего. Человек создан из ничего так же как и животный мир, который был произведен в пятом дне, и там так же стоит слово "бара", тем самым трижды указывая на то, что все было создано из ничего, живые существа были созданы из ничего и человеческий разум, поселенный в живом существе, был создан из ничего. Через разум человек проявляет свое благословение, а через освящение дистанцируется от человека, стремящегося властвовать, - этот термин переводится как "нисходить", мудрецы понимают его как падение во зло. Мне же это представляется как система властвования над одним днем творения, который вмещает в себя все шесть, и как шестиединое противостоит Богу. И для того, чтобы властвовать над тем миром, о котором указывает Бог, этот мир как качественное явление человек переходит полностью в шестой день творения, он должен находиться в пятом. А это значит от шести перейти к пяти, т.е. спуститься, снизойти. В пятый день, в свою очередь, точно так же мы видим создание живых существ из ничего, над которыми человек должен властвовать. Обладание мозгом не есть обладание разумом, поскольку многие живые существа обладают мозгом, но разум у них находится в зачаточном состоянии и требует руководства со стороны более разумных существ. Такая же система проецируется на человека, где исполнение своих свободно определяемых желаний он может воспринимать как могущество, и поэтому Бог назвал свое первое имя как Всемогущий, т.е. вопреки той шестидневной закономерности, которую он сам установил, он может изменять все по своему усмотрению, но при этом его знания настолько абсолютны, что он не подвергает изменению саму сущность сбалансированности этих шести дней творения. В то время как человек, желая добиться вседозволенности и всемогущества через равенство с Богом, не понимая самой сущности конструкции миропорядка, хочет разрушить баланс, установив свой порядок. Но поскольку тот порядок, который он желает установить, входит в противоречие с божественным порядком, Бог, осуществляя свое всемогущество, позволяет осуществлять могущество человеку, проецирует это на новый баланс через возможность уничтожения человека, стремящегося нарушить этот баланс, и восстанавливает статус-кво закономерности, которая изложена в шести днях творения. В конечном итоге Бог дает каждой сущности ее пространство. Пространством же называется то, что создается через растяжение воды, та середина между высшими и нижними водами называется пространством. И для того, чтобы в этом пространстве появилась суша, а затем и земля, суша как бы выходит из воды, то есть своей фундаментальной основой является находящейся в воде и вынутой из воды (то же самое, как младенец Моисей вынут из воды), то и своим изменением понятие суша на понятие земля говорит о том, что это более емкое понятие, более широкое понятие чем суша, более высокое, поскольку земля смогла создать и растительный мир, и животный мир, и человеческий мир. Настало время, когда Богом было уничтожено пространство для человека, для человека как земного существа. Но у человека была способность мыслить категориями божественными, т.е. слушать Бога и понять его замыслы. Они проявились в Божественных указаниях Ною создать ковчег, который явился частью земли, и тем самым более высокой и более широкой сущностью, чем суша. Туда вошли все живые существа по паре от каждого вида, которых Бог создал и после этого решил уничтожить в силу изменившейся ситуации на Земле, спровоцированной всемогуществом, вернее стремлением к всемогуществу людей. Для этого он решил уничтожить пространство. Для человека его сущностным пространством является первое - Земля и второе - Небо. Для того, чтобы его уничтожить, нужно всего-навсего вновь соединить воды, уничтожив ту середину, где из нижних вод появляется суша, обозначенная как Земля и Небо, которое знаменует собой тот свод или вернее ту растяжку водную, где бурная водная стихия, превращается отдельно в кислород и отдельно в водород, позволяя людям не тонуть, а дышать. Таким образом, во время потопа Бог ничего не стал делать, он просто показал человеку, что ни одно существо, разумное или живое, не способно сохранить свое существование вне пространства. Таким образом, пространство, которое создал Бог для человека, он уничтожил путем соединения вод, поскольку воды открылись отовсюду и полностью накрыли все. После того, как вновь воды нижние ушли, верхние перестали лить, то есть соединяться друг с другом, вновь стала растягиваться вода, появилось пространство, так вновь обнажилась суша, называемая землей, растяжка воды дала вновь эффект Неба, где Небо, как следует из перевода, по этому же Закону имеет как бы тройное происхождение: "нести воду", "вода там" и "вода и огонь". Здесь говорится о трех состояниях воды, которые обозначаются общим понятием "Небо", это и твердая пространственная основа, и легко движимое пространство. Бог вновь наделил человека пространством, тем самым вновь наградив его жизнью и свободой в этой жизни, как бы показав свое могущество, но при этом не нарушив основную закономерность всех шести дней творения и позволив человеку вновь пройти стадию второго дня, третьего дня и выпустить на вновь омытую Землю, а вернее вновь созданную Землю третьего дня, все живые существа с Ковчега, сойти самому Ною и его сыновьям и их женам. Когда читаешь эти "Шесть дней творения", то ловишь себя на мысли, что Бог не рассказывает о том, как появились его желания, как они формировались, как созрело единственное желание и как это желание было реализовано в единой системе мироздания. В Законе ясно видно, что Бог как бы первые три дня создавал сам себя. Во-первых, он хотел увидеть свой образ и понять свое подобие, поэтому первые три дня состоят в том, что он создал свет, создал пространство для этого света и создал Землю. Вторая же часть третьего дня, четвертый день, пятый и шестой говорят о том, что Бог растения, звезды, большое и малое светила, животный мир и иерархию всех этих взаимосвязей создал исключительно в интересах человека, созданного по его собственному образу и подобию. Тем самым он как бы поделил мир на две части, указав человеку на то, что принадлежит ему. Первозданный свет сам по себе, то есть энергия, все пространство, которое человек имеет в виде Неба и Земли, на которой находится все, что принадлежит человеку. Бог создал человека в то время, когда еще ничего не было, когда не было даже дождя и растительности. Этим он показал человеку, что все принадлежит Богу. Для человека же он сам стал создавать то, чем должен пользоваться и над чем должен властвовать он, то есть то, что он должен понимать, то, чем должен уметь руководить, но для этого он должен понять сущности всех тех явлений, которые Бог дал именно человеку. Человек должен был разобраться в таких понятиях, как первооснова света, первооснова пространства и первооснова Земли и Воды. Для человека это является системой универсального познания самого Бога, т.к. это пространство Божественное. Человек, находясь в этом пространстве, должен понимать, что претендовать на это Божественное пространство он не должен. По-иному человек должен относиться к тому, что создано специально для него. Это растительный, животный мир, различные явления природы, космические объекты - звезды, большие и малые светила - созданы специально для человека. И человек, постигая космический порядок, взаимодействие тьмы и света, разбираясь в подвластных ему явлениях на Земле, способен глубже постигнуть собственную сущность. Тем самым, не затрагивая Божественного пространства, человек находится в нем, поскольку для него в этом божественном пространстве - в Небе, на Земле и в Воде - созданы все те условия, которые позволяют ему проявить свою сущность образа и подобия Бога. Таким образом, мы можем подойти дифференцированно к шести дням творения, первые два с половиной дня - это сотворение дома Бога и, начиная со второй половины третьего дня по шестой, происходит сотворение всего, что имеет отношение к человеку: во второй половине третьего дня Земля покрывается созданным для человека зеленым покровом, а Небо в четвертый день становится тем показателем времени, который позволяет человеку разобраться, почему он живет так мало, а пространство космоса существует так относительно долго. Человек получает возможность соотнести себя с этим космическим пространством и жить вечно, то есть дольше, чем то, что создано для него, и то, что, пусть с точки зрения человека редко, но все-таки постепенно изменяется - звезды гаснут и возникают новые, большие и малые светила меняются. В то же время человек, как и Бог, проявляя свой образ и подобие, способен укоротить этот счетчик времени и сделать его подвластным самому себе, выключив его неизживное тиканье в сторону смерти. Ведь Бог предложил человеку жизнь, Бог предложил человеку благословение, Бог предложил человеку добро, для того, чтобы человек не воспользовался проклятьем, скорбью и злом. Внимательно анализируя эти шесть дней творения, можно понять, что Бог сначала выражает желание, а потом это желание реализует. И в этом случае, как и в десяти заповедях, есть система действия, где человек получает возможность развиваться от того, что есть, от того, что сделано, к божественному желанию, к тому, что спроецировал Бог. В частности, в шестом дне творения сказано, что Бог решил создать или пожелал создать человека по своему образу и подобию, но, однако, создал он его только по образу. Тем самым указывая на то, что человек должен и может обрести то Божественное подобие, которое пожелал Бог, поскольку желания представляют из себя идеальное условие человеческого существования и существования всего мироздания в шести днях творения, а реализация их говорит о том, что изменения возможны в сторону улучшения и набольшего контакта человека с Богом. Человек от реальности окружающего идет к желанию Бога, тем самым приближаясь к нему, к его идеальной конструкции мироздания. Следовательно, он и сам способен изменить это мироздание в лучшую сторону, проявив свободу своей воли. Улучшая всю конструкцию божественного создания, человек сможет реализовать ту заповедь Бога, когда он через субботу просит его или, вернее, указывает ему на возможность вернуться к шести дням творения и способствовать улучшению той реальной обстановки, которую человек создает своим отрицанием, желая показать себя всемогущим. Правда, при этом он как бы вытесняет себя из жизни вместо того, чтобы включиться в процесс жизнетворчества и, следуя желаниям Бога, сделать соответствующие усилия над собой и над окружающей его действительностью и изменить мир в лучшую сторону, а значит, приблизиться в своем развитии к Богу. Таким образом, мы видим еще одну сущностную черту этих шести дней творения - взаимодействие системы желания и реального мира. Эта скрытая часть выявления желания и желательного идеального баланса с сотворенной действительностью, с учетом перспективы ее изменения в лучшую сторону и ведет эти шесть дней творения к двенадцати вариантам, нашедшим реальное воплощение в двенадцати племенах Израильских. Окончание божественного строительства заключается в семи днях, где седьмой день являет собой не завершенную, а идеальную конструкцию. Для создания шести дней Бог использовал такой завершающий фрагмент, как "и был вечер, и было утро", и день получал свое обозначение, а если посмотреть на седьмой день, который описан в начале второй главы, то мы видим, что вторая глава, которая начинается с идеальной конструкции покоя, полного сбалансирования, полного завершения и окончания действия, все-таки оставляет возможность дальнейшего развития в направлении к Богу. И это Божественное желание является наивысшим балансом строительства шести дней творения. Ясно, что этот седьмой день не закончен вечером и утром, так как для Бога нет понятий вечера и утра. Он дает эти понятия для человека - вечер представляет из себя смешение, а утро порядок, вечер представляет из себя вхождение света в темноту, как свободы в равенство, а утро представляет из себя проявление или рождение из равенства новой свободы, как нового порядка, и говорит о том, что человек должен находиться в этом балансе, поскольку абсолютная свобода, которую символизирует полдень, сжигает человека, а абсолютная темнота ночи охлаждает человека, восточное направление, то есть обратное направление от движения к свету, есть способ ухода в темноту. И здесь Бог предлагает человеку, как ребенку, духовно родиться, посмотреть вверх, увидеть обжигающий свет, в то же время понять, насколько хороша вечерняя и утренняя заря, которые в принципе не возможно распознать в каждый конкретный момент, если не понять движения дня к смешению или к порядку. Фактически они являются единым целым, где человеку не жарко и не холодно, где человеку не темно и не ярко, где яркость представляет из себя обратную сторону темноты, когда человек при ярком освещении не способен ничего увидеть, точно так же как и в полной темноте. Поэтому назвав светила большим и малым, Бог как бы дал человеку четыре понятия: абсолютного света и абсолютной темноты, где человек не может видеть ничего, как в абсолютном свете, так и в абсолютной темноте. При этом он дал человеку две разных стадии вечера и утра, когда его день - это относительное утро, а его ночь - относительный вечер. Распространение света вечером является минимально необходимым только для того, чтобы человек мог свободно перемещаться в видимом пространстве. И в то же время днем он точно так же пользовался бы всеми возможностями своего существования, не попадая в полосу абсолютного света, как и полной темноты, то есть состояние человеческого дня и ночи для Бога есть не что иное как состояние вечера и утра. В то же время сам по себе свет в его различных проявлениях, как световой, так и цветовой гамме, есть для Бога день и, сделав для человека послабление, он лишил его абсолютно яркого света и абсолютной темноты, оставив их для себя и дав человеку ту золотую середину, в условиях которой он может находиться и развиваться физически и духовно. Эти условия были созданы для человека в четвертый день, когда этот своего рода счетчик времени отделил высший свет от абсолютной темноты и наделил человека возможностью ощущать день и ночь, как факторы утра и вечера для Бога. Таким образом, Бог создал в шестом дне ряд тех условных систем закономерностей, которые разделяют и отделяют человека, как друг от друга, так и от Бога, для того, чтобы человек не мешал Богу находиться в состоянии покоя. При этом человек мог бы сам разобраться в тех закономерностях своей жизни и найти ту систему равенства или святости, которую установил Бог, получив на это Божественное благословение, то есть свободу, которой он наделил человека. Поскольку потеряв равенство, человек теряет и Божественное подобие, а ведь именно это условие - сочетание единичности и множественности - служит определяющей основой Божественного Закона: в десяти заповедях Бог обращается к народу как к единому целому, как к одному человеку. Более того, весь закон говорит как бы о трех первенцах, которых Бог разделил по своему собственному замыслу. Как уже было сказано, когда Бог как Всевышний находит символическое отражение: на лбу первосвященника находится табличка "Святыня Бога", далее, на плечах первосвященника находятся два камня, на которых написаны все двенадцать колен Израиля. Так вот, если условно провести черту ото лба между глазами по лини носа и вести дальше к груди, в середину груди, где находятся два сложенных вместе квадратных матерчатых листа, называемых хашеном, на которых расположены двенадцать камней, также обозначающих двенадцать колен Израиля, то мы видим, что эта мысленная разделительная полоса между лбом и хашеном, проходящим посередине, то есть находящаяся на второй линии, представляет из себя понятие Ревнитель и находится как бы в области горла и рта, голосовых связок, которыми вещает Бог. Если разделить эти двенадцать колен на две равные части и соединить дальше с тремя рядами, которые представляют из себя в первом случае Всемогущего, что относится к первенцу, во втором - это Всесильный, который соединяется напрямую с Ревнителем и Всевышним, а также Вечносущим, то все эти двенадцать колен по трем рядам, находясь дальше в четырех плоскостях также по три в каждой, образуют двенадцать камней, на которых написано имя каждого из представителей родового колена, они соединяются по два с камнями впереди и условно соединяются как с головой первосвященника, так и с его голосовыми связками, тем самым они все вместе образуют такую сложную замкнутую систему.
   Всевышний имеет три основных титула - Эльшадай, Элакин и Иегова. С правой стороны мы имеем третьего, Иегова, посредине - Всесильного, то есть Элакина, и с левой стороны Всемогущего - Эльшадая. Божественное предупреждение человеку гласит - следует придерживаться правой стороны. Если мы посмотрим на руку человека, то большой палец говорит об всемогуществе Бога, указательный палец говорит о всесилии, то есть о всесильном судье Боге, а средний палец говорит о вечносущем, то есть о Иегове. Бог определил систему, в которой первенец получает две доли из наследства, второй сын и все остальные получают по одной доле, кроме третьего, третий получает право от имени всех первенцев служить Богу, но при этом лишается какой-либо доли в пространстве Земли. Таким образом, Бог как бы определяет свое отношение к первенцу, наделяя его двойной долей, второму он отдает истину, истину в форме закона для того, чтобы он всегда исполнял свою роль как владеющий истиной от Бога, хранил ее в себе для того, чтобы принести ее людям. Третий же является искуплением от лица всех первенцев и служит Богу, получая из его удела свое вознаграждение и не претендуя ни на что человеческое. Самым главным для человека является собственность на пространство Земли, в результате чего человек, наделенный землею, становится свободным, лишенный земли становится рабом того, кому принадлежит эта земля. Такое отношение в дальнейшем будет понятно, если разобраться не только в том, как Бог распределил эти роли между людьми и собой, но и как он это определил с точки зрения общечеловеческого существования. Поскольку Бог в одних изданиях переводится как Всесильный судья, а в других - как Вечносущий Иегова, в понимании Бога я исхожу из синтеза этих двух имен. Всем желающим определиться я предлагаю обратиться к самому первоисточнику, где эти имена постоянно указывают на сущностную категорию Бога, при этом утверждается единство Бога Всевышнего и его данных проявлений. Для чего это важно? Для того, чтобы понять, что же из себя представляет каждый отдельный человек. Давая семеричную систему творения мира, где действующих дней шесть, седьмой день относится к Богу, когда Бог распоряжается человеком так, как пожелает, либо заставляя его действовать в качестве наказуемого, либо заставляя его действовать в качестве поощряемого, во всех остальных случаях он дает возможность людям проявлять себя в свободе выбора, наказывая самих себя и устанавливая как материальные, так и физические законы наказания, вплоть до уничтожения. Категория его законов распространяется на систему денежного обращения, где не может быть никакой инфляции, как это существует в реальном мире, где существуют священные, то есть равные четкие, ясные понятия шекеля, священного шекеля. Это говорит о том, что он не может быть изменяем и именно к этому неизменяемому денежному эквиваленту и необходимо стремиться человеку для того, чтобы применять его как систему измерения. Она состоит из серебряного шекеля и из золотого. Серебряный шекель говорит о равенстве, золотой же говорит о свободе каждой личности. Таким образом, серебро отражает женскую сущность, то есть равенство людей, в то же время как золото отражает мужскую сущность, так же, как и остальные металлы. Но в мужском, то есть качественно определенном обществе, Бог дает как бы четыре основных системы взаимодействия, на двух уровнях: на первом уровне он обращается к первым трем, на втором уровне - к четвертому. При этом существуют и остальные значения, пятого, шестого, но они уже как бы приобретают систему двоякости, поскольку в шести днях творения точно так же все расположено по системе первый - второй, третий - четвертый, пятый - шестой, где существует система и нечетности и четности. Система нечетности (первый - третий - пятый и седьмой) говорит об определенной однозначности, где в седьмом варианте эту значимость определяет сам Бог. А в четном варианте (два - четыре - шесть) всегда есть система равенства, значит система противовеса двух пониманий свободы. При этом система благословения включает в себя пятый и шестой день, а замыкает все на седьмом дне, который уже не входит в систему деятельности Бога, относится лично к нему. Таким образом, для человека существует как бы две системы свободы, система свободы животного, которое в отличие от растения не прикреплено к земле, а будучи живым существом, бегает, перемещается и в то же время как разумное существо, не только перемещается, но и способно где-то поселиться и находиться на одном месте довольно длительное время. Таким образом, первичным для Бога в человеке и вообще в живом существе, является его способность перемещаться. Способность массового перемещения представляет из себя определенные сложности, и поэтому для Бога наиважнейшим в перемещении является каждая отдельная единица, поэтому он и воспринимает все через одного. Таким образом, мы подошли к тому, что система четверичности, троичности, двоичности входит плавно в систему единичности. Самое главное в этом случае, что является для Бога наиважнейшим, - это система действий. Бог не рассматривает систему желания, которую выделяет в самостоятельную систему равенства и в большей мере наделяет этим женщину, которая способна к множественности, вариативности желаний, взаимно исключающих друг друга. В то же время задача мужчины - выбрать то желание, которое необходимо реализовать, и поэтому за ним в системе действий остается последнее слово. Именно к этому последнему моменту выбора желания и реализации его в действии и относится Бог, обращаясь к человеку как к существу разумному, способному выбрать тот или иной способ действия. В шести днях творения не проявляется то огромное количество желаний Бога, которое было бы направлено на создание сбалансированного, самодостаточного, постоянно улучшающегося и устремляющегося к гармоничному развитию мира. Это состояние миропорядка можно уподобить качелям, которые сами раскачиваются в ту и в другую сторону, находя ту середину и высшую точку, за которую они не выходят для того, чтобы содержимое этих качелей не выпало на землю. На систему создания этого Божественного закона можно взглянуть как на очень умную, сверхумную систему создания игровой ситуации в жизни человека, напоминающую шахматы: как бы люди ни боролись за то, чтобы выиграть ту или иную партию, за белых или черных, в результате обогащается сама шахматная игра, и чем большая вариативность ситуаций в шахматной партии, тем богаче, разнообразнее, сложнее и виртуознее проявляет себя сама игра. Слава и похвала тому, кто создал этот порядок, который внешне выглядит очень просто, когда после всех баталий каждая партия вновь возвращается к своему прежнему порядку, вновь фигуры стоят на крайних параллелях и вновь готовы ринуться в сражение. Таким образом, что бы ни творилось, вновь восстанавливается порядок и новое движение этих фигур, в любой комбинации, к окончанию определенного цикла, вновь приводит к тому, что восстанавливается все то, что было предусмотрено Создателем. То же и в реальности: глубоко комбинационная и во многих отношениях интересная система общения и взаимодействия человека с человеком, где в качестве арбитра выступает Создатель. И чем большее количество пространства и большее количество фигур будет во власти играющих, тем более интересной, более захватывающей, более глобальной становится "игра", чтобы вновь вернуться к своему первоначальному порядку. При богатстве выбора, при богатстве знания, при увеличении интереса к самим фигурам и их комбинациям, к тому, кто создал это, чем большее количество систем включается в познавательный процесс, тем больше человек понимает, насколько велика и глубока идея самого Создателя этого величественного "произведения", позволяющего смешать ряды и вновь расставить все на свои места, установив порядок, который и дает это огромное по своему размаху развитие событий. Это говорит о том, что в Законе даже сама терминология позволяет определить, насколько Всесилен, Всемогущ и Вечен в своей сущности Бог. Ему абсолютно безразлично, кто желает выступить против него в качестве врага-оппонента. Ему иногда бывает жаль тех лжебогов, тех мнимо всесильных, мнимо всемогущих и иных существ, которые подвергаются смерти, как только он вступает с ними в единоборство. Никто не способен выступить против него, поэтому он берет девятнадцатым по счету, в системе семеричности пятым, что означает свободу, или славу Бога, Тераха по-еврейски или Фарру по-славянски. Так как Фарра в пятом варианте является седьмым, пятым и седьмым в этом случае он берет с собой в общем порядке первенца своего сына Аврама (после явления Богу он получил имя Авраам), с его женой Сарой (получившей в дальнейшем имя Сарра) и при этом первого из своих внуков Лота, который является сыном его третьего сына по имени Аран. Таким образом, сам он представляет пятого, что есть первое благословение, Авраам представляет из себя шестого, что есть второе благословение человека, созданного в шестой день как мужчина и женщина, вместе с его женой Саррой, и двадцать первым, то есть седьмым в то же самое время, а седьмого и шестого, одновременно которым являлся его Аран, Лот по той системе троичности представляет из себя двадцать первого (то есть семь умноженное на три), а по системе другого порядка, он представляет из себя седьмого, поскольку является сыном Арана, который в системе Авраам, Нахор и Аран, представляют из себя пятого, шестого и седьмого, тем самым сын седьмого является седьмым, но сын седьмого, являющегося двадцатым от Адама, является и двадцать первым. Тем самым совмещаются первые три семерки в системе двадцать один, и, с другой стороны, одна семерка, таким образом, четвертая. С одной стороны, это все образует систему двадцать восемь и в то же время это третий и плюс четвертый, то есть единица, другой порядок. Именно в этом заключается система Лота как "покрова", того "покрова", который кабалисты связывают именно с числом двадцать один и утверждают, что он необходим для того, чтобы из неблагородного металл стал благородным, а именно серебром. Так намечается дальнейшее движение к золоту, то есть к более благородному металлу. Такова та система, которая. с одной стороны, позволяет защитить греховную сущность человека и в то же время через этот "покров" войти в более благородное состояние. Здесь мы видим, что Авраам должен был быть со своей женой и именно это и указывает, что в шестом дне был создан человек - мужчина и женщина, которые тем самым благословились. Таким образом, три благословения были без всякого на то призыва со стороны Бога, но по желанию отца Фарры, сын его Авраам, невестка Сарра и внук Лот были сняты с места своего рождения, и пошли в направлении земли Ханаанской, которую впоследствии Бог отдаст для поселения тем людям, которые должны произойти от этой троицы. Здесь необходимо понять одну тоже очень важную деталь; при прочтении этого закона стоит обратить внимание на понятие середины, именно середина является тем пунктом, который определяет сущность. Именно поэтому третий палец на руке человека самый длинный. Именно поэтому Бог всегда находится среди тех людей, которых он хочет привести к тому благу, которое он для них наметил и которое разъяснил в этом Законе. Понятие середины впервые встречается во второй день сотворения мира, когда пространство, без которого человек не может жить, создается посреди воды, и нижние воды выделяют из себя ту самую середину, которая называется сушей и потом переименовывается Богом в землю. Бог призывает человека обратить внимание на то, что человек является той самой серединой, тем самым благословением шестого дня, между пятым и седьмым, когда он получает благословение в единстве полов - мужчины и женщины, то есть единожды двойное. Поэтому, когда человек производит потомство, они, мужчина и женщина, соединяются в единое целое и проявляются в ребенке, но при этом ни мужчина, ни женщина в отдельности не могут призвести на свет ребенка, и этот процесс Бог называет познанием. Таким образом, как когда-то Бог создавал в Эдемском саду дерево жизни и дерево познания добра и зла, так и в итоге некоторых злоключений люди приобрели опыт познания и новое имя женщины - жизнь. Здесь мы вновь видим как бы единое целое, где посредине, между двумя - мужским и женским - вариантами проявляется та божественная сущность, которая представляет из себя подобие Бога. Поэтому когда Фарра, Авраам и Лот, представляющие из себя пятый, шестой и седьмой, достигли середины пути и образовали город в честь отца Лота Арана, третьего сына Фарры, то эта стоянка привела к тому, что отец умер, как бы произошло первое отрицание свободы, свободного выражения собственной личности отца, иными словами, стремление двух пятерок, двух свобод, выйти по естественной воле седьмого, то есть принадлежащего Богу, и идти к своему будущему. Но для того, чтобы шестой мог что-то понять без этого внутреннего волеизъявления, ему необходимо сказать, он может это только услышать. Точно так же как когда-то Адаму было сказано, чтобы он не прикасался к плодам познания добра и зла, но он послушал жену и ел вместе с нею, так и Аврааму необходимо было что-то сказать для того, чтобы он продолжил путь, начатый его отцом, при этом всегда имея и в первом варианте, и во втором рядом с собой Лота, то есть тот "покров", который как бы гарантировал ему Божественное присутствие четырех семерок, разделенных на три семерки и одну. И Бог обратился к Аврааму, когда ему было семьдесят пять лет, сказав, что первые семьдесят - это значит он уже относится к Богу (сама семерка это гарантирует) и пятилетие - это говорит о необходимости его свободы. Поэтому именно в этот момент Бог обращается к Аврааму и призывает его выйти навстречу той судьбе, которую он ему приготовил. Авраам взял с собой Лота, жену и пошел в ту землю, которую обещал ему в наследство Бог. Почему же он обещал эту землю в наследство Аврааму? После того как Ной вышел из своего ковчега, его второй сын Хам, который отвечает за истину, насмеялся над тем, что увидел обнаженным своего отца, насмеялся над реальностью истины, которую получил человек в результате грехопадения. Вино как условие свободы, которое способно поработить человека, его сознание, его ум, свалило в шатре Ноя. Он лежал посередине шатра, тем самым как бы зримо указывая на взаимосвязь вина и выражения свободы. Но свободой нужно уметь пользоваться для того, чтобы не быть совершенно беспомощным. То, как понимает человек систему свободы, позволяет быть ему и сильным, и абсолютно слабым, вплоть до того что его сознание отключается, нарушается координация движений, и он даже не в состоянии скрыть свою наготу. Но этой сущностью наделил вино сам Бог, для того чтобы люди правильно умели пользоваться свободой, поскольку это путь познания добра и зла, именно поэтому человеку делегировано благословение свободы, для того чтобы разобраться, что такое добро, и чтобы властвовать над злом, как когда-то сказал Бог, обращаясь к Каину, к первому сыну Адама. Если обратиться к предкам Ноя, то сыновья Адама - Каин - первый, Авель - второй, Сиф - третий, Ной, по общему значению, таким образом третий, Сим тоже третий и Хам является не только вторым, но он является и четвертым, то есть он должен в этом случае отвечать за правду, то есть его задача не давать ложных свидетельств о ближнем своем. Самым близким после Бога для него является отец, более близкого человека для него нет. Он интепретировал опьянение отца, прибегнув к насмешке, надругательству. И это следует расценивать как вызов отцу, первому после Бога. Это вызов истине, то есть неправда, ложь. В первом случае, если он второй, ему запрещено идти против истины, а во втором, если он является четвертым, запрещено лгать. И это же говорит о том, что его сын Ханаан представляет из себя в двенадцатом поколении седьмого, поскольку в общей концепции является четвертым. Понятие унижения является седьмым и именно это проклятие находится у Бога в том седьмом варианте, который принадлежит ему. Все поколения Ханаана и являются потомками этого седьмого, а значит принадлежащего Богу существа. Являясь четвертым внуком от Хама, он опять-таки несет свою ответственность за ту ложь, которую олицетворял в себе Хам. Именно та земля, ставшая Землей Обетованной для народа Израиля и была тем местом, которое населили те проґклятые Ноем потомки его внука, под общим названием Ханаани, то есть это униженная земля, но в то же время обещанная потомкам Сима, которые были благословлены на то, чтобы властвовать над потомками Ханаана. Читая Закон, можно понять, что Бог обращается только с теми, в основном седьмыми числами, которые он заставляет действовать по своему собственному усмотрению, в роли Всемогущего, определяя семерку, в качестве первенца, в качестве четвертого, в качестве пятого, шестого, третьего или второго, поскольку он имеет значение как последнего, так и первого, и поэтому седьмой несет ответственность как первый, а благословение получает как последний. Теперь, обладая этой информацией и двигаясь в направлении дальнейшего понимания того, какой Закон и для кого создает Бог, мы видим, как Бог изменяет судьбу Авраама, которого на первом этапе вывел из страны, собственной страны его отец для того, чтобы он не возвращался назад. Бог обещает ему новую страну, но для этого он заставляет его перейти из состояния арамейца-поселенца, в состояние пришельца. Он был одинок, поскольку его Сарра не способна была рожать еще в то время, когда он на ней женился. Живя у себя в Арамее, он уже практически должен был бы оказаться последним из-за невозможности иметь ребенка. Он оказывался без наследников и тем самым должен был прекратить свой род. Имя Авраама - высокий. Это имеет значение для того, чтобы понять, что все первенцы, о которых говорится, связаны с понятием "смотреть", с понятием могущества, с понятием охоты, с понятием красного, с понятием животного, в конце концов с понятием члена, то есть того, что находится ниже человеческого пояса. Второй же сын обычно связан с понятием груди, именно середины груди (а не левой ее стороны, где сердце), в то же время как первенец относится к понятию сердца, а третий сын относится к понятию головы или к правой части груди. Таким образом, если мы посмотрим, как называли всех первенцев, как они себя вели, чем они занимались, кто создавал им протекцию, на кого они были похожи, то мы увидим одну закономерность: все первенцы были любимы своими отцами. Все первенцы, как правило, любили охоту. Все первенцы были источником силы и богатства. Все первенцы были необузданные нравом, то есть желающие применить зло, когда они стремились достичь необходимого результата. Все первенцы были похожи на своих отцов, более того, являлись их образом и подобием. В то же время вторые сыновья были в большей мере хитрыми, более мягкими, уступчивыми, как женщины, но при помощи своей хитрости всегда могли организовать людей и возглавить их. Эта их способность определила их профессию - они являлись пастухами, овцы их слушались, а они умели управлять ими. Они были представителями народа, в то время как первенцы были индивидуалистичны, самодостаточны и более наследовали черты отца. Вторые же были больше похожи на мать, более женственны и, как указывалось, хитры. Хитрость помогала им быть успешными охотниками, одерживать победы в борьбе с животным миром, получать удовольствие от единоборства с живой природой. В то же время вторые любили домашний очаг, были более приспособлены к пастушеским традициям, умели выращивать скот, добиваться большего приплода, лучшей породности скота. Таким образом, налицо все общественные функции, при которых роль пастыря в обществе выполняет второй сын, а опорой в семье для него является мать, которая, стремясь возглавить семейный очаг, постепенно навязывает мужу свое видение жизни, развития и "лоббирует" в семейных вопросах свои собственные интересы. В том числе ратует за то, чтобы ее сын, второй ребенок, имел бы лучшее положение и большую общественную признательность. Поэтому, если мужская воля была проявляема в судьбе первенца, то женская привлекательность и дипломатичность были проявлены в судьбе второго сына. Женщина в результате борьбы между Каином и Авелем, когда Каин почти без сопротивления убил Авеля, потеряла своего "представителя" в семье Адама и на смену ему пришел третий, он не являлся протекцией отца, не являлся протекцией матери, но он являлся протекцией Бога, то есть его можно называть Божьим сыном. Именно поэтому третьи, как правило, ничем не владеют, но по воле Бога получают то, чем он их наделяет. Они, как правило, не получают наследства. Они, как правило, если сравнивать их с известным героем русского фольклора, являются Иванушками-дурачками или во всяком случае людьми, как бы не от мира сего, но чувствуют свое божественное происхождение и не желают, как первенцы, огромного богатства или, как вторые, политической власти и социального признания, они исповедают терпимость, милосердие и прощение людям их грехов. Через третьих Бог милует все человечество, которое постоянно находится в борьбе между первенцами и вторыми. Более того, второй в процессе своего развития может действовать так же, как и первый, повторяя его способы, но при этом поступает более хитро, более умело и получает больший общественный эффект. Поэтому для первенца символом служит бык, для второго - козел, который идет впереди стада овец и возглавляет его. И в момент отпущения грехов обществу второго - козла - отпускают со всеми грехами общественными и он называется козлом отпущения. Третий является тем, кто помогает выжить человеку в обществе. Бог же своим Законом определил так, что первенец имеет две доли наследства, то есть он дважды богатый. Он имеет силу, как бы получает право открыть утробу матери для того, чтобы все остальные пошли за ним. Второй же представляет из себя первенца народа, поэтому Израиль, как народ, был произведен от второго, Исаака, и дважды вторым являлся Иаков, который получил имя Израиль и создал народ в количестве двенадцати колен. Вторым был и Моисей, а первенцем явился Аарон, и именно Моисею была дарована Тора, тот Закон Пятикнижия, глубинный смысл которого я и пытаюсь постичь. Более того, обращаясь к Моисею и к людям, ко всему обществу, Бог говорил о лице, которого нельзя видеть, можно только слышать. Поэтому то, что мы можем видеть реально как объектное, то, что воспринимаем глазом, относится к первому. Через органы слуха мы воспринимаем второго. Вероятно поэтому существует наблюдение, что мужчина любит глазами, а женщина любит ушами. Это еще раз подтверждает мысль, что мужчине нужно говорить как можно меньше, а женщине говорить не запрещено, поскольку она выражает массу желаний, за исполнение которых отвечает мужчина, ведь его слово - это дело. Обратимся к третьему. Он является тем, кто "прилепляется", у него устанавливается прямой контакт с Богом. Именно поэтому Левит переводится как "прилепиться", и в то же время именно левиты являются тем коленом, которое было лишено наследства в стране, которую дал Израилю Бог, но зато им дано было право иметь от Бога тот удел, который он передает своим рабам, своим служащим, своим священникам, своим левитам, то есть третьим. Эта система позволяет третьему быть первенцем, независимо от всех действительных первенцев, в каком бы роду они ни родились, и какое бы дальнейшее количество первенцев не рождалось, они все "сконцентрированы" в третьем. Заслуга третьего в том, что он, сохраняя всех первенцев, которые открывают утробу матери для всех остальных, дает возможность человечеству развиваться, плодиться и размножаться. Понятие плод и говорит о первенстве, о воспроизводстве самого себя в единственном экземпляре, именно понятие "плодиться" предшествует понятию "размножаться". Что же произошло в то время, когда открылись глаза у Адама и Евы, после вкушения плода от древа познания? Змей, самый хитрый и коварный из животных, соблазнив Еву, проник в ее внутреннее существо. В результате всеми своими формами, особенно грудями, она зримо явила собой соблазнительный плод. И этим побудила к падению первого человека Адама. Это значит, что Змей, проникший в женщину, которая отдала себя своему мужу, перешел из женщины в мужчину, так как они являлись единым целым. Перейдя из женщины к мужчине, Змей обнажил место, откуда он перекочевал, и оставив отверстие в ней, в качестве ее полового органа и тем самым раскрыв источник крови, нечистоты, которая сопряжена с нарушением покрова. В то же время сам факт проникновения Змея в женщину и от женщины к мужчине в качестве его полового члена необходимо было каким-то образом сокрыть. Для этого женщина и мужчина и повесили на себя опоясывание, скрывающее их половые органы, что и отделяет верхнюю часть - человеческую от нижней части - животной. И когда Бог начал спрашивать первых людей об их грехопадении, он хотел узнать о причинах этого греха, почему человек отказался от истины, которую даровал ему Бог в качестве той середины, того центра, того человеческого пространства - сада, который насадил Бог для человека. Центр и середина контролируются Богом и принадлежат Богу. В любой системе есть золотая середина, которую нельзя трогать в силу того, что именно через середину, через центр, Бог, несет истину, контролирует и держит в равновесии всю систему взаимодействия мироздания, в том числе и человеческого общества. Он контролирует зачатие, контролируя "середину" женщины, он следит за прохождением мысли, контролирует "середину" человеческого мозга, он контролирует "середину" сада через дерево. В райском саду "середина" является условием создания из ничего всего, то есть той абсолютной истины, которую Бог дал человеку. Человек не понял истинности намерения Бога, дающего через обозначение середины деревом все объективные знания, необходимые для человека. Бог как бы давал понять человеку: это для тебя "середина", которая при уничтожении превратится в ничто, а при сохранении является всем. При этом она является произведением Бога и находится в его личном распоряжении, в то время как все остальное, кроме древа познания, находится в распоряжении человека, создано для него, для его власти и потребления. Запретное же, принадлежащее лично Богу, дается человеку как истина от Бога, которую нужно знать, но нельзя уничтожать. Хитрость Змея, который соблазнил женщину в том, что он внушил ей - именно хитрость позволит ей подарить своему ближайшему из ближайших, мужу, которому она является самым близким помощником, то откровение, которое они должны были найти вместе: создать из двух образов один образ и подобие. Она была соблазнена не умом и знанием, а хитростью, животной хитростью и человеческим разумом. Благодаря этому и стало возможным осуществить чрезмерное желание быстро и хитрым способом добиться знания без процесса познания о переходе двух образов в образ и подобие. Иными словами, поиск этого подобия и заставил женщину соблазниться на то, чтобы принести себя в качестве "плода", но уже червивого, поскольку в ней находился Змий со своей хитростью. И это уже хитрость, сочетаемая с коварством, так как со своей человеческой простотой, чувством истины, дарованными Богом, мужчина не мог ожидать того, что его животные - помощники и его самый близкий помощник - жена могут сыграть злую шутку - совершить покушение на Божественную собственность. В результате первый человек получил змея из чрева женщины в качестве своего полового члена. Если до грехопадения люди в большей мере обладали слухом и чувственностью, которую они получили от Бога, то теперь у них открылись глаза. И это предвестник выбора смертного пути. Ведь неслучайно сохраниась христианская традиция - живые близкие закрывают глаза усопшим. Итак, после грехопадения пришло осознание опасности выбирать неверный путь, выбирать не то, что слышишь, а то, что видишь. Но то, что видишь, смертно, то есть иллюзорно, в то же время все, что слышишь и чувствуешь, приобретает вечную сущность, то есть сущность как внутреннее состояние вечности, как переход из ничего во все, становится категорией, не подлежащей уничтожению ни временем, ни пространством, поскольку пространство наделено истинностью середины, центра и Божественного присутствия, поскольку, если есть собственность, значит, есть и Бог. У Бога собственность находится в середине того, что принадлежит человеку, он делит с человеком эту собственность, отдавая ему дерево жизни, а себе оставляя растущее дерево познания добра и зла, тем самым он устанавливает реальную систему равенства с человеком, высшую систему равенства. Давая человеку возможность познания через слух и чувственное восприятие вечной сущности, Бог не позволяет ему носить кожаные одежды. Этот кожаный покров отделяет человека от вечной сущности, которая находится вокруг него в форме той божественной истины, которая переходит из ничего во все и заполняет пространство, окружающее человека, жизнью. В этом случае у человека остается небольшая, отделенная кожей внутренняя жизнь, которую он проживает с открытыми глазами и умирает, испепеляя свой внутренний мир и превращая его в прах, на поверхности остается лишь кожа, тот покров, который дан человеку для смертной жизни. Способность продлить свою жизнь в детях куплена дорогой ценой отказа от бессмертия. Поэтому дерево в середине сада не было деревом испытания, оно было деревом истины, деревом присутствия Бога, как носителя истины, и деревом обозначения собственности Бога.

      Источник вечной сущности, то есть вечный внутренний мир, освященный голосом Бога и слухом человека, постижение истины и абсолютный контакт человека с внешней окружающей средой райского сада - такова была жизнь человека до грехопадения. Теперь он должен был жить в другой среде (для опосредованного контакта с ней он закрыл тело кожаным покровом), где он должен был добывать пищу с огромным трудом, без вмешательства Бога, без возможности прямого усвоения истинных знаний, которые были открыты для человека, через его внутреннюю сущность, "прилепления" к Богу и систему слухового аппарата. Таким образом, то, что первенец обладает зрением, говорит о том, что он смертен. Зрение не всегда говорит о реальности бытия, а скорее об иллюзорности жизни человека и иллюзорности окружающего его пространства, поскольку, не обладая способностью властвовать над временем, заботясь о своих жизненных потребностях, богатстве и власти, человек уходит от истины, занимается не поисками божественных истин, которые необходимо услышать, а поисками видимых вариаций, которые есть не что иное как шаги, приближающие к смерти. Да, Бог дал человеку трудную миссию, но он позволил ему, воспользовавшись знаниями о добре и зле, разумно сопоставить те законы, которые написал через Моисея в Пятикнижии, рационально распорядиться тем земным пространством, для того чтобы осознать тот небесный порядок, который, с точки зрения времени, относительно постоянен, если сравнить его с слишком коротким жизненным путем человека в этом мире, на этой земле. Говоря о свободе и ничего не говоря о равенстве, Бог предполагает, что, если человек один, то необходимо говорить лишь о свободе, поскольку равенство возможно лишь по отношению к Богу, а Бог отделен от человека, он дает ему сбалансированный и завершенный порядок мироздания. Выражением этого порядка является четвертый день творения: создание системы вечности, бесконечности, создание в этом небесном космическом пространстве огромных космических тел, таких как большое и малое светило и звезды, которые, в свою очередь, символизируют образы отца, матери и детей. Они находятся в определенном порядке и ничто не мешает им находиться в этом порядке. Если все строго сбалансировано, то почему человек не может понять эту четкую, упорядоченную систему, к которой призывает в своей молитве Иисус Христос, ссылаясь на то, что небесный порядок был отражением того порядка, который он хотел бы видеть на Земле. Говоря о единичности человека, Бог и говорит о свободе человека, но говоря о множественности людей, Бог говорит о множественности свобод, дает возможность человеку понять каждую свободу через ее особую форму выражения, в социальной среде называемую равенством, то есть святостью. Это значит, что человек должен четко выполнять свою определенную миссию, быть чистым, а значит святым, при этом имея благословение быть свободным в этих рамках. Таким образом, условия святости, то есть личной свободы, зависят в данном случае конкретно от указаний Бога, как того существа, который установил этот порядок. И в то же время для того, чтобы каждый человек мог выйти на уровень свободы, к Богу, для этого Бог заставляет человека осознать понятие личной чистоты и святости. Если после этого человек не до конца осознает некоторые сущностные явления в природе, но искренне не желает нарушать этот порядок, Бог помогает ему избавиться от греховных деяний и этим ограждает его от возможности случайно впасть в грех. Если человек понимает свою нечистоту, он очищается, и через искупление греха вновь блокирует искушение греховностью. Из этого нравственного испытания он выходит как человек - собрат каждому, независимо от его происхождения. Затем человек приходит к первосвященнику, то есть первому святому и равному по святости, то есть по отдельности, по человеческой отдельности, к Богу. Более жесткое, более строгое исполнение обязанностей этим единственным человеком, должно всячески способствоваться тому, чтобы весь народ также стремился к святости. В этом случае при всех своих невзгодах первосвященник должен сохранить то третье колено, которое принадлежит Богу. Это сыновья Бога, не имеющие никаких прав на пространство, в котором находятся люди, могут служить Богу свободно, не выражая свои претензии на богатство и власть, держат в уме лишь желание быть чистыми, а значит святыми, сохранить в чистоте то место, которое Бог определяет сам для себя, сначала как дерево познания добра и зла, потом как отдельную часть шатра откровения, закрытую от людей покрывалом, на котором вышиты ангелы. Там хранится источник истины, ковчег завета. И именно там, в ковчеге, находится "право" первосвященника, то есть его посох и две каменных скрижали (камень тоже является серединой между песком и горой), на которых как Конституция мирового порядка, основанного Богом, начертаны десять заповедей Завета. Они являются основой союза, соглашения между Богом и той семьей, превратившейся из одного человека в народ, в общество, которое должно жить в соответствии с этим Законом. Соглашение было заключено между Богом и конкретными людьми, Авраамом, Исааком и Иаковом, который впоследствии был назван Израилем, и между их потомками, то есть потомками Израиля. На той территории, где они проживают как поселенцы, они появились как пришельцы, как единицы, как индивидуумы, воплотившие в каждом из этих трех праотцов единственную сущностную альтернативу смерти - это свободную жизнь каждого отдельного человека, выраженную в качестве понятия пришелец, поскольку пришельцев быть много не может, их везде единицы. Пришелец свободен переходить из одного состояния в другое, при наличии несправедливости, он становится, как более слабый, объектом порабощения в результате всемогущества первенца или всесилия второго, он является принадлежностью части общества, и в системе поколений относится ко второй семерке, поскольку первая семерка относится к Богу, она самодостаточна, и Бог в первой семерке забрал себе седьмого по иерархии человека, Адама, имя ему Енос, то есть посвященный, а из второй семерки - Эвера, то есть пришельца. Он представляет уже интересы народа, совокупности людей. В конечном итоге все люди, являясь братьями, должны правильно поделить ту территорию земли на небольшие участки, как и произошло это в те дни, когда родились его сыновья. Являясь единоличным представителем народа, он воплощает в себе все общественные функции, при этом неся в себе всю незащищенность индивидуальности, желание быть свободным и равным в любом даже не родственном ему обществе, где нет поддержки со стороны родных братьев, родных по крови. Он может рассчитывать лишь на себя и на Бога, который позволил ему жить и находиться на том пространстве, в котором он перемещается как живое существо, как обыкновенное животное, которое точно так же может быть убито первенцем-охотником. Но он хотел бы быть как в стаде, которое возглавляет руководитель этого стада, идя впереди, но при этом не убивая, не заставляя что-либо делать, получая руководящее начало как объективные законы от Бога и испытывая готовность поделиться тем, что имеет, со всеми, кто разумно, не угнетая, руководит. Здесь уместно сравнение: даже не руководит, а идя сзади управляет, как пастух управляет стадом, устремляя его вперед, а впереди находится их естественный "общественный" избранник, возможно, козел, который может вести стадо правильно, но может и ошибаться (тогда он и является тем козлом отпущения), но основная руководящая роль принадлежит не козлу, а пастуху, который заботится об этом стаде, ограждая его от хищных зверей и готовых поживиться охотников. Охотник должен быть тем разумным судьей, который может охранять и наказывать. Цель этой силы создать баланс, где могущество не противоречит жизни и вечности. Если могущество первого и вечная сущность, то есть жизнь, третьего вступают в конфликт, когда зло ведет к смерти, то всесилие нарушает баланс мира. Оказываются разделенными две равнозначные сущности как два первенца, когда один первенец увлекает весь народ за собой, а другой первенец выражает жизненные устремления всех остальных первенцев, в том числе и этого первого, тем самым укрощая его желание властвовать любым способом, даже вопреки закону. Так всесилие позволяет укрощать могущество и давать жизнь, отрицая зло и смерть, при этом идя по пути истины, а не лжи, по пути благословения, а не проклятия. Таким образом, мы подходим к четвертому сыну, который является заложником и первого, и второго, и третьего, поскольку, выражая общественную сущность второго, имея все навыки самодостаточности первого и обладая близостью в помощи к третьему, он находится ближе всего к третьему, так как идет следом за ним и по праву младшего должен помогать старшему. Тем самым его задача состоит в том, чтобы помогать жизнедеятельности народа, который находится вокруг него. Для этого он должен нести в душе своей радостное восприятие той жизни, которую дал ему Бог, духовно освещать человеческую жизнь огнем радости и счастья. Для него самое главное никогда не говорить неправду в отношении Бога и близких себе людей. Поэтому в десяти заповедях каждый из сыновей, первых четырех, имеет то отличительное, что уравнивает каждого из них. Первый не должен убивать. Для него это самое главное испытание в его жизни, ибо его желание, его охотничий инстинкт всегда толкают его на убийство, и доказать свое могущество по отношению ко всему остальному для него легче всего, причинив зло. Очень трудно в этом случае заставить себя склониться к добру, не убивать, и поэтому Бог запретил первому заниматься убийством, поскольку это способствует дисгармонии всего остального общественного устройства. За это он ему от своего имени, взяв у третьего его долю себе, отдал первенцу две доли, уменьшив тем самым в два раза его желание быть самодостаточным и выказать свое первенство неравенством по отношению ко всем остальным. Для второго с его удвоенной хитростью, женственностью и одновременно качествами общественного организатора и носителя истины самым большим искушением является прелюбодеяние. Именно поэтому, когда Аврам должен был получить новое имя Авраам, как отец народов, и когда его жена Сарра должна была быть не его госпожой, а госпожой всех, то есть опять-таки прародительницей народа, то в этом случае Бог мог позволить им иметь ребенка только тогда, когда Авраам сам услышал Бога и, подчинившись его воле, должен был произвести обрезание в 99 лет. Согласно закону обрезание крайней плоти произошло правильно, в этом его общественная сущность, и тогда Авраам получил новое имя и свободу, поскольку через это действие он отказался от того, что соединяло его с животным миром. Как это следует понимать? Когда Бог изгонял Адама и Еву из райского сада, где было все создано для их вечной жизни, он обратился к Змею, а фактически к половому члену и сказал, что он положит вечную вражду между его потомством и потомством жены. Тем самым он указывал на то, что Змей является частью плоти мужа и в то же время выражает его животную сущность. Бог сказал, что предвосхитил то событие, которое должно было произойти, что Змей будет жалить пяту женщины, а она сотрет ему голову, тем самым он указал на общественную сущность женщины - она окажется хитрее, чем Змей и его потомство. Она и ее потомство будут иметь двойную хитрость, что и обозначает имя Иаков, который дважды обхитрил своего старшего брата Исава, который был и мохнатый, и красный, тем самым отражая свою животную и первичную сущность, оставаясь охотником, в то время как Иаков, находясь дома, был пастухом и всячески слушал свою мать, нуждаясь в ее протекции, за что и получил в результате своей двойной хитрости благословение своего отца Исаака, который также являлся вторым в семье Авраама и пользовался покровительством своей матери Сарры, в то время как Иаков - своей матери Ревекки, имя которой переводится как опутавшая оковами любви, узами любви, как своего мужа, так и своего сына. Ее любовь, любовь женщины имеет общественное значение, в то время как любовь мужчины является его животным началом.
   Итак, третий, относясь к сыновьям Бога, имеет все преимущества помогать и первому, и второму вести мирное существование. Первому - исполнять свою функцию уничтожения и власти над злом, а второму - идти к истине через постижение ее своим разумом, своей головой (вот для чего мужчине необходимо обрезание головки своего полового члена, вспомним - женщина "передала" мужчине Змея, превращенного в половой член, и обязанность женщины, данная Богом, сказалась в том, что она способствовала обрезанию головки полового члена у своего собственного ребенка, для того, чтобы ее первенец не погиб). Таким образом, то, что сказал Бог при изгнании женщины и мужчины из Рая, где женщина получила новое имя Жены, что значительно изменило ее первоначальную роль помощника, самого близкого человека Адама. Затем в своей седьмой функции она получила имя Дина, являясь седьмым ребенком у первой жены Иакова, Израиля, и это говорит о большой скрытой значимости женщины в деле общественного устройства: где ее будущее будет состоять в том, что вопреки желанию секса, она будет стремиться выполнять первую свою функцию - быть ближайшим помощником мужчины, чтобы он познавая, воспроизводил вместе с ней свое потомство. Именно познав Еву, Адам и создал себе потомство. Дело в том, что познание и есть процесс воспроизведения самого себя, через продление жизни в детях, Это процесс разумного выбора, когда человек выбрал для себя смерть, то единственный разумный способ выжить для него - через деторождение, ведь Бог благословляет человека плодиться и размножаться. Это благословение относится не только к отдельной личности, но и к обществу в целом.
   Мужчина воспринимает женщину как некое пространство, отождествляя его с понятием "ничто" и стараясь заполнить его пустоту, говоря при этом что он обладает всем. Тем самым огромное количество семени, которое он на протяжении месяца, отдает в "пустоту" женского тела, в ту пустоту, которую невозможно заполнить, при всех неимоверных возможностях мужского, животного начала. В этом многомиллиардном потоке мужского семени возможности оплодотворить одну единственную в месяц яйцеклетку, которую сложно ввести в естественный порядок вещей, установленный Богом без его вмешательства, практически невозможно. Хотя многие медики в настоящее время, пытаясь экспериментировать на этой почве, думают, что они добились значительных результатов, на самом деле они еще плохо представляют себе возможности вмешательства в процесс создания человека, поскольку человек унаследовал для себя возможность зачатия, по воле Бога, возможность зачатия женщина также получает исходя из волевого участия Создателя. Все эксперименты в этой области не являются истинными, и чреваты непредсказуемыми последствиями. Поэтому изгоняя первых людей из Рая, Бог и обратился к Змею, который должен быть наказан женой. Обрезание крайней плоти, о котором говорит Бог впервые Аврааму, а затем и всем остальным его родственникам и людям, находящимся в его доме, как о необходимом условии уничтожения самого хитрого из животных, Змея, и восстановления порядка, установленного третьим, то есть сыном Бога, в качестве защиты от всех неприятностей, которые будут возможны в результате непонимания истины, всех тонкостей закона, чего следует ожидать от вторых. Этот Закон является самодостаточным и истинным, потому что имеет своим источником самого Бога, более того, Бога, находящегося во втором общественном состоянии всесильного судьи, который может не только наказать своим могуществом, но и, используя правую сторону, предохранить человека от каких-либо случайностей, грехов через своего сына. Сын искупает эти грехи, являясь постоянным соучастником всех жизненных ситуаций в борьбе первого и второго, которые опять-таки предусмотрел Бог в то время, когда он определил порядок наказания за совершенный проступок Адамом и Евой. После Змея он обратился к женщине, сказав, что она будет горько расплачиваться за свои поступки. В борьбе ее второго сына, которого она поддерживает, с первым, который стоит ближе к животному миру, к Змею, к мужскому началу, к могущественности, ей необходимо применять свою силу, чтобы сбалансировать могущество и слабость. В этом случае третий, как сын Божий, своим сознанием будет напрямую связывать человека с Богом. Бог сказал, что после того, как жена умножит скорбь в беременности и в болезни будет рождать детей, и к мужу будет ее влечение, а он будет господствовать над ней, то Адаму как духовному прототипу, уподобленному Богу, то есть как третьему, он предрекает тяжелое существование. Он является как бы единственным, кто аккумулирует в себе и первого, и второго, как двух первенцев, одного самого по себе, а другого как первенца общественного устройства, и в то же время он создан из земли. Тяжесть его жизни будет связана с проклятием этой формы, поскольку он отказался от деятельности по уподоблению Богу, он будет добывать хлеб свой в поте лица. Это будет продолжаться до тех пор, пока человек не вернется в землю, не станет опять прахом, самой тяжелой единицей земли. Так он вернется в систему равенства, не поняв существа свободы. В заключении Бог сказал, что Адам, ставший одним из нас, в познании добра и зла, теперь будет способен в этом своем триединстве - животном, женском, в поисках подобия человеческого состояния, - протянуть руку и вкусить от дерева жизни. Нужно понять, что путь познания добра и зла Бог оставил для себя, а для человека он оставил путь жизни, где необходимо понять свободу в условиях множественности как равенства протянуть руку к жизни, а жизнью для человека является та пространственная середина и истина, которая приведет его к духовному очищению и совершенству, и тем самым он вновь обретет вечную жизнь. Раскрывая сущность тех явлений, которые указаны в шестой по девятую заповедях, обратим внимание, что данные в заповедях четыре основных запрета говорят о том, что условием появления у Авраама и Сарры ребенка должно было быть обрезание. Произведя обрезание, Авраам, выполнив договор с Богом, получил в награду от своей жены ребенка и назвал его Исаак. Этот ребенок являлся для него желанным, потому что этого очень хотела его жена Сарра. Но что заставило ее прогнать беременную от Авраама служанку Агарь, родившую первенца Измаила? Исаак получил обрезание в восемь дней по рождению, этот срок как бы говорил о том, что люди в восьмой день избавились от влияния Змея, его хитрости, его животного начала. Это и переход от такого металла как железо, медь к серебру (символ женщины) и затем к золоту (символ мужчины). Это означает и то, что тот Змей, который в качестве полового члена у мужчины получил в "награду" обрезание своей головы. На восьмой день эта головка еще не успевает развиться и заживление позволяет в будущем не иметь никаких серьезных болезней, которые связаны с развитием венерических заболеваний во внутренней части этой самой головки, более того, оставаясь необходимым инструментом, применяя библейское выражения, для познания женщины и получения своего потомства, мужчина обретает возможность не "думать" при помощи головки, унаследованной от Змея, а стерев ее, подавляет сексуальную значимость своего фаллического начала и приходит к системе познания и мироощущения при помощи головного мозга. Таким образом понятие познать жену приобретает свое естественное и высокое значение. Деторождение, а не секс является главной функцией половых органов мужчины и женщины, при этом оставляя и семя и яичники в порядке, устраняя все аномалии, связанные с удовлетворением сексуальных потребностей, таких как мужеложество или сексуальное удовлетворение при помощи различных иных способов так называемого Бога Пеора, который говорит о тех отверстиях, которые не предназначены прямым образом для соединения детородного члена с женским половым органом и лишь развивают его сексуальные возможности и потребности. Он начинает признавать звериный принцип, животное начало, связанные с фаллическим признаком, единственным Божеством. Для удовлетворения своих сексуальных потребностей человек использует огромные суммы денег, власть. Все это направлено на сексуальную агрессию, особенно в отношении женской половины человечества, за что человечество уже было наказано Всемирным потопом. По всей вероятности, процветала свободная любовь, при значительных физических возможностях мужчины не были обременены понятием познания, главным для них был секс, желание получать друг от друга удовольствие, а не продлить жизнь тем доступным, единственно доступным на данный момент способом. Конечно, этот способ мог бы сочетаться с попыткой умственного воздействия на познавательный процесс, выявления причин и условий индивидуального продления жизни и рационального определения пространственных мощностей для того, чтобы каждая разумная единица человечества жила так, как попытался определить ее возможности Бог. Но так не случилось. Когда была проклята Земля, из которой был создан человек, то он видел свою задачу не в том, чтобы снять это проклятие, познать самого себя, включиться в борьбу за отрицание смерти через возможность получения плода с древа жизни и обрсти для себя вечность. Человек пошел по пути наименьшего сопротивления: он решил получать удовольствие в той жизни, которая была для него тяжела, но предусмотрена Богом в качестве наказания, переключил свою энергию на сексуальные удовольствия, на экстазные ощущения, которые Богом определялись как зло, поскольку они не несли в себе ни источника продления жизни, ни источника познания, ни функции достижения жизни как фактора вечности. Они служили лишь актом самоутверждения в сексуальном плане, способом чванливости и доказательством своего превосходства как в общественной, так и в личной жизни. Бог же дал человеку возможность познания через определение сущности его имени, как вечно живого, но при этом недопустимо противопоставление имени человека Богу, нельзя поклоняться ложному началу в образ Дьявола. Поэтому все то, что сейчас находится в полном развитии в обществе, уже происходило во времена до потопа и, если люди могут правильно прочитать этот небольшой относительно текст, начало шестой главы Библии, они поймут чем и почему это все завершилось. Почему Бог лишил человека пространства и тем самым лишил его не только свободы, но и физического существования. В настоящий момент люди сами лишили себя пространства, отвоевав у общества землю в частную собственность государства, которая распределяет его между своими сановниками, обладающими богатством и властью, а остальные люди находятся в подвешенном состоянии. Тем самым государство и чиновники выполняют роль того Всемирного потопа, который лишил человека земли, той пространственной сущности, из которой был создан человек. Человек, лишенный земли, не есть человек даже по названию, поскольку человек унаследовал в себе имя Земля, как имя собственное и при этом он унаследовал духовное имя, действуя как уподобление Богу, то есть перспектива его развития - это движение в направлении к Небу. Небо и Земля являются тем пространством, которое создано для человека Богом. Огонь и вода оставлены Богом для себя, для того, чтобы человеческое пространство было всесторонне "обустроено" и "оборудовано": надлежащим образом утеплено, освещено, создано таким образом, чтобы человек мог пользоваться огнем и водой для божественного орошения дождем земных просторов. При этом после потопа человек должен был изменить прежнее рабское отношение к земле как к огороду. Как сказал в Законе Бог, он сам может давать воду и пищу человеку, насыщая землю теплом солнца и прохладой воды, и это живая вода для того, чтобы взращивать для человека жизненно необходимые растения.
   Таким образом, продолжая дальнейшее осмысление того, что написано в десяти заповедях, мы видим, что второму сыну нельзя заниматься прелюбодеянием ни в коем случае, и поэтому ему необходимо обрезание, как основному представителю народа, которого Бог назвал народом-первенцем, избранным, и поэтому потребовал от него, от его прародителей, от всех остальных членов его дома обрезания. Для третьего сына самое главное - это ни в коем случае не воровать. Воровство недопустимо для человека, которого кормит Бог, которому дает Бог в своем уделе право на жизнь, где он связан с окружающими людьми только чистотой, святостью и возможностью и желанием служить Богу, как его сын. Чувствуя в себе богоизбранность для служения Богу, неся в себе атрибуты всех первенцев, он ни в коем случае не должен, даже в случае бедности, переступить самое главное, что запрещено Богом для третьего - это воровать. Люди же должны понимать, что возможности третьего сына - быть защитником и посредником для них перед Богом от тех прегрешений, которые они несут на себе в обществе, находясь зачастую в состоянии враждебности, резкой конфронтации друг с другом.
    В Законе, данном Богом, мы читаем и о четвертом сыне. Так как третий несет в себе задатки всех первенцев, а значит, и общественных первенцев, и несущих в себе мужское, животное и женское начало, и все возможные способы жизни, которые встречаются в социуме, четвертый должен как бы служить этому третьему в обязательном для себя порядке.
    Как уже говорилось, третий не имеет реальной экономической власти как первый, реальной политической социальной власти в отличие от второго, но при этом обладает всей полнотой права уподобляться Богу как высшему порядку. Четвертый сын испытывает потребность и необходимость посвятить себя служению Богу и осуществлять это через третьего. Таким образом, для него самое главное - это не кривить душой, он не должен давать ложного свидетельства на ближнего своего, эта заповедь касается непосредственно его. Самым ближним к нему является третий, третий, как указывалось, несет в себе заряд всего общественного первенства и при этом аккумулирует его на Бога, через свою собственную сущность. Он несет в себе заряд первого, то есть и животное начало, и женское и мужское, и божественное, он чувствует свою божественную предопределенность и тем самым притягивает к себе четвертого как самого ближнего. В то время, как первый и второй оспаривают между собой право на лидерство: экономическое лидерство - прерогатива первенца, а лидерство общественное - второго, при этом каждый ощущает себя первенцем и хочет абсолютизировать свои экономические властные полномочия, третий же, лишенный всех экономических и властных полномочий, имеет лишь духовное лидерство. При этом он остается земным существом. Он сродни праху, животным, постоянно перемещающимся по Земле в поисках добычи, не отрицает ни их звериную сущность, ни покорность домашних животных. Нравственная ситуация четвертого сына осложнена многими обстоятельствами. Не обращая внимания на распри первого и второго, он завидует своему ближнему третьему в его духовной целеустремленности и близости к Богу. Он унаследовал от первого жажду величия, экономического богатства, от второго - его желание возглавить общество при помощи Закона и признает величие третьего (если Моисей или другие пророки-первосвященники поднимут руку над головой, то третий палец будет наиболее близок к небу). Четвертый может исказить правду, может отрицать истину, лжесвидетельствовать против Бога, завидуя третьему, и унаследовать как можно больше богатства, чванливо показывая, что его первенство выше, чем даже у самого первенца. Именно поэтому Бог запрещает четвертому, служа третьему и стремясь к третьему, как самому ближнему и старшему, прибегать ко лжи, свидетельствовать неправду. Поэтому для первого самое главное - это разобраться в понятиях добра и зла, где крайней степенью зла является убийство. При этом Бог призывает его склониться к добру. Для второго самое главное - это истина, для этого необходимо избавиться от всевластия фаллоса в качестве своего сексуального влечения и отхода от истины в мир иллюзий, в мир лжи, в мир, где развлечения заменяют настоящую сущность общественного устройства. Для этого он и заставляет второго лишить себя головки фаллоса и ни в коем случае не прелюбодействовать, приумножать свое общественное богатство, увеличивая число детей, как основы общества, общественного устройства. Поэтому он предлагает второму выбрать благословение, то есть свободу, а не проклятие, которое соседствует с отказом от истины, с ложью. Для третьего самым главным является не красть чужого, то есть не осквернять свое положение служителя Богу, отдаться своему увлечению быть ближе к Богу, он не должен заботиться о хлебе насущном, поскольку об этом позаботится тот, кому он служит. Не надо оспаривать то решение Бога, когда он лишил третьего его доли в наследстве и удела на территории Земли, предоставив людям право добровольно приносить пожертвования Богу, которые достаются всем священнослужителям, выбранным среди левитов. Левиты делят то, что они получают в качестве десятины, поровну между собой, отдавая десятину своему первосвященнику, выполняя те заповеди, которые Бог дал Моисею, когда он восходил к нему вместе со своим братом Аароном, первенцем сообщества левитов. Таким образом, Бог как бы говорит третьему, я тебе даю на выбор жизнь или смерть, так выбери жизнь, которая находится у самого Бога и заключена в истинном знании, в служении ему от имени всего общества. А жизнь предполагает и радость, и полезность человека в обществе, и то посредничество, которое оказывает этот третий между Богом и остальными людьми в обществе, являясь как бы первенцем, который служит от имени всего общества Богу, исходя из десяти заповедей, которые являются основами жизни всего с учетом перспективы совершенствования человечества, как это указано в первых шести днях творения (о которых было уже сказано выше).

      Бог, не боясь никого из соперников, понимает всю значимость своего сбалансированного всесилия как Всемогущего и Вечносущего, как судьи, который, как на чашах весов, определяет, когда следует использовать всемогущество для наказания и когда необходима всепрощающая власть вечносущего и милосердного. Это придает гармонию общественному устройству, гармонию, которая свойственна всему порядку, всему мирозданию. Баланс судьи всесильного позволяет Богу, находясь в состоянии покоя, вновь воссоздавать из ничего, восстанавливая все то, что существует в качестве всего. Эти два пространства, находящиеся в состоянии гармонии, указаны в десяти заповедях в качестве последнего атрибута, которого не должны пожелать ближние, если они находятся в состоянии свободы и равенства по отношению друг к другу. Собственностью человека являются дом, жена, поле (не земля, а поле, так как земля не находится в частной собственности человека, она принадлежит Богу, лишь то, что растет на земле принадлежит человеку); раб, рабыня, те, кто добровольно или по своей невежественности и незнания Божественного Закона, лишенные свободы воли, работают у хозяина, а также вол, осел и все, что является лишним у этого человека и обозначается понятием "все", именно это и подлежит обрезанию, поскольку у человека вполне достаточно того, что перечислено в семи пунктах Закона. В то же время система, которая указывается во второй книге Пятикнижия в десятой заповеди, говорит о том, что там перечисляется дом, жена, раб, рабыня, вол, осел и ничего, что принадлежит ближнему твоему. Именно это "ничего" и является основой того, что дает все эти шесть сущностей, которые составляют его собственность. При этом необходимо обратить внимание на то, что дети не перечислены, как собственность человека, поскольку все дети принадлежат Богу, и человек имеет право лишь надзирать за ними. Поэтому интерпретация мудрецов, которые говорят о том, что пришелец, которому хозяин дает раба, рабыню в качестве жены, но оставляет себе его детей в качестве рабов, не есть истина, поскольку это говорит о том, что при освобождении пришельца, они остаются у хозяина для того, чтобы не обременять пришельца, который выходит на свободу, как и придя - один. При этом дети не становятся собственностью хозяина, они становятся его детьми, поскольку он дал пришельцу рабыню в качестве жены, он отвечает за тех детей, которые родятся от этого пришельца и которые не выходят с ним, потому что он пришел на работу один, а не с женой. Если бы дети родились у него с женой, которая пришла с ним, то он нес бы за это определенную ответственность и должен был выйти вместе с женой и детьми. Самый главный тот, кто изъявил волю дать жену пришельцу. И дети ни в коем случае не могут становиться его собственностью, тем более его рабами. Повторяем, дети принадлежат Богу и Бог при отсутствии пришельца отвечает за них, как за сирот, а за эту женщину, как за вдову, при этом он будет спрашивать с владельца этой рабыни и произведенных на свет детей как с человека, притесняющего ту категорию людей, которая находится под постоянной опекой Бога Всесильного, который своим всемогуществом может занести меч возмездия над каждым, кто покушается на пришельца, сироту или вдову.
   Народ, который получил от Бога имя Израиль, переводится как Богоборец. Бог назвал так избранный для себя народ для того, чтобы показать, что он не боится того, кто борется с ним. Наоборот, именно упорство, настойчивость в отстаивании тех истин, которые получили эти люди, и позволит в будущем Богу в доказательство своего всемогущества, всесилия и справедливости вручить им этот Закон, начертанный на скрижалях, для хранения и распространение среди других народов. Если этот народ будет предан своему Богу, то он понесет эту ношу до конца. Народ Израиля не верит ни во что, кроме тех реальностей, которые существуют вокруг него, кроме того, что, находясь в пустыне, он может питаться теми дарами, которые дает Бог, носить одежду и обувь, которые не ветшают, жить столько, сколько велит Бог, гибнуть неведомым ему доселе образом, так как разверзается земля и поглощает людей. Бог показывает, что он реально существует и тогда, когда избранные из этого народа люди просят о заступничестве. Бог готов проявить свое всемогущество в отношении других народов, а в отношении этого народа он выполняет роль всесильного судьи, позволяет ему понять, что именно знание закона и утверждение этого закона в его среде, очищение этого народа от всех несвойственных вечной жизни и гармоничному развитию личности обстоятельств позволит создать такое общество, где служба избранных из них, назначенных Богом служителей, священников позволит сохранить в чистоте дом Божий, стан, то есть ту страну, в которой находится этот дом Божий и его завет, начертанный на каменных скрижалях и дарованный людям, умеющим и склонным познавать в Торе, в указании к Пятикнижию Моисея. Он же, создав этот народ, укрепил его в познании пришельнической миссии, то есть свободе пребывания в тех местах, где жили поселенцы, которые соблюдали свои законы, которые они получали от лжебогов и лжепророков. Там царило всемогущество как основной способ доказательства своей правоты, судебная процедура сводилась только к наказанию, а не милосердию, людям запрещалось познание законов вечности и обретение этой вечности. Все это приводило людей к порогу смерти, значительно раньше, чем было определено Богом - 120 лет. К своему финалу лиди приходили обессилевшими в борьбе за власть и деньги, измученными игрой страстей и лжеудовольствиями. Человек начинает свою жизнь, вписывает свое имя в книгу жизни или стирает вписанное его родителями имя из книги жизни своей собственной жизнью в настоящем. Все зависит от того, в каком направлении развивается каждая личность, в систему вечности или в систему конечности и, чем больше человек уходит в темноту, тем дальше он отодвигается от жизни, стирая свое имя, затемняя его, проявляя себя как негатив на фоне позитивной жизни и реальности бытия, которая излагается в том самом Законе, который называется Пятикнижие Моисея.
   Бог, создав себе народ, вложил в него путем хождения Фарры, Авраама, Исаака и Иакова пришельническую сущность, которую он испытал в рабстве и угнетении в Египте и тяжким трудом на египетского фараона. Путь к уничтожению своей свободы, к оковам рабства дети Иакова сами же создали для себя, продав Измаильтянским купцам, идущим в Египет, своего младшего брата Иосифа, любимца отца, и Бог через Иосифа наказал их за алчность, обман отца, лжесвидетельство. Порядок рабовладения, которому служил Иосиф, обнаружил всю пагубность построения лжебожественных образований типа Египта, где абсолютная свобода фараона, наделившего самого себя Божественным всемогуществом, сделала его единственным владельцем земли, а значит, и утвердила рабство во всей стране, где каждый из его сограждан, лишившись земли, лишился свободы, поскольку личная свобода и право на пространство земли, то есть право на свою сущность, имя которой человек (Адам и Земля - подобие). Тем самым индивид лишился возможности двигаться от земли, от своей человеческой сущности к божественной сущности. Именно об этом и говорится в то время, когда Бог навел семь страшных лет голода на Египетскую страну, и Иосиф сумел от имени фараона, но поставленный в такие условия знания Богом, накопить за эти годы хорошего урожая огромные запасы хлеба и других зерновых для того, чтобы забрать у всего населения страны не только золото, серебро и скот, но и землю, с потерей которой каждый человек терял и теряет свободу, оставаясь вечным рабом того, кто владеет этим пространством земли. И таким образом, все то, что посеяли братья, враждовавшие с истиной, дарованной им через Иосифа, они получили в качестве подарка от Бога, через фараона, который стал их рабовладельцем и угнетал их и их потомков, по данным книги Закона, в течение четырехсот лет. Они оставались рабами до тех пор, пока сам Бог, через одного из них, Моисея, вынутого из вод Нила, взятого во младенчестве во дворец фараона, который, являясь вторым, дважды заступился за рабов-евреев, совершил убийство египтянина, покинул Египет, вернулся в лоно своей родни, потомков Авраама, и оказался пришельцем в Мадиамской земле, где стал мужем дочери одного из жителей Сепфоры. Сорок лет провел он пастухом, пришельцем в новой стране, где он был лишен и своего родственного народа в Израиле и своего нового народа в Египте. В восьмидесятилетнем возрасте Моисей был призван Богом на службу; он должен был освободить свой народ из рабства для того, чтобы нейтрализовать всемогущество фараона, полагаясь на всесилие Бога и дарованные ему знания.
   Египет покинули не только израильтяне, но и те, кто чувствовал в себе душу пришельца, как выражается Закон, которая требует личной свободы, не мирится с притеснениями со стороны могущественного, сильного общественного образования, которым является любой народ, поселившийся в той или другой стране. Там личная свобода индивида могла бы стать отправной точкой в реализации идеи равенства всего сообщества людей, называемых пришельцами. Пришелец как личность должен получить в качестве аванса доброе отношение к себе, возможность пропитания и возможность понять те объективно данные Богом правила жизни, которые действуют не только и не столько на данной территории, сколько на всей территории Земли, точно так же как во всем космическом пространстве. Не важно откуда появляется пришелец, не важно кто он такой, важно знать, что находится под защитой Бога. Бог называет пришельцем каждую личность, которая желает свободы, исходит из идеи свободы и равенства со всеми остальными людьми. Именно свобода является условием равенства для множества, точно так же как она является условием жизни для каждого в отдельности. Именно такое осознание пришельца позволяет каждому сыну Израиля по своему происхождению, от Авраама, Исаака и Иакова, чувствовать в себе те базисные истоки пришельничества, которые генетически вложены в каждого из двенадцати колен сыновей Иакова, Израиля. Вспомним, что за его действия по защите себя и своей семьи, как избранного народа, Бог дал ему имя Богоборец и вручил его народу тот Закон, который способен проявить его сущность пришельца, как свободного индивида, способного выжить где бы то ни было, не только на краю Земли, но и на краю Неба, как сказано в написанном Богом Законе. В нужное время Бог заберет этого свободного пришельца для того, чтобы вновь создать народ, который уважает свободу каждого и через равноправие отдает должное всему новому, что не мешает развиваться базисным установкам, вложенным в Закон и исповедуемым на данной территории, когда она была поделена между всеми коленами поровну, при этом по божественному промыслу, не так, как кому захотелось, а по жребию. Это говорит о том, что первое реальное равенство, которое понятно и возможно для простого человека, - это конкретное отношение к пространству территории страны. Второе же условие равенства заключается в том, что существует жертва Богу, отдаваемая тем служащим, которые ее непосредственно выполняют, а десятая часть, десятина, является добровольным приношением Богу и отдается третьему колену, которое, кроме своих общественных функций первенцев, выполняет и другие служебные функции. Первосвященник, спустившись со своих высот равенства с Богом до равенства с человеком, вместе с человеком, приносящим жертву, приглашает в качестве третьего, Бога, который, вдыхая запах, проходящий между глаз и соединяясь с ушами, благословляет этот союз ртом, нижней частью носа, тем самым соединяя ухо, горло и нос, оставляет возможность глазам, которые открываются и у женщины, и у мужчины, глазам, которые являются как бы теми двумя первенцами - мужским и женским, где личное и общественное разделено божественным и соединяется им же. Поэтому первосвященник является важнейшим звеном контакта простого человека с Богом. Его посредничество, - это целая система, система десятины, система жертвоприношения, которая появляется в результате очищения человека, его обязательной искренности. Самое главное - это искреннее раскаяние, смысл которого заключается в том, что необходимо говорить правду, не давая определения хороша она или плоха, добро и зло - это понятия божественные. Для человека важно говорить правду. Это для него единственный путь к истине. Добро и зло - это плоды дерева, которое принадлежит Богу. Если человек, как Бог, пошел по пути познания добра и зла, то только для того, чтобы вновь протянуть свою руку к дереву жизни и, вкусив его плод, вновь вернуться к вечной жизни. Поэтому правда - это не есть определение добра и зла. Правда есть путь, по которому движется жизнь, в то же время, любая неправда, ложь, ведет к отрицанию истины, к отрицанию жизни, к смерти. Неважно, чем это может быть обусловлено, необходимостью помощи человеку, как это делает врач, необходимостью накормить человека, как это делает повар, или необходимостью получить от человека как можно больше привилегий, как это делает общественный и политический деятель, или как можно больше поработить людей, как это делает наделенный властью и богатством человек, - все это лишь оправдание лжи, неправды, которая отдаляет человека от дерева жизни, которое дано Богом, для того чтобы человек мог выбрать жизнь, благословение, радость, счастье, добро. Все эти понятия даются для того, чтобы каждый ощутил их лично для себя. При этом для человека, не знающего, кем он является в жизни - первым, вторым, третьим, четвертым или пятым, если он является сиротой, который не помнит корни своего происхождения, то в этом случае Бог говорит ему, чтобы он исполнял все эти четыре заповеди, при этом оставляя одну заповедь желания, которая при определенном раскладе является седьмой, то есть относящейся как бы к женщине, а к женщине, значит к желанию, смысл которого заключается в том, что не надо желать того, что принадлежит ближнему твоему. Эта заповедь была нарушена человеком, который вкусил плода от дерева познания добра и зла. Это дерево как истина, как добро, как условие жизни, вечной жизни для Бога было его собственностью. И если бы человек не покушался на эту собственность, то он мог бы выполнять все остальные функции как истинные, как функцию добра, функцию жизни, функцию правды, функцию истины. Поэтому желание нашего человека завладеть землей не есть истинное желание, поскольку в собственность к нему переходит лишь то, что произрастает на этой земле, то, что находится на этой земле, то, что находится в горах, то, что находится в долинах, то, что находится в небе, и то, что находится вокруг него в виде живых существ. Это отдано человеку, и здесь сфера его возможной жизнедеятельности. Нет необходимости человеку внедряться в те сферы, которые скрыты Богом и относятся к его ведению, это его место, это его дом, он сам выбирает себе дом, он сам нашел его в шатре откровения. Туда люди приходят за покаянием. Там каждый получает то, что он пожелал другому, каждый получает то, что он сделал другому, в качестве ответного хода, убивший другого получает себе в качестве "награды" смерть, и лишь неумышленное убийство помогает ему спастись в городе-убежище. Само понятие город есть не что иное как понятие судьи, поэтому судья, который общается с всевышним, - это божественное, то есть семеричное понимание той верховной сущности человека, созданной для него обстановки мироздания, то есть шестеричности. Поэтому левитам вместо надела отданы 42 города, в которых они проживают в домах, которые невозможно продать и которые постоянно подлежат выкупу и возврату с их небольшими приусадебными участками. В то время как дополнительно, восьмая шестеричность, то есть то, что подлежит "обрезанию", уничтожению, исчезновению из общества, то есть те дополнительные шесть городов, которые вместе составляют цифру 48, эти шесть городов отданы как города-убежища для тех, кто совершил преступления неумышленно и должны находиться в этих городах, искупая свои грехи до того момента, когда первосвященник, который является помазанником, помазанным перед Богом и значит равным ему, имеющим право общения в шатре откровения, умирает, тем самым искупая все те грехи смертные, от которых люди убежали в эти города-убежища. Этот первосвященник, помазанник, что по-гречески обозначает Христос, и есть тот человек, который своей собственной смертью искупает грехи людей. И они имеют право вновь вернуться к своим наделам. Эта функция затем перешла к Иисусу Навину, являвшемуся первым ближайшим помощником и учеником фактического живого человеческого Бога Моисея (он был так же своего рода первоосновой для появления Иисуса Христа). Иисус Навин должен был привести народ Израиля на Обетованную Землю после смерти Аарона и Моисея. Поэтому все, что изложено в Законе, вполне доступно и легко воспринимается в дальнейшей системе христианства, ислама и других разновидностях сопредельных религий.
   История городов-убежищ открывает возможность взглянуть на понятие города как на систему нахождения в нем либо высокодуховных индивидов, которые лишены Богом возможности иметь надел, исходя из их сущности служения Богу в качестве священника, либо представителей преступной части общества, которая может иметь единственную возможность избежать наказания, явившись к судьям в город. Таким образом, все наши города, которые сейчас находятся на территории планеты, являются убежищем небольшого контингента высокодуховных существ и огромной массы представителей криминального мира, а между ними находится значительный пласт всевозможных органов подавления, угнетения, разборок, милиции, прокуроров, тюрем и судей, не исправляющих, а наказывающих, где всемогущество, которое диктовалось охотничьим инстинктом уничтожения более слабых существ в животном мире, полностью отразилось в состоянии этих городов. Как можно требовать от людей понимания того, что с ними происходит, того, почему они обращаются к наркотикам, к вину, к преступности, когда они в этих городах чувствуют себя преступниками или рабами, но никак не могут понять, что заставляет их так недооценивать самих себя. Причина в том, что лишившись земли, как своей собственной сущности, они лишились возможности духовно развиваться. Только высокодуховные существа имеют возможность в этом объятии города познавать высшие сущности, которые даруются им Богом, как именно тем третьим сыновьям, которые "прилепились" к Богу непосредственно и не нуждаются в той подпитке земли, как удела для всего остального человеческого сообщества. Третьим нет необходимости искать свою сущность непосредственно через землю, поскольку они находятся в прямом контакте с Божественным откровением и получают возможность выжить благодаря этому Божественному промыслу. Они могут осуществлять свои потребности материального свойства лишь в той мере, которая необходима им не для роскошного существования, а для того, чтобы служить постижению истины, сохранению ее и всем сердцем, душой и сознанием служить Богу, вне зависимости от того, как человек воспринимает Бога и что он подразумевает под этим своим служением ему. И только эти люди чувствуют себя вполне спокойно в городах-монстрах, потому что это скопление людей не мешает им находиться наедине с Богом. Все же остальные должны быть в этой ситуации настолько сломлены отсутствием земли, этого необходимого жизненного пространства, как личной, так и общественной собственности на это пространство, своей свободы и равенства по отношению к этой общественной собственности, что они становятся фактическими рабами, пресмыкаясь перед властными и денежными атрибутами этого искусственного монстра, которое Бог в Пятикнижии назвал Молохом. Внешне похожий на человека, он внутри совершенно пуст, и для своего насыщения требует жертв - молодых, детей, высасывает из них все жизненные соки и перемалывает их судьбы. Образ Молоха олицетворяет государство, его общественную сущность, поскольку оно отрицает общественное устройство, проявляя себя как государственное частное устройство. Молох - это общественный идол. Ему поклоняются как личному Богу. Вместо священнического служения Богу от имени всего общества многие (четвертые) поклоняются лжебогу - литому золотому тельцу, порвав связь с третьими и не говоря о правде ни слова. И только третьим не свойственно богатство, третьим свойственно лишь то, что необходимо для поддержания жизни, необходимо для служения Богу. Они наделены лишь правом защиты шатра откровения, правды, раскаяния, истинности, где, с одной стороны, люди ищут путь к истине, а с другой стороны, Бог в этом шатре откровения дает те истинные знания первосвященнику и своим служителям для того, чтобы они оповестили о них всех людей, которые приходят к ним за истиной и очищением. Идея лжебогов, которые отражают сущности: идол - первого, Молох - второго и золотой телец - третьего, где четвертый, организовывая движение общества с востока на запад, то есть по пути истины, начинает служить первому - идолу, второму - государству, как аппарату насилия, Молоху, и третьему - золотому тельцу, в то время как третий никакого отношения не имеет к богатству, исходя лишь из идеи равенства и из десяти заповедей, изложенных в пятой книге Пятикнижия, говорящей о свободе, и второй книге, говорящей об истине. Никакое явление не может существовать в природе вне пространства, которое создано Богом в качестве середины и является истинным. Для подтверждения этого в обряде служения в шатре откровения существуют три венца, где нижний венец находится на столе и на нем положены хлеба, высота стола вместе с хлебами составляет полторы единицы, полтора локтя. Это первая царская корона, которая является управляющей частью общества, ведет человека к равенству, которое олицетворяют двенадцать хлебов на столе. Это равенство ниже чем равенство, проявляемое в индивидуальной свободе каждого человека, поскольку эти хлеба пресные и представляют собой символы пришельничества, индивидуальности и помазанные сверху, как свободой, вырастающей из равенства, оливковым маслом. Именно они базируются на той системе общественного устройства, которая символизирует данную корону. На уровне полутора локтей находится другая корона, которая опоясывает ковчег завета, в котором находятся скрижали, несущие человечеству истины, но выше этого, на уровне двух с половиной локтей, находится тот золотой жертвенник с венчающей его короной, на котором воскуряются все благовония Богу.
   Первосвященник как бы высоко он себя ни превозносил, с точки зрения познания, равенства с Богом и общения с ним в шатре откровения, не может быть понятым, если не постигнет истину, ее середину. Эта середина пролегает на уровне одного дня творения и половины второго. Она указывает на то, что именно здесь находится точка соприкосновения высшего божественного начала. Это духовное начало выражает в середине третьего дня творения созданный человек, как единое существо, в единой плоти мужчина и женщина, как синтез желаний и дела, как образ и подобие. Человек как единое целое был создан Богом еще до создания на Земле зеленого покрова и всех живых существ. Только на шестой день творения человек был "переустроен" в мужчину и женщину. Шестой день следует рассматривать с точки зрения божественной и человеческой свободы, которую даровал Бог человеку и повелел ему властвовать над растительным и животным миром Земли. Поэтому каждому общественному деятелю необходимо возвыситься до истины через равенство и свободу в обществе. Это равенство обусловлено свободой. Постижение истины, обозначающей пространство, ту середину его, которую должен духовно ощутить первосвященник, символизирует корона на жертвеннике для благовоний, приносимых только им самим для воскурения Богу. Это есть не что иное как отражение того фактора второго дня через систему свободы пятого, поскольку пятый находится под вторым в системе хошена и камней, которые расположены на груди у первосвященника, а в то же время переход священника из шестого дня в пятый есть переход из третьего во второй, где первый, на земле четвертый, должен подняться до уровня пятого, то есть свободы, а значит, и истины, через определение управленческой своей функции в общественном устройстве. Но при этом душа его не должна быть запятнана стремлением к могуществу, которое уже было наказано Всемирным потопом. Как руководитель общественного устройства он должен отрицать ту ипостась государственного устройства, которую символизирует лжебог Молох, пустой истукан в образе человека, которому приносится в жертву молодое поколение, погибающее в войнах, распрях, тюрьмах т.д. Истинное устройство общества зиждется на всесилии Судьи созидающего и Бога Всевышнего.
   Для того чтобы понять все эти тонкости, нужно обратиться еще и к истории Израильского народа. Он является народом второго, то есть народом всесильного судьи, народом слуха и женского серебра, способного дойти через третьего к бедности, но и к жизненной силе через отрицание смерти в третьем. Этот народ решил войти в Обетованную Землю в количестве девяти с половиною колен, где старшим из них оказался Симеон, то есть второй сын, как и положено быть по данной системе общественного устройства, а первый, Рувим, остался на восточном берегу реки Иордан. Рувим по категории был не только первым, но и седьмым, поскольку это был народ, избранный Богом, он мог быть богоизбранным только потому, что Иаков, он же Израиль, находился в состоянии седьмого, как Рувим, и в то же время он представлял из себя двадцать второго, то есть первого, который получил первенство в силу того, что Бог проявил себя в качестве всемогущего. Он изменил приоритеты и первого Исава отправил от Иакова, который создал свой народ - народ Израиля. Именем Израиль его нарек сам Бог, после того, как Иаков вступил с ним в единоборство. Как уже упоминалось, Израиль означает богоборец. Это имя было неслучайным для израильтян, которых должен был возглавить Рувим, так как он являлся двадцать третьим, а значит вторым, то есть относящимся к народу, и в то же самое время находился в системе семеричности, поскольку Исав был шестым, как и Исаак, в то время как Авраам был пятым, но получил имя отца народов, при этом Иаков, оказавшись в распоряжении Бога в качестве седьмого и в то же время, будучи двадцать вторым, то есть первым после тройной семерки, носил имя, которое могло стать именем всего его будущего народа, то есть всех его детей. И хотя этот народ должен был бы называться Рувимом, то есть именно богоизбранным народом, так как он находился в седьмом состоянии и проявился в качестве народа во втором, то есть в двадцать третьем поколении, в действительности он получил имя как первенец, в двадцать втором состоянии, где "дважды хитрый" Иаков получил имя богоборца, то есть Израиля. Взгляд на седьмую ипостась в первом ее значении и говорит о том, что Бог мало того, что дал имя своему народу, что он в праве был сделать, изменив имя Иакова на Израиль, но он дал возможность Израилю, Иакову иметь в качестве народа своих сынов. Именно Иосиф, его младший сын, создал систему Египетского рабства и позволил сбыться предсказаниям Авраама о том, что его народ будет 400 лет находиться в рабстве, на себе испытает все его тяготы, окажется способным понять любого вновь приходящего, то есть пришельца, его индивидуальные особенности, побуждения к свободе, к равенству. При этом сам испытав гнет рабства, он не пожелает никому из вновь прибывших пришельцев, если они не являются иноземцами, сбежавшими из своей страны из-за каких-либо пороков или иных неясных обстоятельств, такой доли. Он поймет, как тяжело пришельцу отстаивать свои права в атмосфере враждебного окружения и жестокой власти фараона. Это обстоятельство должно побудить сердца сынов Израиля относиться по-доброму к тем, кто желает свободы в равенстве, и открывать для них все тайны того Закона, который даровал им Бог для того, чтобы подготовить их к жизни в стране, дарованной Израилю, всем сынам Израиля. Эта страна была отторгнута у седьмого народа, в связи с тем, что Ной проклял их отца Хама, и дарована предкам Сима. Это имя является фактором благословения, которое должно было найти конкретное подтверждение в истории земли, называемой страной Ханаанской, то есть страной покорной. Название богоизбранный происходит потому, что Иаков, он же Израиль, был в том состоянии седьмого и благословенного, который и создал свой народ. Однако конкуренция между первым и вторым, между отцом Израилем и его первенцем привела к тому, что Рувим совершил акт прелюбодеяния с наложницей своего отца, которая родила от него двоих сыновей, являющихся ему, Рувиму, братьями. Искушение противостоять своему отцу заставило его совершить этот акт прелюбодеяния, о котором услышал весь Израиль, что и явилось тем камнем преткновения для того, чтобы Рувиму войти в качестве первого и седьмого за пределы Иордана, в ту страну обетованную, которую обещал Бог сынам Израиля. Вторым, кто остался на восточной стороне реки Иордан, оказался еще один седьмой сын, это Гад и в дополнение к этому Бог даровал им внуков Иосифа, Минассия и Ефрема, которых Израиль принял как своих сыновей и благословил Минассия не как первенца, что положено по Закону Бога по порядку рождения Иосифом своих сыновей, а как второго, тем самым назначив его своим благословением четырнадцатым сыном. Это позволило половине колена Минассия иметь как бы свою семеричность, при этом одновременно являясь четырнадцатым, он представляет из себя четыре семерки, но поделенные на две, он выполняет роль одной семерки, тем самым дополняя семеричность Гада и Рувима своей семеричностью, половиной колена Минассия. При этом здесь имеется определенное оправдание того, что он является как бы третьим поколением и третьим первенцем в системе поколений - Израиль, сыны Израиля, внуки - и одновременно является в системе общих сыновей третьим. Здесь, заняв место Иосифа, как первенца по Закону, после двух сыновей Дана и Наффалима, которые являются сыновьями от наложницы, которую дала Иакову Рахиль для того, чтобы иметь этих сыновей своими. Это говорит о том, что он является одновременно и третьим в этом порядке и первым наследником Иосифа, то есть заменяя его, в то же время он является, при отсутствии Иосифа и при благословении Ефрема, со стороны Иакова-Израиля, третьим после Вениамина, Ефрема, то здесь мы видим его и третью сущность и одновременно, если взять еще и Дана, и Наффалима, пятым, при этом вместе с Иосифом он является шестым. Но для того, чтобы шестой перешел в состояние пятого, Израиль "делегирует" вместо Иосифа двух его сыновей Ефрема и Минассия. Такое условие говорит о множественной функции этого явления: четыре женщины рожают как бы четверых первенцев, при этом каждый находится в своей последовательности - благословение и принятие в качестве сыновей Израилем Минассия и Ефрема позволило и Ефрему стать первенцем, по системе благословения, и одновременно Минассию остаться первенцем в силу своего рождения. Тем самым мы имеем шесть первенцев, где, для того чтобы их было пять, необходимо было "изъять" одного, что и было сделано для того, чтобы восстановить истинное равновесие. Для этого вместо Иосифа Израиль благословил двух братьев как первенцев. И для того, чтобы эти пять первенцев поровну распределились между левым и правым берегом реки Иордан, они должны были разделиться по два с половиной. Воплощая в реальность символ, завещанный Богом и указывающий на полный цикл общественного соединения - это покрывала из козьей шерсти пурпурового червленого и голубого цветов и крученого виссона, которые составляли число шесть и число пять и которые необходимо было так соединить, чтобы они выглядели единым целым, как покров скинии. Края этого покрова соединялись друг с другом золотыми кольцами и золотыми устройствами в виде крючков, отражая, что истинное единение в равенстве. Соединение шести и пяти покрывал в покров носило глубоко символический характер: если соединение пяти с пятью происходит автоматически, то соединение пяти и шести должно говорить об общественном устройстве, где равенство необходимо сочетается со свободой отдельной личности, то есть соединить равенство со свободой гораздо сложнее. Сложнее, чем соединить две свободы - Бога и человека, так как при этом предполагает дать возможность человеку проявить себя в четырех различных вариациях, как и вытекающему для орошения райского сада потоку разделиться на четыре реки, где каждая выражает свою сущность. Первая - первенца, вторая - второго, где слово "бодать" говорит о его сексуальной наклонности и увеличении количественном, третья говорит об остроте и легкости, о духовной свободе и божественном проникновении третьего, четвертая отражает правдивость и действенность четвертого. Так раскрывают свой "характер" эти четыре реки, которые исходят из одного источника. У каждой из них своя собственная индивидуальная роль в системе орошения райского сада, так как Рай, созданный Богом, есть то общество или общественное устройство, в котором проявились качества и дела первых четырех сыновей. При этом женская сущность семеричности выступила как приоритетная или как последующая, поскольку Сарра, говорившая Аврааму о своих пожеланиях, была дочерью третьего сына, который находился в седьмом состоянии, то есть она являлась дочерью седьмого, и тем самым Бог ставил ее впереди Авраама и призывал его слушать то, что говорит ему Сарра. В то время как самого Авраама, как первенца, приходилось ублажать обилием скота, богатством, одновременно уравнивать в возможностях со всеми остальными членами другого общества, в котором он находился в качестве пришельца. В этом обществе роль его спасительницы выполняла его жена, на страже которой стоял сам Бог, именно потому что она являлась дочерью седьмого. Более того, дочь того же седьмого, то есть третьего брата, давала мужскому роду Авраама, Исаака и Иакова возможность пополнения и женщинами, для того, чтобы единство не приходило в противоречие с общностью. Тем самым богоизбранный народ был по-настоящему избран из семеричности, при которой Ревекка, сестра Лавана, была также седьмой, а две дочери Лавана стали женами Иакова, одна из них, Рахиль, была младшей его дочерью, Лаван, находясь в состоянии шестого, отдал вместо седьмой, Рахили, которая была любима Иаковом старшую, Лию, которая является шестой. Именно шестая родила тех шестерых сыновей и дочь, они и составили тот костяк народа, который представлен этими четырьмя первыми детьми, первыми четырьмя сыновьями, которые дали возможность к расшифровке в системе шестиричности, то есть в системе именно действия и созидания, при этом первый по отцу являлся седьмым, а по матери шестым, в то время как Симеон по отцу являлся первым, то по матери - седьмым. Такое многомерное отношение к каждому из человеческих сыновей и дочерей позволяло Богу создавать ту познаваемую систему общественного развития, определяемую тем Законом, который требуется правильно осмыслить для того, чтобы реально применить его для выбора жизненного пути для построения этой жизни по образу древа жизни, оставив в неприкосновенности принадлежащее Богу древо познания добра и зла. Сыновья - первый, второй, третий и четвертый - основные истоки, которые дали развитие народу Израиля. Вспомним: от первого Адама и Евы родилось три сына, первый Каин убил второго Авеля, а третий Сиф стал предком Ноя, с его тремя детьми, спасшегося во время Всемирного потопа (предупреждение человечеству!), затем развитие этой ветви шло до появления Фарры, Авраама, Исаака и Иакова, переименованного в Израиль. Так появился народ, испытавший на себе все тяготы и привилегии пришельца, народ, сформировавшийся в общество, имеющее основой духовный мир пришельца, логику, ум и поведение богоборца.
    Пришельческая сущность, основанная на упрямстве этого народа, больше указывает на его атеистичность, чем на способность к наивной религиозной вере, основанной на незнании. Этот народ хочет все познать, все попробовать на своей шкуре для того, чтобы, уверившись и убедившись в том, что Бог, который дал ему Закон и вывел его из рабского состояния к свободе - самый сильный, самый могущественный, Вечноживой и Всевышний Бог, который является единственным, кого они обязаны почитать и чью истину они обязаны изучать и воплощать в жизнь. Это говорит о том, что такой народ можно лишь по их "искусственному" происхождению и положению пришельцев назвать евреями. Хотя истинное их значение богоборцев реализовалось в их истории, когда они, создав свои государственные устройства, отказавшись от общественного устройства, предусмотренного законом, разделились на два царства и противопоставили себя друг другу. В результате осталось лишь одно колено, колено Иуды, то есть четвертое колено, которое должно было отвечать за правду. Итак, народ Израиля, благословленный как народ, стремящийся к истине, отказался от истины во имя лжи и был уничтожен в большей своей части, кроме одного колена. В результате четвертое колено Иуды, возомнило себя той основой, которое, лишь немного изменив понятийные возможности Закона и унаследовав его у левитов, способно поставить свое царствование выше, чем власть первосвященников. Более того, это колено Иуды пожелало присвоить себе и права управления обществом, лжесвидетельствуя против истины, и в то же время занять две коронованных ипостаси руководителя общества. Этот руководитель должен был выполнить высокую миссию - подняться через равенство к свободе народа, к истине познания и возможности искреннего, святого, равного отношения с Богом, непосредственно от общения с Богом получать необходимую прямую информацию через ритуал воскурения Богу благовоний на золотом жертвеннике, постигать истину и в системе истинных ценностей соединяться с обществом в единое целое. Это общество должно было все больше распространяться по всей планете вплоть до выхода в космическое пространство. Там количество пришельцев известно лишь одному Богу и единый закон истины является тем непреложным фактом, который способен объединить все личностные свободы в один большой братский коллектив истинных пришельцев, как истинного общества четырнадцатого, или второго седьмого, то есть общественного устройства божественного мироздания всей Вселенной. Для этого, собственно, и выработан тот единый Закон для всех пришельцев, который объединяет их по внешним атрибутам мужского обрезания, доброму отношению к другим пришельцам и к сохранению личной свободы. Истинная власть от Бога лишена для них всяких претензий на земное богатство в силу невозможности владеть уделом на земле. Сила власти в общении между избранными первенцами и их отражением в третьем колене левитов заключена в объединении их на уровне городов как судей, которые обязаны нисходить до истины, то есть переходить из состояния шестого в пятое, то есть равенство всегда должно рождать свободу и ни в коем случае свобода не должна вести к рабству, а равенство превращаться в обман, порабощение, угнетение и уничтожение. Только при соблюдении подобных принципов каждый пришелец, находясь в пределах земного пространства, может ощущать себя человеком, поскольку оставляет за собой право на равенство, свободу, значит, возможность сопредельно пользоваться землей и ее растительным покровом, со всем населяющим ее животным миром. Точно так же постоянно возлагаются хлеба, точно так же постоянно горит огонь, точно так же равенство приносит хлеб и огонь - свободу, постоянно происходит целенаправленное искреннее общение с Богом, который, понимая очень тяжелую и четкую систему службы первосвященника и подчиненных ему левитов, делает комфортным его пребывание в том доме, который они строят для него и отгораживают для него в качестве места для ковчега, где он может появляться для общения с теми, кто стремится к познанию истины, жаждет получить с древа жизни плод, то, что единственно открывает возможность вечной жизни.

      Именно такое положение должно было бы сложиться в обществе, если бы не тяга иудеев к богатству, к знатности, где и храм строился не как система истинности, искренности и откровенности, а как захоронение богатства, торжество лживости. Таким образом, для того чтобы получать удовольствие, иудеи как четвертые, солгали, говоря о том, что обрезание крайней плоти - это лишь небольшая косметическая операция обрезания небольшой частички совершенно ничего не значащего, кожного покрова. Тем самым произошла "коронация" члена, фаллоса, и полный отказ от ума, от истины, от знания. И тогда "коронованный" член, подобно голове Змея, стал тем источником поклонения всем сексуальным прихотям и своеволию, которые и вызвали гнев Бога по отношению к допотопным людям. За это чуть было не поплатился Моисей: Бог заповедовал ему вывести иудеев из Египетского рабства, но для того чтобы найти повод отказаться, он стал препираться с Богом, ссылаясь на то, что он не красноречив, заикается, не сможет быть вожаком, после того как ему это не помогло, он выслушал Бога, но пошел не в Египет как велел ему Бог, а к своему тестю Иофору для того, чтобы тот, при возможности, запретил ему удаляться к тому народу, от которого он убежал. Но тесть дал согласие на то, чтобы Моисей шел к своему народу и освободил его, тогда он взял с собой сыновей и жену, которые опять-таки являлись ничем иным как способом удержать его в рамках семьи, вместо того чтобы выполнять общественное предназначение, завещанное ему Богом. И тогда Бог решил лишить его жизни, как бы наказывая Моисея за то, что он слушает не Бога, а подчиняется своей грешной плоти. Поняв это, испугавшись за своего первенца, жена его Сепфора, сумела каменным ножом отрезать тот источник раздора, показав кровь обрезания, о которой в свое время заповедовал Аврааму Бог. И только после этого Бог отпустил Моисея, не лишив его жизни. Это говорит о том, что на пути к истине, к ее осознанию, большое значение имеет половой инстинкт человека. Особенно, если человек несет общественную нагрузку, связанную с идеей равенства и свободы личности в обществе, основанных на истине, изложенной Богом. Иными словами, если человек действует в тех условиях закономерностей, которые апеллируют к сознанию, а не к половым инстинктам.
    Таким образом, эта маленькая ложь, которую допустили иудеи, назвав свою религию иудаизмом, позволила возвести золото, богатство, политическую власть, государственное устройство, а самое главное - ложь, хитрость и сексуальный разгул в некие приоритеты, доминирующие в современном обществе. Поэтому поступок Сепфоры ставил Моисея в равные условия для общения с Богом, с тем Всевышним, который оставил его вместо себя, что обязывало его освободиться от "власти" фаллоса в решении общечеловеческих проблем, и активизировать свой разум, повести за собой огромные массы людей и побудить их внимательно слушать обращение Бога к людям с горы Сион, когда он возвещал свои заповеди, представляющие основы конституционного миропорядка. Это позволяет говорить о том, что Израиль, как богоборец, ученый предтеча, мог бы даже в колене иудеев воспользоваться тем истинным знанием, которое они черпают каждый день из дарованной им Богом книги учения, те основные постулаты, которые явно указывают на необходимость правды и восстановление их обязательного первоустройства, которое было завещано Аврааму, Исааку, Иакову и всему народу Израиля. Нет нужды коленам иудеев занимать не свойственное для себя положение левитов, первосвященников, искажая истину неправдой, тем самым порождая ложь, смерть, устанавливая культ золотого тельца, обман, сексуальные извращения, прелюбодеяние (как основной запретительной формы для всего Израиля). Это пренебрежение к Закону в реальной жизни, где ясно написано, что ожидает общество Израиля, если оно не будет выполнять эти требования. Все предостерегающие факторы сбываются именно в отношении этого народа, который на протяжении тысячелетий постоянно гоним и постоянно пользуется дурной славой, как самый развращенный и беспринципный, как нация хитрецов, обманщиков, прелюбодеев и мошенников. Их не обвиняют в убийствах, их не обвиняют в кражах, но они, как правило, обвиняются в мошенничестве, в использовании власти в корыстных целях, в интриганстве и проявлении хитрости, которые связаны с мошенничеством, они не имеют себе равных и в сексуальной распущенности. Поэтому, если эти люди не начнут с "обрезания" настоящего, а не той "коронации" фаллического начала, которую они провели в мире, если эти люди не откажутся от неправды в отношении ближних и не будут свидетельствовать того, чего нет, а будут говорить лишь правду вне зависимости от того хороша она или плоха, несет она добро или зло, то эти условия позволят очень быстро изменить всю концепцию общественного устройства и жизни. Но если мы обратимся к христианскому миру, то увидим, что он погряз в воровстве, пьянстве и наркомании, проявляя все те свойственные своей третичности пороки, о которых существует предупреждение и запреты в десяти заповедях, где христианам ни в коем случае нельзя воровать. Для них нет большего греха, чем воровать, точно так же как для иудеев лжесвидетельствовать и прелюбодействовать. В то же время для мусульманского населения самым главным пороком является убийство. Если они не будут придерживаться концепций добра, то зло, которое выражается в крайней степени, как печать Каина, которая требует от каждого из народов ислама убийства, то никогда народ, исповедующий ислам, не сможет выйти из своего общественного кризиса. Для него не существует понятий воровства, они воруют лишь людей для того, чтобы получить за это выкуп. Для них нет вопросов прелюбодеяния, поскольку они решили этот вопрос крайне жестким способом, когда за прелюбодеяние женщина мгновенно подвергается смерти. И у них нет проблемы со лжесвидетельством, поскольку они ввели суд чести и способны отрезать человеку лживому язык. Женщину же, скрыв от общества паранджой, они сделали достоянием лишь одного мужчины, который является ее мужем. Поэтому так быстро решив все остальные вопросы, они никак не могут избавиться от одной своей самой главной проблемы, это проблема убийства. Весь исламский мир погряз в терроризме, там происходит убийство по любому поводу. Положение из Священного Писания, то есть из закона Бога, изложено в Коране в качестве постулата для второго, по которому даже Моисею было прощено совершенное им убийство, как компенсация за то, чтобы он не занимался прелюбодеянием, подвергся обрезанию, не лжесвидетельствовал и не уклонялся от выполнения истинного предназначения - служения Богу и обществу, постулат касается именно второго. Итак, измена Богу, предательство по отношению к соглашению с ним является большим грехом, чем убийство. Этот постулат позволяет исламистам прикрывать все свои действия на поприще божественного устройства общества своим фанатичным стремлением к убийству.
    Иисус Христос, который с помощью Бога превратился в живого Бога, постоянно находясь в состоянии пришельца, признавая отцом лишь Бога, как бы препарировал Закон с точки зрения третьего сына и своим милосердием, отрицанием смерти принес новую благую весть как систему новой свободы, которая, как новое вино в старых мехах, не могла быть основана и находиться в старых условиях равенства. Так возникла идея отрицания общественного божества, государства, которое на момент появления Иисуса Христа выступало как Римское государство, и именно ему служило иудейское четвертое колено, приспосабливаясь к государственному устройству этого Молоха при помощи искажения правды в отношении ближнего своего, первосвященников, левитов, вечносущего Бога.
    Итак, обобщим сказанное, повторив ряд положений, принципиально значимых для данной темы. Тот порядок, который указан в шести днях творения Бога для меня сопоставим с развитием семейных отношений. Первый день ассоциируется с отцом, которого создал Бог как множественность семени, как мужское начало. Второй день ассоциируется с матерью, как с образом пространства, где середина отождествима с истиной, благодаря которой устанавливается тот высший порядок жизни всего множества света как единого целого, как мужского начала. Без этого пространства, без матери, дальнейшее существование нового поколения, невозможно. В результате соединения середины пространства, которое создается из воды (вода, в свою очередь, создает тоже внутреннюю середину в качестве суши и земли) с оплодотворяющим семенем света отца появляется ребенок, сын. Он появляется еще до того, как насажен сад, в третьем дне, в середине третьего дня, и является результатом соития первого и второго дня, то есть результатом мужской энергии и света и середины женского пространства, воды. Новорожденный сын олицетворяется с Богом потому, что именно для него Бог создал растительный мир, живую природу, и дал ему ее в подчинение. Таким образом он является властителем живой природы, но должен не уничтожать ее могущественной рукой, а как всесильный судья сохранять то райское великолепие, которое создал для него Бог, возделывая этот сад, устанавливая с природой систему гармонических отношений. Четвертый день у меня ассоциируется с понятием семья, ее порядком, когда существует большое светило, олицетворяющее отца, меньшее светило, олицетворяющее мать, звезды, олицетворяющие детей. Система заключается в том, что когда появляется большое светило, то, как правило, меньшее светило и звезды уходят из видимой части спектра и в этом обильном световом потоке не видны. Абсолютное главенство в этом относительно равном, но созданном по иерархическим законам мире, имеет самое яркое светило, как дневное светило, оно предпочтительно для Бога, в его лучезарном свете все остальные системы не видны, хотя они реально существуют и находятся в своей системе равноденствия и иерархичности. Их время наступает ночью, когда власть переходит к матери, женщине и на фоне меньшего светила хорошо видны звезды. Это говорит о том, что большим светилом или источником света большого светила является лишь Бог, а равенство, которое в системе меньшего светила и звезд устанавливается в космическом пространстве на небосводе, есть не что иное как тот порядок, где различные звезды, обладая различным светом, не теряются и каждая неповторимо индивидуальна. Подходя к пятому дню, нужно понять, что перемещающиеся по земле, в воде и в воздухе живые существа, представляют из себя особую систему равенства, где степень свободы каждого сопряжена с огромным многообразием больших и малых живых существ. При этом их свобода находится в состоянии множественности, и переходя в шестой день, имеет три степени выраженности: животную, человеческую и пробожественную, или в системе двоичности и множественности различную степень равенства как возможность свободы животного по соседству с человеком и человека в соседстве с Богом. Когда человек урезонивает свои неразумные властные амбиции, поскольку так поступает Бог, когда человек не исполняет его законы как Создателя, Бог его не уничтожает, а пытается вывести его на единственно правильную дорогу жизни через милосердие, показав, что милосердие может указать человеку дорогу к вечной жизни. В то же время человек получает возможность постичь ту истину власти всесильного судьи, при которой баланс могущества и вечной сущности обозначен Богом как состояние покоя, где благословение и освящение представляет из себя сбалансированную гармоничную систему равенства и свободы, как в единичной личности Бога, так и в его множественной проявленности, поскольку все, что он создал, не подчиняется законам могущества, где сильный уничтожает слабого, а имеет сбалансированную систему соподчиненности и иерархичности. На каждом уровне этой системы существует своя степень свободы, называемая во всей этой системе множественности равенством. Человеку нет необходимости быть птицей, если он ходит по земле, и в то же время быть рыбой, то есть погружаться в воду. Он находится в качестве пришельца и поселенца на той земле, которую как середину, выделил из воды Бог, поднял ее, создал пустыни, холмы как средние возвышенности земли и горы как высшие точки земной поверхности. При этом поселил человека и на холмах, и в долинах и дал ему возможность уединиться и укрыться в горах, либо спуститься в пустыню для того, чтобы осмыслить свою бренность, и подняться в горы для того, чтобы ощутить свою близость к небесному престолу Бога. И в этом случае необязательно человеку, находясь в середине этого состояния, быть рыбой или птицей, поскольку и птицы, и рыбы, и звери, находящиеся на земле, созданы в помощь человеку для того, чтобы он, спустившись до уровня рыбы и поднявшись до уровня птицы, по достоинству мог бы оценить ту середину истины, в которую поместил его Бог, подчинив ему все, что находится в воде, на земле и в небе. Именно нахождение Бога в точке окружности семь, которая расположена в самой середине и позволяет ему, пребывая в покое равенства со всем окружающим его пространством и одновременно в состоянии абсолютной свободы по отношению к тому, что он создал и что подконтрольно ему, не заниматься никаким строительством, поскольку это пространство самой середины, самого центра являет из себя "ничто", из которого он создал все, что его окружает и в то же время все, что он в себе содержит. Одновременно это тот центр, в котором Бог может проявлять себя, выбрав для себя чистое место человеческой откровенности и желания познать истину, не трогая и не ущемляя пространство человека. Человек сам должен определить в системе равенства свою, не ущемляющую другого степень свободы, разделяя ту середину пространства, которая названа Богом сушей и переименована в человеческую сущность - землю.
   Таким образом, этот взгляд на шесть дней творения и седьмой день покоя помогает мне осмысливать такие понятия, как сын Божий, как человек - всесильный Бог природы, поскольку все эти моменты укладываются в определенную закономерность, предстающую как шесть дней строительства мира этого единого целого, где Бог вмещает в себя все то, что он создал и при этом находится в самом центре этого пространства - "все", занимая свое место истины в пространстве "ничто".
    Для меня основными вещами в этом законе были не те, о которых позаботился Бог, как о конкретной реализации идеи человеческого равенства. Рамки этого равенства должны быть ограничены его собственным законом, а человек не должен придумывать ничего нового, кроме личных договоров, при которых между людьми, договаривающимися о мирном сосуществовании, то есть о равном существовании двух свободных человеческих систем, всегда присутствует в качестве третьего Бог, находящийся посередине. В этом случае один из людей как бы выступает в качестве могущественного, то есть первого, который исходит в своей жизни из идеи добра, поэтому идет на мирное соглашение, исключив из своего арсенала зло, и другая сторона, это тот, кто выбирает смерть как крайнюю степень зла, а хочет вечной жизни как аналога добра. Между ними находится та сила, которая, с одной стороны, соединяет их, делая их равными и, с другой стороны, разъединяет их, делая их свободными. Именно этой силой является Бог в своем третьем состоянии, когда участвует в системе договора двух сторон. Таким образом, рассказывая людям как следует результативно владеть собственностью, как люди должны очищаться от случайных порочных отклонений и в то же время напоминая о возможных формах наказания для тех, кто умышленно совершает те или иные преступления, Бог выступает в качестве судьи, создавая возможность для человека через милосердие очиститься и вернуться в общество Бога. С другой стороны, Бог наказывает человека, совершившего своим волевым решением преступление против отдельной личности или всего общества, показывает свое всемогущество и закрепляет это всесилием судьи как центральную ипостась Бога Всевышнего. Бог может проявить свою ревность только в отношении того существа, которое любит. Он любит все свои создания и, если что-либо по его воле подлежит уничтожению, то это только то, что ведет к злу и устанавливает в мире ложь, отрицая истину, добро и жизнь и первый и основной атрибут этой жизни - правду. Тогда Бог прибегает к проклятию, в котором участвует не только он, но и та система судебного всесильного властвования, которая устанавливается как баланс для мирного и бессилового решения того или иного конфликтного вопроса. Система благословения дается добру, истине, жизни вечной и правде, в то время как действия зла, лжи, смерти заставляют человека соучаствовать в этом проклятии, он обладает возможностью проклинать и в то же время в этом проклятии участвует и Всевышний Бог. Таким образом, поступки человека определяют его дальнейшую жизненную концепцию, которая конкретизируется его системой взглядов, отраженных в его действиях и поступках. Бог не наказывает за мысли, возникающие как следствие различных желаний. Бог наказывает за дело, за то, что мужчина говорит, за то, что мужчина делает, поскольку для мужской стороны человека его дело и его слово представляют из себя равновеликую величину. А в заключение о пятом и шестом дне хотелось бы сказать, что я воспринимаю пятый день, когда появились кишащие и бегающие существа, которых создала вода, как основа пространства, то я бы назвал этот день днем равенства этих огромных рыб и мелких кишащих в воде существ, и птиц, летающих по небу и гнездящихся на земле, как лишенную разума систему свободы, поскольку свобода каждого из этого множества, не обремененная разумным началом каждого из этих существ, представляет из себя своего рода архаичное равенство или определенную градацию свободно перемещающихся существ. Каждому из них находится свое место в жизни, ограничением является лишь желание выжить, прокормиться, используя свою силу, скорость, возможность напасть, ускользнуть. В то же время шестой день представляет из себя разумную степень свободы, выбранную истинную середину человеческого бытия между животным и божественным началом. Это первичная степень равенства, где разумные ограничения свободы и иерархичность соподчиненности каждого человека согласно способу удовлетворения его жизненных потребностей, заложенных в него Богом, есть основа разумного ограничения свободы в условиях многочисленности мужчин и женщин, представляющих из себя Божественное равенство людей разного пола. Высшее равенство определяет для человека Бог, заставляя и предлагая ему очиститься, принести в жертву животных, таких как баран, коза или бык. Этим самым человек как бы жертвует своим животным началом или животной первичностью во имя человеческого очищения и отказа от всех неразумных, необдуманных поступков. Так достигается соединение с Богом через его единственного представителя, называемого первосвященником и служащего перед Богом, призывая подняться до постижения истины каждого человека, желающего этого божественного общения и равенства с Богом. Бог сам определяет эту степень доступности, назвав место своего дома, обозначив план построения этого дома, который глубоко символичен и основан на тех принципах, которые Бог как высшую закономерность построения всей вселенной, земли и человека изложил в шести днях творения и седьмом дне покоя. Поэтому все, что было создано в шатре откровения: последовательность создания, сбора, укладки, переноски и наличие каждой конкретной формы, начиная от столба, подножия, покрова, размера и деления всей плоскости двора на две равные части. Сам ковчег завета находится в той части двора и в том месте скинии, которая представляет из себя абсолютный центр второй половины части двора, в первой половине - находится народ и приносит жертву как очищение и отказ от своего животного поклонения фаллосу, своих животных инстинктов, отклонений от разумной системы жизни. Очистившийся и полностью принесший за себя жертву священник обязан есть жертву вместе с тем из простых людей, кто ее принес. Это говорит о том, что священник существует не автономно от прихожан, не как некое высшее существо, которое общается с Богом, а он является тем мостиком, тем переходом, который ведет человека к Богу. От общения с Богом первосвященник спускается до общения с человеком, вступая с ним в своего рода разумное мирное соглашение. Священник вместе с человеком, приносящим жертву, оскверняется, поедая мясо этой животной жертвы, для того, чтобы показать, что он аналогичен с этим человеком по происхождению из животного мира, показать свою одинаковость и одинаковую первичность с этим человеком. Но при этом священник принимает как эстафету стремление этого человека к духовному совершенству через познание тех законов, которые начертаны на скрижалях, и прилагает усилия к тому, чтобы соединить этого человека в равенстве с Богом, дать ему почувствовать себя равным с Богом. Для этого он очищает место своего жилища, он очищает ту страну, в которой он живет, способствует тому, чтобы все ее пределы были лишены нечистоты, он не оскверняется смертью, он искупает свои грехи, при этом обязательно соблюдение условия - он должен быть правдивым и откровенным, искренним в своем раскаянии. Именно эта правдивость и есть ключ к первичному очищению и последующему приходу человека к равенству с Богом, то есть к высшему равенству, к духовному равенству. Показатель высшей искренности Бога был тогда, когда он увидел, что все созданное им - человеческий род, живые существа - превратились во зло через нравственное падение, поставив выше сознания и духовного развития свой фаллический признак, который они унаследовали из животного мира через хитрое проникновение Змея, сначала в женщину, а потом в мужчину, когда при желании получить скоротечное удовольствие, называемое оргазмом, они оказались в преступной связи между собой. Так, животный и растительный мир, созданный для конкретного человека Адама, был подвергнут уничтожению, то есть принесен в жертву Богом, только после того, как он раскаялся. Это высшее раскаяние Бога перед самим собой, когда он сам себе признался в том, что ошибся, допустив Змея к человеку, не отделив животный мир от человеческого.
   Бог, сотворив этот мир, признал правду, несовершенство допотопного человеческого общества, основанного на лжи, смерти, проклятии земли, проклятии Змея и это проклятие земли перешло в проклятие Каина, а для того, чтобы вновь ниспослать благословение на эту землю, необходимо было вновь ее создать, как новое пространство для человека. Бог уничтожил земное пространство, но при этом показал путь очищения через омовение водой, не уничтожил тех животных и рыб, которые находились в воде. Он уничтожил лишь то, что было подвержено проклятию на земле. Поэтому главное понять, что не следует желать чужого, а самое главное - стремление к откровенности и правде, независимо от того, хороша она или плоха, ведет она к качественной оценке или к количественной. Человек должен всегда стремиться к правде и этот путь приведет его к отказу от смерти, к выбору жизни, к служению этому принципу. Это и будет та непреложная истина, которая противостоит любой неправде и в то же время изымет из человеческого сообщества то зло, которое мешает добру поднять человека с уровня высокой духовности. Такая система всепроникающего охвата разновидностей человеческой индивидуальности, которая характерна для первых четырех сыновей, обнажает основное противоречие между общественной сущностью и личной индивидуальной свободой. Общественная сущность воспринимает все как свободу в равенстве, а личная индивидуальность первенца видит приоритет личной свободы над равенством. Именно своего рода борьба множественности и индивидуальности, как равенство и свобода, есть не что иное как две стороны одной медали, которые не могут совместиться и стать одной стороной, но представляют из себя могучую силу, если окажутся в едином блоке. Поэтому первого следует воспринимать либо как красный спектр, либо как фиолетовый, в то время как второго - как оранжевый спектр или как синий. Все зависит от того, какова степень понимания данной конкретной ситуации, спроектированной Богом, при которой система построения мироздания с первого по шестой день, представляет из себя спектр с красного по синий. В то же время поскольку первый день начинается с седьмого, то есть с фиолетового спектра, второй является синим, третий - голубым, четвертый - зеленым и пятый - желтым. После того, как Ной вышел из своего ковчега, Бог поставил знак завета между собой и Ноем со всем его семейством, осветив небесный свод радугой и повернув ее так, что фиолетовая часть стала верхней, а близкой к человеку оказалась красная часть. Тем самым, если человек считает себя первенцем, то он идет от красной части к фиолетовой, если он считает первым Бога, то идет от фиолетовой через синюю, голубую, зеленую, желтую. В этом случае, человек не может попасть в седьмой день, день покоя, то есть в фиолетовую часть (фиолетовый цвет практически недостижим: из-за недостаточной глубины красного цвета, в сочетании с синим он не дает истинно фиолетовый цвет), химическим аналогом фиолетового цвета является желтый, тем свидетельствуя, что человек должен стремиться из своего порядка шестого синего цвета в желтый спектр, где он был и создан Богом в то время, когда земля и вода были созданы, но земля еще была пуста, то есть в середине третьего дня. Поэтому цифра 2,5 является основополагающей для построения ковчега завета, а пространственная категория истины, определяющая середину второго дня, говорит о полуторном измерении, где полтора локтя и два с половиной - мера, необходимая для того, чтобы создать ковчег завета. Это свидетельство того, что человек не может жить вне пространства и что он создан самим Богом. Вот почему пространство ковчега завета поделено на две части - божественное и человеческое, находящиеся в равной пропорции, а это равенство, как уже говорилось, в форме свободы, троичности свободы, сконцентрировано в шестом дне творения мира.
    Бог, как Бог-отец, появляется тогда, когда воскуривается благовоние на золотом жертвеннике, габариты которого составляют один к одному, то есть тогда, когда был создан свет. И вообще все габариты как габариты стола, ковчега завета и жертвенника, на котором совершаются жертвоприношения во дворе шатра откровения, они отражают все атрибуты понимания шести дней творения и седьмого дня покоя. В устройстве шатра откровения прослеживается определенная закономерность, предусмотренная Создателем. Хашен первосвященника делится на две равные части, которые представляют из себя двор, где первая часть - это собрание всех двенадцати колен, а вторая часть относится к первосвященнику и Богу и выражается категорией урима тумим. Одежда первосвященника (надевается на голое тело) символизирует три степени равенства: штаны, рубашка, тюрбан, пояс состоит из четырех нитей. Поверх надевается простое льняное одеяние, поле его покрыто рисунком в форме шестиугольников, что символизирует систему точного соприкосновении одного с другим, свободу в условиях равенства. Простота этого одеяния говорит о каждой личности в отдельности, не имея в виду ее качество, а качество отражено цветовой гаммой - багряница, червляница, голубая нить и нить льна - которая используется для изготовления покрова для ковчега (пять полос с одной и другой стороны, соединенных золотыми кольцами). Облачение первосвященника завершает голубое одеяние, цвет которого говорит о свободе, которая как бы превалирует над равенством, как покров расшито четырьмя нитями с добавлением пятой золотой.
    Человек через разум (после обряда обрезания головки своего фаллоса) постигает десять заповедей, которые открывают ему вход в дом Божий для общения с Создателем и очищения. Там стоит ковчег завета, подножие пяти столбов, которые стоят при входе в шатер откровения, сделано из меди, середина - из дерева, а верх - из золота, в то время как сам шатер откровения находится на серебряном подножье, и золотое убранство столбов говорят об интерпретации тех законов, которые, как и одежда первосвященника, как и все ритуальные обряды (многие не видят в них глубинного смысла) очищения человека, исхода его из животного мира через человеческий в Божественный, есть не что иное как раскрытие всех тонкостей и глубины того Закона, который запечатлен в Пятикнижии Моисея. Все детали убранства и обрядовая сторона являются как бы иллюстрацией того,как можно разложить источник белого света на всю гамму красок от красного до фиолетового - это символизирует то, что каждая личность включает в себя общечеловеческие черты, при этом не утрачивая неповторимую индивидуальность в зависимости от своего положения в системе рождения.
    Итак, свобода единоличная требует равенства свобод в множественности, а для этого необходимы определенный баланс и иерархичность. Именно этому и служит Закон, который заставляет каждого индивида, находясь в обществе, действовать так, чтобы не противоречить общему ходу развития и сбалансированности того космического порядка, который создан Богом и который контролируется им в своей основе. При этом право на владение частными проявлениями этого порядка Бог передал человеку как своему образу и подобию. В этом смысле человек - это два образа, двоичность, мужчина и женщина, которые вместе и составляют единичность образа и подобия. Первый день - это энергия, свет, свобода, которые появились из ничего, из абсолютного равенства, где абсолютное равенство и абсолютная свобода представляют из себя не что иное как Бога, то есть абсолютное единое целое, точно так же, как мужчина и женщина в совокупности представляют из себя единое целое человека. Из этой системы выделилась сначала свобода, как мужская сущность, как система дела, затем проявилось желание, как форма равенства множественности, как свобода множества, то есть женская сущность. Поэтому женщина отвечает за народ, мужчина отвечает за личность, индивидуальность. Мужчина отвечает за свободу, женщина отвечает за равенство, при котором свобода одного не затмевает свободу другого. В то же время третьему из сынов Бог не дает ни свободы, ни могущества первого, ни пространства второго. Он приносит себя в жертву, и этой высокой ценой позволяет энергии и пространству сохраниться, не быть уничтоженными.
   Такое положение характерно для всего космического пространства на протяжении всех этапов развития человека не только на нашей Земле, но и во всей системе мироздания. И, если предположить, что в космическом пространстве обитают живые существа, в том числе и люди, человекообразные, то для того, чтобы этот многотриллионный космос находился в определенном порядке, необходима единственная отправная точка, тот Закон, который концентрирует в себе всю иерархию свободы в балансе с системой равенства. Люди, находящиеся на какой-либо из планет, пришельцы (это относительное большое количество населения) называют друг друга братьями, в силу того, что не знают ни своего происхождения, ни своих родственных корней (в то время, как остальные называются ближними и братьями по отцу и матери). Для пришельцев отцом является свет и энергия, а матерью является пространство, где отец и мать одновременно для них - Бог. Они обладают свободой, дарованной им Богом и равенством со всеми остальными собратьями по разуму, возможностью договориться, если они одинаково через Бога получают понимание закономерностей мироздания вне зависимости от нравственного содержания их поведения, так как они имеют возможность очиститься от греха и через первосвященника, через равенство с Богом, уравняться со всеми в свободном проявлении своей индивидуальности. Бог не ограничивает индивидуальную свободу личности, он делает всех своими детьми и братьями, позволяет им быть равными между собой, оставаясь при этом свободными. И он создает условия для человека, если он хочет уравняться через него со всеми остальными разумными существами, прийти к такому мирному соглашению и сосуществованию во всем космическом пространстве. Вспомните, Бог выводит Авраама из шатра и показывает ему на звездное небо, говоря, что это его потомство, показывает на песок, говоря, что его потомство будет велико по количеству, он соединяет песчинки земли и звезды космического пространства в единое целое, указывая ему на порядок мироздания. Авраам, уже состоявшийся, воспитанный как пришелец, постоянно ходит в поисках своего места жительства, покинув родную ему страну Арамею, родину его предков, хотя он бы там его мог утвердить и дать ему все, но через Авраама, Исаака и Иакова Богу нужно было воспитать нового человека, сформировать его общественную сущность как создателя новой общественной генерации нового народа, который не будет создавать государственную систему. И значит равенство и свобода каждого не вступят в конфликт со свободой и равенством его собрата, соседа, где пришелец будет чувствовать себя так же комфортно, как и в любой части космического пространства, где существует этот закон равенства через Бога, где Бог является покровителем всех пришельцев, как индивидуальной свободы личности и где он защищает от коллективной мощи и силы народа каждую отдельную личность, не давая ей в помощь ни родственных связей, ни братьев, ни народов, ни наций, ни отцов, ни матерей. Пришелец является сам по себе той уникальной личностью, которая ищет равенства, при этом не желая терять свою свободу и доверяя свою жизнь только Богу, своему покровителю и защитнику, который направляет его в жизни, который дает ему кров и пищу, охраняет его от несправедливости.
   Таким образом, Бог создал такую систему космической свободы, которая действенна и на земных территориях, на которых может поселиться пришелец. Он должен найти для себя на этих территориях условия, необходимые для его индивидуальной личной свободы в высшей системе равенства, включающего три степени свободы: свобода животного мира, человеческая свобода и свобода Божественная. Эти три степени свободы, выраженные и в лице трех первых сыновей, трех первенцев, которые равны уже потому, что каждый является первенцем: как первенец, который открывает утробу матери, первенец, который отстаивает общественное равенство и свободу, первенец, который от имени всех первенцев, рожден для того, чтобы служить Богу, первенцу в третьей ипостаси служит четвертый, тот, кто аккумулирует реальную жизнь всех людей, включая себя и трех первых сыновей, при всех различиях их функциональной роли. Еще раз обратим внимание на то, что третий выступает от лица всех первенцев, лишенных любого вида собственности и не желающих ее иметь, поскольку, служа Богу, обладает возможностью кормиться тем, что принадлежит Богу, теми добровольными дарами людей, которые они приносят Богу.
    В нашем обществе семья, рожая, как правило, одного ребенка или двоих, фактически не имеет возможности обратиться через третьего непосредственно к Богу и не имеет той блокировки, которая без всяких материальных затрат позволяет обществу выживать. Исходя из тех моментов, которые указаны в Законе Бога - Пятикнижии Моисея, видно, что этот Закон дарован второму, как общественному руководителю. Нетрудно понять что при отклонении и желательности отклонения в правую сторону, то есть в сторону третьего, можно предположить, что превалирующее значение имеет третий, шестой, девятый и двенадцатый, при этом за начальную композицию необходимо брать первого, четвертого, седьмого и десятого, где средним является второй, пятый, восьмой и одиннадцатый. При этом все комбинации, которые возможны с обилием лиц, действующих в этом законе, говорят об их индивидуальной интерпретации каждой конкретной вводной части законодательного импульса Бога, именно это и делает этот закон не только живым, но и всеобъемлющим, то есть вечным с точки зрения жизни, поскольку при более тщательном анализе постоянно просматривается его истинность, ведущая через всесилие судьи к вечной сущности имени Бога, которая конкретизирует жизнь как вечную и бесконечную.