Книга "Альтернатива" часть XIX
Автор стремится раскрыть внутренние движущие силы исторического процесса, его противоречия и катаклизмы. С этой целью он избирает нетрадиционный путь исследования, обращаясь к духовным основам бытия, к сложному взаимодействию трех авраамических религий – иудаизму, христианству и исламу. Восстановление единого божественного порядка, мира на Земле он видит в точном неукоснительном соблюдении законов Торы (Хумаша – Пятикнижия).
Интересной в данной книге представляется версия автора о том, почему люди, даже религиозные, упорно живут в разрез с законами Пятикнижия, и кому это может быть выгодно.
В заключительной части книги (Коллаж), подводя итоги изложенному, автор прибегает к свободному изложению материала (своего рода «поток сознания»), что позволяет ему охватить широкий круг актуальных проблем, ассоциативно связанный с текстом письменной Торы (Пятикнижием).
Синай, октябрь 2004
К вопросу о терроризме
Анализируя концептуальные вопросы авраамических религий через призму Пятикнижия Моисея – единственного величайшего пророка на земле, которого Господь Бог назначил Элохим (по-арабски – Аллахом) (Кн.2, гл.4, ст.16) и общался с ним лицом к лицу (Кн.5, гл.34, ст.10), что является смертельным для любого другого человека и пророка, к которым Господь Бог приходит во сне, хочется предостеречь человечество от экспансии будущих террористических актов. В то же время следует успокоить отчаявшееся население, с тревогой ожидающее своей гибели в результате межцивилизационного религиозного военного конфликта, разрешение которого возможно с помощью внимательного изучения и прилежного исполнения законов Хумаша (Пятикнижия Моисея).
Главным обстоятельством появления религиозного терроризма в конце XX и начале XXI веков является возрождение на карте мира забытой на две тысячи лет страны Израиля с воскресшим языком иврит, дающим возможность прочтения «повелений» (иврит – «тора») Господа Бога в оригинале. Государственный терроризм отдельных стран и объединенных агрессивных блоков закончился Второй мировой войной. В результате ее ядерной угрозы была поставлена точка для возможного будущего мирового военного конфликта. Государства по состоянию экономического и военного могущества выстроились в страны первого, второго и третьего порядка во главе с большой семеркой (божественным числом). Теперь государственный терроризм, называемый войнами, может быть лишь локальным, и, в конечном счете, закончится полным крахом государственности в пользу преобразования в общественное построение народов с единым законом управления Создателем через единое руководство посредством Хумаша (Пятикнижия – Торы). Вторая мировая война, давшая жизнь стране Израиль, потребовала физического восстановления 12-ти сыновей этого народа. Но, увы, даже единственно известное довоенное имя четвертого сына Израиля – Иуды – было заменено наименованием «еврей». Это, с одной стороны, послужило поводом поклонников религии иудаизма задуматься, к кому из 12-ти сыновей Израиля они относятся по своим мужским родственным корням. С другой – поискать вокруг себя не только поклонников религии иудаизма и бывших иудеев, но и заблудившихся представителей других народов.
И на что же они натолкнулись в богоданной стране Израиль? На внешнее отчуждение и ненависть со стороны арабов и внутреннее неприятие со стороны мужского колена третьего сына Израиля по имени Леви, молча, но настойчиво не желающих брать себе в жены иудеек, беспрекословно причисляемых мудрецами к религиозному иудаизму в качестве безусловной доминанты определения своей богоизбранности по рождению. С точки зрения наимудрейшего раввинистического иудаизма (талмудисты) все когены Аарона и левиты должны выстроиться в очередь для получения в жены иудеек. А они почему-то не желают такого «счастья» и «закрывают» своих мужчин от невест иудаизма. Никто не знает религии коганизма с именем Аарона во главе и не знает народа Леви, кроме их самих, ничем не выделяющих себя и не кичащихся, как иудеи, своей богоизбранностью. Левиты настолько самоизолированы от мира приходящих в ничтожество цивилизаций, что об их существовании знают лишь Господь Бог, они сами и стремящиеся навязать им своих жен иудеи, именующие себя евреями, для того чтобы хоть как-то, даже чисто теоретически попытаться ассоциировать себя с ними через это религиозно-философское наименование, в ущерб наименованию своей религии и своего царского происхождения из колена Иуды, присвоившего себе привилегию быть царями 12-коленного народа Израиля. Так талмудическое тщеславие мудрецов, возомнивших себя в толковании Торы (Хумаша) выше Господа Бога и его когенов, привело свой иудейский народ к физическому отрицанию их женщин мужским коленом Леви народа Израиля, возглавляемого когенами Аарона. Так изощренная идеология иудаизма наткнулась на глухое и твердое отрицание женской исключительности иудеек для сексуальной потребности мужчин из никому не известного в публичном мире колена Леви.
На поверхности этого неразрешимого религиозного конфликта находятся женщина иудейка и мужчина Леви, что требует очень внимательного и тщательного разбора, поскольку прикрытое евреизмом это взрывоопасное социальное явление и есть ключ к пониманию внутренних движущих сил терроризма. Всех можно примирить и снять любой социальный антагонизм, кроме антагонизма между чужими по родству мужчиной и женщиной, созданных Господом Богом для брака и производства детей. Усугубляется эта глубоко спрятанная за шелухой религиозных постулатов антагонистическая неприязнь закрытостью от мирового сообщества этих двух религиозных систем, что делает данную проблему скрыто внутренней. Ортодоксальный иудаизм отрицает все мужские особи, рожденные не от иудеек. Это делает систему замкнутой на женщине, изгоняющей из своей религии всех мужчин, не попавших в ее сферу. Круг религиозного иудаизма замыкается на иудейке с минимальными возможностями попадания в эту религиозную систему людей иного происхождения. И пусть бы эта искусственно созданная замкнутая система существовала сама по себе и попробовала бы выжить в исторических катаклизмах. Но эта женская система иудаизма, базирующаяся на письменной Торе, вынуждена признавать отдельно выделенное Хумашем колено Леви, почему-то живущее в контексте той же письменной Торы, по мужским законам своей исключительности, где левиты держат равнение на глав своего колена (народа) – мужских потомков помазанника Аарона-когена, именем которого был озаглавлен расцветший посох колена их общего отца Леви (Кн.4, гл.17). Это говорит об особой значимости имени Аарон для народа Израиля и его исключительности, даже перед именем Леви, для Господа Бога, дающего жизнь всему сущему на земле. Расцвет женского иудаизма мог и должен был приходиться исключительно на период иудейского царства, где царь объявлялся помазанником (мошиахом) и спасителем народа Господа Бога, с доминированием над первосвященником и соответствующим доминированием иудеев над левитами. В этом случае родство с женщиной-иудейкой было привлекательным близостью к государственной власти иудейского царя. Поэтому религия иудаизма постоянно ностальгирует по прошлым временам абсолютной государственной власти своих царей – Давида и Соломона – с подчиненным царю Иерусалимским храмом и подвластными их воле когенами (священниками) и левитами. Но как только иудейское царство было разрушено и порабощено, то искусственная власть религии женского иудаизма фактически закончилась. И их желание сделать своих женщин женами своих мужских «заклятых друзей»-«врагов» левитов стало сначала проблематичным, а затем и вовсе закончилось полной дискриминацией. Желание религиозных иудеев вновь сделать своих женщин привлекательными для левитов связано в их историческом сознании лишь с восстановлением нового государства – царства иудейского с храмовой горой в иудейской столице, Иерусалиме, и новой властью иудейских вождей. Такая антагонистическая система единства двух противоположностей, объединенная общим нейтральным названием «еврейство» образно может быть представлена как форма взрывного устройства, где внешняя оболочка и масса представляет собой множественный набор хаотических мужских частиц разных национальностей, способных подчиняться женской доминанте религии иудаизма, а внутри спрятанным запалом с жесткими параметрами возбуждения является мужская доминанта левитской системы идентификации и самосохранения колена первенцев Израиля. Это порождает постоянную внутреннюю готовность к взрыву религиозно-социального терроризма.
Слабая возможность иудаизма, заложенная в прозелитизме, требовала укрепления женской связи и более широкое поле деятельности для этой женской религии. И такой внешний выброс религиозных идей состоялся через религию женского христианства при абсолютизации иудейки Марии в качестве матери и отрицании физического отцовства как такового, отождествляя роль отца с Господом Богом. Естественно одно – все эти религиозные изыски кому-то очень и очень выгодны, что требует более внимательного и тщательного последующего анализа. Женские системы иудаизма и христианства имеют свою замкнутую и глобальную форму существования, соединенную прозелитизмом. Мужская спрятанная от всех система левитизма в этом случае должна была принять свою наивысшую идеально замкнутую систему недостижимости, согласно всем канонам письменной Торы, указанной для потомков Аарона-когена первосвященника. Это, безусловно, и состоялось исторически в условиях разрушения народа Израиля, потери страны обетования, исчезновения шатра откровения, как дома Господа Бога, и ликвидации ежедневной службы для священников и левитов. В книге 3-й главе 21-й подробно говорится о сыновьях Аарона, назначенных Богом священниками, и очень жестко о первосвященнике, который «…должен брать в жены девицу из народа своего» (ст.14). Это при отсутствии контроля в изгнании может сделать каждую мужскую кандидатуру потомков Аарона-когена неспособной занять наивысший пост первосвященника-помазанника в духовной иерархии служения Господу Богу на земле. Этим и может быть объяснимо стремление всех потомков Аарона брать в жены разрешенных по степени родства Торой девиц своего происхождения, что устраняет сомнение и право на ошибку. Так отсутствие законного помазания на службу Господу Богу первосвященника создает условия искусственно замкнутой системы абсолютной мужской доминанты идеально созданного народа по имени Аарон, где даже левитам тяжело стать родственниками этого наглухо закрытого от внешнего мира мужского ядра. При восстановлении нормального функционирования народа Израиля с возможностью проживать на обетованной земле и отслеживать корни своего мужского происхождения от 12-ти сыновей Якова-Израиля, с шатром откровения и законно помазанным на службу Господу Богу первосвященником, все замкнутые искусственные системы вновь начнут функционировать открыто с проникновением женщин на все уровни мужской божественной иерархии. Ведь потомки Аарона по мужской линии, а тем более левиты и другие потомки сыновей Израиля, не имеют никаких ограничений в выборе себе жен из любого народа, населяющего планету. Ограничения существуют лишь в рамках женской порядочности, соотносимой с девственностью в молодости и запретом прелюбодейства в замужестве. Но ограничения по национальному признаку женщин абсолютно отсутствуют в рамках законов письменной Торы (Хумаша) и являются лишь выдумкой религии иудаизма, которую создали неизвестные своим мужским происхождением «иудейские» мудрецы.
Ограничение по национальному признаку женщины, вступающей в брак, существует только для одного человека в мире – по базовому имени своего отца – Аарона и по должности наивысшего земного слуги для единого Господа Бога – помазанника-первосвященника. Вероятнее всего, это ограничение вызвано не дискриминационными соображениями для женщин всех остальных национальностей, а лишь с божественным условием огромного влияния жены на своего высокопоставленного в системе святости и возможности проникновения в истину законов Господа Бога мужа-первосвященника. Он является конечной инстанцией в человеческом суде на земле. Если жена будет осуществлять свое влияние на мужа в интересах своего народа, то для Господа Бога важно, чтобы это влияние на первосвященника не выходило за рамки избранного им народа-первенца Якова-Израиля. Ведь в ней будет присутствовать и доминировать семя Израиля, единого общего с мужем прямого мужского предка, давшего имя всему народу-первенцу единого Господа. Закрытая для населения планеты с абсолютно мужской доминантой семья священников Аарона не достижима для проникновения в ее закрытое лоно даже ближайших слуг-единоверцев по единому праотцу Леви. Шансы последних в будущем довольно велики в силу их происхождения от Гирсанов, Кегатов, Мрари и Леви, но и проблематичны в силу коллаборационизма эпохи государственного господства религии женского иудаизма, когда они были соблазнены женами-иудейками, их материальным богатством, карьерным ростом и идеями мужской обструкции, доходящей до предательства божественных законов мужской доминанты священнического служения, воплощенной в расцветшем посохе Леви с именем Аарона во главе.
Следующим окружением мужской семьи потомков Аарона являются мужские потомки Иуды, не желающие растворяться в других народах и поэтому вынужденные брать себе в жены исключительно иудеек, чтобы не нарушить религиозные требования раввинов иудаизма, но и отслеживающие свое происхождение по мужской линии до своего праотца Иуды. Это крайне проблематично в системе рассеивания по миру и ненадежности жен-иудеек, вдохнувших запах беспредельной свободы и не желающих терпеть никаких ограничений своих исключительных женских привилегий, дарованных им раввинами и мудрецами Талмуда. В такой ситуации женская религиозная блокада иудаизма и христианства, при абсолютной замкнутости мужской семьи потомков Аарона, полностью отодвинула мужчин, желающих власти Господа Бога на земле, от первоисточника знания и истин – письменной Торы Моисея, изъяв на 2-е тысячи лет оригинальный язык Торы – иврит – из общественного обращения, заменив его греческим, латинским и германским языками женской цивилизации христианства с вольными переводами оригинального текста, где прогерманский идиш стал внутренним языком сердцевины женского иудаизма маленького замкнутого народа, пустившего корни на просторах женской христианской цивилизации как в греческом православии, так в римско-латинском католичестве и прогерманском протестантизме. Приоритет жены в иудаизме по всем законом письменной Торы Моисея плавно перетек в доминанту матери в христианстве. И эта женская цивилизация достигла апогея своего государственного развития, через войны подчиняя себе страны и народы, увеличивая опасность социального взрыва в соприкосновении с «запалом» цивилизации мужской доминанты. Последняя стала давать импульсы к социальным взрывам не только снаружи – путем мужского исламского джихада, но и изнутри – эталоном мужского аароновского совершенства, куда стремятся все самые умнейшие и богатейшие из иудеев, скрывая свое стремление от христиан и бравадой прикрывая свое религиозное несовершенство, отвергаемое аароновцами на простейшем физически-физиологическом уровне.
Чтобы сделать систему законченной, Господь Бог позволил появиться могущественной мужской религиозной цивилизации ислама, где по всем канонам Хумаша Моисея отец занял доминирующее законное положение в обществе. Но женская цивилизация иудеев-христиан не позволила произойти контакту мужских доминант Аарона и ислама через соединение Торы и Корана, как у иудеев и христиан в Библии Ветхого и Нового Завета. Этим Господь Бог показал, что в мужчине соединены огромное несовершенство физического труда и эталон духовного совершенства, к чему, бравируя, изворачиваясь, споря и не соглашаясь, все же вынуждена стремиться женщина. Внешняя оболочка ислама и идеальный внутренний запал семьи Аарона своей мужской полярностью сжимают изворотливую, крутящуюся (как земной шар) женскую цивилизацию в жесткий порядок своих «объятий». Ведь голова мужа должна управлять руками жены, а физические усилия ног самца обрабатывают землю, принося в дом экономический достаток и свободу, позволяя самке рожать своих детей. Даже отсутствие в мужской религиозной цивилизации ислама фундаментального оригинала законов письменной Торы не мешает ей быть априори более совершенной и благословенной Господом Богом к развитию на земном пространстве как наиболее совершенной семейной системы, созданной Всевышним. Мусульманин, приверженец ислама, имеет в своем названии имя пророка, написавшего Тору, по-арабски Мусы, которого Господь назвал Элохим (по-арабски Аллахом), а также своим другом и пророком. Признание Аллаха единственным неизбежно приводит к выводу о единственности Мусы и записанных им законов, исходя из которых борьба с неверными есть главная заповедь для верных Господу Богу и его закону. На земном уровне неверность более всего относится к жене по отношению к мужу, а значит, ведет к непримиримой войне (джихаду, террору) мужской религиозной цивилизации по отношению к женской, до тех пор пока жена не подчинится мужу, а он, в свою очередь, не подчинится единому Господу и законам указаний Мусы – единого пророка и Аллаха.
В имени муслим – мусульманин заложены два значения, которые в совокупности указывают путь выхода человечества из религиозного конфликта: имя Мусы – Моисея и определение «салам» – «мир». При слиянии их в единое понятие мы получаем «мир» в имени Мусы – его пророческом даре «духа святого» и звании творца законов Торы Господа как Бога-Элохим, действующего от имени Господа (Иеговы) и по его поручению, создавая новую форму оземеленной свободы и равенства демократии в благословении и проклятии Господа Бога, где каждый получает свою долю за свои законные или противозаконные поступки.
Женский иудаизм оказался неверным мужским потомкам Аарона, а мать христианства оказалась неверной отцу ислама. Это и вызвало новую религиозную террористическую войну цивилизаций за восстановление господства Господа Бога над мужем, а мужа над женой. А временные религии отца и дочери (в мужском исламе) и матери и сына (в женском христианстве) уступают место своей взаимной войны единственному законному противоречию между мужем и женой, как это в скрытой форме сейчас происходит между двумя родственными коленами: мужским – левитов (брат) и женским – иудеев (сестра). При условии, что Господь Бог запрещает браки с близкими родственниками: матери и сына, отца и дочери, брата и сестры, хотя все они представляют собой пары самца с самкой, созданные в шестой день творения Богом. Это обусловлено тем, что Господь Бог создал для людей ряд условий для социального совершенства подчиненности жены мужу при отсутствии их близкого родства. Это делает указание Господа Бога о «любви к ближнему, как к самому себе» делом усилия своей воли и жертвенного поступка, возвышающего человека, в отличие от естественной любви между родителями и детьми. Ведь человек не видит Господа Бога, но обязан сделать усилие и полюбить его всем сердцем и всей душой. А также бояться его и трепетать от страха перед ним, подобно страху, присутствующему в исламе у дочери перед отцом, которому она полностью подчинена, где в условиях жаркого климата полная закрытость женщины требует очень серьезного терпения. Христианский же мир полностью основан на слепой всепоглощающей и всепрощающей любви между матерью и сыном, почему Иисус Христос и назван «любовью». Любовь и страх – два стабилизирующих порядок фактора. Поэтому любовь к Господу Богу и страх перед ним – это христианские и исламские добродетели.
Интересно также окунуться в глубь проблемы единоборства двух братских имен – Иуды и Леви, создавших из единого народа сынов Израиля две замкнутые в себе противоположности. Женский народ иудеев с их одноименной религией, отрицающей всех мужчин планеты, кроме мужчин Леви и, особенно, мужчин семьи Аарона, в которых привлекает их привилегированное должностное положение когенов Господа Бога. Иудаизм отрицает сыновей даже своих иудейских мужчин, если их родила не иудейка. Мужчины же колена Леви, и особенно их лидеры – потомство сыновей когена Аарона, полностью отрицают всех женщин планеты, включая иудеек, мечтающих выйти за них замуж. И если щепетильность в выборе жен мужчинами колена Леви, и особенно сыновьями Аарона, объяснима и понятна, то женская идея иудаизма должна была возникнуть, развиться и законодательно оформиться в религию иудаизма не просто так, в силу недоразумения или неясности законов Хумаша по этому вопросу, а целеустремленно и сознательно с прямым умыслом. Она должна была быть сформирована и внедрена в сознание людей как абсолютная истина и безусловное указание самого Господа Бога, изложенное в письменной Торе Моисея. И такое подтверждение своим идеям женской доминанты эти хитроумные люди организовали. То есть фактически создали из ничего, в рамках комментариев к 3-й и 4-й статьям 7-й главы 5-й книги: «И не вступай с ними в родство: дочери твоей не отдавай за сына его и дочери его не бери за сына твоего, ибо они отвратят сынов твоих от меня, чтобы служить иным богам, и тогда воспламенится на вас гнев Господа, и он скоро истребит тебя». Комментируя эту божественную заповедь, «мудрецы» делают, на их взгляд, бесспорный вывод о женской доминанте в формировании народа Израиля и, в частности, народа Иудеи – одной двенадцатой части Израиля. Эта идея получила свою жизнь и свое религиозное оформление и название иудаизма во времена вавилонского рабства, когда от 12-ти колен сыновей Израиля осталось лишь одно иудейское с претензией на владение от имени Израиля всей территорией обетованной земли Ханаан. Цари Иудеи уже успели возвысить себя над когенами Аарона и левитами, ввести все формы государственного правления с налоговыми атрибутами власти, перессорили и разделили Израиль на две части и не пожелали поддержать своих собратьев, царство Израиля, в борьбе с напавшими на них поработителями, уже испытали славу и накопили баснословные богатства – и все это успели потерять, оставшись в предательском одиночестве, испытав трагедию поражения и горечь рабства. Именно тогда и появилась религиозная идея женской исключительности, оппонировать которой после рабского унижения никому не хотелось. А когены и левиты, оставшиеся в меньшинстве, замкнулись в своем мужском гордом одиночестве, как единый Господь, отправляясь на временный исторический покой (субботу), чтобы впоследствии вновь вернуться к божественной службе. Саддукеи (коген Цадок) уступили фарисеям – женская демократия победила. При одном муже и нескольких женах демократия равенства для управления семьей не нужна в отличие от жен, демократия равенства которым необходима, как воздух. Но при одной жене на мужа, да еще при ее религиозной иудейской доминанте с христианским материнским приоритетом развития, мужчины уступают свою мужскую божественную власть единоначалия, делая себя по-женски демократичными, уравнивая свое исключительное право с подчиненным правом женщины. Мужчина перестает прикрывать женщину и детей правом своей ответственности за них перед Господом Богом, тем более что государство стоит на стороне жены и детей, еще более принижая роль мужчины в безбожном обществе.
Теперь нужно понять, для чего умным людям необходимо замкнуть, в общем-то, понятную мужскую систему общественного устройства на женщину, вступая в конфликт с первенцами Господа Бога – левитами Аарона, и настаивать на своей точке зрения, создав на основе мужской письменной Торы Моисея новую религию слепой веры в непогрешимость мнения каких-то мудрецов иудаизма. И если пришла вера иудейская, то неизбежно придет вера христианская и вера мусульманская, когда верить всегда проще, чем узнавать и понимать, т.к. к познанию нужны усилия и стремление, а к вере – лишь несопротивление, как условие пожизненного рабства своим мудрецам. Замкнутость религии иудаизма говорит о ее конкретной цели, где, выяснив эту цель, можно понять кому же она выгодна. Судя по имени сына Израиля – Иуды, она должна быть выгодна израильтянам. Но тогда почему же ее название столь локально и вмещает в себя лишь одну тринадцатую часть мужского народонаселения Израиля? Но если сложить все противоречивые обстоятельства возникновения женской религии иудаизма, то напрашивается вполне закономерно предсказуемый вывод. Обстоятельство первое: название иудаизм соответствует в Хумаше не только имени четвертого сына Израиля, но и дочери хетеянина по имени Йегудит, ставшей женой Эйсава-Эдома. И если оставить мужскую составляющую иудаизма сына Израиля Иуды, то неизбежно придется вступить в противоречие с Господом Богом, а это чревато для мудрых людей, которым обман Господа Бога ни к чему, и лучше перевести название религии иудаизма в женское хетеянское русло, и тем самым не погрешить против истины.
Земля Ханаан изначально принадлежала мужским потомкам четвертого сына Хама – Ханаана, в число которых входили и хеты. При всем проклятии Ханаана, поселился он, по выражению Господа Бога в Хумаше, в лучшей стране мира, где разведчики 12-ти колен Израиля увидели людей и плоды, поразившие их воображение и наведшие на них смятение и страх (Кн.4, гл.13, ст.28-34). Запретив израильтянам отдавать своих дочерей за жителей Ханаана и брать их дочерей себе в жены, Господь Бог предупредил свой народ об огромной силе влияния этих народов, противостоять которому не хочет даже Он, требуя их полного и поголовного уничтожения (Кн.5, гл.7, ст.2-3). Даже влияние дочерей Ханаана на сыновей народа Господа Бога, израильтян, настолько плачевно, что Господь категорически запрещает такие браки, что еще более отвергает сыновей Аарона-когена и левитов от браков с иудейками, т.к. первой (влиятельной) женой Иуды была ханаанка, а происхождение второй неизвестно. Поэтому, чтобы не нарушать, даже в мелочах, законы Господа Бога, мужская часть левитов, и особенно аароновцев, не желают брать себе в жены потомков «влиятельных» ханаанеев.
На обетованной земле Ханаана народ Израиля, согласно изложению письменной Торы Моисея, должен был появиться после 400-летнего длительного периода египетского рабства, а жители Ханаана были в самом расцвете физических и творческих сил без признаков какого-либо рабства в своей среде. Но перевод общего имени Ханаан, как «подвластных и подчиненных», а также Хет, как «страх и ужас», роднит их с иудеями не только физически, через жену Иуды и жену Эйсава-Эдома, но и духовно, через постоянные периоды рабства, в которые исторически попадают иудеи – от торовского египетского рабства до иудейско-религиозного вавилонского рабства полной раздавленности и раздробленного одиночества. Ханаанеи, жившие на своей земле до момента окончания написания письменной Торы Моисея, вероятно, на трагедиях своих жизней испытав силу, могущество и величие Господа Бога, поняли, что воевать и отвоевывать свою землю и право жить им придется не с сыновьями Израиля, а с их отцом и покровителем, единым Господом. И тогда умнейшие из ханаанеев просто обязаны были задуматься о единственной возможности физически выжить и остаться на территории своей земли, лишь исполняя, пропагандируя и не нарушая законов Торы Господа Бога, записанных Моисеем, и выжидая, когда нарушения последуют со стороны сынов Израиля и Господь Бог обратит все свои наказания не против врагов Израиля, а против него самого (Кн.5, гл.8, ст.20).
Говоря о царях в книге 5-й («Второзаконие» – «Дварим») главе 17-й, Бог указывает на народы-гои, которые окружают народ Бога (ам). Он требует от царя постоянного чтения всего Хумаша, в то время как иудейские цари довели это постановление до чтения одной книги – «Второзакония» («Дварим») и постепенно стимулировали перерождение народа-ам Израиля в народ-гои религии иудаизма со всеми атрибутами царской власти ханаанских народов, о которых предупреждал их Господь. Борьба за сохранение народов Ханаана и территории своего исконного проживания земли Ханаан могла быть решена мудрецами иудейско-хетеянской религии без единого элемента изменения письменной Торы Моисея – достаточно было провозгласить женскую доминанту народообразования религии иудаизма. Тем более, в вавилонском рабстве сексуальные отношения с женщинами Иудеи были пущены на самотек, т.к. положение рабыни чрезмерно ущемлено и зависимо, а раб в качестве отца и мужа – слишком слабая защита для бесправной женщины. Стойкость иудеев перед богатством, тщеславием и властью уже понесла огромные потери и изнутри была разъедена влиянием жен-ханаанок, о которых предупреждал Господь в письменной Торе Моисея, а остальных 10-ти колен Израиля для мужской поддержки уже не было, голоса когенов и левитов для иудеев-рабов уже были голосом вопиющего в пустыне. Так произошло легальное закрепление мужских потомков Ханаана и Хета через написание Талмуда женской иудейской религии в качестве единственных законных жителей своей бывшей, настоящей и будущей страны пребывания под надежным покровительством Хумаша. Но Господь Бог отдал эту страну сыновьям Израиля, а не сыновьям Ханаана и Хета, где дочери не могут наследовать эту землю без замужества на своих соплеменниках. И поэтому все последователи женской доминанты религии иудаизма были рассеяны по христианскому женскому миру, способные существовать лишь в рамках государственной власти и государственной собственности на землю, реализуемую в форме налогов с жителей своих стран.
Левиты и когены Аарона в своей мужской ипостаси не имели доли на земле Ханаана и среди сынов Израиля, а получали лишь божественную долю, которую должны были платить Господу Богу сыновья Израиля, которых к этому времени уже в Ханаане не было или было очень и очень мало. И поэтому левиты и аароновцы тихо, без религиозной шумихи, разъехались по разным городам мира, обдумывая проблемы и причины изгнания их Всевышним из обетованной земли. И вскоре они найдут ответ – в своем неверном египетском обрезании, т.к. мужскую чистоту, индивидуальность и принадлежность к Аарону и Леви они сохранили и сберегли. По-женски религиозные иудейские ханаанеи и хетеяне, естественно, в рамках исполнения законов Господа Бога, изложенных в отношении их в Торе Моисея, были изгнаны и мечтают вновь в составе колена Иуды или в составе 12-коленного Израиля перехитрить через своих мудрецов истину Господа Бога и вернуться на свою историческую родину – землю Ханаана и Хета, «спрятавшись» теперь не в иудеев, а в религиозных евреев. И если, в конечном итоге, с помощью Хумаша, истинные сыновья Израиля разберутся, кто же из мудрецов и гаонов создал им религию, отличную от повеления когенов Аарона, то, вероятнее всего, их будет ждать разочарование в наследственной чистоте своих кумиров. И «вылезут уши» ханаанеев и хетеян, мечтающих «по мудрому», на плечах народа-первенца сынов Израиля вновь прижиться на своей исторической родине. Они будут опекать потомков Аарона и Леви, предлагая им деньги, богатство и власть в христианских государствах, попутно подсовывая в жены своих «влиятельных» ханаанских и хетеянских дочерей, делая из шлюх девственниц и получая любую родословную, как у самого Иисуса Христа, вплоть до Адама и его непосредственного создателя – Господа Бога. Народу-первенцу сынов Израиля нужно законное хумашеское обрезание совершенства, как воздух свежести, для возвращения на подаренную им Господом Богом землю, и это позволит быстро разобраться со всеми несовершенными религиями и их носителями ради установления единого божественного порядка на земле, как на небе, где находится Господь Бог.
Если ханаанеям и аароновцам Леви нужны лишь строго ограниченные людские и территориальные ресурсы в масштабах 12-ти колен сынов Израиля и территории бывшего Ханаана – нынешнего Израиля, то их невидимая сексуальная борьба мужских и женских приоритетов скрыта от шести миллиардов жителей планеты, решающих свои налоговые и территориальные проблемы, даже не замечая этой маленькой страны, на которой нет ни нефти, ни воды, и она может быть богатой и счастливой лишь по воле Господа Бога (Кн.5, гл.11, ст.13-15), за счет неба и дождя и исполнения законов Хумаша ее жителями. Эти скрытые проблемы под непонятным «никому» покрывалом еврейства, на самом деле, дали огромную не разрешимую проблему глобального значения, где женские государства христиан пытаются за счет военной силы оружия решить проблему мужского исламского общественного устройства. При этом государственные устройства – лишь форма отражения женской государственной агрессии христиан, унаследованная от царской женственной религии иудаизма. Ведь для общественной мужской власти Аарона-когена совсем не нужны государственные формы военного насилия над рабами своего Господа Бога, которому они являются лишь священными слугами, не просившими для себя никакой должности и получившими ее (коген) лишь в награду за свою преданность Всевышнему в борьбе со своими неверными собратьями (Кн.2, гл.32, ст.26).
Ислам как мужская религия не будет бороться с женским христианством на изощренном государственном глобально насильственном уровне, а переведет свою реализацию страха и ужаса («террор» – «хетеянство») на уровень общественный и глубже – на семейный, где шахидами будут обязанные мстить за потерю своих родственников и мужа. Террор на уровне семьи в рамках мужской национальной сплоченности – это непобедимая сила для любого самого сильного, хитроумного и изощренного государства женских христиан, т.к. оно было создано и все силы бросает на основную свою функцию преодоления социального распада женского хаоса беспорядочных национально-сексуальных связей. Авраам позволил своей жене Саре выгнать ее рабыню Гагар с его первым сыном Исмаилом в пустыню, и потомки этого сына стали основателями и приверженцами мужской религии ислама, образованной в пустыне на юге от Ханаана и живущей за счет богатства нефти в недрах земли. Третий сын Авраама от новой жены был ее первенцем и получил имя Виноградарь. Впоследствии он и его братья также были изгнаны Авраамом, естественно, в сторону севера, где и может расти виноград, предвосхитив появление христианства с первой столицей в Риме, как ислам на юге пустыни – в Мекке и Медине. Но обе эти религии, христианство и ислам, тянут покрывало (Иерусалим) на себя, расширяя территорию святых мест для своих религий, отцы ислама на юг – к солнцу и лету, а матери христианства на север – к луне и зиме. При полной женской вседозволенности порядок и власть осуществляет исключительно только государство и его органы, авторитетами признаются временно занимающие государственные посты люди. Такая, лишенная земельной собственности женская христианская система национально нестабильна и хаотично перемещается за источником работы и денег, желая демократического равенства и государственной стабильности, соглашаясь платить за это большие рабские налоги. Мужское исламское общественное устройство базируется на земельной собственности в единой национальной семье. В ней власть осуществляют духовные авторитеты и старейшины своих родов, мало обращая внимания на государственную власть внутри общества, давая ей карт-бланш во внешних отношениях с подобными же государственными образованиями. Мужская система более стабильна и более близка божественному устройству свободного национально однородного общества. Поэтому расчет женской цивилизации на государственное устройство бесперспективен в столкновении с мужской цивилизацией общественного формата.
Вначале Бог создал мужа, потом – самого близкого ему помощника – жену. При этом соотношении господствовать мог лишь более совершенный, а его помощником быть менее совершенно созданный. Менее совершенная по созданию жена спровоцировала запретный поступок, который привел Адама и Еву к изгнанию из рая. Полученное в результате этого падения несовершенство мужа должно было быть впоследствии исправлено через указанное Элохим обрезание крайней плоти каждого новорожденного самца человека. Но в силу ряда обстоятельств подобное божественное совершенствование мужчины было преобразовано обрезанием кожи в крайнее несовершенство его физической и духовной личности, поскольку вместо единого закона Господа Бога – письменной Торы Моисея – стали изучать и подчиняться законам, придуманным в Талмуде, Евангелиях и Коране. Мудрецы посчитали, что человеческим сознанием через искусственно созданные законы можно изменить созданное Господом Богом совершенство конструкции природы, животных и человека в более совершенную научную конструкцию с помощью добавления религиозной веры к аксиомам, не требующим доказательств. В результате авраамический мир получил три несовершенные религиозные общественные системы, где две женские – иудаизм и христианство, столкнулись в непримиримой войне террора с мужской общественной системой ислама. Религиозный иудаизм базируется на приоритете жены над мужем, что делает «помощника» выше и совершенней «господина» и требует искусственно созданных усилий государственного насилия, чтобы такая стоящая вверх ногами общественная система могла функционировать и развиваться. И ключевым вопросом этой системы является продолжение рода, кому позволено решать какие дети более угодны Господу Богу. В иудаизме последнее слово за женой и любая мужская риторика разбивается о доминанту этого обстоятельства.
В шестом дне творения Бог создал человека самкой и самцом, парой, которую можно разложить на три основные блока – это муж и жена, мать и сын, отец и дочь. Мать и сын, а также отец и дочь – не могут по закону Хумаша составлять детородную пару, хотя на животном уровне – это вполне сексуально дееспособные между собой особи. Лунно-женское развитие самки представляет собой лунный спектр. Зарождение новой луны символизирует дочь (молодая луна – символ ислама и ежемесячный праздник Господа Бога для землян по законам Хумаша). Полная луна зачатия символизирует жену, когда ее яйцеклетка ждет оплодотворения мужем и, образно говоря, своей полнотой небесного свечения соперничает с полнотой свечения солнца-мужа, указывая умному человеку своим отраженным светом полную зависимость от мужа (что происходит у левитов Аарона и изменено в религии иудаизма), где не любой самец (звезда, не отраженная в сиянии луны), а только единственный муж (солнце) может быть ее сексуальным партнером. А стареющая и убывающая луна символизирует жену, превращенную в мать с рожденным на небесах сыном-звездой (угасающий полумесяц и звезда символизируют материнско-сыновью религию христианства). Мужская составляющая представлена на небе днем в качестве солнца, а ночью в качестве звезд, где в семье руководит муж, а в обществе – старейшина, что символизирует дневную солнечную часть спектра, а сыновьями-звездами ночью руководит мать-луна. И все же восход солнца на востоке символизирует юношу-сына. Движение полного солнца по орбите – мужа и его способность в его дневном присутствии руководить всей деятельностью земного существования, когда люди и животные в безопасности перемещаются на любые расстояния и не ждут угрозы ночного нападения. И вечерний закат солнца своей обволакивающей теплотой и дневной усталостью символизирует возраст и положение отца со всей положительной атрибутикой патриархата.
По истечении шести дней творения и седьмого дня покоя Господь Бог стал создавать из человека того, кто ему нужен для гармонии развития человеческого общественного устройства, из фундамента которого естественным образом закономерного развития будут воссозданы все остальные недостающие звенья совершенной цепи человеческого развития и совершенства. И этой базой он выбрал мужа и жену – его помощницу по главной своей ипостаси и самку для возможности размножения человеческого рода на земле. Так как по замыслу Господа Бога в человеческом обществе необходима наивысшая гармония божественного образа и подобия и способность руководить божественным произведением, то муж и его помощник-жена способны руководить процессами развития и одновременно, являясь самцом и самкой, способны воспроизвести детей, став для них отцом и матерью. Так эта система становится идеально сбалансированной как по вертикали, так и по горизонтали общественного устройства, где основополагающим элементом является муж, и его приоритет в божественном устройстве семьи неоспорим как в момент создания (Кн.1, гл.2, ст.21-23), так и в момент изгнания первых людей Господом Богом из рая (Кн.1, гл.3, ст.16).
В настоящее время женское изначальное несовершенство, соответствующее социальной должности «ближайшего помощника мужу» принесло плоды своего несовершенного устройства. Иудаизм как религия жены широко излился на мировые просторы в форме религии материнского христианства, где сын не способен полноценно руководить матерью как мужчина женщиной, и, не являясь ее мужем, не может стать отцом – творцом своих детей, как это сделал Господь Бог в отношении всего человечества и его первенцев – народа Израиля. А не мог он стать совершенным мужем потому, что был по-иудейски, а значит, по-египетски обрезан. Не став мужем, не возможно, по закону Господа Бога, стать совершенным отцом – образом и подобием совершенного Бога. Несовершенные женские государственные общественные организации иудейских жен и христианских матерей были исторически более совершенны, чем организации несовершенных мужей и сыновей. Последние были вынуждены подчиняться женскому изначально-природному несовершенству ввиду своего еще большего несовершенства – египетского обрезания. Но Господь Бог разделил людей между собой еще на три социальных класса соответственно: господ, слуг и рабов. Господа-иудеи создали внутри своего общества класс рабов, которые, стремясь к свободе и совершенству, произвели революцию в религии иудаизма, воплотив мечту каждой иудейки-жены в материнство, при котором становится важным не наличие номинального мужа, а наличие идеального совершенного отца, образом и подобием которого должен стать его сын. В результате иудаизм революционизировал в христианство с идеальным и совершеннейшим отцом для всего народа Израиля, в том числе и Иудеи, самым единственным и непревзойденным Господом Богом. Тем более, в Песне Он сам называет себя отцом своего народа (Кн.5, гл.32). После отказа христиан от несовершенного обрезания своих мужчин их несовершенство уменьшилось. Хотя они и до сих пор остались инфантильными сыновьями не только для своих матерей, но и для своих жен, капризами заставляя их уступать своим претензиям. Христиане, став слугами (сыновьями) своих господ-иудеев – несовершенных мужей своих более совершенных жен, уступили место рабов для новой социальной революции физически более несовершенных своим обрезанием, но потенциально более совершенных мужчин-отцов, в силу возраста не способных подчинить себя пусть более совершенной из-за отсутствия неправильного обрезания, но уж очень молодой и находящейся в страхе наказания дочери. Другими словами, против авторитета материнства и капризов сыновей христианства пришла новая революция несовершенного, но мужского отцовства ислама, указывающая своим рабским социальным положением на путь исправления подчиненного положения мужской цивилизации по отношению к женской. И это совершенствование, как уже отмечалось, находится «внизу», в темноте сексуальной агрессии самца через надлежащее обрезание своей крайней плоти (Кн.1, гл.17).
Многого не осознавая из-за несовершенства своего обрезания, ислам без привлечения письменной Торы Моисея сам вышел на столбовую дорогу единственной возможной общественной цивилизации, где обществом управляют старейшины-отцы, а мужья управляют своими семьями, причем брат помогает отцу следить за порядочностью своей сестры, пока она находится в доме своего отца. Исламу необходимо физическое обрезание своих мужчин и духовное приобщение к первоисточнику законов Господа Бога, изложенных в Хумаше Моисея, чем в совершенстве владеют мужчины семьи Аарона-левита, которые, вероятно, первыми должны сделать шаг к своему физическому совершенству в обрезании крайней плоти с целью выполнения непреложного указания Бога.
В настоящее время мы видим двойственность трех религий: женских – иудаизма и христианства и мужской – ислама. Борьба женского христианства и мужского ислама – лишь внешние формы борьбы и вражды двух несовершенных подходов к одной проблеме: какие люди должны стать мужем и женой, чтобы быть достойными и мудрыми отцом и матерью и воспроизвести самых совершенных сыновей и дочерей, способных по замыслу Господа Бога заселить всю территорию планеты Земля. Ведь самый острый и скрытый под флагом еврейства вопрос – вопрос о заселении обетованной земли первенцами народа Господа Бога. Так иудаизм жены под флагом царизма столкнулся в непримиримой войне с авторитетом мужа – левитов Аарона, не желающих унизительного рабского возврата к царизму государства. Последнее требует своего содержания и усиления через систему принудительных налогов, т.к. налоги – лишь иудейская замена десятины левитам. Основной вопрос – кто есть муж, и кто есть жена – полностью выправляет или искажает многие основные законы письменной Торы Моисея. Так Иисус Христос потребовал от своих последователей вырвать глаз, посмотревший в сторону чужой жены, до предела обострив законы Торы по этому важнейшему вопросу общественного устройства жизни. И результат не заставил себя ждать – христианский мир превратился в один большой публичный дом, где «все спят под одним большим одеялом», а дети рождаются по закону случайных связей (как по закону случайных чисел). Люди перестали интересоваться и знать своих предков, т.к. безотцовщина – это решение вопроса в пользу матери, а спросить у матери о своих отцовских предках считается правилом дурного тона, чтобы не расстраивать ее понапрасну. Ведь она с большим желанием хочет забыть виновника своего неудачного замужества и его происхождение ей не интересно. А любовь к матери и всепрощение оставляет сына, так же как и Иисуса Назарея, без ответа, лишь отражая в метриках дату и место своего рождения. Так дети становятся безродными и сиротами при живых, но неизвестных отцах. У христиан при такой концентрации прелюбодейства и случайных связей есть лишь единственная отдушина – уповать на безвестный постулат о своей абстрактной родственности с единым Господом. И когда исламские страны, желая наказания за прелюбодейства, устанавливают уголовное наказание прелюбодеев, то это прямое божественное указание, усиленное Христом, становится непреодолимым препятствием для их вхождения в содружество христианских стран (пример: Турция и ЕЭС).
Авраамические народы празднуют праздники, посвященные приоритету жены в иудаизме, приоритету матери над сыном в христианстве и приоритету отца над дочерью в исламе, поделив осень – иудеям, зиму – христианам и весну – мусульманам. Они оставили не тронутым главнейший приоритет человека, созданный Господом Богом, – приоритет мужа в скрытой от всех нерелигиозной форме народа Леви во главе с Аароном, а летние праздники Опресноков, Швуота и Сукота – без надлежащего оформления в священные одежды и образы Аарона и его потомков. У иудеев есть зимние праздники – Ханука и Пурим, у христиан – Рождества и Нового года = обрезания, а у самых несовершенных, но мужских мусульман также существуют свои два праздника, периодически попадающие на зимний период, – праздник жертвоприношения (Курбан-байрам = ид аль адха) и праздник разговенья (Ураза-байрам = ид аль фитр). Но для левитов Аарона праздничная служба требует их обязательного физического присутствия в храме дома Господа Бога. И заменить их не сможет никто из миллиардов людей, как бы они ни назывались и какие бы религиозные должности себе ни придумывали – в качестве ли раввинов, попов или мулл. Все, кроме Аарона, назначили себя сами представителями Господа Бога на земле. И никто из них, при здравом уме, не сможет, да и не будет ссориться с Всевышним, оспаривая у Аарона какое-либо право на должность когена (священника) на земле. Ведь жизнь и смерть, здоровье и болезни, богатство и нищета – все инструменты – в руках Господа Бога, а эти временные «святые» – лишь случайные люди в историческом вакууме религиозного хаоса. Не трогая Коран, Евангелия и Талмуд – священных книг трех враждующих религий – следует лишь обратиться к 22-й и 23-й главам 5-й книги Хумаша Моисея – законного источника жизни левитов и Аарона, чтобы понять, что иудеи и христиане, имеющие эту книгу как начало своих религий, полностью изменили на практике жизни законы ее содержания. И мусульмане, никогда не читавшие и не изучавшие ее, стоят ближе к ее соблюдению и по-мужски, наивно, но жестко и даже жестоко борются за восстановление и соблюдение этих законов, очищая их от коррупции женского цинизма разменявших свою благопристойность на материальное благополучие.
В стихах с 13-го по 20-й главы 22-й и в стихах с 1-го по 2-й главы 23-й книги 5-й указано, что приоритетом для Господа Бога является не дочь и не мать, а жена, верная мужу. Если девица, вышедшая замуж, окажется недевственна, то она будет убита (ст.21, гл.22, кн.5). И огромное внимание уделено девственнице, обрученной или необрученной своему будущему мужу. Ее обручение приравнивается Господом Богом к замужеству и ответственность за такую девицу наступает самая жесткая – убийство ее насильника, которому она сопротивлялась (ст.ст.25, 26, гл.22). Таким образом, насилие приравнивается к убийству. Но Господь Бог мало защищает интересы отца девственницы и ее саму, если она не обручена своему мужу, т.к. за ее изнасилование отец получает скромный выкуп (50 шекелей), а изнасилованная девица становится женой насильника пожизненно без права расторжения брака (ст.29, гл.22). Здесь напрашиваются очень серьезные выводы о том, что каждый отец у Господа Бога рожает не себе дочь, а жену для другого мужчины, что единственно для Всевышнего максимально ценится в судьбе будущей жены и матери. И если отец не хочет принудительной, путем насилия, экстравагантной судьбы для своей дочери, то он, в первую очередь, должен подумать о ее будущем муже и своем добровольном для ее счастья выборе, и уже только затем – обо всех мерах предосторожности и контроля за дочерью с целью сохранения ее девственности до первого супружеского контакта с мужем. Если девица, даже обрученная, была не девственна, то ее от смерти после изнасилования ничего не спасет, т.к. изнасилование лишь повод узнать о ее неверности в доме своего отца. Любой добровольный секс с девицей обрученной и необрученной, с чужой женой карается по законам Хумаша смертью обоих любовников. А сыновья, рожденные не по правилам божественного брака, не войдут в собрание Господа, так же и их последующие поколения, что трагично для женской цивилизации разврата религий иудаизма и христианства (Кн.5, гл.23, ст.2).
Именно эту женскую цивилизацию, поклоняющуюся законам государства, а не Господа, террором ужаса и страха хочет вернуть в лоно законов Хумаша Моисея ортодоксальный мужской ислам «верных», ведущий войну против «неверных» заповедям Господа Бога и, в частности, 22-й главе 5-й книги. Эта глава говорит о том, из каких дочерей Господь Бог хочет видеть жен для своих сыновей и поэтому очень много внимания уделяет обязательной девственности дочерей, вступающих в брак как по обручению, так и непосредственно. И поэтому эту главу можно и нужно признать основным камнем раздора между женами иудаизма и дочерями ислама. В иудаизме жены нарушают все постулаты этой главы, но убить их представляется невозможным ни в возрасте дочери – не девственницы, ни позже в должности жены-прелюбодейки, ибо на ее физическом существовании и основана религия иудаизма, формально на словах признающая все заповеди этой главы, но на практике отменяя все запреты для дочерей и жен, требующие смерти. А уж стих 22-й просто говорит о том, что замужней женщине тысячу раз нужно подумать, прежде чем остаться с чужим мужчиной наедине, чтобы вдруг не случилось сексуального контакта, поскольку здесь даже нет намека на разграничение насильственного или ненасильственного сексуального контакта и смерти предаются оба исполнителя. Это говорит о желательности при общении с чужими мужчинами замужних женщин какого-либо присутствия и контроля со стороны мужских родственников мужа, чтобы не попасть в разряд мертвых, что при многоженстве вполне реальная вещь. Для Господа Бога эта глава (гл.22, кн.5) очень важна как фактор верности дочерей как будущих жен своим мужьям, указывая на то, что неверную дочь нужно убивать, а не прощать на стадии жены с целью прикрыть от насмешек себя или отца жены от позорящего его дом факта. Так сокрытие этих фактов и не уничтожение порока на момент вступления в брак приводит к непоправимым дефектам и полному коллапсу Божественного построения общества, т.к. в главе 23-й, стихах с1-го по 2-й говорится уже о христианской доброте и любви материнства к своим сыновьям, которые рождаются без возможности попасть в общество Господне, и даже их десятое поколение не может войти в него. Такова расплата общества за безоглядную любовь и всепрощение на стадии дочерней недевственности, за недовольство и несогласие в этом вопросе с кровожадностью ислама, и дальнейшее распутство жен и появление на свет не нужных Господу сыновей. И если иудеи и христиане не довольны кровавой жестокостью исламской цивилизации, то им необходимо изучать не Коран, а присвоенные их женскими религиями Божественные установки ими же отвергнутой мужской цивилизации во главе с Хумашем и когенами Аарона, как уже отмечалось, берущих себе в жены дочерей-девственниц и имеющих абсолютно верных жен и, безусловно, сыновей от них, не только способных войти в общество Господа, но и стать там постоянно любимыми и долгожданными детьми Господа Бога. Нет возможности предотвратить крушение той цивилизации, которая не считает нужным исполнять законы своих же собственных религий. Богу нужны матери сыновей, состоящие из верных жен и вступившие в брак дочерьми-девственницами, не посмевшими опозорить дом своего отца и нашего общего отца – Господа Бога. Мусульмане борются за то, чтобы их сыновья вошли в собрание Господа (ст.2, гл.23). Для этого они доступными им несовершенными мужскими методами страха и жестокого насилия осуществляют контроль огромного разношерстного мусульманского мира во исполнение закона девственности своих дочерей, основной обязанностью для которых Господь Бог определил быть женой и стать законной матерью своего потомства. И если эту функцию получения в жены дочерей-девственниц без насилия и шума террора осуществляют аароновцы-левиты, то лишь потому, что их очень и очень мало в сравнении с мусульманами. И Господь Бог посвятил Аарону и его семье очень много своего драгоценного времени и места в своих совершенных законах, где их будущие жены воспринимают ограничительные заповеди не как ущемление их свободы, а как заботу Всевышнего о них и их будущем потомстве. Иудеи и христиане своей вольной трактовкой любви настолько развратили своих дочерей и жен беспорядочными половыми связями, что воспринимают законный вызов ислама к осуществлению сексуального порядка в обществе как наступление на свободу дочерей блудливости, любовных интрижек жены и возможности рожать Господу не нужных сыновей от кого им захочется. Эта цивилизационная война полов только еще начинается, но уже заранее проиграна женской цивилизацией иудаизма и христианства как на земле, так и, главное, на небе. Ибо место этой цивилизации исключительно «под землей», что и пытаются террором доказать ортодоксальные мусульмане. И эта антагонистическая война ведется между союзом Ветхого и Нового Завета с непримиримым Кораном. Хотя разрешение конфликта находится в реальном изучении и исполнении законов письменной Торы Моисея, называемых Хумашем или Пятикнижием. Ее иудеи читают для хорошего тона и из слепого уважения, зависти и пристрастия к единственному законному, но при этом самому избранному из всех остальных колену левитов Аарона, чье имя смогло оживить посох Леви и показало, насколько оно приятно Всевышнему, что он палку заставил расцвести и принести плоды миндаля – дерева жизни народа первенца и всего человечества. Попытки через своих дочерей сделать Аарона и левитов иудеями им не удались и, надеясь на невозможное, они собираются вокруг когенов и левитов в субботы прочтения Хумаша. И ждут, когда те потеряют бдительность своего деторождения и пропустят ханаанеев и хетов в самую благодатную для Господа Бога брачную постель потомков сыновей Аарона. Чтобы изнутри, как это случилось с потомками сыновей Иуды, ввергнуть их в хаос женского приоритета и оглавления уже всего Израиля своими ненавистными Господу Богу потомками Ханаана и Хета. Тем самым они полностью снимут вопрос о своем проклятии Ноем, поддержанным Господом Богом, до полного уничтожения. Таким образом, захватив всю иерархию сынов Израиля – народа первенцев Бога, они покажут неверный выбор Господа Бога и сумеют сделать возможным переписать закон в Торе Моисея на выгодный для себя лад. Тогда их уничтожение будет уже исторически не актуально. Ведь актуально это было лишь во времена завершения написания Моисеем Торы и необходимости Израилю завоевать страну Ханаан. Но, как известно, Господь Бог держит свое слово. Формальное отождествление Хумаша с иудаизмом заканчивается, и вся шелуха женского иудаизма и женского христианства спадет вместе со скрытыми мудрецами Ханаана и Хета. А им на смену возродятся все 12-ть колен сынов Израиля во главе со своими когенами Аарона и левитами. Этому в немалой мере будет способствовать террористическая война мужских мусульман со своими женскими врагами, иудеями и христианами, уже сейчас боящихся любого бородатого мужчину с естественными признаками, данными на его лице от Бога, и скромных, но целеустремленных в своей идее женщин, идущих в бой против «неверных» и их женской цивилизации хаотичного размножения и тлетворного беспорядка семейных устоев. Потомки иудеев и христиан Господу не нужны, что и указывает на их физическое вымирание и замену их на мусульманских переселенцев, живущих строго общинно и не по правилам государства неверных жен, а по правилам Корана и семьи своего отца. Иудеям и христианам невозможно выжить в исламских странах, не приняв их религиозные законы Корана. А мусульмане легко и без усилий способны заселить любые территории иудеев (пример Израиля) и христианских стран (примеры России, Америки, Европы), где влияние христианства и иудаизма на мусульман минимально, в отличие от все возрастающего влияния мужественных мусульман на женственных иудеев и христиан. Уже сейчас Израиль в террористической осаде, а Америка и Европа как передовые анклавы христианства в страхе и панике от террористических актов и угроз со стороны передового ортодоксального отряда религиозного ислама. И как бы женственные иудеи и христиане не мерили все по себе и не сводили террор к бизнесу во имя денег, в душе и сознании они понимают, что эти простые мужчины, почти рабы, идут на смерть в меньшей степени из-за денег, а в колоссальной степени из-за идей, завязанных на Боге и под «убаюкивающие» объяснения идеологов ислама о миролюбивости этой религии. Создается жуткое впечатление, что все это стадо иудеев-христиан медленно, но уверенно ведут на бойню, где неведомые боги их религий отдали их на заклание, перестав за них бороться и их защищать. И единственная слабая надежда в этом мире осталась лишь в отношении уже давно опостылевшего всем государства с его зажравшимися и ничего не способными делать коррумпированными чиновниками. Так, уходя от разрешения этой проблемы, все медленно ждут своей смерти, испытывая парализующий страх агонии от неизбежного. Со страха начинается «восхождение», и этим страхом является ислам. И вскоре круговорот от осени жены иудаизма, символизирующей грудь и руки помощника, переходит в зиму матери христианства, способной (из живота вниз) родить ребенка к весне отца ислама, символизирующего рабочие ноги и половой орган отца Авраама, первым сделавшим свое божественное обрезание и начавшим мужскую эпоху поставраамического мира, где все закономерно должно закончиться летом забытого всеми мужа аароновского разлива, символизирующего голову, через которую Господь Бог способен в сознание человека вселить уверенность в будущее и свои силы, основанного на высокой духовности законов письменной Торы Господа Бога в исполнении Моисея. И если все есть в наличие, то почему бы не воспользоваться духовной властью Аарона и физическим совершенством через обрезание крайней плоти сына на восьмой день его рождения по главе 17-й книги 1-й?
Серьезные мировые проблемы, вытекающие из религиозного недопонимания, заставляют заниматься поисками ответов на злобу дня. В результате проявляются три основные ошибки человечества в отношениях с Богом, которые принесли свои плоды последующих логических заблуждений. Отношение к «царизму» (иврит: «млх»), к «обрезанию» (иврит: «млх») и к божественному «слову» (иврит: «млх») дали атеистическому миру три авраамические религии, где царское руководство возведено в куб неверного, но самоуверенного обрезания и наглостью написания от имени Бога своих «священных» религиозных книг (Талмуд, Евангелие, Коран). Если люди свои слова выдают за слово Бога, то это означает «слово твое» (иврит: «млх»). А нежелание у иудеев и неумение у мусульман воплотить в обрезании договор с Богом о совершенстве делает из этой профанации «обрезание твое» (иврит: «млх»). Итак, начав с крайней плоти в нижней части тела неверное (твое) обрезание («млх»), поднимаясь до искажения слова Бога, которое записано и ограничено рамками письменной Торы Моисея (Хумаш), своими высказываниями и священными писаниями «слово твое» («млх») от рта и рук доходит до лба (места священного помазания) не святого первосвященника, Богом отмеченного Аарона, а никому не известного царя («млх»), желающего стать прообразом Бога на земле. И пока ограниченная власть царя («млх») находилась в рамках божественного юридического поля Хумаша (Кн.5, гл.17, ст.14-20), его присутствие было терпимо. Но когда он возвел на себя божественное помазание исключительности и святости первосвященника, чем обозначил себя божественной личностью с правом создавать и изменять законы общественного устройства, то институт царизма («млх») неизбежно превратился в альтернативу самому Господу Богу, с его законами общественного устройства. Это противоречие обязано было найти свое отражение в богоустройстве общества и его законах (Хумаш), в попытках Господа Бога показать и объяснить людям пагубность пути такого развития. И он предупредил человечество о жестокой угрозе обожествления этих трех пороков в сердце (середине) своего единственного письменного закона (Хумаша). В 20-й главе 3-й книги он назвал эту человеческую болезнь по имени «млх», которую люди прочитывают как «молох» или «молех», ассоциируя с тяготами государственной власти. Смешение трех проявлений: идолопоклонства царизма («млх»), искаженного обрезания «твоего» («своего») («млх») и искаженного слова Бога, превращенного в слово «твое» («свое») («млх») присутствует в различных пропорциях во всех трех авраамических религиях. Но пропорции таковы, что мистификация языческого обожествления искаженного обрезания доминирует в религии ислама. Языческое божественное преклонение перед помазанником царем закрепилось в христианстве. А искаженное талмудическими женско-языческими комментариями формально почитаемое слово Бога (Хумаш) сохранилось лишь в иудаизме, утонув в идолопоклонстве бахвальства «своих» мудрецов. Так идолы царя, «твоего» обрезания и «твоего» слова слились в единое предупреждение Бога о нашествии «молоха-молеха» («млх») с жестокими последствиями своего правления в заблудшей человеческой среде.
В начале Хумаша, в 1-й книге, 17-й главе, Бог повествует о заключении с Авраамом договора об обрезании и о порождении царей и также в 17-й главе 5-й, последней, книги – о возможности существования царя в жестких рамках Хумаша, который он обязан переписать для себя и постоянно (каждодневно) читать это, через Моисея проявленное, слово Господа Бога. Это и объединяет данные три явления в единое целое с искажениями воплощения, называемые Богом «молохом-молехом» в 110-й главе от начала и за 77 глав до конца этого единственного письменного указания Бога. Именно 77-е поколение от Адама, именуемое поколением Иисуса Назарея Христа, поставило смертную точку в его земной судьбе на кресте государственного преступника и позволило начать отсчет религии царственно («млх») божественного христианства. Попытка царей иудаизма, спрятав 5-ю книгу Хумаша, сделать меньшим слово Бога и развязать себе руки в законодательстве – есть указанное в Торе желание молоха-молеха («млх») возвысить свое слово над словом Бога. То есть укрепить царское («млх») слово «твое» («млх»), одновременно с поддержанием радостей в сексе усовершенствовав свой половой инструмент «обрезанием твоим» («млх»). Такое серьезное предостережение неминуемо смертельным исходом для поклонников этого имени («млх») с четким указанием в нем его сущностных характеристик. Имя молоха («млх») охватывает три главы Торы (Хумаша). Впервые оно упоминается Богом в главе 18-й книги 3-й: «и никого из детей твоих не давай проводить перед молохом, и не оскверни имени всесильного твоего, я – Бог» (ст.21) и затем четырехкратно повторяется в 20-й главе (ст.2-5): «…кто отдаст кого-либо из детей своих молоху, смерти да будет предан; народ земли да забросает его камнями. 3.и я обращу внимание мое на человека того и отторгну его из среды народа его за то, что отдал он кого-либо из детей своих молоху, чтобы осквернить святилище мое и обесчестить имя мое. 4.если же народ земли отвратит глаза свои от человека, отдавшего кого-либо из детей своих молоху, дабы не умерщвлять его, 5.то обращу я лицо мое на человека того и на семью его, и отторгну его и всех совращенных им на блудное хождение за молохом из среды народа их». Такое пристальное внимание Бога к этой негативной персоне выделяет молоха («млх») из всех идолов и псевдобогов, о которых человечество наслышано и слышит постоянно на протяжении своего исторического пути развития. Идол молох («млх») отличается от царя мелеха («млх») своей формой, но имеет единое общее содержание – привлекать к своей власти человеческое потомство в усладу своей властной жестокости, псевдобожественному всезнайству, чрезмерной сексуальности и величию непомерного обогащения на фоне хаоса нищеты рабства. Талмудические комментаторы Торы низводят это наиважнейшее божественное предупреждение на уровень далекой исторической неизвестности времен «двух костров», соотнося с более раскрученными божествами – Баалом и Астартой. Но мудрецы иудаизма, обращая внимание на единую целостность этих трех глав Торы (Кн.3, гл.18-20), выделили 18-ю главу для прочтения в Йом Кипур (день суда и прощения) – самый святой день каждого года, а главу 19-ю назвали «сущностной стороной закона», признав что «большинство законов Торы» нашли в ней свое отражение, включая 10-ть заповедей конституции двух скрижалей. Первая и вторая заповеди – в стихе 4-м, третья – в 12-м, четвертая и пятая – в 3-м, шестая – в 16-м, седьмая – в 29-м, восьмая и девятая – в 11-16-м, десятая – в 18-м. И если предупреждения 18-19-й глав о молохе («млх») говорят лишь о возможности наступления жестких последствий и исправления их с помощью святости Господа Бога и его святилища, то 20-я глава обрушивается всей мощью смертельного наказания за предоставление своего потомства (семени – сперматозоидов) молоху. «Освящайте же себя и будьте святы, ибо я – Бог, всесильный ваш…будьте же мне святы, ибо свят я, Бог, и выделил я вас из народов, чтобы быть вам моими» (Кн.3, гл.20, ст.7,26) – такими словами Бог отделил свой народ от молоха в начале и конце главы, заполнив поле боя со своим антиподом смертельными жертвами его человеческих поклонников. Стих 6-й главы 20-й книги 3-й завершает указания о молохе тем, что запрещает обращаться к вызывающим мертвых и знахарям, как бы ставя смертельные божественные преграды идеологического и религиозного пути творческой жизни человека. В начале появления и оформления религии женского иудаизма все пороки «молоха» – собственное обрезание, талмудическая напыщенность слов собственного сочинения и собственная интерпретация роли царя как верховного правителя и помазанника Бога с правами законодателя – категорически нарушали законы Бога об обрезании в главе 17-й книги 1-й и законы о царе в главе 17-й книги 5-й Хумаша Моисея. Сам же Хумаш был дополнен и фактически заменен новой священной книгой религии иудаизма – Талмудом (вавилонским и иерусалимским), где уже само происхождение говорит о вавилонском рабстве и иерусалимской столице ханаанского племени иевусеев.
Цари калибра «молоха» принадлежали народам-гои, населяющим Ханаан, о которых и предостерегал Бог свой народ сынов Израиля в главе 17-й книги 5-й, со всеми пороками сексуальности, указанными как грехи смертельные в продолжении главы 20-й книги 3-й в разделе о «молохе». Постепенно женская линия религии иудаизма перешла в женскую интерпретацию религии материнского христианства, где власть царизма иудеями была преобразована во власть денег и огромного богатства. Жена иудаизма, превращенная в мать христианства, передала материнской религии царственные полномочия государственной власти, где в хаосе женского прелюбодеяния лишь мать знает, от кого и какие дети рождаются и где лишь в период рабской власти, которую постоянно искусственно воспроизводит государство, возможна безответственность женщины, воспроизводящей безродное и Господу не нужное потомство. Поэтому власть царизма закрепилась в материнской религии стран христианства. Иудаизму остались возможности свободно изменять слово Господа Бога на свое собственное, подкрепленное солидной долей богатства золота.
Желание иметь огромное сексуальное удовлетворение и способность заселить своим потомством всю территорию Ханаана, как лучшую из стран, подаренную своему народу Богом, привели иудаизм к египетской (рабской) форме обрезания, способствующей ускоренному воспроизводству огромного количества рабов. Это впоследствии помогло отцовской религии – исламу – естественным путем воспроизвести значительное количество своих религиозных сторонников при простейшей законной мере Бога – праве на многоженство. Его были лишены иудеи, находящиеся под пятой своих жен и вынужденные выражать свою сексуальную агрессию рабского обрезания на себе подобных, воскрешая гомосексуализм, запрещенный Хумашем. Единобрачие иудеев было сохранено и в материнской религии христианства, где своего мужа жена воспринимала как «продолжение» своего сына и поэтому не позволяла ему выходить в свободное плавание многоженства. Это стало возможным лишь в религии отцовского ислама, в котором жена стала восприниматься как боязливое продолжение дочери. Мухаммад взял себе в жены шестилетнюю девочку (с сексуальными отношениями с ней в девятилетнем возрасте), за что Бог оставил ему в наследники после его смерти лишь одну единственную дочь от шестнадцати законных исламских жен, умертвив все остальное потомство. Именно жена собирала новую священную книгу религии отцов ислама – Коран, и именно его единственная дочь дала ему внука, ставшего мнимым прародителем его (Мухаммада) потомства. Но это уже было потомство не Мухаммада, а мужа его дочери Али, что делает по-отцовски мужскую религию ислама по факту потомства дочери всего лишь жестокой разновидностью несовершенной женской религии. Ведь сущность сыновей Израиля является мужской лишь потому, что только мужское потомство Якова-Израиля в его сыновьях имеет значение для Бога в описании законов жизни и развития общественных и духовных связей в Хумаше Моисея (Торе Бога). Поэтому Коран, аналогично Талмуду и Евангелиям, стоит в ряду личных слов Мухаммада, а значит, непосредственно относится к «молоху», тем более что совершенно ничем не связан с Пятикнижием Моисея, находящимся в фундаменте женских религий иудаизма и христианства. Но естественное мужское многоженство и особая тщательность в контроле над своими дочерями без права потери девственности до замужества делают духовный уровень религии ислама более высоким в сравнении с женскими религиями иудаизма и христианства. Показателем этой материальной высоты ислама является религиозное положение в столице иудейского Иерусалима, где вершина храмовой горы занята двумя исламскими мечетями, а главная святыня религиозного иудаизма находится в подвальных раскопках этой же горы – самой священной для иудеев и «по-рабски» называется стеной плача. Христианские святыни Иерусалима находятся на менее высоких и святых горах и возвышенностях рядом с этой святой горой иудаизма и ислама.
Итак, ислам – самая несовершенная из всех религий авраамической направленности, но самая мужская из них. И поэтому она по праву занимает у Бога самые высокие места (горы), при этом включает в себя самую рабскую чернорабочую часть авраамического мира, находясь на низшей ступени по богатству и иерархии материально-земного развития. Выше их по богатству – материально-христианский мир, вершиной которого является банкирское богатство иудейских нуворишей. Изречение безотцовского пророка Иисуса Назарея о том, что последние станут первыми, пророчески указывает на духовные приоритеты по-мужски несовершенного ислама. И высказывания о времени разбрасывать и времени собирать камни также созрело на ниве исламской религии. Христианское материнское время разбрасывать камни уступает место исламско-отцовскому времени собирать камни, поскольку слово «камень» на иврите звучит как «авен» («алеф»+ «бейт»+ «нун»). При этом сочетание первой и второй букв означает слово «отец» – «ав» («алеф»+ «бейт»), а сочетание второй и третьей дает слово «сын» – «бен» («бейт»+ «нун»). А неразрывное единство в букве «бейт», с которой начинается указание («тора») Бога, говорит о том, что отец и сын неразрывны не только теоретически, как в христианстве, но и практически должны быть вместе, как в исламе, где дети, и, в частности, сыновья, остаются всегда со своим отцом в своем мужском потомстве со своими предками. В христианском и иудейском мире все преференции государство – женский кумир рабства – оставляет матери или ее семье, считая, что материнская любовь заменит сыну Богом определенного отца. Но разрыв в цепочке отец и сын представляет собой каменные развалины взорванных и разрушенных домов огромного безжизненного города, подвергшегося уничтожению женской конкуренцией раздора. Материнской религии христианства государство милее и дороже даже жизни своих сыновей, желающих выбраться из этой формы вавилонского и египетского рабства, откуда выводил свой народ – сыновей Израиля – Бог, чтобы дать законы свободного отцовско-сыновнего развития при помощи любви и жизненной силы жены и матери.
Кто и за что убил Иисуса Христа – мертвого на земле и духовно воскресшего в соединении со своим отцом («авен» – «камень») – Бога материнских христиан? Ему были предъявлены три обвинения тремя разными субъектами. Священники, служившие иудаизму и его царю, предъявили ему обвинение в желании разрушить храм, но отказались убивать его потому, что знали – храм построили цари Давид и Соломон с изменением размеров и материалов, указанных в Торе Моисея, чем нарушили закон Бога о его собственном доме. Поэтому Иисус Назарей был прав в своем стремлении разрушить этот храм и построить новый. Итак, священники отказались убивать Иисуса. Второе обвинение Иисуса – о посягательстве на должность царя, которую занимал незаконно Ирод. Но и Ирод ради своей царской власти не пожелал убивать Иисуса из Назарета. Он понимал, что по происхождению от матери Марии и формально от отца Иосифа Иисус был отнесен к колену и народу иудеев, начиная от Бога и Адама и до Иосифа и Марии. При этом он еще и лечил людей своим словом пророка, что говорит о благоволении ему Бога, который и может, по закону Торы, назначать царя своему заблудшему народу. Ирод не хотел ради власти царя ссориться с Богом и убивать пророка, более законного претендента на его престол, хотя при рождении Иисуса учинил кровавую резню младенцев в своих царско-иудейских владениях. Ирод отказался убивать Иисуса Назарея. Последнее обвинение Иисуса было государственным и, как прокурорское, должно было разрешаться прокуратором Иудеи от Рима – Понтием Пилатом. И это обвинение – в призыве к народу Бога не платить государству налогов. И хотя законы Торы не предписывают свободным сыновьям Израиля платить какие-либо подати или налоги, кроме десятины Богу, но для поддержания системы государственного рабства Рима над Израилем и признания всех детей, рожденных иудейками от непонятных сексуальных связей, законными, необходимо государственное чужеземное угнетение (как Рюрики в России). Оно способно содержать аппарат своего насилия и подавления мужских патриархальных законов чистоты семьи и законных наследников по отцовско-сыновней линии.
Призыв не платить необходимые государству принудительные налоги – есть призыв к отказу от принуждения, а значит, и к свободе мужчины в своей семье над женщиной и праве пожизненной собственности на землю и ее наследования. Женщине земля и свобода не нужны, ей нужен мужчина для рождения детей и средств существования, что в принципе может обеспечить рабовладелец своей рабыне. Постоянно слыша в Израиле призывы к освобождению от Рима в форме саботажа по уплате налогов, Понтий Пилат, в общем-то, понимал, что его работа прокуратора связана с самой неоднозначной страной мира, где, кроме его власти завоевателя, есть еще две не менее влиятельные власти – местного царя и духовной власти священников. Они при всей, казалось бы, основательности обвинения в адрес своего конкурента по влиянию на народные массы через боязнь Бога не желают убивать Иисуса Назарея, а толкают его, Понтия Пилата, на этот шаг. И он, приказав избить бунтовщика, призывающего не платить налоги Риму, хотел освободить его или вновь передать под юрисдикцию царя и священников. Но, увы, те пригрозили проблемами Риму, связанными с освобождением такого влиятельного бунтовщика против власти поработителей, что вызовет неплатежи в казну Рима и неподчинение его наместникам, а значит, вывод Иудеи из-под римского влияния. Царь и новые коллаборационисты-священники, служащие в храме царя и разрешающие налоги, понимали, что новая женская форма религии иудаизма, навязываемая патриархальному народу Израиля и его сыновьям, Иуде и Леви, может быть подавлена лишь с помощью иноземного вмешательства, служащего оправданием к созданию новой религии женской формы государственного рабства. И тогда обвинение в неуплате налогов Риму будет лишь единственным реальным предлогом оправдать убийство своего молодого пророка, который, оставаясь сыном Марии, еще не перешел в божественную стадию мужа с последующей умудренностью отца. И «прокурор» Пилат от имени Римского государства за призыв к отказу от насильственной уплаты налогов, проявленный в качестве умысла на разрушение состояния государственного рабства со стороны молодого, но влиятельного Иисуса Назарея, сына Марии, приговорил, по наущению иудеев (читай: ханаанеев и хетеян), о которых Иисус сказал, что они есть порождение дьявола, к смертной казни на кресте, как первого в христианстве диссидента и государственного преступника, посягнувшего на фундаментальные основы организованного насилия – святые рэкетирские налоги государства. (Бандиты и убийцы вместе с прелюбодеями и террористами просто «отдыхают».) Такое обвинение и смерть в подобной форме должны были и послужили толчком к созданию революции в иудаизме жен в пользу государственного приоритета матерей, жертвующих государству своих сыновей, призывающих не платить ему налоги. Чтобы быть истинным сыном-христианином и не стать жертвой государственного распятия, нужно оставаться по-сыновьи инфантильным всю свою земную жизнь, от сына через мужа и до отца, чтобы, как и другие миллионы безотцовских сирот, не знающих ни родины и не родства, в качестве рабов-наемников, участвовать в уничтожении себе подобных со стороны карателей римской цитадели папского христианского господства безотцовщины. При этом миссию отца предлагается взять на себя Богу и его представителю на земле – христианской церкви и Папе – единственному голубю, способному оплодотворить все женские жаждущие лона. Поэтому одинокие христианки всего православного, католического и протестантского мира стадами едут на отдых к теплым морям в страны мужского ислама, чтобы свой сексуальный разгул в пьянстве и жаре со случайными партнерами по незаконному сексу объявить крестовым походом на божественного голубя любви, сотворившего Марии Иисуса Христа. Мужчины-христиане, как и сын Марии Иисус, считаются безземельными знахарями в широком (научном) значении этого термина. Иисус же лечил и воскрешал из мертвых и поэтому был признан чудотворцем и боготворческой личностью. Он умел превращать воду в вино, чем сделал территории христианских стран одним большим «спирто-винным» погребом с населением, поделенным на больных и врачей, где врачебная деятельность обширна и многообразна, а количество болезней безмерно и удивительно. Лекарства и наука считаются престижнейшим делом любого творческого человека. И это все притом, что знахарство запрещено Богом под страхом истребления из своего народа (Кн.3, гл.20, ст.6). Почему и нет в христианстве народа, а есть лишь верующие в Бога своего Иисуса Христа и его матерь Деву Марию.
Религия ислама, как уже говорилось, самая несовершенная в земной системе авраамических религий, но она единственная имеет признаки религии мужской и поэтому духовно выше и Богу на небе ближе. Мужчина или Адам (земля – «адома») не может быть воспринят свободным без земли, и поэтому тяга мусульман к собственности на землю непреодолима. Но располагаются их страны обитания в песчаной пустыни, лишенной достатка воды и оазисов с пышной растительностью. Поэтому ислам обожествил землю и, в частности, песок, который заменил им воду в очищении себя перед молитвой. Такое почтение к земле, даже в ее пустынном варианте, стало угодно Богу, и их рабское положение на социальной лестнице религиозных сообществ было вознаграждено черной маслянистой грязью пустыни, которая оказалась нефтью – самым важным сырьем для творческих интеллектуальных христиан. Нефть из черной грязи превратилась в дорогу – реку, перекачивающую деньги банкиров иудаизма через интеллектуальные технологии христиан в закрома черно-бедных, но уже мужских рабов, желающих стать не духовными, а реальными господами нового мусульманского мира, поклоняющимися в Медине своему мертвому пророку Мухаммаду и вызывающие через Коран его имени его мертвый дух, что также категорически запрещено Богом в том же стихе и той же главе книги Хумаша. Кн.3, гл.20, ст.20 – запрет «вызывающих мертвых». Новые технологии христиан и золото иудеев создают в пустынях искусственные оазисы для очень богатой прослойки исламского общества. Она, через иудейское богатство и христианские технологии, привыкает к новой жизни проженской расслабленной цивилизации, чуждой ортодоксальному исламу, за что его сторонники наказывают и своих исламских коллаборационистов теми же актами террора. Простые мусульмане, как и все рабы, трудятся безынициативно и вяло в надежде на компенсацию после смерти за свою веру в Аллаха. Христиане трудятся лучше, желая прилично пожить не только после смерти, как Иисус, но и в земной жизни. Поэтому они применяют творческие способы унификации рабочих процессов, тем более что часть их заработка, исключая государственные налоги, отдается им в свободное распоряжение, в отличие от мусульман. Последние получают крайне мало за свой непроизводительный труд. Им хватает лишь на питание, одежду и кров. И тот мизер, который остается в их свободном распоряжении, мало стимулирует их к свободному полету и реализации своих мыслей. Иудеи – самые богатые и поэтому самые изобретательные в сохранении и накоплении богатства люди, создающие из золота божество в форме золотого тельца (своего старого «приятеля»), которое издавна требует от них тайного – закрытого в подвалах банков, но трепетного поклонения. Ведь публичная церемония закончилась для Богом избранного народа – израильтян плачевно, т.е. смертельным исходом, который смогли предотвратить только брат Моисея, Аарон, со своими сыновьями. Символом ислама в спорте является бокс, символизирующий удары по голове, и его король – чернокожий новый мусульманин, принявший ислам в государственной тюрьме, заключенный за диссидентство, ново-поименованный Мухаммад Али, потерявший возможность управления из-за головной боли, перешедший в ислам из христианства и известный по имени Кассиуса Клея.
Исходя из указания Торы, понятно, что две крайние религии – отца и дочери ислама, матери и сына христианства – не жизнеспособны в перспективе своего развития: одна как вызывающая мертвых, а другая как знахарская по своему содержанию. Но так как эти религии с миллиардным населением своих последователей – лишь религиозный способ перетянуть на себя одеяло святости из столицы религиозного иудаизма – Иерусалима в Саудовскую Аравию, на мужской юг, и в Ватикан Рима, на женский север, то понятно, что основная разборка на чисто семейном уровне предстоит в «чреве» евреизма – между женской религией иудаизма, с признаками заинтересованности Ханаана и Хета, и чисто мужским не религиозным, но имеющим все признаки небесных божественных преференций коленом Леви, с его представителями – единственными должностными священниками, слугами Господа Бога на земле – сыновьями-потомками Аарона. Ведь им нужна не религия, а служба. И не где-то в Ватикане или Саудовской Аравии, а именно на земле Ханаан – обетованной земле Бога для сыновей Израиля, первенцев которого и представляет собой это единственно достоверно сохраненное Господом от разрушения и коррозии колено Леви. И ему не нужно множество синагог и иешив, а лишь два места – на горе Гризим для храма Господа Бога – шатра откровения, и на горе Гевал для каменного жертвенника с полным оригинальным списком письменной Торы (Хумаша) для всеобщего обозрения, прочтения, запоминания, изучения и применения в обычной повседневной жизни, с возможностью приносить Богу жертвы как в дар, так и за свои грехи. Мечети нужны мусульманам, церкви – христианам, синагоги – иудеям, а когенам и левитам нужен один храм, чтобы служить там единому Господу. И для них религия ни к чему, т.к. это просто их работа на земле от 30-ти до 50-ти лет, чтобы уйти на отдых и спокойно дожидаться своей вовремя приходящей смерти. Остальные законы нужны, чтобы им не поклонялись, а их исполняли обычные люди в обычной жизни. А вожди и патриархи – также простые для Бога люди, но отвечающие своим авторитетом и жизнью за свои и общественные прегрешения, совершенные по их вине, по недоразумению или злому умыслу, но, увы, совсем не субъекты и, тем более, не памятные объекты для поклонения. Святым же Бог хочет видеть весь свой народ без всякого исключения и призывает всех к этому.
Таким образом, вопрос о «молохе» – это вопрос о трех религиях: иудаизме, христианстве и исламе. Каждая борется за свой бизнес и желает получить выгоду в качестве прибыли на духовно-идеологической ниве, где богатство формируется из стран и земель, в которых живут зомбированные слепой верой люди. Они трудятся и делятся своим благосостоянием с конкретными учредителями и служащими этих частных фирм, называемых церковь, мечеть, синагога с их землями, зданиями и богатством валютных ценностей. И главное при этом – никаких разумных гарантий на право служения Богу, но, увы, очень твердые гарантии на сбор с верующих их денег. Придуманные обрезания, написанные как частные уставы псевдо-божественные книги и цари, способные лишь ущемлять свободу своих подданных и самодурствовать при оформлении в законы своих повелений, – вот, что такое «молох-молех» – скрытый персонаж законов Бога. Господь предупреждает о его существовании тогда, сейчас и всегда, и запрещает служение ему под страхом смерти.
Если не вглядываться в многочисленные исторические причины возникновения женской религии иудаизма, то на закате ее расцвета и в период ее глобального кризиса – Холокоста можно сформулировать некоторые оправдательные постулаты ревнителей ее выживания. Главным здесь является то, что сообщество несостоявшихся мудрецов различных национальностей, те, кто считают себя более совершенными, чем окружающие их народы, философски тяготеют более к Талмуду изощренной законченности и величия, чем к простовато непонятным заповедям-утверждениям письменной Торы Моисея. Это практически означает не более и не менее как попытку стать умнее самого единого Господа. В худшем случае они будут торговать членством в клубе «мудрецов – иудеев», где каждый умный человек стремится ближе подняться к Богу, а пропуск в этот клуб – жена-иудейка, которая сделает умного человека избранным представителем своего избранного Богом народа. Умные люди, как правило, известны, популярны и богаты, и из честолюбия стать по Талмуду избранными и близкими к Богу способны сделать своей популярностью и известностью бесплатную рекламу женской религии иудаизма. А материальное богатство очень не помешает раввинам для укрепления своего личного и религиозного статуса, материальной стабильности и процветания своих одноименных институтов. Так в иудаизме должны быть издавна закреплены кланы из выходцев разных народов и национальностей с признаками изощренного умственного развития. В них должны быть закреплены и потомки Иуды Израилева, и продвинутые мудрецы-хитрецы народов Ханаана, пытающиеся намертво забыть о своем негативном для Бога и Торы истинном происхождении, и вавилоняне, бравшие иудеев в плен и рабство, и римляне, беспардонно властвовавшие на территории Ханаана, и все остальные народы Европы, Америки и всего мира, куда были рассеяны и где воссоздали иудейскую общину религиозные деятели. Но, увы, Богу нужны не богатые и знатные хитрецы, рвущиеся к выгоде сближения с его величием, а свои первенцы – мужские потомки 12-ти сыновей Якова-Израиля, простой народ его сыновей и дочерей, который сколько бы ни оказывался в рабстве, никогда не терял своей мужской самоидентификации, кроме времени рабства одного царства иудейского в объятиях Вавилона, где борьба царя-«мелеха» с когеном-первосвященником, потомком Аарона, дошла до нужной точки кипения, и появился Талмуд, усугубивший египетскую форму обрезания, а царский вариант отмобилизовался в государственную систему всевластия «молоха-молеха».
Качественный отбор синедрионом своих хитрецов-мудрецов иудаизма завел религию в тупик малочисленности, т.к. приговор к смерти синедрионом был настолько чрезвычаен, что редкие признания убийцы виновным и подлежащим смерти объявляли синедрион кровавым. И когда христиане возобновили практику смертных приговоров за смертные грехи, то численность последователей этой религии стала стремительно расти. Но как только населения христианских стран попало под воздействие идеологов иудаизма, то в их законах смертная казнь за смертные грехи была отменена и получила запрет, который, в свою очередь, стал неумолимо сокращать количество населения этих христианских стран. И вот пальма первенства по смертным наказаниям преступников перешла к исламу. И их ряды Бог увеличил и увеличивает необычайно. И даже Россия, последовавшая примеру Запада в моратории на смертную казнь, мгновенно почувствовала на численности своего населения тяжелую десницу Бога, прекратившего разгул безнаказанности лишением многих женщин возможности беременеть, рожать или рожать здоровых детей. Смертность стала увеличиваться, да еще и убийцы этому поспособствовали. И баланс народонаселения пошел на убыль. Так христианство отмечает мораторий на смертную казнь, где мужская религия ислама не церемонится в смертельном наказании ни своих преступников, ни «неверных» из других религий, при этом постоянно увеличивая количество своих религиозных сторонников. На любые, даже «мудрые», обманы Бог неизменно ответит согласно ранее выданным обещаниям твердо блюсти договор с человеком, принявшим на себя исполнение своей части договора, изложенным в Хумаше Моисеем. Не хочешь выполнять одну из принятых на себя заповедей и хочешь обхитрить Бога, изменив ее содержание на противоположное, как это было в вопросе о жене и муже, то не обессудь за Холокост и иные формы недружелюбия и гонений. Нашел союзников в христианстве, то пусть и они свое получат по полной программе через войны, эпидемии и страх за будущую жизнь (Армагеддон, Апокалипсис). Ислам же несет свои тяготы отрицания первоисточника – Торы Моисея – через зверство рабского обрезания, полученное от религиозного женского иудаизма. Вместо того чтобы самим прочитать и сделать то, что требует от мужчины Бог, они, увы, слепо копируют обрезание иудеев, в отношении кожи, мучаясь головой обезбашенности, тупо отрицая первоисточник этого закона – единственной истины для Бога и человека. «Молох-молех» в форме Корана и псевдообрезания делает ислам чуждой и агрессивной Богу религией, которая лишь помогает дать встряску и кровавую порку иудейским женам и христианским матерям, слишком вольно и быстро перетянувшим своих сыновей и мужей в «религию» атеизма, где растолстевшие и разжиревшие мужчины забыли о существовании каких-либо богов, в результате борьбы и победы над которыми и появилось единое законодательство (Тора) единого всесильного и всемогущего Бога.
* * *
Женский атеизм иудаизма закономерно признал новым своим пророком потомка раввинов К.Маркса, естественно, оставшегося без наследников с шестью своими дочерями, а женский атеизм христианства на просторах своего ортодоксального православия получил в пророки бездетного псевдо-Иисуса Христа с новым именем Владимир Ульянов-Ленин. Женское иудейско-христианское сообщество качнулось в сторону кайфа нирваны азиатских религий, показывая разочарование своими истинами авраамических религий. И только одинокий мужской ислам ведет борьбу на два фронта как с неверными иудеями и христианами, так и с язычеством индуистов, буддистов, конфуцианцев. Большие умницы и «мудрецы» иудаизма так разбалансировали роль жены, что она стала больше соответствовать имени шлюхи, а христианские интеллектуалы, сыновья помазания, так возвеличили роль внебрачного материнства при сомнительной законности своего рождения и происхождения, что атеистические доктрины и азиатское религиозное язычество стали такой угрозой единобожию, при которой появление простого отцовского мужского ислама на глобальном мировом пространстве в качестве реальной силы, стало просто сверхнеобходимо. Оно сулит человечеству иные общественно-семейные отношения, где отец вправе наказать как угодно строго нарушивших его волю дочь и жену, ставшей матерью, а страх наказания за нарушение правил, полученных им от Бога, дисциплинирует женскую часть семьи и в целом позволяет установить божественный порядок в обществе. И тогда главная забота мужа и отца – найти единственно верный истинный источник законов единого Бога, т.к. у одного Бога может быть лишь один закон, а у многих богов их должно быть множество. Иудеи и христиане своими Талмудами (два) и Евангелиями (четыре) полностью дискредитировали единую истину Торы (Хумаша-Пятикнижия Моисея) в глазах простых рабов, необразованных, не умеющих читать и писать (как Мухаммад), желающих понятного семейного и общественного порядка мужчин – мусульман ислама. Когда Мухаммад увидел нагих, желающих свободно-беспорядочного секса дочерей своего племени, безнаказанно разгуливающих вокруг своих поселений, то, даже не умея читать и писать, настоящий мужчина и будущий отец никогда и ни при каких обстоятельствах не хотел бы такой судьбы своей дочери. Его возмущение несправедливостями иудейско-христианских порядков, которые он мог наблюдать, являясь продавцом в разных странах, поневоле сделали его пророком Бога – беспощадным борцом за чистоту и нравственность семьи, где контроль за воспитанием дочери создавал нравственные устои и правила поведения ее уже в качестве жены и матери. (Атеисты говорят, что надо воспитывать детей смолоду, чтобы они стали хорошими людьми во взрослом возрасте, а плотники – строители говорят, что как ты судно назовешь, так оно и поплывет). Борьба в среде своих племен с женским развратом и вседозволенностью закалили и сплотили ислам женской чистотой семейных отношений и, в связи с этим, мужской родственностью семейно-общественного устройства. Отцы-старейшины стали решать судьбу не только своих семей, но и разросшихся единокровных племен и кланов. Их право было как естественным, так как они решали судьбу своих детей, внуков и правнуков, так и божественным, установленным повелениями единого Бога, который по тому же праву единого, самого старшего и долгоживущего Создателя устанавливал правила и решал судьбу созданных им людей, дочерей и сыновей. Ислам, как религия отца и дочери, доказывает простое и истинное право отца, лишенного любых научных форм образования, определять судьбу не только своей семьи, но и социально-политическое устройство целого общества. Не получив навыков письма и чтения и не написав ни строчки, Мухаммад в роли отца своего народа сумел создать не только жизнеспособную религию ислама, но и вести успешную борьбу с очень образованными и «мудрыми» религиями иудаизма и христианства. Последние имели, в сравнении с исламом, лишь единственную, но наиважнейшую отличительную черту – это женский уклон в интерпретации законов Торы Бога. В настоящее время развития всех форм технологий, от самолета до телевидения и Интернета, общественная ситуация вернулась во времена Мухаммада, увидевшего в божественном племени Авраама скитающихся под флагом разврата вокруг исламского населения голых и полуголых представительниц иудейско-христианской цивилизации, соединившихся с бесстыдством языческой Азии, где активно меняются сексуальные партнеры, внося хаос в упорядоченное единым Богом исламское общество, и поедают все нечистое, что запрещено Богом к употреблению. Этим вызывают массовые эпидемии болезней южно-восточного азиатского происхождения. Технологически мир сократился до масштабов времен поселений Мухаммада, который повел войну с таким безбожным беспределом образованных и женственных общественных образований с целью сделать теперь весь мир мужским и исламским. Среди бедного, рабского (читай: чернорабочего) населения ислама найдется огромное количество необразованных, но убежденных в своей правоте и пророческой миссии новых Мухаммадов. Они будут продолжать свою «святую» войну с «неверными» образованными представителями предательского сообщества. Отец должен управлять всей своей семьей. И с этой истиной едва ли нужно спорить как с научной, так и с практической точек зрения, какие бы нелицеприятные формы ислама она ни принимала в настоящее несовершенное для этой идеи время. Иудаизмом подавлена роль мужа в угоду беспутности чужой по происхождению жены, а любовью к матери христианства нивелирована пусть божественно-творческая, но все же парализованная постоянной инфантильностью роль сына. Ведь Христос так и не стал конкурентным мужем и авторитетным отцом, что и отражено в его учении. Простой темнокожий загорелый мужик из пустыни Аравии сказал, что хватит объяснять иудеями и христианами женский беспредел и с помощью семейного террора установил законы мужского господства силы, и получил поддержку Бога. Без нее он бы ничего не добился в организации ислама. Но, увы, как это ни странно на первый взгляд, Мухаммад лишь завершил публичный религиозный спор по комплексу вопросов о приоритетах, указанных в письменной Торе.
Это вопросы о Господе и Боге, Иегове и Элохим, Аароне и Моисее, мужчине и женщине, муже и жене, отце и матери, сыне и дочери, первосвященнике и царе, о коленах Леви и Иуды. Кто важнее и главнее: Иегова или Элохим, почему в Торе они упоминаются как порознь, так и вместе и если Бог один, то почему его называют Господь Бог, почему шесть дней творения и седьмой день покоя создавал Элохим, а единым Богом называют Иегову? Почему Моисея Иегова назначил Элохим, а его брата Аарона его пророком, хотя сыновей Моисея оставил лишь левитами – слугами сыновей Аарона, назначенных священниками? Почему святой дух пророчества был у Моисея и раздавался всем без какой-либо родственной иерархии посредством наложения на голову ученика руки учителя, а должность первосвященника передавалась от отца к сыну Аарона по старшинству через помазание особым оливковым маслом и передачи единого экземпляра особых священных одежд первосвященника? Почему на лбу первосвященника – прямого потомка сыновей Аарона – находится золотая табличка с именем Иеговы, а у царя нет ни золотого имени Иеговы, ни любого другого имени и нет специальной принадлежности к какому-либо колену или семье и права на какое-либо священное помазание оливковым маслом? И почему слова Торы обращены к мужчинам – сыновьям Якова-Израиля и их сыновьям, а роль женщины, матери, жены, дочери, сестры окутана тенью завесы, созданной Богом для жены Адама, связанной с его глубоким сном, тайной соблазнения змеем, крахом изгнания из рая и получения имени Ева из уст первого человека Адама? А все тайное, как известно человечеству, хочется познать и особенно обостренно это чувство с угощением, полученным от «верной» и единственной жены Адамом с дерева познания добра и зла. Это еще раз подтверждает правоту ислама о многоженстве и полном банкротстве единобрачия в иудаизме и христианстве, где влияние единственной жены на мужа напоминает тройственный альянс змея-искусителя, жены, не верной ни мужу, ни Богу, и доверчивого рогоносца-мужа.
Ислам из всех имен ориентируется лишь на одно имя Бога – Аллах, и лишь на одного его наместника на земле – пророка Мухаммада. А отец является единственным главой семьи, какой бы величины она ни была, и единственной книгой слов Аллаха через Мухаммада своему народу является Коран. Так жестко, но просто решает все проблемы ислам, где женщина должна делать то, что говорит ей мужчина. Таков силовой расклад, созданный Аллахом. И если женщина позволяет себе его нарушить, то физическая сила мужчины страхом заставит ее быть покорной. Понятно, что все дифирамбы женщине, произнесенные в Коране, лишь формальное выражение любезности в строго патриархальной системе ценностей, где даже по стилю одежды и полной закомплексованности видна беспросветная участь женщины как самки, подчиненной высокопоставленному обществом самцу. Такие религии говорят о том, что власть несовершенного мужчины, даже отца, также опасна для гармоничного развития общества мужского и женского двуединства, как и власть Богом созданной, несовершенной женщины, требующей совершенного руководства со стороны мужа, способного понять через законы Торы волю единого, но все же Господа Бога (Иеговы Элохим).
После обоюдного «косяка» в Эдемском саду Адам и Ева в своем многочисленном потомстве земного шара пытаются вновь приблизиться и получить расположение Господа Бога. И вот возможность представилась, и Бог вышел на прямую связь с Авраамом и закрепил в семье Якова-Израиля через левита Моисея свой письменный договор на двух скрижалях и в Торе, разделенной впоследствии на пять книг Хумаша (Пятикнижия). Недостатки в совершенстве обрезания отразились на недостатках умственного развития мужской части народа-первенца Господа Бога. И процесс исполнения Богом своих обязательств, указанных в Торе, пошел своим чередом, и в исторической судьбе одного израильского народа стала угадываться непреложная судьба всего человечества земли. Договор предполагает двойственное соглашение, где обе договаривающиеся стороны обязуются соблюдать взятые на себя обязательства и подвергаются санкциям в случае несоблюдения этих обязательств. Санкции в отношении своего народа и всего человечества в Торе указаны, и их действие дало свои результаты: не хочешь совершенно обрезаться, то получи женскую альтернативу Торы в виде Талмуда и Евангелия, а надоевший и отчаянный разврат можно остановить лишь чернорабочим несовершенным мужским Кораном.
При всем своем мужском необрезанном и естественном женском несовершенстве Тора создает ряд преференций и преимуществ тому или другому обстоятельству жизненных устоев. Так Бог в Торе поделил свой народ на левитов и на весь остальной Израиль, предполагая, что левиты должны служить Господу Богу (Иегове Элохим), а все остальные – справедливо поделить обетованную землю и обрабатывать ее, исполняя законы и заповеди Торы. Во главе левитов Бог поставил семью священников Аарона, имя которого на посохе символизировало жизнь и избранность колена Леви. Эта приближенность к Господу Богу одного колена вызвала зависть остальной части народа Израиля. Хотя баланс единства между левитами и остальными был соблюден. Левиты представляли единого Иегову, а остальные колена Израиля – Элохим, в свою очередь, семья Аарона – Иегову, а остальные левиты – Элохим. И точно так же старший сын в семье Аарона был единственным первосвященником, представляющим Иегову на «золоте» своего лба, а остальные сыновья Аарона были священниками, представляющими Элохим.
И вот «запретный плод» царизма гоев вторгся в сознание несовершенных по египетскому обрезанию израильтян, и они пожелали поставить над собой царя. И этот царь пришел, но не для того, чтобы читать постоянно Тору и спрашивать указаний Бога у первосвященника, символизирующего Иегову. Царь должен был выполнять при нем функцию Элохима, концентрированной силы всего земного Израиля, где роль небес обязаны выполнять левиты, лишенные в Израиле права на удел и кормящиеся лишь из доли Бога – даров и десятины, приносимых израильским народом. И тут вновь несовершенство обрезания продолжало играть дурную шутку изгнания на чужбину, как закономерный результат неисполнения договора с Богом (Элохим) об обрезании, указанного в Торе. Колено Иуды, имея в своем имени имя единого Господа Иеговы, решило присвоить титул царя своему колену, а заодно и поднять значимость своего земного положения до уровня левитских небес. Ему казалось естественным из Элохим превратиться в Иегову (из Бога в Господа), а это значит – возвысить свой статус царя выше статуса первосвященника, на практике поставив Элохим, как божественное множество, над единым Иеговой, закрепленным в титуле первосвященника. Для этого иудеи ввели закон о наследственном титуле царя, имитируя закон Торы о первосвященнике, а заодно и «своровали» у Бога священное помазание первосвященника. А уж одежду для себя сконструировали такую, что своим блеском не только поразили окружающих, но и унизили заповедь Бога в Торе об одежде первосвященника, способной красотой поражать воображение народа (Кн.2, гл.28). Этот гоевский диктат царизма был не чем иным, как предтечей власти жены над мужем в иудаизме. Желание приблизиться к Богу вполне естественно и делается это за счет жертвоприношений добровольных и мирных, но не за счет царско-женского каприза и вторжения в святые для господа Иеговы места общественного приоритета. И после разгрома этих притязаний колена Иуды на небесный статус колена Леви Бог разделил поддерживающих царские притязания израильтян на Иудейское и Израильское царства, быстро определив в рабство чужбины все колена Израиля, оставив один на один, для будущего примера, Иудейское царство двух колен – Иуды и Леви, и создал испытание гордыни Иуды вавилонским рабством. Из этого рабства они вернулись религиозными иудеями женско-хетеянского разлива с признаками начала процесса левитской замкнутости в первой семье Израиля – семье Аарона-первосвященника и священников Господа Бога (Иеговы Элохим). Последний царский религиозный крик отчаяния даже в условиях вавилонского рабства был направлен на борьбу с первосвященником, который в единственном числе указан в Торе как человек, обязанный брать себе в жены девицу своего народа. Так повеление Господа Бога для одного человека, достойного особых случаев службы в ранге первосвященника, послужило поводом к созданию целой религии царской зависти избранничеству Господом себе в услужение левитского колена и его царя – первосвященника Аарона. Так теоретический вопрос о главенстве Аарона или Моисея завершился созданием двух концепций Торы. Одна – письменная Тора Моисея – принадлежит Аарону и его левитам. Другая – устная тора Талмуда, приписываемая по требованию царей Моисею, – принадлежит женской религии царского колена тщеславного Иуды, где одноименный Иуда га-Наси сделал ужасный «подарок» многим поколениям иудеев, записав «слухи о Моисее» в вершину творчества ханаано-хетеянских мудрецов.
Продолжая борьбу за царские привилегии перед первосвященником, часть иудейского общества, увидев расцветший разврат иудейских жен, вызванный обязательностью жены из иудеек, поспешила объявить еще одно революционное открытие. Это требование от жены-иудейки еще и обязательной девственности, как это следует из указаний Бога в Торе относительно первосвященника. И тогда жена-иудейка, да еще и девственница, при помощи оплодотворения «святым духом» Элохим, которым был наделен и Моисей, будет способна модернизировать развратный царский земной иудаизм до вершин небесного, ворованного царского помазанничества (мессианства). Его ждали и ждут религиозные иудеи из рядов своего колена, превращенного в женский хаос и развалины. Но иудей Иосиф был изгнан из отцов Иисуса, а его отцом признали единого Бога-отца. Но и в этом случае борьба царизма за титул первосвященника потерпела крах на общественной ниве безудержной женской сексуальности иудеек и христианок, которые вместо того, чтобы рожать мессий и христов в лоне своей девственности и иудейского происхождения пустились во все тяжкие добрачного разврата, правильно полагая, что безнаказанность в царизме им гарантирована. А судьба Иисуса-сироты, принадлежащего Богу, укрывающему его в качестве Бога-отца от нападок неясного происхождения, лишь создала прецедент для копирования будущими семьями христиан. И сыновья доподлинно не знают своих отцов и своего патриархального происхождения, и не решаются обидеть матерей (богоматерей) своими справедливыми, но от этого не менее жестокими вопросами. В ответ они получают в лучшем случае мистические рассказы об отцовстве, не более вероятные, чем Иисус Назарей от Марии. Но так как царизм в своей борьбе за титул единственного Иеговы идет женским путем царствования Элохим, то женская определенность народов в иудаизме и ее девственность в христианстве может и должна быть понята лишь в контексте указаний Бога в Торе относительно семьи первосвященника Аарона. Ведь каким бы великим и близким к Господу другом, пророком и Элохим не был Моисей, с его царскими полномочиями в отношении своего народа и заслугами в написании Торы, но его наследники не получили ни должность первосвященника, ни должность царя, а всего лишь включены в состав левитов, отданных Богом в службу когенам-священникам – сыновьям Аарона. И поэтому иудаизм и христианство лишь доказывают своей живучестью ту истину, что Господь повелел первосвященнику, как своему сыну и первенцу, ведущему для него все таинство службы в храме его дома, жену не только из его семьи Аарона и его колена Леви, но и из других колен единого народа 12-ти сыновей Якова-Израиля, земным представителем которых назначило себя колено Иуды. Каждая иудейка, как потенциальная жена первосвященника, обязана доказывать свое происхождение по мужской линии минимум как до Авраама, а максимум как до Адама и Бога. И наиважнейшим атрибутом ее будущего материнства от первосвященника является ее безусловная девственность. Ведь Иегова как Бог-отец через Элохим – «святой дух» дарует беременность и рождение своего сына-первосвященника и помазанника лишь от девицы-девственницы израильского происхождения по мужской линии. Но для остальных мужей, кроме семьи Аарона-первосвященника, это не имеет такого первостепенного значения. И именно этот контроль за скрытым от посторонних глаз в отношении безрассудных поступков женщины, как это было с Евой, способен осуществить лишь один человек – ее земной отец. Он имеет право убить ее за то, что она не сохранила девственность в его доме. И именно ислам мужского отцовства показывает как порой жестоко, но продуктивно делает это простой мужчина, наделенный такими полномочиями Богом. Поэтому, вероятнее всего, в семье Аарона-когена контроль за выбором в жены своим сыновьям жен-девственниц из своего народа, а фактически левиток, осуществляет отец семейства вне зависимости от чувств большой любви у сына или дочери. Законы Бога для отца должны быть безукоризненно выполнены в части национальности и девственности одновременно. Так две женские религии и одна мужская говорят о рождении в семье первосвященника настоящего сына Бога, достойного первосвященнического помазания и титула единственного сына Господа.
* * *
В мире уже на протяжении двух тысяч лет скрыта личность первосвященника-помазанника, который символизирует единого Господа-Иегову. И поэтому тайна власти первосвященника, выбор Господом именно этой личности и прямые указания о его личном совершенстве и совершенстве его семьи, которое поддерживается его женой-девственницей, взятой из арсенала рассеянного по миру народа своего, заставляет эту левитскую семью первосвященника Аарона рассчитывать только и исключительно на свои, минимально ограниченные рамками этой семьи ресурсы, где разрешенный брак ближайшего родства начинается с двоюродных братьев и сестер.
Несовершенство религии иудаизма с постулатом приоритета жены своего народа и христианской доминантой девственности матери, где контроль возлагается исключительно лишь на Бога, приводит к бесконтрольности женской части со стороны мужчин. Как это уже было в Эдемском саду в разговоре между Адамом и Богом. Адам обвинил Бога в том, что тот сам предоставил ему такую жену, но забыл, что она его жена, которую он обязан контролировать. Адам попытался переложить всю вину за соблазнение жены змеем на бесконтрольность со стороны Создателя, который не стал обвинять Адама в грехопадении жены, а лишь в том, что он послушал жену, а не Бога и съел предложенный ею запретный плод. Это в последующих законах Торы раскрыто как требование Бога уничтожить неверную жену и не обвинять себя за то, что не сумел предотвратить измену жены. За то, что Ева изменила запрету Бога со змеем отвечает змей и жена, а за то, что после измены жены Адам сам соблазнился запретом Бога должен отвечать лично он. Так и по закону Торы, если дочь и жена поддались соблазну греха в сексуальной области, то за это отвечает соблазнитель и дочь или жена, а обязанность проконтролировать исполнение законов Бога в отношении дочери лежит на отце, а в отношении жены – на муже. Целью Бога при этом является искоренение сексуального зла из среды народа Бога публичным умерщвлением виновных. Но тогда из религии иудаизма убегут все иудейки, заменив свою национальность и религию на любую другую, но более терпимую к разврату. Не простивший же измену жены иудей рискует потерять свою богоизбранную национально-религиозную самоидентификацию, что чревато для наследников потерей нации, религии и территориальной общественной самоидентификации. Тогда лучшей религией для эмиграции иудеек является религия материнского христианства, где неверной мужу жене индульгенцию невиновности и величия дает сын, а в более широком смысле – любой ребенок любого пола. Ведь все дети Бога, а мать, родившая ребенка Богу, может быть признана не иначе как богоматерью. Так с определенной натяжкой, заменив эдемского змея на иорданского голубя, можно признать измену мужу девственницей-женой вполне законным и богоугодным делом, что делает девственность не актуальным явлением для будущих матерей детей Божьих. И понятно, что в семье потомков Аарона-когена такая теоретическая и практическая реализация рождения детей в любовном женском угаре, без рационального вмешательства и контроля отца будущего потомства, категорически не приемлема. Иудо-христианская интерпретация заповеди «о любви к ближнему своему, как к самому себе» через призму бесконтрольного женского оргазма вступает в прямое противоречие с главной заповедью «о любви к Господу Богу своему всем сердцем своим, всей душой своей и всем существом своим». Это отличает от беспричинной женской сексуальности невидимого Бога-отца всех народов и конкретного сына Божьего (Песнь), рожденного от мужского семени женщиной. При этом очень и очень важно – в каком качестве она стала матерью: в законном статусе жены мужа своего или национальном статусе шлюхи (гулящей, шляющейся женщины) неизвестного сексуального партнера. А лишенную девственности дочь, для исполнения закона Бога о ее убийстве, отец не должен спрашивать, потеряла ли она девственность от «голубя» или «святого духа».
Семья Аарона-когена была вынуждена отказаться от иудаизма и христианства и замкнуться в лоне законов Торы Бога, выжидая время своего возвращения в обетованную землю на службу в храм Господа единого. Всей конкретной жизнью этой вполне многочисленной и замкнутой от женского притока иных национальностей семьей руководит отец, ответственный за девственность своей дочери перед будущим мужем и перед Богом. И если другим людям, создавшим современные религии, девственность дочерей, вступающих в брак, никем не предписана, т.к. их дочери могут быть массово изнасилованы во время военных конфликтов и в других экстремальных ситуациях, но остаются чисты перед Богом и могут выходить спокойно замуж и рожать желательных для Бога законных детей, то для одного человека в мире – первосвященника из рода Аарона – Бог определил категорический запрет на жен, имеющих хоть минимальное женское несовершенство по божественному стандарту определения (Кн.3, гл.21, ст.13-14). Поэтому ответственность отца перед Богом и контроль над дочерью соответствует тому, что в память об Адаме Бог принял на себя ответственность за созданную им дочь, ставшую первой женой Адама, и наказал ее болезнями за ее поступок, и поставил в подчинение мужу, признав его ответственность только перед собой. И поэтому отцы и мужья, не уничтожающие своих дочерей и жен, живущих сексуальной свободой разврата, виновны и будут отвечать перед Богом. Поэтому каждый отец заменяет в своей семье единого Господа (Иегову), как первосвященник в семье Аарона-когена, где его сын является сыном Бога, рожденным от совершенной матери, совершенной жены своего совершенного (указанные параметры в Торе) мужа.
Но так как только Тора является для семьи Аарона-когена единственным законом их жизни, то остальные источники создают отклонения от истины Бога, называемые в народе религиями: Талмуд в иудаизме, Евангелие в христианстве и Коран в исламе. Но никто и никогда не слышал название религии по Торе, религии колена Леви или семьи Аарона-когена. Никто не слышал о религии первосвященника, замещающего Иегову (Господа) на земле. Но все религии пытаются на свой лад создать культ единого Бога (Иеговы) и получают культ Элохим – множества богов. Почему и плодятся синагоги с их служителями – раввинами, строится большое количество церквей с их служителями – попами и возводится огромное количество мечетей с их служителями – муллами. Как у одного мужа может быть несколько жен, живущих в разных шатрах, и он заходит к каждой из них на ночь, имея лишь одно, лично свое, жилье, так и Иегова (Господь) имеет лишь один дом свой, называемый храмом-шатром откровения со святая святых, ковчегом завета и двумя скрижалями. Остальные же синагоги, церкви и мечети – лишь представительства зависимых от единого Господа (Иеговы) Богов (Элохим), которые делятся для каждого народа на своих и чужих, как это указано в молитвах Торы. (Кн.5, гл.11, ст.16) Поэтому и Бог приходит к пророку во сне, а не наяву. Поэтому мечети собирают множество отцов для того, чтобы они честно и благопристойно воспитывали своих дочерей – будущих жен и матерей общества Бога. Синагоги собирают своих мужей, чтобы объяснить им хитрую политику закрытых глаз, направляемых в сторону неверной жены, чтобы, ублажая ее деньгами и преференциями, добиться рождения для себя хотя бы части своих детей. Церкви зазывают к себе матерей и сыновей, произнося проповеди о любви и всепрощении (с выкупом у попов индульгенций для своих грехов) с призывами каяться, а не грешившему – грешить, чтобы была возможность приобщиться к таинству раскаяния и принесения даров, где все грехи покрываются статусом материнства, а значит, и рождением для церкви новых зачатых и рожденных во грехе прихожан.. Ведь для безгрешных церковь становится местом непопулярным и поэтому малопривлекательным.
Отцовские Элохим (Аллах) ислама побеждают силой духа, закаленной в борьбе с «неверными», женских Элохим раввинского иудаизма и поповского христианства. Хотя всем им придется определиться не только по отношению к единому Господу (Иегове) первосвященника Аарона, но и найти национальный ключ к каждому народу с целью приобщения к законам единого Господа. Поэтому земным людям очень трудно представить себе одного Господа на небе, не видя одного первосвященника на земле, тем более что его реальное существование категорически замалчивается всеми религиями, перетягивающими атрибуты этой должности на свою религиозную территорию. Эту должность «примеряют» на себя незаконные представители никому не известных семей, максимально приближенных к царскому сословию, величию власти и богатству денег. Поверить во множество богов простым людям вполне реально, т.к. во всем они наблюдают великое множество, как в религиозных культах, государствах различных политических систем, где венцом прогресса и цивилизованности признается политическая демократия и плюрализм мнений. А десятина десятин сыновей Аарона-когена от равенства левитов превращена царями, президентами и правителями в жестокий акт принудительного государством налогообложения. Оно позволяет каждому из множества земных богов (Элохим) получать средства на содержание своего аппарата насилия и подавления. При этом в отличие от десятины настоящего, добровольно отдаваемой Богу, государство берет налоги как с настоящего, так и с прошлого (нефть, полезные ископаемые, земля, лес и т.д.), так и с будущего (проценты, ренту, прибыль с новых технологий и науки). Бог берет десятую часть лишь того, что конкретно в виде хлеба, плодов и скота Он дает человеку дополнительно и ежегодно, и никаких налогов на землю, нефть или новые открытия – интеллектуальную собственность – от человека не требует. Так ислам платит государству за нефть – налог на прошлое, а христиане платят за свой интеллектуальный труд открытий налог на будущее, что для Господа настоящего и человека, живущего сейчас, а не в прошлом или будущем, неприемлемо и представляется фактором насилия над историей и сознанием. Это также один из вопросов запрета на молоха-молеха, знахарей и вызывающих мертвых (Кн.3, гл.20).
Что может настораживать в десятине? Это сходство с современным налогообложением, где лишь 10 процентов от прибыли является позитивной информацией для субъекта налогообложения, т.е. конкретного человека, считающего свои заработанные деньги и ущербность своей свободы. Поэтому необходимо уточнить глубокую мысль этого божественного закона о десятине, которая является символом признания единого Господа (Иеговы) на Земле и во Вселенной. Свободный человек вправе отдавать левитам десятину либо отказаться от этого. И в этом его право выбора свободного человека, перед которым стоит вопрос не о материальных доходах и расходах, а о признании единого Господа либо его отрицании. А вслед за этим – признание или непризнание его единых законов для свободного человека и признание либо непризнание его представителей на земле, поставленных им в качестве священнослужителей и их помощников – левитов, во главе с первосвященником-когеном-помазанником. И если свободный человек не признает единого Господа, по имени Иегова, своим отцом, творцом всего и полновластным правителем, то его отказ от десятины Богу, отдаваемой левитам, он может легко поменять на свое собственное всевластие или на признание насильственного налогообложения со стороны государства в любой доле его процентных притязаний. Но признание единства и верховенства Господа над всеми богами неизбежно приведет свободного человека к признанию его единых и вечных законов Хумаша. А в них он найдет требование закона ответить себе и Господу: отдавал ли он из того, что дал ему Господь – Создатель в собственность и доход, «…для мертвеца [читай: государству]»? (Кн.5, гл.26, ст.14). И только положительный ответ свободного человека, отвергнувшего все негативное налогообложение, позволит ему отдать левитам Господа десятину вечной жизни как противопоставление смерти. В этом факте признания вечно живого Господа Бога своим единственным создателем и повелителем и состоит свобода выбора человека, предпочитающего жизнь смерти. В то время как государству все эти тонкости человеческой жизни на земле не интересны и даже смертельно вредны, а рабство и насилие полезны и благотворны.
Итак, в законе Бога, в Торе, описано вполне сбалансированное и гармоничное общественное устройство, аналогичное божественному устройству на небесах, где есть один Господь (Иегова) и подчиненные ему множественные боги (Элохим), а также исполняющие их поручения ангелы (малах). Так на земле роль Иеговы (Господа) исполняет первосвященник из рода потомков сыновей Аарона-когена, с подчиненными ему одному священниками – остальными сыновьями-потомками Аарона, и им в услужение отданы остальные представители колена первенцев – левиты. Все они не имеют своего собственного удела на Богом избранной земле. Левиты во главе с первосвященником Аароном получают в распоряжение долю Бога в количестве десятины из всего, полученного Израилем от Бога. Наделенные земными уделами все без исключения остальные потомки сыновей Якова-Израиля являются земным представительством богов (Элохим) на своей отдельно взятой собственной, неотчуждаемой и выкупаемой территории личного надела, где на них работают лишенные земной собственности рабочие, символизирующие ангелов. Поэтому земные (Элохим) – собственники, желающие поднять свой авторитет среди себе подобных в качестве царей, избрали земной путь увеличения территории своей собственности, вплоть до размеров территории всей страны. И дополнительно к их личному богатству, связанному с их личным уделом они присваивают себе для общественных, а лучше – государственных нужд налоги всей подконтрольной страны, чем нарушают иерархию общественного устройства, созданную Богом из множественного равенства собственников, подчиненных законам и единой воле небесного Господа, исходящей от первосвященника, не имеющего удела на земле и поэтому свободного для объективного разрешения острых спорных вопросов применения законодательства Бога на земле. Первосвященник и его колено Леви получают свою «прописку» происхождения на небесах. Ведь именно Богом они лишены земного надела, в отличие от своих собратьев – сыновей Якова-Израиля, включая колено Иуды, князей, вождей и царей любого калибра. Последние ни при каких условиях не могут быть наделены этим правом, даже если будут владеть царским храмом на любой из привилегированных гор, помазанием любого калибра, искупаются в оливковом масле, наденут необычайной красоты одежды, будут рождены от супердевицы израильского или иудейского происхождения. Потомок же колена Леви из семьи Аарона-первосвященника, пусть даже он не помазан и не одет, и находится далеко от разрушенного храма, все равно своей небесной «прописки» по рождению в колене Леви потерять не может, если, являясь «камнем» («авен» = «ав»-отец + «бен»-сын) твердо знает, что рожден именно от своего, а не любого другого отца.
И все попытки Элохим в борьбе между собой, даже между своими и чужими, никогда не приведут их к перерождению в единого Господа (Иегову). Элохим могут стать лишь верными женами для Иеговы. А так как мужское сожительство карается Господом (Иеговой) смертью, то остается лишь по-мусульмански, по-отцовски правильно воспитать и проконтролировать своих дочерей, которых можно было бы, во времена легализации деятельности первосвященника, предоставить в качестве благочестивых и верных жен сыновьям-потомкам Аарона. Они, являясь священниками – помощниками первосвященника-помазанника – могут брать себе в жены дочерей любых народов (с ограничениями, указанными в Торе). Религиозных царских иудеек временно, до выяснения их мужского происхождения, не предлагать под страхом божественного предупреждения не получить бы в качестве нежелательного «подарка» какую-нибудь наследницу проклятой семьи Ханаана. Это обстоятельство в данное время отчуждает когенов Аарона и левитов от неописуемо восторженных своим божественным происхождением религиозных иудеев, какими бы умными, богатыми и девственно чистыми они ни казались в настоящем. Их прошлое настолько туманно и неопределенно и так тесно связано территориальной общностью с ханаанскими племенами и историческим опытом рабства, что только такой сложный симбиоз несоединимого разнообразия мог вместить в себя истоки всех трех ныне действующих религий: иудаизма, христианства и ислама. Хотя следовало лишь слушать своих небесных собратьев из старшего колена первенцев Леви и не создавать религии своего царского величия и приоритета над первосвященником, тем самым, противопоставив своего княжеского Элохим, превращенного в царя, остальным Элохим – князьям Израиля. Да еще и возвысить его над самим единым Господом (Иеговой) – покровителем единого по происхождению и по должностному положению первосвященника.
Борьба всех со всеми во главе со «своими богами» (Элохим): у иудеев это цари-помазанники (мошиахи), у христиан – сын-помазанник (мошиах) святого духа Элохим Моисея, а у мусульман – сам Элохим (Аллах) без какого-либо атрибута помазания, принадлежащего лишь одному первосвященнику (Иегове), направляется из тайны бытия единым Господом (Иеговой), на пользу своему единственному первенцу помазаннику-первосвященнику Аарону-когену, семья которого также надежно спрятана в многомиллиардном мире воюющих богов (Элохим). Исламский Аллах (Элохим) честно и откровенно не пользуется помазанническим (мошиах-мессия), прикрытием иудейских царей и христианских сыновей. А они, в свою очередь, тоже подстраховались, отрицая отцовство по иудейской линии Иосифа и намекая на семейное отношение к священникам Аарона, так как Мария находилась в храме, откуда и была отправлена в замужество за иудея Иосифа в состоянии беременности будущим христианским мессией. Поэтому обвинять Иисуса в происхождении не представляется возможным, а девственность Марии при ее беременности не позволяет бросать в нее камень за прелюбодейство, что спасает (отмазывает – авт.) ее от смерти за грехи. По сравнению с большой мистичностью христианства и истовой верой в мошиаха-мессию постоянно побиваемых иудеев, позиция отцов ислама истово верующих своему Аллаху (Элохим), который в их религии один и сопоставим с Иеговой первосвященника Аарона, при их удаленности от письменной Торы и ее законов, делает им честь своей искренностью и духовной убежденностью. В этом смысле им можно зачесть то значительное прикрытие семьи Аарона и самого единого Господа (Иеговы) от религиозного отчуждения для возвращения его в родные пенаты храма – дома, выстроенного по его проекту (изложенному в Торе), где мусульмане, поклоняясь камню в Мекке, могли бы получить истинно живого единого Господа Иегову с его единым живым слугой, делающим то, что ему необходимо, и освобождающего человечество от не смертных грехов, где за смертельные Господь предлагает ответить смертью виновного для очищения и облегчения жизни живым.
Так, вернув иудеев в новой форме евреев в Иерусалим Ханаана, новую страну Израиля, Господь позволил на своей земле установить порядок Торы. Но, увы, на обетованной земле все идет по-прежнему. Левиты и семья Аарона не получили своих городов, не построен шатер откровения на горе Гризим и жертвенник на горе Гевал и даже не вычислен праздник субботы – седьмого дня недели, посвященного Богу, называемый в Торе «моадим», т.е. требующий определения времени, как и другие праздники (моадим) такого же порядка – Пейсах, Опресноки, Швуот и Сукот (Кн.3, гл.23). Эти праздники без привлечения когенов остаются лишь символами. Но вычислить субботу на территории своей страны способны даже раввины, заменившие службу когенов и левитов для религиозных иудеев. Тора назвала субботу праздником (моадим) для ежегодного исчисления годичного цикла лунного календаря в 354 дня. И какой день называть первым или седьмым в Торе прямо не сказано, но определением «моадим» дано понять, что этот день недели следует вычислять, как и другие вычисляемые праздники года. Так десятый день седьмого осеннего месяца имеет название «субботы суббот» и нагружен искупительной функцией самого святого дня годичного цикла. Но понятно, что это особый день не только искуплением, но и назначением нового отсчета божественных суббот следующего годичного цикла, где 350 дней дают 50 суббот, а четыре дня года выпадают из общего семеричного цикла и очень хорошо вписываются в понятие десятого, а не седьмого дня «субботы суббот». И если потеря своей страны и постоянное изгнание не позволяло иудеям определять смену семеричного цикла суббот ежегодно, то не понятно, почему это не делается «новыми» евреями в своей стране, провозгласившей Тору своим незыблемым законом бытия? Почему ничего не делается для Бога, и нет исчисления того праздника субботы, который послужил отправной точкой отделения христианства в воскресенье, а ислама в пятничный цикл своей святости? Годичное исчисление субботы Бога с седьмого месяца и десятого дня заставит остальных людей иных религий задуматься о происхождении своих пятниц и воскресений, а также способа их исчисления, что неизбежно приведет верующих в Бога к прочтению Торы и будет способствовать общему обеспечению законности и более глубокому изучению повелений единого Господа. Но, увы, не понятно, кем вычисленное и кем утвержденное исчисление дней считается праздничным моадим? Хотя даже без помощи когенов – слуг Бога все религии вычисляют другие равнозначные субботе праздники и даже не задумываются над тем, что это надо делать просто по определению, данному Богом.
Итак, иудеям и христианам не хватает мужского прочтения Торы, а мусульманам – оригинала самого этого текста. В противном случае понять друг друга невозможно. И семейная война с мужским беспределом и женским развратом будет продолжаться не на жизнь, а на смерть. И возглавляемые небесными Элохим (своими богами) сообщества будут воевать с Элохим (чужими богами), как это и сказано в Торе единого Господа Иеговы, который отдает предпочтение своим, если выполняется его воля или при неисполнении заповедей – чужим, с их помощью наказывая «неверных». Война между различными богами (Элохим) будет продолжаться за место, оставленное Иеговой. И только восстановление первосвященника-помазанника Аарона-когена позволит привлечь к победе добра над злом единого Господа (Иегову), а борьба за вакантное место первосвященника на земле и Иеговы на небе будет прекращена, и мир будет восстановлен во всех сферах. Слишком много Моисеев-лжемессий с санкции «духа святого» своим пророческим даром вводят в заблуждение многочисленные народы, а проверить их праведность и правдивость без первосвященника у единого Господа (Иеговы) невозможно. И поэтому все одновременно в чем-то правы и неправы, но бьются насмерть, защищая свои государства и религии, т.к. без материальных и духовных ценностей человеку жить невозможно, да и не уютно. Но столько времени Израиль под евреями, а ситуация лишь обостряется и переходит в заключительную фазу терроризма с высоко эффективным вооружением с максимальным поражающим и разрушающим фактором человеческого хрупкого обитания, где кабала, христианство и ислам проповедуют лучшую жизнь не на земле, при жизни, а под землей после смерти, заглядывая слишком далеко вперед как запрещенные знахари в науку будущего человечества. Тора призывает жить сейчас и поклоняться живому Богу на земле при жизни, а не после разрушительной смерти, и символом этого является не борьба множества религий и рабов, а единство Господа, первосвященника, храма и закона. Земные религии служат собственникам земли, а первосвященник, лишенный земного надела, служит небесному Богу, что категорически отличает все религии от истины Торы Господа Бога. Тем более что народ-первенец Израиль символизирует Иегову, а все остальные 12-ть народов Адама символизируют Элохим.
Синай, ноябрь 2004
Хет (иврит) = террор (латынь) = страх и ужас (русский)
Для определения ситуации, сложившейся в мире, политической элитой всех стран в настоящее время употребляются глобальные негативные термины: антисемитизм, хамство, изгои и терроризм. Три первых термина прямо и почти в оригинале позаимствованы из письменной Торы Моисея (Хумаша – Пятикнижия). Четвертый имеет латинское происхождение и в переводе с мертвой латыни на вечноживой иврит воскрешает воспоминание о всеми забытых, но хорошо знакомых все тому же Пятикнижию Моисея, хетах. Так страх и ужас терроризма – есть лишь божественное упоминание об одном из народов-гои – хетах, населяющих территорию сегодняшнего Израиля. Итак, все четыре термина имеют торовское происхождение и записаны Моисеем по повелению Господа. И что же политики знают о Торе – книги Господа, которую либо не читали, либо лишь поверхностно ознакомились с ней? А если и попытались изучить, то через призму иудаизма, христианства или ислама, что, увы, ведет лишь к непониманию друг друга в связи с конфессиональными пристрастиями. Ведь, как известно, христиане ненавидят иудеев, призвавших к распятию Иисуса Христа, а мусульмане – развращенных христиан и иудеев, предавших забвению единого Бога (Аллаха). Что же люди знают о своих религиях, культурой которых пользуются, не задумываясь, и дружно игнорируя культуру иных конфессий?
Христиане, считая себя оплотом демократической цивилизации, при всем своем милитаризме получили свое военное могущество от Бога за презумпцию любви в законах Моисея и поэтому сравнивают себя с единственной жертвенной птицей – голубем, птицей мира и мирной жертвы (Тора). Они считают поклонников религии иудаизма маленькими и наглыми воробьями, постоянно снующими в стае спокойных и степенных голубей с целью склевать всю пищу. И как бы снисходительно презрительно не относились голуби к воробьям, но представить себе стаю голубей без вкрапления нескольких стаек воробьев невозможно, и жульнический характер их поведения лишь добавляет искру разнообразия суетливой жизни в сонно размеренный ритм жизни голубей. Желание иудеев урвать как можно больше в христианском мире неизбежно ассоциирует их с богатством золота и кабальными процентами банков, за что Бог периодически наказывает их черносотенными погромами вплоть до Холокоста. А миролюбивых христиан Бог наказывает непрекращающимися войнами, где их количество так велико, что перманентность их возникновения и окончания не поддается подсчету. Мусульман же сравнивают с воронами, в стае которых ни голубям, ни воробьям делать нечего, т.к. их постоянный джихад требует человеческой крови и жертв. И ее так много внутри ислама, расколотого разнообразием своей веры на множественные противоборствующие сообщества, что внутренний самозабвенный джихад с «неверными» позволяет Богу уберечь их от массовых войн христианского мира.
Христиане до основания разделены на пары и объединены лишь по государственному принципу, что и способствует межгосударственным вооруженным конфликтам родственных царских семей стоящих во главе своих государств, и где лишь только царская семья может похвастаться относительными познаниями своего семейного происхождения. Как единая царская христианская семья, разделенная на глав государств своих стран, ведет между собой внутреннюю грызню за мнимые приоритеты, ввергая свои государства в войны, так и ислам, более сцепленный общностью семейных уз, ведет внутрисемейную грызню, называемую джихадом, обвиняя друг друга в неверности Аллаху и проливая кровь своих сородичей. В настоящее время в связи с «уменьшением» мирового пространства за счет средств массовой информации и скорости передвижения внутрисемейные разборки джихада мусульмане перенесли на территорию христиан и иудеев. А удаление христианских царей от власти в своих государствах объединило все раздробленные семейные ячейки христиан в единое христианское супергосударство, перенесшее свои военные действия на территорию ислама. Так произошел размен «страха и ужаса», где государственный терроризм перекочевал на территорию ислама, а семейный джихад исламского раскола был вытеснен в страны иудаизма и христианского мира. И то, что христиане и иудеи обращают внимание на исламский семейный террор на территориях своей женской цивилизации и не обращают внимания на военный террор христиан-иудеев в странах исламского мира, приветствуя государственную агрессию, ничего не решает и не объясняет для них, поскольку в исламском мире категорически не приветствуется любая военная агрессия. Но огромную поддержку получает семейный исламский джихад против «неверных», как бы христиане ни называли его терроризмом. Ибо борьба идет на сексуальном уровне семейных отношений, где решается право мужа иметь нескольких жен, либо право жены иметь одновременно нескольких сексуальных партнеров, где половой акт и есть первая и последняя межцивилизационная война самца и самки. Страх и ужас наводит своей активностью самец на миролюбивую пассивностью самку, что по закону Бога возможно лишь между не родными и поэтому чужими между собой мужем и женой. Война террора будет продолжаться и обостряться до тех пор, пока исламский джихад борьбы с «неверными» Аллаху – Элохим не закончится совершенным обрезанием самца, а иудейская жена и христианская мать не станут двумя верными женами своему единому совершенному обрезанием мужу и совершенными матерями при едином Господе Боге – отце.
Итак, политики устремились в религиозную тематику, пытаясь политическими и военными способами, как в прошлом, разрешить основное противоречие человечества – конфликт между полами, не вчитываясь в книгу законов Создателя – Тору Моисея. Нужно хотя бы понять, почему политики и ученые обратились к этим ветхозаветным именам первого поколения после Всемирного потопа, стершего все живое на земле за исключением обитателей ковчега Ноя, где Сим и Хам являются его первым и вторым сыном и одиннадцатым поколением первого человека Адама, и старше лишь его Создатель – Господь Бог. В основе же всех трех религий – иудаизма, христианства и ислама – лежит письменный труд Моисея – Тора, поделенная впоследствии на пять книг, на иврите называемых Хумашем (от слова «хамеш» – «пять»). Так вот Моисей является лишь двадцать шестым поколением Адама. И Тора, написанная им, принадлежит, начиная с этого поколения, потомкам сыновей его старшего брата – первосвященника-помазанника Аарона. Она обязана храниться в исчезнувшем ковчеге завета. Это знание – есть единственная истина, записанная Моисеем по велению Господа в самой Торе. И ее с тех пор охраняют, берегут и несут на себе самые преданные Господу потомки этой святой во всех отношениях семьи, чьи сыновья не берут себе в жены никаких дочерей, кроме дальних сестер своего же происхождения. Тора Господа Бога и ее хранители замкнуты в своей святости (читай: отдельности) от всех богов, кроме Господа (Иеговы), и от всех семей, племен и народов женскими и мужскими рамками своей семьи, что говорит об их общесемейном недоверии к представителям всех трех авраамических религий: иудаизму, христианству и исламу. Их защита и опора – исключительно сам Господь Бог. И так как все три религии ушли от служения ему по его правилам и законам, то он увел за собой и своих когенов-священнослужителей – потомков семьи Аарона.
Священными книгами являются у иудеев – Талмуд, у христиан – Евангелия, у мусульман – Коран. По старшинству достоверно известно лишь то, что иерусалимский и вавилонский Талмуды были написаны после порабощения иудейского царства вавилонянами. Согласно уже военной истории постоянного социального антагонизма и опираясь на Евангелие от Матфея, от Авраама до вавилонского порабощения было насчитано двадцать восемь поколений. А так как Тора ставит поколение Авраама на двадцатую ступень от Адама, то нетрудно сложить эти цифры и получить искомое число поколений – сорок семь. А это означает, что базисным трудом религии иудаизма могли заниматься лишь приблизительно пятидесятое поколение от Адама. Создать же базисный труд христианства могли лишь соратники жизни Иисуса Христа, которого Евангелие от Луки определило в семьдесят седьмое поколение от Бога, а Евангелие от Матфея – в сорок второе поколение от Авраама, а значит, с учетом поколений до Авраама – в шестьдесят первое поколение от Адама. Мало того, что происхождение Иисуса ведется Матфеем и Лукой от несуществующего отца Иосифа, но даже Иосиф после Давида – первого иудейского царя – у них имеет разное количественное и качественно коленное происхождение. Лука сумел даже в промежуток между поколениями от Сима до Авраама вставить одно придуманное и поэтому излишнее имя. Ну а уж Коран, записанный со слов Мухаммада его неизвестными почитателями, вообще не исчисляется в системе координат адамовых, а значит, и божественных поколений. Такой сумбур и неопределенность в создании святых книг всех трех религий явно не в святом духе Господа Бога. Тщательно выписывать в Торе всех своих детей и так прохладно отнестись к пророкам – основоположникам иудаизма, христианства и ислама – это минимум как повод к размышлению, а максимум – к вполне разумному сомнению в истинности священных книг этих религий и отрицанию подобных форм поклонения и служения единому Господу. Но если оставить в покое неточность происхождения всех пророков, кроме Моисея, и расплывчатость происхождения самих постулатов новых религий, то стоит поближе и более внимательно отнестись к базисной книге Моисея – Торе Господа Бога.
Иисус – сирота по рождению и иудейскому определению царского мужского происхождения дополнился полной сиротой по отцу и матери Мухаммадом. Мухаммада воспитывал дядя, а Иисуса – приемный отец и номинальный муж его матери, хаотически не точную родословную которого и привели в своих Евангелиях Матфей и Лука, указав барьер своего разногласия на имени первого иудейского царя Израиля, Давида. Именно с него началось наследственное царственное восхождение от князя колена Иуды, вполне соответствующего Торе Моисея, до вершин царя всего 12-коленного Израиля. Это категорически неприемлемо законами Торы: чтобы какой-то князь колена становился без назначения Богом пожизненным наследственным царем общественного народа-ам Израиля. Давидом же была выбрана и храмовая гора – источник раздора всех трех религий и спланирован каменный с измененными формами царский храм нового иудейского Бога взамен аароновского Господа Израиля. Но все эти формы проявились позднее через вмешательство силы, определение которой и пытаются сейчас дать политики и ученые. Они дошли бы и до Адама с Евой и их сыновей Каина, Авеля и Сифа, но, увы, все это многообразие философских выводов натыкается на Всемирный потоп, который сохранил жизнь лишь одному престарелому, но покорному Богу отцу всех последующих народов – Ною. И поэтому разборки политиков и ученых «воткнулись» в первый после потопа человеческий конфликт, где участниками были три сына Ноя: Сим, Хам и Иафет, а потерпевшим в этом конфликте был любимый Богом Ной, что, как известно, Богом не поощряется и не прощается. И концентрированное зло Ноевской семьи было возложено Ноем, и впоследствии поддержано Богом, на четвертого сына Хама по имени Ханаан и, естественно, на его потомство. Оно состояло из одиннадцати сыновей, давших имена своим племенам, где Ханаан и пять его сыновей вместе со своими народами должны быть неизбежно уничтожены, все до единого человека: хеты, иевусеи, аморреи, гергесеи и евеи, которые исторически, во времена Эвера и его сына Фалека, при разделении народами земли поселились в Богом избранной, лучшей стране земного шара, приготовленной в будущем для Богом избранного народа-первенца сынов Израиля. То есть проклятые Ноем хамиты Ханаана должны были быть уничтожены новым симитским народом сыновей Якова-Израиля.
Итак, приоритет исторического заселения лучшей страны мира принадлежит потомкам проклятого сына Хама – ханаанеям, а по воле Господа Бога она должна быть завоевана и заселена через смерть ее жителей потомками Сима – двенадцатью сыновьями Израиля. Антагонистический конфликт потомков Сима – израильтян и потомков Хама – ханаанеев неизбежен, т.к. места для нового народа сыновей Израиля нет. И оно может быть завоевано лишь в кровопролитии уничтожения его ханаанейских аборигенов – истинных исторических жителей земли Ханаан. С Господом – Создателем Вселенной и Земли – спорить проблематично, а умирать всем до одного и покидать лучшую в мире землю и страну своего имени нет никакого желания, где проклятое имя страны Ханаан компенсируется Богом ее наилучшим качеством, как страны, текущей молоком и медом. Вывод простой – изучить досконально Тору единого Господа, изменить имя, спрятав его за другим любимым и предпочитаемым Господом-Иеговой именем – Иегуда и Иегошуа, где лишь одна буква отличает имя единого Господа (Иеговы). В одном случае добавлена буква «далет», а в другом – буква «шин-син», т.е. четвертая и двадцать первая буквы ивритского алфавита. Но с такими именами желательно иметь корни именно в Богом избранной стране. Так на ее территории и появились две религии: иудаизм и иегошевизм, переименованный в христианство. Продолжить свое существование Ханаану возможно также и способом эмиграции в другие страны и под другими именами, чтобы Бог не смог найти как можно дольше подлежащие уничтожению народы, тем более, при соблазнении народа сынов Израиля противозаконными радостями, которые не понравятся Господу Богу и отвратят нашествие этого народа без должной поддержки Господа. Это уже было во времена Моисея и Аарона, когда без поддержки Господа Бога ослушавшийся народ Израиля был разгромлен ханаанеями и на сорок лет отброшен в пустыню от границ изобильной земли Ханаана. Тем более что Тора заканчивает свое повествование смертью Моисея и готовностью сынов Израиля вторгнуться в пределы заиорданского Ханаана. Такое окончание говорит о злободневности акта нового захвата Ханаана и уничтожения до единого человека потомков семи указанных народов – исторических жителей Ханаана. Итак, Сим и Хам опять становятся актуальны и востребованы в терминологии политиков и ученых.
Тора описывает три явных выхода на Бога, к чему в потенциале стремятся все люди. Вся Тора повествует о создании нового народа Авраама-Ицхака-Якова, именуемого Израилем. Так же как Ной был десятым поколением от Адама и стал единственным человеком для воссоздания будущего населения планеты, так десятое поколение от сына Ноя, Сима, – есть Авраам – основоположник народа Израиля. Прямая мужская родословная Сима, указанная поименно в Торе, привела к созданию Господом Богом своего народа-первенца – сынов Израиля. Как Сим – первый сын Ноя, так и Израиль – первый сын Бога. Понимая Тору как жизнеописание народа сынов Израиля, многие люди находят ее для себя не привлекательной, т.к. не могут обнаружить в ней свое родословное происхождение. Поэтому они желают для себя и своего народа создать своих богов, что в принципе не противоречит Торе, которая дает прямые указания законов о поступках людей, которые приятны и поощряемы единым Господом, и указывает на поведение людей и народов, которые Господь осуждает и наказывает вплоть до смерти.
Народ, живущий мерзкими поступками, обозначен в Торе как Ханаан и поэтому подлежит поголовному уничтожению как бацилла заразы для всего человеческого общества. Кроме народа Израиля, из симитских народов в общество Господа входит прямо указанный в Торе народ брата-двойняшки Израиля – Эдома, так называемые эдомяне. В Торе указан и народ потомков второго сына Ноя – Хама, по имени Египет (Мицраим), через три поколения способный войти в собрание Бога, за то, что Израиль в Египте был пришельцем (Кн.5, гл.23, ст.8-9). Итак, потомки Сима и Хама обязательно войдут в собрание Бога по закону письменной Торы через эдомян и египтян. Из симитских народов запрет на вхождение в собрание Господа указан Торой потомкам Лота, племянника Авраама, где аммонитяне и моавитяне препятствовали продвижению народа Израиля через свою территорию (Кн.5, гл.23, ст.4-5), что является косвенным предостережением Торы Бога в отношении других народов, препятствующих жизни сынов Израиля, народа-первенца Господа. Перспективы остальных симитских народов не упоминаются в Торе, что может быть расценено одними как положительный фактор, а другими как отрицательный. В отношении народов – потомков Хама – ясно лишь одно, что Египет хоть и является в Торе домом рабства, но, приютив у себя в стране сынов Израиля, понравился Богу. И тот открыл ему дорогу в свое собрание. Потомкам четвертого сына Хама – Ханаана – категорически не повезло. Его имя и пять имен его сыновей зачислены Богом в Торе на полное отсечение, как крайняя плоть ребенка-самца на восьмой день от рождения, где отсекается жизнь семи дней головки полового члена с охраняющей ее кожицей. Именно так семь имен народов, жителей Ханаана, обязаны быть обрезаны народом Израиля, чтобы исполнить волю Господа Бога, изложенную в Торе (Кн.5, гл.7, ст.2).
Итак, у симитов и хамитов выявлены в Торе два потомства: сыновей Израиля и сыновей Ханаана, которые обязаны вести и, судя по всему, ведут борьбу за взаимное уничтожение как в сфере исполнения законов Торы, так и на территории всего мира и в сердце земли – территории Ханаана-Израиля. В то же самое время симиты-эдомяне и хамиты-египтяне обеспечили себе, согласно Торе, место в собрании Господа Бога, без каких-либо усилий и борьбы. И если для народа сынов Израиля божественной защитой является их мужское происхождение от 12-ти сыновей Израиля, то для 11-ти сыновей Ханаана их мужская идентификация от своих родоначальников является фактически смертным приговором со стороны Господа Бога. То есть Тора для мужских потомков сыновей Израиля является бальзамом, излечивающим все их социальные, экономические и физические раны, а для мужских потомков сыновей Ханаана – смертельным ядом, делающим любое жизненное проявление болезненной дорогой смерти.
Свобода мужчин – это земной порядок собственности на землю и передача ее по наследству от отца к сыну при полном порядке идентификации своих сыновей, что составляет жесткий порядок поколений. Женская свобода не зависит от собственности на землю и требует хаотического перемещения в пространстве земли от отца к мужу с целью дарования жизни детям другого мужского происхождения. При этом рождение мальчика приводит к земному порядку оседлости, а рождение девочки вносит живое разнообразие хаосом своего перемещения в новую чужую мужскую среду ее будущего мужа. И так мужчины от отца к сыну обеспечивают порядок наследственности и материальной обеспеченности семьи на основе неотъемлемого божественного права собственности на землю, в то время как женщина обеспечивает реализацию живой связи отца и сына и, рожая дочерей, дарует человечеству божественное право на вечную жизнь от прошлых до будущих поколений. Таким образом, мужская и женская интерпретация свободы различаются как порядок и хаос. Но божественный порядок приводит к богатству, а не божественный порядок – к бедности мужскую часть населения. В то время как божественная свобода женщины ведет к рождению ею здоровых и умных малышей, не божественный женский хаос «свободы» приводит к бездетности и обилию новорожденных и детских болезней.
Бог в Торе запрещает сыновьям Израиля брать себе в жены дочерей Ханаана и шести народов, подлежащих уничтожению, поскольку воздействие этих будущих жен на своих мужей настолько сильно, что «они способны отвратить сынов Израиля от Господа Бога, чтобы служить иным богам…» (Кн.5, гл.7, ст.4). Но если таковы дочери Ханаана, то, что говорить об их мужских представителях «…народ, живущий на земле той, силен…» (Кн.4, гл.13, ст.29), «…не можем мы идти против народа сего, ибо он сильнее нас» (ст.32), «…весь народ, который видели мы… люди великорослые» (ст.33), «…там видели мы исполинов,… от исполинского рода, и мы были в глазах наших, как саранча, такими же были мы и в глазах их» (ст.34). Так рассказывали о народе земли ханаанской лучшие представители сынов Израиля. И их рассказа в отношении людей никто не отверг, т.к. это подтверждало величие Господа, выступающего на стороне своего народа – «саранчи», чтобы уничтожить «великорослых исполинов». Но клеветать на страну Ханаан как на лучшую божественную землю, приготовленную для своего народа-первенца, Бог позволить не мог и поэтому уничтожил позорящих страну. Огромная виноградная лоза, которую принесли разведчики, указывала на величие земли Ханаан и на ложь разведчиков (Кн.4, гл.13, ст.24), выступивших против повелений Господа Бога о завоевании этой страны с его помощью (поэтому имя Иегошуа, сына Нуна, и переводится как «помощь Господа», под предводительством которого сыны Израиля после сорока лет странствия в пустыне и должны были завоевать страну Ханаан). После того как без помощи Господа сыны Израиля попытались завоевать Ханаан, то были, естественно, разгромлены ханаанеями. А это значит, что сыны Израиля, по их собственному выражению, были, мягко говоря, физически несовершенны в сравнении с народами, которых по воле Бога необходимо было уничтожить всех поголовно. А Тора предупреждает о том, что невыполнение сынами Израиля законов Господа чревато для них последствиями, предписанными для народов Ханаана (Кн.5, гл.8, ст.20). А как народ Израиля мог своими негативными в глазах Бога поступками раздражать и гневить Господа со страниц Торы, можно прочитать десятикратно.
Закон Торы гласит о том, что сын за отца не отвечает. И это для мудрецов Ханаана должно быть поводом к оправданию себя за разборки их отца Хама с его отцом Ноем, за что почему-то должны пострадать именно они и их потомки (Кн.1, гл.9, ст.25). Ханаанеи понимают, что они более совершенны без влияния Господа Бога, чем израильтяне. Они уже живут на лучшей земле планеты, где урожаи плодов покоряют воображение лучших израильских разведчиков. Тора как единственный закон единственного Господа может быть ими тщательно изучена и проанализирована. Бороться с Господом Богом невозможно, но нейтрализовать его участие на стороне Израиля возможно, через соблазнение его сыновей красотой и умом своих дочерей. Тем более что Тора сама указывает для этого слабые места симитов, сынов Израиля, и эдомян, которые самим своим фактом существования обеспечили себе место в собрании Господа Бога. Сын Израиля, Иуда, женился на ханаанке, а Эйсав-Эдом взял себе в жены хетеянку по имени Иегудит – прямой женский именной заменитель мужского имени Иуды. Причем ханаанке-хетеянке Иегудит дорога в собрание категорически закрыта по происхождению, а израильтянину Иегуде (Иуде) – открыта настежь, и даже место забронировано самим Господом. Так имя Господа – Иегова – открывает одним и закрывает другим дорогу к единому Богу. Но сыграть в хаотическую игру в прятки с сыновьями Израиля вполне возможно и даже жизненно необходимо проклятым за своего отца Хама, несчастным народам Ханаана. Мировая игра в прятки со свободными людьми, которых предпочитает Господь, выводящий свой народ из египетского дома рабства (Кн.2, гл.20, ст.2; Кн.5, гл.5, ст.6), возможна лишь по законам хаоса, где только женщина и создана для того, чтобы по всему миру приносить плоды жизни (детей). А о влиянии дочерей Ханаана Тора недвусмысленно говорит в абсолютных выражениях доминанты над сынами Израиля, богоизбранного народа-первенца и единственного конкурента на ханаанскую жилплощадь на земле. Симитский потомок Эдом, брат Израиля, называет свою жену Иегудит в 36-й главе 1-й книги – Оливемой, т.е. шатром высоты, тем самым определяя динамику ее духовного роста. И было бы смешно не воспользоваться таким благопристойным у израильтян именем (Иегудит), где одно упоминание о Господе (Иегове) приводит их в дрожь и трепет. Это впоследствии сделает и иудейка Мария, назвав своего сына Иегошуа, в честь легендарного ближайшего помощника и духовного наследника Моисея – Иегошуа Навина – потомка любимого сына Израиля – Иосифа. Ведь имя Господа (Иеговы) является пропуском как в Тору, так и желательной тропинкой в Его собрание.
Итак, военное столкновение сынов Израиля с жителями Ханаана после окончания написания Моисеем Торы, вероятнее всего, состоялось, и Господь показал свое величие и славу, помогая израильтянам разгромить ханаанеев, отрезвив всех тех, кто в этот исход не верил. Но и здесь на помощь к остаткам ханаанеев должна была вновь прийти Тора: «пошлю перед тобою шершней и они погонят от лица твоего евеев, ханаанеев и хетов; не выгоню их от лица твоего в один год, чтобы земля не сделалась пуста и не умножились против тебя звери полевые: мало-помалу буду прогонять их от тебя, доколе ты не размножишься и не возьмешь во владение земли сей» (Кн.2, гл.23, ст.ст.28-30). Здесь Бог берет на себя обязательство оставить жить вместе с израильтянами эти три народа, из семи подлежащих уничтожению, где Иегудит приписывается к хетам (Кн.1, гл.26). Она же с именем Оливема приписывается к евеям (Кн.1, гл.33). А жена Иуды – сына Израиля – основоположника, а значит, и примера для своих потомков была родом из ханаанеев. Так разгром четырех народов из семи привел к совместному обитанию на территории земли Ханаан трех главных соблазнителей по Торе и соблазненных иудеев и эдомян. И указание Бога: «не заключай союза с ними, ни с богами их: не должны они жить в земле твоей, чтобы они не ввели тебя в грех против меня, ибо если ты будешь служить богам их, то это будет тебе сетью» (Кн.2, гл.23, ст.32-33), судя по истории развития событий, возымело такое воздействие на сыновей Израиля, кроме потомков Иуды. Тора устами Господа говорит: «Если же вы не прогоните от себя жителей земли, то оставшиеся из них будут тернами для глаз ваших и иглами для боков ваших и будут теснить вас на земле, в которой вы будете жить: и тогда, что я вознамерился сделать им, сделаю вам» (Кн.4, гл.33, ст.55-56). Этот постулат давал народу Ханаана, Хета и Евея, имеющему время для своего изгнания и способному переварить свое новое, вытесняемое, положение, шанс, которым они просто обязаны были воспользоваться и сделать все, чтобы Господь, увидев несостоятельность народа Израиля, обратил свои невзгоды на него самого. И пусть эта пауза, согласно Песни (Кн.5, гл.32), исторически ненадолго, но использовать все Торовские доводы «исполинов» против «саранчи» ханаанеи были обязаны. Сильный козырь Ханаана – это Египет (Мицраим), где смуглые, загорелые, темнокожие потомки Хама могут быть крайним звеном вторжения в собрание Бога. Слабым звеном симитов, пассивно взиравших на антагонистическую войну Израиля и Ханаана, является народ Эдома, гордящийся хетеянкой Иегудит. Сильным звеном симитского народа Израиля является колено Леви с Аароном во главе, а слабым – колено Иуды, уже делавшее попытки отхода от остальных сынов Израиля и духовно идеологически отравленное первой женой ханаанкой.
Идеологическая атака ханаанских мудрецов должна была идти по максимуму на ослабленное тщеславием колено Иегуды по четырем направлениям. Первое – уничтожение божественного совершенства египетским обрезанием, что должно было привести к прелюбодейству, страшному пороку для Господа Бога. Второе – связанное с обрезанием женское «вторжение» дочерей Ханаана, Хета и Евея, по тщеславию отделенности и царских амбиций с признаками исключительной значимости своего колена, в имени которого присутствует имя единого Господа (Иеговы). Третье – последующее гипертрофированное возвеличивание должности царя в ущерб должности когена-первосвященника, с обворовыванием Аарона на его священное божественное помазание. Теперь в качестве нового Бога иудеев и старого Бога ханаанеев выступит не аароновский Иегова на лбу первосвященника, а хетеянский (страх, ужас, террор) бог гоевских царей (мелехов) молех-молох, требующий, как и царь государства, человеческих жертв насилия. Молех или молох – божество народов Ханаана имеет такое же написание в оригинале Торы, как и слово «царь» (мелех). Четвертый и последний пункт идеологической атаки на колено левитов и Аарона – это дискредитация имени самого известного и Богом любимого левита Моисея, чтобы новые искаженные законы могли поощрять игру в прятки потомков Ханаана, Хета и Евея. С этой целью на законы письменной Торы Моисея была создана сначала ложными свидетельствами, а затем и записанная на бумаге новая устная Тора оболганного Моисея, который бы не отвечал перед Господом за написанное по поручению Бога своей рукой. И постулаты этого нового более изворотливого произведения могли бы полностью спрятать мужские концы ханаанско-хетеянского происхождения, для чего необходимо использовать имя Господа (Иеговы) в имени самой известной своим происхождением торовской хетеянки Иегудит, жены Эйсава-Эдома. Когда люди будут шельмовать письменную Тору Моисея устной Торой Талмуда, созданного как более совершенное религиозное произведение, то понять, где находятся мужские корни этих писак, будет настолько невозможно, а доступ к оригиналу Торы будет настолько затруднен Талмудом, что воспоминание о левитах и Аароне, как истинных конкурентах лживых хетеян женского иудаизма, будет утрачено ищущими золота, богатств, власти и царских государственных привилегий, утонувших в беспорядочном сексе изуродованных «обрезанием» землян. Запущенная в гоевский оборот устная Тора Моисея стала приносить плоды ханаанеям, хетам и евеям. Каждый мог укрыться у своих родственников по женской линии: ханаанеи у иудеев, хеты у эдомян, а евеи – жители селений и хижин – могли, как пришельцы, найти убежище у своих мужских родственников по Хаму – египтян (чем не праздник Хануки).
Так женская экспансия трех проклятых народов при искажении законов обрезания способствовала огромной сексуальной реактивности иудеев, эдомян и египтян, вынужденных в сексе отдавать предпочтение дочерям Ханаана, Хета и Евея. Последние своей огромной идеологической влиятельностью на мужей, делали эти народы (иудеев, эдомян и египтян) райскими убежищами от неизбежных гонений Господа Бога, вытесняющего их из земли Ханаана. Гоевские цари народов Ханаана, окружающие, по утверждению Торы, народ Израиля, дали импульс к появлению в Израиле первого царя Саула из колена Вениамина, которое впоследствии осталось в юридическом поле царей иудейских и, конечно же, было растворено как «сахар в огромном количестве воды» (Кн.5, гл.17 о царях). На смену израильскому царю Саулу пришел иудейский царь Давид – рыжий маленький воин, убивший огромного Голиафа и начавший свою сексуальную жизнь со множеством жен и наложниц, где гипертрофированная сексуальность по-египетски обрезанных (а может быть, и по ханаански-хетеянски) израильских самцов неизбежно толкала их к прелюбодеянию. Это и случилось у царя Давида с женой военачальника Урии – царь загнал в военную западню и убил своего несчастного конкурента. В результате этой прелюбодейской связи появился на свет Соломон – «мертвая» легенда женского иудаизма – символа хетеянского и ханаанского величия, а рожденный от прелюбодейки не войдет в собрание Господа вместе со своими десятью поколениями. Давид способствовал убийству Урии лишь потому, что совершил прелюбодеяние с его женой. Он воспользовался сворованным священническим помазанием в пользу утверждения своей царской власти и использовал устную клевету, распространяемую от имени Моисея в ущерб божественной письменной Торе. Все это он сделал из-за желания жены ближнего своего, от которой получил наследника – Соломона и установил царский закон о наследственном праве своего дома на царский престол, нарушив законы Торы в отношении царей и своровав идею наследственного права у первосвященника Аарона. Давид заложил основы будущего раскола Израиля и «растворения» сыновей Иуды в женских чарах хетеянки и ханаанки Иегудит, не оставив своим наследникам ни одного шанса в определении своей мужской родословной от родоначальника Иуды – сына Якова-Израиля. Все потомки самого Иуды, женатого на ханаанке и получившего наследников от неизвестной происхождением невестки – жены двух первых сыновей, должны были по законам Талмуда хетеянки Иегудит и ханаанских мудрецов быть выключены из разряда иудеев и переименованных евреев.
И если религия иудаизма считает евреем (иудеем) только и исключительно человека, рожденного от еврейки (иудейки), то глава 38-я первой книги Пятикнижия Моисея зачеркивает либо основной постулат религии иудаизма (о женском приоритете), либо делает всех потомков четвертого сына Израиля, Иуды, не евреями (иудеями), т.к. определить происхождение жены Иуды (ханаанки) и его невестки Фамари (Тамар) – матери Фареса и Зары, по тексту закона не представляется возможным, поскольку ханаанское происхождение законной жены Иуды «иудейские» мудрецы голословно отрицают, а израильского у нее нет. А это значит, что израильтянами и евреями могут законно считать себя только левиты во главе с семьей Аарона-когена, ведущие свое происхождение (даже в рамках религии иудаизма) по мужской линии от отца к сыну. Поэтому либо те, кто считает себя евреями (иудеями) – не евреи, либо религия иудаизма – настойчивой «заблуждение» и идеологическое преступление против человечества и его авангарда – богоизбранного народа-первенца сыновей Якова-Израиля.
Бог приказал каждому мужчине законно в качестве обрезания крайней плоти убить голову проклятого в эдемском саду змея, точно так же как семь народов проклятого Ханаана. В результате египетского обрезания, по замыслу тех же ханаанеев, срезается лишь кожа прикрытия змеиной головы. Тем самым люди во главе со своим новым вождем – старозаветным змеем, призывая так обрезаться все остальные народы мира, объявляют открытую войну Господу Богу. Этим под вывеской соборности Египта сумели соблазнить хамитских (в переводе – «смуглых, загорелых, темных» по коже и образованию) мусульман, делая их ханаанскими (в переводе – «покорными, подвластными, униженными»), как и постоянно битых и униженных приверженцев иудаизма. Ну а уж подлежащий уничтожению оголенный обрезанием кожи змей даже в скрытой кожей христианской форме всегда порадеет и защитит три оставшихся от уничтожения ханаанских народа (ханаанеев, хетов и евеев). Так через искажение закона об обязательном восьмидневном обрезании мужчин шестая заповедь на скрижали завета из формы Господа «не убей незаконно» преобразовалась в форму змея «не убей вообще». Сердобольный змей порадел за своих ханаанеев, так как и его, и их, в конечном счете, ожидает единое будущее божественного уничтожения руками прозревших мужчин иного происхождения (симитами, хамитами и иафетянами, за исключением ханаанеев, хетов, иевусеев, амореев, гергисеев, ферезеев и евеев – семи приговоренных к поголовному уничтожению Господом народов – кн.5, гл.7). А поскольку фундаментальным и основополагающим посланием самого Господа Бога являются написанные им лично на двух каменных скрижалях Моисея десять незыблемых заповедей космической конституции, то всегда существует необходимость обратиться именно к письменному посланию самого Бога и по аналогии с двумя скрижалями подразделить заповеди попарно. Первая заповедь первой скрижали соответствует первой заповеди второй скрижали, что есть последовательно шестая заповедь из десяти. Соответственно вторая заповедь соответствует седьмой, третья – восьмой, четвертая – девятой, а пятая – десятой.
Симитско-хамитское противостояние связано с Ноевским благословением и проклятием. Оно основано на пьяном отклонении (грехе) Ноя с оголенными гениталиями и вызвано поступком Хама – тем, что он увидел детородный орган у своего отца, первого и единственного мужчины после потопа, и рассказал об увиденном своим братьям – Симу и Иафету (Кн.1, гл.9, ст.22). Здесь и было обозначено человеческое острие зла в имени Ханаана, четвертого сына Хама, т.к. каждый четвертый сын склонен к царизму, а значит, к созданию своих собственных законов, получению налогов и противопоставлению себя первосвященнику единого Господа. Эта склонность была подмечена Торой в Иегуде и гоевском царизме Ханаана (Кн.5, гл.7). Проклятие Ноя в отношении Ханаана указывает на человеческое острие зла, затем оформленное Господом Богом в семь народов, подлежащих уничтожению. И это зло завязано на половой орган Ноя – отца всех существующих на земле народов, и повод для возникновения проблем – в алкоголе винограда. «Ной проспался от вина своего и узнал, что сделал над ним меньший сын его. И сказал: проклят Ханаан: раб рабов будет он у братьев своих» (Кн.1, гл.9, ст.24-25). Это проклятие очень конкретное и емкое, поскольку сразу дает несколько ответов. Во-первых, проклятие говорит о направленности движения вниз по нисходящей траектории совершённого зла и объявляет Хама из среднего по рождению сына Ноя в наименьшего по значимости для отца (Кн.1, гл.9, ст.24). Во-вторых, объявляет, в связи с положением Хама, его трех сыновей: Хуша, Мицраима (Египтянина) и Фута рабами, поскольку они одновременно являются и родными братьями Ханаана (Кн.1, гл.9, ст.25). В-третьих, сам Ханаан заносится в самый нижний социальный статус своего существования «раба рабов» (Кн.1, гл.9, ст.25). И, в-четвертых, накладывает на Ханаана печать авторитета зла термином проклятия: «проклят Ханаан» (Кн.1, гл.9, ст.25). И если все это напрямую связано с увиденным Хамом половым органом отца Ноя и рассказом о нем, то фактор исполнения закона (Кн.1, гл.17) об обрезании становится сверхактуальным в настоящем мире антагонистического столкновения добра и зла. А так как речь о Ное связана не с головкой полового органа, а с его общей наготой, которую в Эдемском саду Адам и Ева прикрыли листьями, закрыв область гениталий, то, как половой орган Ноя, так и народы Ханаана необходимо поделить практически на две равные части. Поскольку член мужчины состоит из головки и ствола, покрытых общей кожей, скрывающей эту змеиную голову. Бог, заключая договор с первым евреем, арамейцем и симитом Авраамом, задолго до создания народа Израиля и дарования ему через четыреста лет египетского рабства письменной Торы, указал на это пропорциональное отделение скрывающей кожи и головки как острия зла памятного прикрепления змея, соблазнившего жену, а через нее и самого первого человека земли Адама (Кн.1, гл.17). Как зло, скрытое в головке члена, помещено в крайне нижней части тела мужчины, так и социальное зло Бог поместил на нижнем краю созданной им общественной системы в хамитском Ханаане, состоящем из одиннадцати племен, пять наименований которых должны быть отсечены уничтожением по распоряжению Господа Бога. Ханаан символизирует как весь половой орган мужчины, так и кожу, покрывающую головку члена, где ствол социального члена остается в именах Сидона, Аркея, Синея, Арвадея, Цемарея и Химафея с общим кожным покрытием своего образующего предка Ханаана. А острие общественного зла в форме головы социального змея с именами Хет, Иевусей, Аморрей, Гергисей, Феризей и Евей, прикрытой общей кожей имени Ханаан, должно быть уничтожено. Так Господь Бог показал нам нижнюю систему общественного устройства через поступок основоположника этой системы Хама и на его мужской статус в качестве раба для своих двух братьев, Сима и Иафета, а также покорный и подвластный (перевод Ханаана) статус женщины в отношении мужчины, где наложницей Аврама была хамитка-египтянка Гагар – мать Исмаила – основоположника будущего населения смуглого, загорелого и темного (перевод Хама) ислама. Так же женой симита-израильтянина Иосифа – властителя Египта и спасителя израильтян от голода – была хамитка-египтянка, мать будущих глав израильских колен, Менаше и Эфраима. Последний был предком Иегошуа Навина – духовного наследника Моисея и главного завоевателя земли Ханаан. И здесь подчиненное (перевод Ханаана) положение женщины и смуглое, загорелое (перевод Хама) воздействие мужчин через акт законного брака в исламе позволяет родиться детям (сыновьям) и через Египет (Мицраим) войти в третьем поколении в собрание Бога (Кн.5, гл.23, ст.9).
Нужно обязательно отметить то наиважнейшее обстоятельство, что наименьшее положение своего второго сына, Хама, определил не кто иной, как его отец Ной без обращения как к единому Господу (Иегове), так и Богу (Элохим). И рабское положение своих трех внуков от Хама он также определил сам, единолично, почему культ отца в смуглом, загорелом (перевод Хама) исламе настолько велик и непререкаем, как слово Ноя для Хама и его сыновей. Затем убийственно низкое положение Ханаана было Ноем подтверждено для Сима именем Господа Бога (Иеговы Элохим), а для Иафета только именем Бога (Элохим), что позволило Ною установить наивысший социальный статус благословенного Сима и серединный нейтральный к благословению и проклятию общественный статус Иафета (Кн.1, гл.9, ст.26-27). И если обратить внимание на конфликт Хама и Ноя в вопросе сексуальных особенностей устройства гениталий отца и двигаться от проклятой головы змея на конце полового органа Ноя к его же человеческому благословению от имени Господа Бога (Иеговы Элохим), где Адам был завершен и оживлен Господом (Иеговой) Богом через вдувание в его ноздри дыхания жизни, то необходимо признать Сима – общественной головой человечества, а благословение – вершиной этой головы. При этом Иафет становится руками помощи и слуги, прикрепленными к кормящей груди матери, а Хам – ногами раба, без работы которого невозможно половым насилием мужчины над женщиной создать плод, способный развиться лишь в животе у матери.
Ной своими словами построил идеального мужчину: из трех он создал одного сына, где голова – от Сима, грудь и руки – от Иафета, а живот, половые органы и ноги – от Хама. В связи с этим, становится понятно, почему именно последний, четвертый, сын Хама – Ханаан – оказался синонимом полового органа мужчины, где его крайняя часть должна быть отсечена «обрезанием».
Итак, своим проклятием и благословением Ной создал не только будущую общественную систему и ее иерархию, как это позволено лишь одному отцу в отношении своих сыновей, но и указал на иерархию божественного устройства, где единый Господь (Иегова) указан лишь в благословении Сима: «потом сказал: благословен Господь (Иегова) Бог (Элохим) Симов; Ханаан же будет рабом ему. Да распространит Бог (Элохим) Иафета, и да вселиться он в шатрах Симовых; Ханаан же будет рабом ему» (Кн.1, гл.9, ст.26-27). Фразой «потом сказал» Моисей отделил благословение Сима от проклятия Ханаана и нисхождение Хама до уровня наименьшего, а также объединил Сима и Иафета, подчеркнув их единодушие в благородном поступке относительно своего отца Ноя, где они «…покрыли наготу отца своего…» (Кн.1, гл.9, ст.23). Единственным именем Господа (Иеговы), связанного с Симом и благословением, было предопределено верховенство единого Господа (Иеговы) над богами (Элохим), упомянутыми дважды как в отношении благословения Сима, так и в поддержке Бога (Элохим) Иафета, с целью его распространения и вселения в шатры Симовы. Находиться в шатрах не своего имени можно лишь в качестве гостя, слуги или раба. Но так как место раба уже определено Ноем для Хама, а гость не может вселиться к владельцу, то уровень вселившегося Иафета может быть определен лишь в качестве слуги. И так как на острие симитского развития стоит народ Израиля во главе с первосвященником Аароном с золотым словом Господа (Иеговы) на голове, то понятно кого из симитов благословляет Ной именем единого Господа (Иеговы) и почему царские притязания иудаизма, перекочевавшие из симитских Элохим в иафетянских богов (Элохим), до сегодняшнего дня еще красуются в истории христианских царей.
Христиане в основном представляют собой иафетян. Имя Иегова Ноем предназначено исключительно для Сима. А определение «шатра», а не дома лишний раз доказывает, что для единого Господа (Иеговы) приоритетом является «шатер откровения» со службой там Аарона-когена, а не каменный храм – царский дом Элохим, где Элохим (богов) также много, как и его домов: синагог, церквей, мечетей и других азиатских храмов.
Тройное указание Ханаана (в качестве раба рабов – братьев своих – сыновей Хама), Господа Богов Сима и Богов Иафета говорит не только о социальном рабстве шести не умерщвленных народов Ханаана (сына Хама) для всех остальных потомков Хама, Сима и Иафета, но и о способности потомков Хама без помощи Торы Господа Бога (Иеговы Элохим), а лишь с помощью ислама – религии отцовства Мухаммада, в память о словах Ноя, подчинить себе мужскую сексуальную агрессию за счет порабощения и унижения женщины и жесточайшего отношения к прелюбодеям. определив связку Элохим и Иафета, Ной указал на возможность справиться с порабощением своей сексуальной активности, лишь реализовав договор Бога (Элохим) с Аврамом об обрезании в отношении всех своих домочадцев, куда могли попасть и живущие в шатрах симита Авраама иафетяне. Для симитов Ной указал жесткую систему божественной иерархии подчинения единому Господу в лице первосвященника Аарона и его прямых наследников по старшинству мужской совершенной линии. Единый порядок подчинения своим вождям, а вождей – единому первосвященнику Господа восстановит благословенный Ноем от имени Иеговы Элохим порядок в головах и на плоти потомков Сима.
Тройное упоминание – в проклятии, благословении и нейтрале – рабства Ханаана прямо и недвусмысленно указывает на создание трех рабских ханаанских религий. По имени хетеянки Иегудит – религии женского иудаизма симитского сына Израиля Иегуды, соблазненного как Адам Евой, своей женой ханаанкой в отрыв от Израиля, Сима и благословения Ноя именем Господа Бога (Иеговы Элохим). Второй – религии ислама, отрицающей вино в память о выходке своего смуглого и загорелого отца Хама, для сына Ханаана – поставщика дочерей – жен для Эдома и Иегуды, которых, по мнению ислама, необходимо держать в тюремной строгости, вплоть до полного уничтожения их иудейских поклонников (непримиримая война с религией иудаизма). При этом центрообразующей нацией ислама по месторасположению и значимости на Ближнем Востоке, а также для торовского собрания Бога является Египет (Мицраим) – второй сын Хама. И третьей рабской ханаанской религии – религии ворованного христианства (помазанничества), которое иудейские цари гои украли у первосвященника Аарона и Господа Бога в нарушение Торы, чтобы порадовать своими властными полномочиями ханаанских жен, как это начал делать Иуда, сын Израиля.
В своем проклятии Ной предсказывает физическое уничтожение части народов Ханаана и указывает на будущую рабскую особенность остатков народов Ханаана, которые в борьбе за свою жизнь будут изощряться через своих дочерей, отданных симитам в жены, чтобы они «блудодействуя вслед богов своих… вводили сынов» Сима «в блуждение вслед богов своих» (Кн.2, гл.34, ст.16) «…и воспламенится на вас гнев Господа и он скоро истребит тебя» (Кн.5, гл.7, ст.4). Именно так, с помощью своих дочерей, ханаанеи и должны были действовать в борьбе с Израилем – благословленным первенцем симитов. Здесь важны их боги, другие, отличные от Господа Бога симитов (Иеговы Элохим), а для этого необходимо создавать иные религиозные поклонения, а значит, и религии. И если Ноевское проклятие в дальнейшем реализовалось Господом в указании уничтожить часть Ханаана, то понижение роли Хама до меньшего сына (Кн.1, гл.9, ст.24) отразилось на его трех сыновьях, утвержденных дедом Ноем в качестве рабов (Кн.1, гл.9, ст.25). И, в частности, Египет (Мицраим) в первой из десяти заповедей на скрижали завета был указан Господом Богом в качестве «дома рабства» (Кн.2, гл.20, ст.2; Кн.5, гл.5, ст.6). Ханаан был назначен Ноем для своих трех братьев-рабов по мужской линии в самом унизительном качестве «раба рабов» (Кн.1, гл.9, ст.25). И эта рабская философия в квадрате своего негатива вылилась с активной помощью проклятого Ханаана в мужскую хамитскую (смуглую, загорелую) религию ислама, где прятать свое мужское происхождение всем рабским братьям от своего отца Хама не имело смысла. Тем более что второй брат – Мицраим (Египет) – даже в форме «дома рабства», по указанию того же симитского Господа Бога, войдет в собрание Господа на уровне с симитским братом-двойняшкой Израиля – Эдомом (Кн.5, гл.23, ст.8-9). И эта простая мужская религия ислама с культом отца Хама, за что и пострадал Ханаан своей рабской философией, изложенной в Коране Мухаммадом, совершенно не нуждалась в упоминании ни письменной Торы Моисея, ни самого Господа Бога, Создателя Вселенной и благословителя Сима. Так Ной своими словами предвосхитил создание религии ислама, ни словом не упомянув о Господе Боге (Иегове Элохим), отделив потомков Хама текстом «и сказал» (Кн.1, гл.9, ст.25) от потомков Сима и Иафета текстом «потом сказал» (ст.26). И этим же текстом соединил Сима и Иафета (ст.ст.26-27), предвосхитив женское ханаанское единство двух религий: иудаизма симитов и христианства иафетян. Отделив словами «потом сказал» (ст.26) симитов от иафетян, Ной соединил их фразой: «Ханаан же будет рабом ему» (ст.ст. 26,27).
Попасть в общество симитов и иафетян с целью возбуждения гнева Господа Бога на них, ханаанеи могли, как уже отмечалось, лишь через своих влиятельных дочерей, отдавая их в качестве жен. Ведь открытая рабская философия мужчин-ханаанеев прямо противоположна свободной философии симитов и иафетян по мужской линии. Так если свободным мужчинам – симитам и иафетянам – подставить женскую беспорядочную свободу влиятельных ханаанских дочерей, то последние своим блудодейством наведут хаос в смешанном отцовстве своих сыновей. Последние, ориентируясь в своем разном отцовстве на разных богов, организуют плебисцит об их религиозном равноправии, заменив хаосом женской свободы вероисповедания небесный порядок представлений, идущий из Торы Моисея от Господа Бога (Иеговы Элохим), в соответствии с которой, Ной каждому из трех своих сыновей определил порядок взаимоотношения их мужских наследников, ведущийся от отца к сыну. А женское общественное «строительство» провоцирует лишь хаос коллективного недовольства и социальных взрывов, тем более что если эти активные и влиятельные женщины ведут войну с поработителями своих отцов – народов Ханаана – «незаслуженно» понесших наказание за своего отца Хама (Кн.2, гл.34; Кн.5, гл.7).
Все потомки Хама, как бы по рабски-тяжело им ни было, никогда не отказывались от своей мужской самоидентификации. Примером является Египет – гордость хамитских народов мужского величия. При этом благословенный народ Сима – Израиль – в лице наследников Иуды, нарушив верность Господу Богу (Иегове Элохим), перешел от мужской самоидентификации на женскую, реанимировав в своей религии дух влиятельного рабства Ханаана в образе хетеянки Иегудит, где имя ее мужского народа на языке «мертвой» латыни звучит как «террор» («страх, ужас»). Эта Ханаанская женская идея должна была родиться именно в сексуально глухом иудейском колене, когда властные амбиции их завистливых царей, во всем конкурирующих с первосвященничеством левита Аарона-когена привели к расколу и рассеиванию Израиля и вавилонскому порабощению Иудеи. И вот рабская ханаанская философия женской свободы хаоса, упавшая на «первосвященнический зуд» царя, копирующего первосвященника получением «жены из народа своего», получило свое царски-законное талмудическое воплощение победы новой ханаанско-хетеянской религии женского иудаизма в симитском колене Иуды. И, конечно же, в качестве ханаанской насмешки своего рабского превосходства хамско-ханаанского проклятия над симитско-израильским благословением. Скрыто-ханаанско-мужские мудрецы от имени иудейских мужских мудрецов «нашли» и обозначили подтверждение этой мысли (о жене из народа своего) именно в том разделе письменной Торы Моисея, где речь идет о семи народах, подлежащих уничтожению, и о влиянии их дочерей на сыновей Израиля, желающих взять их в жены с опасностью «гнева Господа, угрожающего истребить Израиль…» (Кн.5, гл.7, ст.4 (1-6)). Хотя это указание, на пагубное влияние дочерей Ханаана, лишь продублировано из статьи 16-й главы 34-й второй книги «Исход» (Кн.2, гл.34, ст.16).
Ной указал на Ханаана как на раба Сима (Кн.1, гл.9, ст.26), предупреждая будущих израильтян, и особенно сыновей Иуды, о необходимости сохранять свою мужскую самоидентификацию от отца к сыну в рамках симитского благословенного потомства, чтобы через излишнее доверие к своим женам не оказаться в «сетях» ханаанского рабства (Кн.2, гл.34, ст.12). Ной также предупредил и иафетян о том, что Ханаан будет его рабом (Кн.1, гл.9, ст.27) при условии, если отношения отца и сына («камень» = «авен») будут основаны на соблюдении законов мужского потомства Иафета. Это позволит исключить женский хаос сексуальных связей с разными партнерами, из-за которого по наивности доверия к «женской искренности» очень легко можно оказаться в «сетях» ханаанского проклятого рабства, получив в наследство тяжелый труд, страдания и болезни, связанные с рабским положением и отягощенные тайной прелюбодеяния и запрещенных сексуальных связей.
В благословении Ноем Сима присутствует Господь Бог (Иегова Элохим), а в распространении Иафету помогает только Бог (Элохим), что позволяет самому Иафету вселяться в шатры Сима. Это указывает на слабое звено данного видимого единства Сима и Иафета. Иегова Элохим объявляется защитником только и исключительно потомков Сима, где особенно выделяется единственный Иегова: «слушай, Израиль, Господь Бог наш, Господь (Иегова) – один …» (Кн.5, гл.6, ст.4). А Бог (Элохим) может быть свой, которому необходимо подчиняться, и чужой (Элохим ахерим), которому нельзя «ни служить, ни поклоняться» (Кн.5, гл.11, ст.16), чтобы не навести гнев Иеговы с плачевными последствиями для себя. И если с Господом (Иеговой) все ясно и понятно, т.к. он один и поэтому главный над остальными Богами (Элохим), то с Богом своим (Элохейха) и Богами чужими (Элохим ахерим) людям разобраться сложно. Зато попасть впросак немилости и гнева Господа (Иеговы) очень запросто. Итак, если единый Господь (Иегова) с потомками Сима, то подчиненные ему Боги (Элохим) тоже с ними и, конечно же, они (Элохим) хорошие, добрые и свои. И, вероятнее всего, именно эти же Боги (Элохим) помогают в распространении Иафета (Кн.1, гл.9, ст.ст.26-27). Но если Боги (Элохим) Сима захотят быть злыми и чужими (ахерим), то, вероятнее всего, Ноевское благословение Господа (Иеговы) Сима будет способствовать тому, чтобы злые чужие боги (Элохим ахерим) вновь уступили место доброму Богу своему (Элохейха). При этом Иафет не получил поддержки в образе благословенного Ноем единого Господа (Иеговы) и может после распространения его Богом (Элохим) рассчитывать лишь на самого себя. И трудно представить, кто в дальнейших шагах иафетян по жизни будет помогать им из Богов (Элохим) – свои или чужие. Ведь Ной от имени Господа гарантий и даже намеков никаких не дал. Успокоение потомков Иафета может наступить лишь от единственной крамольной мысли о том, что их дальние собратья по потомству Хама низведены Ноем до наименьшего значения рабов, способных лишь удовлетворяться мыслью о более рабском положении своего младшего брата, Ханаана (раба рабов). Но, увы, все эти злобные человеконенавистнические мысли не могут греть нейтрально-промежуточных иафетян. Да, иафетяне знают из послания Ноя, что в определенную помощь им делегирован Бог (Элохим), подчиняющийся непосредственно единому Господу (Иегове). В то время как рабов, по мнению Ноя, ни Господь (Иегова), ни Бог (Элохим) не слышит и не должен ни осуждать их, ни помогать им, что естественно и привело их к Аллаху – одному из ханаанских рабских богов.
Итак, Ной своими словами создал как единство между Симом и Иафетом, так и заложил возможность их противоречия. Он дал Симу твердую уверенность от благословенного Господа Бога и неопределенные сомнения в более молодую голову, все-таки третьего (младшего), сына Ноя – Иафета. Это и должно было подвигнуть мудрецов Ханаана к созданию наследственной от старшего сына, Сима, (иудаизм) религии младшего Иафета (христианство – иегошевизм), где новым женским ханаанским богом (Элохим) должен был стать наследник имени Иегудит, поменявшей имя на Оливему и способной поменять имя и на Марию, чей молодой тридцатитрехлетний сын Иегошуа – абсолютный сирота по отцу и поэтому приписываемый Господу, охраняющему пришельцев, сирот и вдов, как общему отцу всех несчастных и покинутых. Иегошуа для иафетян стал тем Богом (Элохим), которого делегировал им, через слова Ноя, Господь (Иегова) в качестве своего единственного сына. Поэтому иафетяне устремились в продолжение женского иудаизма, ухватившись за мужского посланника симитского Господа, дающего им в поддержку своего младшего Бога (Элохим), который как истинно хетеянский иудей ни при каких обстоятельствах не мог и не должен был стать ни иудейским женоподобным мужем, ни ноевским униженным рабством хамско-ханаанским исламским отцом никому не известного бога Аллаха. Божественные притязания иафетян в христианстве своего нового пророка – Иегошуа – заслонили для них истину Торы Моисея. Девственница Мария вышла замуж за престарелого Иосифа, предков которого не смогли определить даже евангелисты Матфей и Лука. Их разногласия начинаются с родословной потомков царя Давида, свидетельствуя о наличии всех признаков прелюбодеяния при полном несоответствии имен и различии в четырнадцать поколений в родословной Иосифа, они поименно называют совершенно различных лиц в его поколении. Это ярко характеризует эпоху женско-хетеянского иудаизма, начавшуюся с рыжего прелюбодея Давида и получившую новый невиданный импульс в христианстве через Иосифа, Марию и неизвестно от кого рожденного Иисуса. За это и Мария, и ее «голубь», изнасиловавший или с добровольного согласия девственницы совершивший акт прелюбодеяния, причем без криков Марии, должны быть подвергнуты смертной публичной казни в назидание остальным народам (Кн.5, гл.22, ст.ст.20-29). Убить вместе с Марией еще не рожденного будущего Иисуса куда ни шло, но изнасиловавшего через голубя Господа – это уже верх цинизма для симитов и иафетян. Но, увы, самое наилучшее разрешение вопроса для придумавших все это будущее религиозное действо ханаанских мудрецов – есть единственный выход из положения смертников и проклятия, а также жизни в постоянном рабстве. И если кто-либо возьмет эту религию на идеологическое вооружение, то этим будет разрушать законы Торы и вызовет гнев Господа Бога. А если на основе законов Торы потребует призвать к ответу смертью за изнасилование замужней девственницы в качестве прелюбодея Господа (Иегову), тот прямо пойдет против единого Господа и поэтому неизбежно вызовет его гнев. И тогда Он, разобравшись в происках ханаанеев, исполнит свое обещание уничтожить всех тех, кто соблазнился женитьбой на ханаанских дочерях и пошел служить и поклоняться их богам (Кн.2, гл.34, ст.16).
Симиты остались в своем одиночестве рассеянности, отторгнутые ханаанскими талмудическими законами женского иудаизма хетов, сохранив свою скрытную, но единственно реальную надежду на возвращение благословления Ноя Господу Богу Сима в форме замкнутого самого на себя, но разросшегося семейства когенов Аарона-первосвященника с мужскими остатками потомков колена Леви. Иафетяне же, как и расколотые сами в себе ханаанеи на будущих смертников и живущих (6+6), сомневающиеся в своем божественном совершенстве и господнем несовершенстве, забыли Тору Господа и простили неизвестного мужа и саму Марию вместе со всеми окружающими ее блудницами (Магдалена) за то, что она родила. И они все вместе помогали молодому Иисусу рассказывать вслед за Соломоном, сыном прелюбодеев – Давида и жены Урии, свои заумные мистические притчи. Ведь сыновьям прелюбодеев нужно иметь очень сложный и изощренный ум, чтобы вписать свое неблаговидное и преступное рождение в границы законов Торы Господа, при этом, не забывая о заповеди любви к Господу Богу своему и любви к ближнему своему как к самому себе. И при отсутствии реального отца единственным близким человеком, делающим возможным реализацию закона о любви к ближнему, является мать. А вся нерастраченная любовь сына к отцу-прелюбодею или неизвестному концентрируется в образе единого создателя Вселенной и отца всех живущих на земле – Господа Бога своего.
Итак, иафетяне, развращенные дочерями Ханаана, очень радушно восприняли хитрую религию ханаанских мудрецов и искренне восприняли детское наивное христианство о любви к Господу Богу и матери. Назвав Иисуса любовью, они объявили его своим Богом (Элохим), неразделимо связанным с его отцом Господом (Иеговой) той же самой всеобъемлющей и всепрощающей женщинам любовью. Иафетяне-христиане взяли у иудаизма ворованное помазание (христианство) царей, навязанных идеей гоевского окружения Ханаана (Кн.5, гл.17), добавили к иудейскому Талмуду Ветхого Завета ханаанских мудрецов, (создавших его с целью уничтожить в памяти человечества само понятие о письменной Торе Моисея, которую они заменили на устное религиозное произведение Иуды га-Наси, чтобы яд Торы против Ханаана заменить на противоядие Талмуда во благо Ханаану) еще и Новый Завет Евангелий, и книги святых, удаляющих иафетян-христиан необыкновенно далеко от оригинала Торы (Хумаша). Они забрали себе в государственное строительство гоевских ханаанских царей, помазанных на иудейский манер, и добились того, чтобы их новые цари стали еще и первосвященниками своих религий, поделенных на государственные империи православного, католического и протестантского мира. Воровство священного помазания, принадлежавшее только первосвященнику Аарону, дало название поклонникам религии Иисуса (Иегошуа) – христиане. Так воровство из порока было введено в христианскую иафетянскую добродетель, нарушив восьмую заповедь «не укради», а вместе с ней и третью – не произносить имя Господа Бога твоего в суе, поскольку не простит Господь произнесения имени своего попусту (Кн.2, гл.20, ст.7; Кн.5, гл.5, ст.11). Вычитав в Торе упоминание о Мелхицедеке (в переводе – «царь правды») – царе Салимском (в переводе – «мир»), который к тому же оказался одновременно священником Бога, получившим за благословение Авраама десятую долю от его военных трофеев (Кн.1, гл.14, ст.18-20), христиане-иафетяне обрадовались еще более, почувствовав в своем гоевском ханаанском воровстве помазания свое оправдание таким правдивым и мирным симбиозом царя и священника в одном лице. Тогда стало возможным собирать не только царские налоги, но и божественную десятину, запивая все это вином, приводящим христиан к безудержному пьянству и забирая жир, который предназначается в жертву Господу Богу. А отмененные жертвоприношения мяса и хлеба так насытили стол иафетян-христиан, что сочетание обильного жира и необильного, но нежного мяса привело на стол христиан запрещенную Господом Богом свинину, которая помогала от излишнего пьянства вороватым на дармовщину христианам и способствовала их чрезмерному ожирению, с чем, безуспешно, борются их генетически изуродованные потомки.
Так Ной своими словами обусловил будущее создание для каждого из своих сыновей специфической, только для них предназначенной ханаанской рабской религии, объединенной одним рабским недугом проклятия, из которого они трудно выползают в результате междоусобной религиозной войны. При этом женственные союзники – иудаизм и христианство – вместе пытаются осуществлять государственный террор женского идеологического хаоса свободы против мужского исламского уклада крупных семей, племен и народов, твердо знающих своего отца и с помощью джихада с неверными Господу Богу и кровной мести – элементарной обязанности, определенной законами Торы, способных навести любой террор (страх и ужас) темной (Хам) рабской действительности. Ной указал на наличие у симитов-аароновцев письменной Торы Господа и у ханаански-хетеянских иудеев, имеющих в названии своей религии имя Господа (Иеговы), – Ветхого Завета и Талмуда, основанного на письменной Торе, а у ханаанских христиан – Библии Ветхого и Нового Завета. Ханаанская же религия ислама со своим Кораном не имеет никакого отношения как к Торе Господа, так к Талмуду и Евангелию Богов (Элохим). Итак, под влиянием рабской философии Ханаана божественные идеи препарированы в религии для каждого из трех сыновей Ноя: хетеянский иудаизм для симитов, ханаанское христианство для иафетян и евеянский ислам для своих собратьев – трех сыновей Хама. Все три религии (иудаизм, христианство и ислам) имеют ханаанские корни рабства и унижения, предсказанные и указанные отцом Сима, Хама, Иафета – первым и единственным мужчиной, пережившим потоп, праведным «пьяницей» Ноем, любимчиком в глазах Господа Бога.
Итак, еще раз повторим, что благословения и проклятия отца Ноя в отношении трех его сыновей – Сима, Иафета и Хама – представляют собой земную будущую социальную иерархию общественного (божественного) устройства. Потомки Сима (как «Имя») являются будущими естественными руководителями общественного устройства. Потомки Иафета представляют собой естественных слуг «…в шатрах Сима», а потомки Хама определены Ноем в естественные рабы земного общественного устройства. Территориально они все, естественно, находятся в единых рамках, т.к. нельзя быть потомкам Хама рабами потомков Сима и Иафета, если они рассеяны в рамках отдельных друг от друга территориальных образований. А уж потомки иафетян «…в шатрах Сима» – это такая внутритерриториальная близость, которая своей совместимостью просто не может вызвать никаких сомнений. Но если территории земли разбиты на национально-государственные образования, где семиты, иафетяне и хамиты живут раздельно, то главами семитов являются священники Господа Бога, а главами хамитов могут быть лишь свои безбожные национальные цари, о негативном влиянии которых предупреждает в Хумаше Господь Бог свой народ-первенец при завоевании страны обетования. Естественно, что людей-господ – благословенных потомков Сима – должно быть не так много, как слуг и, особенно, рабов – соответственно потомков Иафета и Хама. И если национальные государства, состоящие из рабов, потомков Хама, создают свои управленческие структуры, то это должно быть только и исключительно абсолютная власть страха диктатуры силы, где царь или правитель обожествляется и держит свой народ в страхе через жестокость наказаний, которых требуют по отношению к себе рабы – потомки Хама, и логика власти, которая может быть понятна своим национальным правителям, – кровь от крови и плоть от плоти потомок раба. Подобные системы характерны для исламских и азиатско-языческих государств.
В смешанной системе женско-христианских государств матери рожают соответствующее количество детей, в будущем способных к управлению – потомков семитов, способных служить – потомков иафетян и соответствующее число рабочих – потомков хамитов. Последние, смешиваясь в единую социальную систему государства, при демократических условиях формирования государственного управленческого аппарата, способны выбрать себе первое лицо государства, одобряемое на выборах большинством населения, состоящего по сути организации производства и женской вненациональной системы формирования государственного народонаселения в основной своей части из рабочих (рабов) и служащих (слуг). И они своим количеством голосов могут утопить любого умного кандидата с оригинальным мышлением, отражаемым в узнаваемости имени, а значит, семита и провозгласить своим президентом или премьер-министром себе подобную, серую, никому не известную личность, без своего оригинального имени, а значит, потомка служащих или рабочих из иафетян или хамитов, которые возникают из ниоткуда, занимают своей опасной серостью первый пост государства, а затем также бесцветно уходят в никуда, в безымянное пространство себе подобных слуг и рабов. И хорошо тому государственному устройству, где серая масса рабочих и служащих ошибается и выбирает себе во главу потомка Сима, который не побоится окружить себя не холопами и рабами, а себе подобными потомками Сима с разнообразием и оригинальностью их имен, суждения которых интересно слушать и которым появляется желание разумно подчиняться. Но если не повезло, а это, как правило, и происходит, то логика хамского управления и возвышения на государственные должности потомков рабского племени всегда чревата усилением жестокости форм управления в ущерб семитской разумности, где беспощадность Хама – лучшее средство сдержать недовольство и скрытое возмущение народонаселения.
Итак, только оглавление общественного устройства именем («Сим») дает поддержку Ноевского благословения Господа Бога. Все остальные варианты – лишь разные формы серости вертикального построения общественного устройства. При этом краем несовершенства является появление во главе социума потомков-хамитов, в силу их рабской предрасположенности от рождения до смерти и рабского понимания свободы, которое сродни беспределу и хаосу вседозволенности, праву неразумной силы над разумной слабостью, где победа может быть одержана только в пользу безумной ненависти. Если нет ярких имен на политическом небосклоне, значит, общество погружается и утопает в сумерках хамства, а значит, холод ночи и заморозки – не за горами. И попытки найти и зажечь имена сродни поиску утреннего рассвета с желанием нового источника теплоты с изменением вектора страха на вектор любви, т.к. для мыслящего человека только новая разумная идея, озвученная человеком с именем, а не с должностью, способна прояснить его сознание и согреть радостью его замерзшее в бессмыслице существования сердце. Без Сима (имени) и благословения Господа Бога жить на земле очень и очень нелегко и усугублять свою жизнь происками хамской идеологии человечеству должно уже стать противно. Если нет у человека имени, то он есть лишь безжизненная государственная должность на бренной земле, где человек созданный из праха в прах и обратится, а Богу останется лишь его душа и имя, на котором отражены все изученные и освоенные им вечные заповеди, написанные в Хумаше вечно живым Господом Богом. А небесный экзамен человек будет сдавать лишь качеством своего личного имени. Недаром же все нации и религии пытаются загнать под свои знамена как можно больше ярких исторических личностей для того, чтобы узаконить свое семитское место под небесами благословенного Господа Бога.
Предварительный вывод о современной политической и научной терминологии можно сделать на основе прочтения не только всей письменной Торы Моисея, но и всего лишь девятой и десятой глав первой книги («Бытие» – «Брейшит»). В них рассказано о Симе и Хаме; об образовании, проклятии и негативно рабском отношении к гоевским народам Ханаана, где будущих царей Израиля Господь в Торе сравнивает с царями именно этого ближайшего окружения на земле Ханаана: «Когда ты придешь в землю, которую Господь, Бог твой, дает тебе, и овладеешь ею и поселишься на ней, и скажешь: поставлю я над собой царя, подобно прочим народам (гои), которые вокруг меня» (Кн.5, гл.17, ст.14) и говорит о конкретизации ханаанства в его втором сыне Хете (страх и ужас), который теперь в латинском исполнении употребляются как террор, локальный и международный, расцветающий во всех его многообразных проявлениях.
Итак, здравствуй письменная Тора Элохима Моисея, написанная по повелению единого Господа (Иеговы) и оставленная его единственному первосвященнику-помазаннику (мессии-христу) Аарону-когену для служения и исполнения заповедей в современном политическом и научном мире, где рассеялись и распространились по миру безбожные идеи ханаанского (гоевского) и хетеянского (иегудитского) хамского влияния конфликта поколений, и молодые сыновья Хамы рассказывают негативы о своих отцах Ноях, неудачно выпивших и оголивших свои гениталии (кстати, которыми они способствовали появлению своих сыновей в божий мир). Они не понимают, что Хам появился на свет лишь благодаря тому, что в допотопные времена «Ной обрел благодать перед очами Господа» (Кн.1, гл.6, ст.8). И рассказывать о нем нелицеприятное даже своим родным братьям считается, согласно законам Торы, делом преступным и наказуемым. А все, что касается проклятого Ханаана, то сынам Израиля Господь Бог поручил уничтожить семь народов и изгнать их из земли обетованной, что при выполнении части божественного задания позволило разогнать народы проклятого Ханаана по всему миру. И, возможно, именно на погоню и на борьбу с ними на уничтожение Господь Бог «распылил» сыновей десяти колен царства Израиля так же, как и народы Ханаана, спрятанные под другими, не своими отцовскими именами.
Народы-гои Ханаана, создав плацдарм на территориях других народов-ам через своих влиятельных дочерей, отданных замуж, способствовали спасению своих ханаанских собратьев. Как это сделала знаменитая иудейская дочь Эстер, ставшая женой персидского царя. Она способствовала спасению своего иудейского племени, которое должно было быть уничтожено по повелению первого министра Гамана. В честь этого иудеи получили зимний женский праздник своего спасения – Пурим, история и память о котором необходима для того, чтобы понять как хетеянская влиятельная и даже, благодаря Торе, более знаменитая жена симита Эйсава-Эдома могла спасти свой народ хетеян от уничтожения. А жена Иегуды, ханаанка, могла бы сохранить жизнь всему Ханаану на территории иудейского царства. Так спрятанные под разными именами рассеянные ханаанеи могли способствовать созданию в пику единой Торы единого Господа множество различных религиозных Писаний, некоторые из них, становясь священными, стали основой для создания множества новых религий, как авраамических, так и азиатских. При этом рассеянные десять колен Израиля купировали это многообразие форм многобожия, заставляя их пусть формально, но настойчиво признавать верховенство единого Господа (Иеговы), что в иудаизме формально признается в силу названия религии (по имени колена Иегуды и жены Эдома – Иегудит). И этот факт в христианстве получил вариативность триединства, где название религии иудаизма переименовано в Бога-отца, жена Эдома Иегудит – в «духа святого», а колено Иегуды – в сына божьего Иегошуа. Так в качестве единого Господа (Иеговы) в иудаизме признается религия, т.к. после перехода иудеев в евреев, языка идиша в иврит, а страны Иудеи в Израиль, ханаанские поклонники оставили нетронутым только название своей религии – иудаизм. В хамитской же среде ханаано-евейская религия ислама под влиянием рассеянных сыновей Израиля получила импульс единобожия в образе единого Бога мусульман по имени Аллах. В ней ощущается влияние христианских Элохим, но в форме единственности интерпретации иудаизма, в котором единому Иегове подчинены все Элохим, являющиеся Богами остальных народов, за исключением народа-первенца Израиля. Его Богом непосредственно является единый Господь (Иегова), что через колено первенцев Леви концентрируется в первосвященнике – сыне Аарона-когена и его лобном золотом названии «святыня Господа» – «кадеш Иегова». Итак, от симитов ислам Хама взял понятие единого, а от иафетян – одно имя многих Богов (Элохим-Аллах), просто объясняя для себя свою отцовскую религию, где все неприятности четырем сыновьям Хама принес один и единственный оскорбленный отец трех сыновей по имени Ной. И если он, унизив трех сыновей Хама до уровня рабов, проклял четвертого – Ханаана и сделал его «рабом рабов» без указания и применения имени Господа Бога (Иегова Элохим), то прохамитский ислам, идя по стопам единого послепотопного отца всех народов, Ноя, назвал своего рабского бога так, как ему приятнее всего в этом созданном и изолированном от Сима и Иафета религиозном положении.
Итак, непримиримая борьба по всему миру между спрятавшимися в тылу своих влиятельных дочерей проклятыми ханаанеями и рассеянными под другими именами народами десяти благословенных сыновей Израиля представляет собой реальную социальную войну добра и зла. Эта борьба также представляет меж и внутри религиозную войну идеологий различных имен Богов (Элохим) чужих с единым именем Господа (Иеговы) единого симитско-израильского своего Бога (Элохейха) народа-первенца. Но острие всей антагонистической войны между добром и злом находится внутри религии иудаизма, внешне своим Талмудом и синагогами прикрывающей противоречие между сынами Аарона-когена (олицетворяющими Господа (Иегову) с верными им сыновьями Леви, олицетворяющими Бога (Элохим) в торовском сочетании Господь Бог (Иегова Элохим)) и дочерями религии иудаизма – потомками хетеянки Иегудит, жены Эдома, которые, прикрывшись именем Господа Бога Сима, где Ханаан указан в качестве рабов (Кн.1, гл.9, ст.26) не Иафета и братьев своих хамитов, а именно Сима, сумели создать хамски рабскую вавилонскую религию (Кн.1, гл.10, ст.7-10) приоритета жен перед мужьями, а значит, и дочерей перед сыновьями и матерей перед отцами.
Самый цвет Израиля в концентрированном виде заключен именно в сыновьях-потомках Аарона-когена – главы колена Леви, третьего сына Израиля – народа-первенца потомков Сима. Они категорически не приемлют дочерей религии иудаизма в качестве жен для своих сыновей Израиля. И запрет Торы для единственного человека на земле, способного стать первосвященником, – не брать в жены дочерей не своего израильского народа – выявил всю лживость иудейско-хетеянской религии. Ведь Тора не запрещает брать в жены первосвященнику дочь истинных потомственных сыновей израильского Иуды при наличии у нее девственности. Этот единственный запрет для первосвященника можно сравнить с тем, как в Эдемском саду единственным человеком на земле Адамом не должен был нарушаться единственный запрет Бога на плоды с единственного дерева познания добра и зла. Факт физиологического противостояния симитско-израильского Аарона и до крайности религиозных никому достоверно по отцовству не известных поклонников иудаизма выталкивает их за пределы богоизбранного народа-первенца Израиля, чем они лживо пытаются публично на весь мир гордиться с претензией на территорию обещанной сынам Израиля Господом Богом земли Ханаана – нынешней территории Израиля. Крайним отторжением поклонников религии иудаизма сыновьями Аарона может быть подлежащее поголовному уничтожению хетеянское племя сына проклятого Ханаана – сына униженного Ноем Хама, из которого в жены Эдому была взята дочь по имени Иегудит.
Но семь народов, в которые входят ханаанеи, хеты и евеи, потомком которых является Иегудит, категорически запрещены для создания семьи со всеми сыновьями Израиля и, тем более, коленом первенцев Леви и, особенно семьей первосвященника Аарона. По замыслу религии иудаизма ее дочери, иудейки и еврейки, должны быть просто идеальными женами для сыновей Аарона, а значит, и остальных сыновей Леви, не говоря уже обо всех остальных сынах двенадцатиколенного народа-первенца Израиля, а вслед за ними и для всех сыновей потомков Сима. Эффект же этой идеи превзошел все ожидания, подтвердив мысль о том, что «добрыми пожеланиями устлана дорога в ад». Самым непосредственным и неприятным образом хамиты во главе с Египтом, поборником собрания Бога, воюют с проклятыми ханаанеями, скрываемыми в образе подлежащей уничтожению хетеянки Иегудит, имя которой стало символом новой женской религии иудаизма, отрицающей де-факто на сексуальном уровне мужскую линию отца Израиля и сына Иегуды. Его сыновья-потомки исключаются из своего израильского отечества, если отрицают хетеянку с именем Иегудит в качестве единственно законной жены, которую Господь Бог категорически запрещает брать в жены истинному сыну Израиля под страхом божьего гнева и смерти провинившегося (Кн.2, гл.34, ст.16).
Итак, если победит женский вариант религиозного иудаизма, который дает пропуск в страну Израиля только урожденным в этой религии потомкам проклятых ханаанеев, то зло в своем женском варианте красивого обличия, с образом совершенного «великана» ханаанского происхождения, в столице иевусеев – Иерусалиме, на горе, купленной прелюбодеем Давидом, будет восстановлено в виде каменного царского храма-гроба по проекту сына прелюбодейки – Соломона. Об этом мечтают сейчас, молясь, и плача, представители иудейской религии. И наряженные в ханаанские гоевские царские одежды потомки хетеян, с золотым искаженным именем Господа (Иеговы) в женском варианте своей дочери – спасительницы Иегудит, принесут человеческие жертвы – остатки симитских сыновей Израиля – своему гоевскому богу молоху – хетеянскому царю царей. Но, увы, для них эта женская утопия будет нереальна уже с того момента, как мужское сословие сыновей Иегуды и левитов Аарона начнет уничтожать проклятого Ханаана в себе – через обрезание своей крайней плоти (головки и кожи). И тем самым даст импульс истовым мусульманам, потомкам первых трех сыновей Хама во главе с египтянами, через истинное божественное (Элоха) обрезание начать внутреннюю хамитскую войну с проклятым и надоевшим всему миру Ханааном. Отсечением головки полового члена своего сына будет создаваться земное войско Господа Бога для поиска и окончательного уничтожения расплодившихся остатков недобитых ханаанеев, где все их пристрастия к безумному и сверхсвободному сексу как между мужчинами и женщинами, так и между мужчинами Господь Бог отметил в Торе: по поступкам их найдутся они и будут постепенно уничтожаться на всех пределах территории земли.
Память о Ханаане поистерлась в силу того, что кожа головки полового члена стала обрезаться поклонниками иудаизма и мусульманами очень и очень давно, вероятно, по воле и по велению самих ханаанеев. Однако частью отсечения кожи их уничтожить невозможно, но притупить память человечества об этом имени возможно. Но, увы, при этом абсолютное рабство существа этого имени (Ханаан – подвластный, подчиненный) идеологически и религиозно распространилось под различными именами по всему миру. И если сейчас перейти на божественный язык Торы, то все эти моменты словесной миграции и маскировки будут обнаружены изумленным человечеством, которое считает этот воскресший во время Второй мировой войны язык всего лишь языком религиозных иудеев-евреев и государственным языком маленького государства Израиль, не понимая того, что это единственный язык истины Господа и ее носителя – письменной Торы. Бог специально смешал все языки во время строительства Вавилонской башни, как бы указывая на то, что, на территории, населяемой потомками Хама, объявленными Ноем рабами, не может быть построен символ гордыни перескочивших через Иафета и Сима сторонников своего «каменного» пути к Господу Богу (к вопросу об иудейском каменном храме – символе рабства). Для чего и даны рабам разные языки, которые и сейчас, как символ рабской идеологии различных религий, остаются в скрыто ханаанском мире. При этом Вавилон является не только символом рабства и искажения языка, но и предсказанной территорией создания первого хамского Талмуда с конечной точкой в хетеянском Иерусалиме, Талмуд которого предпочитают женские религиозные иудеи. Но если Ханаан частично скрылся в своем наименовании и растворен в различных языках, то его второй сын, Хет (страх и ужас), начал идти в смертельный бой на мертвом языке латыни под символом террора (страха и ужаса), как бы указывая мужчинам на недорезанную головку полового члена, где это касается открыто как женского иудаизма, так и мужского ислама, и в скрыто философской форме начинает своей глобализацией тревожить христиан. Последние, в отличие от своего идеального сына Иегошуа, решили поверить Савлу (Павлу) и отказаться от обрезания кожи члена своим любимым и драгоценным сыновьям.
Поклонники необъяснимой сложности и живучести проклятого Ханаана, разделенные на две части (по шесть племен), могут как бороться, так и совместно существовать друг с другом, но для этого им придется изучить не Новый и Ветхий завет, а лишь Тору Господа в Моисеевом оригинале. Как только положительно решится вопрос об обрезании основной мужской части населения потомков сыновей Хама, на социальной базе которых расцвел ханаански-евеянский ислам, так египтяне, сторонники Господа Бога, быстро укажут в своих рядах любителей крови, которую Тора велит выливать на землю и ни в коем случае не употреблять в пищу. Ведь в крови душа животного, и человек, поедающий душу, превращается в зверя, поедающего мясо своей жертвы, где человек в отличие от зверя лишь подваривает или поджаривает ее. В связи с поеданием крови человек становится резким и агрессивным, как хищник, очень вспыльчивым и неадекватным в своем поведении, в связи с чем он, как хищник, опасен для окружающих, чем также объясняется склонность к терроризму (страх и ужас). Ведь именно кровь обрезания, как и кровь уничтоженного змея, нужна Богу как символ признания правоты Господа и победы в человеке добра над злом змея.
И если последователи иудаизма и христианства рванули в сторону женщины так рьяно, что обязались при заключении брака составлять в интересах жены и будущей матери брачные контракты, делающие женщин полностью безответственными перед законами Господа Бога, запрещающего им прелюбодеяние и наследство, то ислам полностью освободил мужа от каких-либо письменных условностей в браке по отношению к своей жене и будущей матери своих детей, позволив мужу трехкратное устное утверждение о разводе с женой считать абсолютным расторжением брака и изгнать ее без какой-либо собственности и детей. И ее последующее возвращение к вспыльчивому мужу в качестве жены недопустимо из-за необходимости нового брака с другим мужчиной. Но это, при здравом размышлении, чревато непредсказуемо негативными последствиями для всех участников такого запретного Господом Богом в Торе акта. Как для первого и второго мужа, так и для жены. Поскольку ее обремененное промежуточным браком возвращение к первому мужу и, главное, детям становится проблематичным и может заставить ее сделать много глупостей, подлостей и даже преступлений для достижения благой цели вернуться в семью своего мужа и совместных с ним детей. Мало того, что новый муж становится ее полновластным хозяином, но он еще и не захочет отпустить свою новую жену, которая пойдет на все, вплоть до убийства, чтобы стать законной женой для своего покинутого первого мужа. И только жестокость законодательства Корана и религии ислама может остановить и прекратить многие семейные эксцессы в мусульманских семьях, что вполне может оправдать жестокое отношение мужчины к женщине в исламе.
Семейный террор (страх и ужас – хетеянство) религиозного мужчины в отношении женщины является необходимым элементом сдерживания многообразных скрытых приемов изощренной женской защиты, способных завести мужчину в пучину неразрешимых противоречий. Тора же дает реальное обоснованное для всех случаев решение этого семейного конфликта, заставляя мужа писать разводное письмо своей жене, тем самым, давая ему время или одуматься от приступов своего гнева, или сделать ее свободной от него и способной выйти замуж вторично, но уже без права по любым основаниям вернуться к первому мужу, (который имеет образование, необходимое для написания письма, а значит, и прочтения законов Торы Господа Бога). Это отрезвит голову разводящегося «писателя», а дети и собственность, которую они должны наследовать по закону, усилят мыслительные процессы. При этом получившая разводное письмо жена может отказаться от вторичного замужества и всегда имеет возможность вновь вернуться к своему мужу и детям, так как наличие письма не налагает на женщину никакой ответственности перед Богом и обществом, а лишь письменно извещает ее о нежелательном для мужа поведении в его семье. Так с письмом у бывшей жены появляется время для обдумывания сложившейся ситуации и проведения переговоров о возвращении в семью мужа, либо на окончательное решение о разрыве с семьей первого мужа и создании новой семьи с другим мужем. Причем новый брак станет для нее последней точкой «не возврата» в семью первого мужа. И если в новом браке она разочаруется и, объятая воспоминаниями о первой семье, захочет совершить преступные действия по отношению к новому мужу, чтобы снова вернуться к первому, то Тора категорически запрещает ее возврат, что делает даже смерть нового мужа для нее совершенно не нужной. Таким образом, желать смерти мужу (как это может быть в исламе), не знающему о мотивах ностальгии жены по первому мужу, будет беспредметно и бессмысленно по законам Торы, но религиозно провокационно по законам Корана и ислама. Так искажения даже в вопросе о разводе мужа и жены в иудаизме и христианстве приводят к провокации прелюбодеяния и желания смертного греха в унижающем женщину исламе. Одних это приводит к тому, что они становятся развязно жирными и белыми от излишков жира и сала, а другие темнеют от смертельной ненависти к «зашкаливающим» за разум запретам рабства и связанными с ними издевательствами.
Благословения и проклятия отца и деда в отношении своих сыновей и внуков неоднократно в Торе решали вопрос о повышении или понижении социальной роли их потомков. Так роль потомства Сифа по отношению к потомству Каина была выше, чем приближала к Господу Богу. Потомок Сифа – Ной распорядился жизнью Хама, сделав его меньшим из братьев после Сима и Иафета. Проклятие же Ханаана сделало его общественный статус самым мизерным. Но это было вполне предсказуемо, где четыре сына Хама, по логике их деда Ноя, должны были замкнуть социальную лестницу будущих жителей планеты. Четвертый сын Хама – Ханаан – по всем параметрам становился последним – «крайней плотью», по определению Торы Моисея, ну а та «плоть» символизировала на теле мужчины прилепившуюся, в память о грехопадении Адама и Евы, голову и тело эдемского змея – соблазнителя первой жены человечества. А Господом Богом в Эдеме ему предсказано проклятие перед скотами и зверями, а также ходить на чреве и есть прах, а жена и ее потомство сотрут, расщепят ему голову (Кн.1, гл.3, ст.14-15), что говорит о том, что тело змея в форме мужского члена останется, а голова будет «расщеплена и стерта» через исполнение заповеди Бога (Элохим) об обрезании «крайней плоти» (Кн.1, гл.17). Так Ханаан со своими одиннадцатью сыновьями и был поделен Господом Богом на вечное тело змея, где шесть сыновей – в качестве ствола мужского члена, не подлежащего, как Каин, обрезанию (уничтожению), а шесть имен из двенадцати, включая основоположника – Ханаана, должны быть уничтожены и «стерты» с лица Земли, как головка полового члена мужчины и голова эдемского соблазнителя, куда входят три интересующие нас имени: евеев, ханаанеев и хетов и именно в этой торовской последовательности (Кн.2, гл.23, ст.28). При этом евеи символизируют исламскую религию, ханаанеи – ее христианскую форму и хеты – иудаизм. Так через тягу к обряду обрезания мусульман, умноженную на истинное знание этого акта в изложении Моисеевой Торы, Господь Бог будет изгонять философию рабских религий Ханаана и змея с благословенного мира землян (Адама). Так Господь Бог проклятием за смерть Авеля поставил первенца Адама и Евы –Каина – на ступень ниже их младшего брата – Сифа, а до этого проклятием змея поставил потомство змея ниже потомства соблазненной им жены Адама, в свою очередь, жену понизил перед мужем, поставив ее в зависимость от его власти. Так Господь Бог, Отец и Создатель человечества (Адама), своим примером благословения и проклятия указывает, с одной стороны, на стремление вверх к добру и благополучию, а с другой – на уничтожение наказанием, направляя вектор движения вниз. Именно так и создается божественная иерархия, которая через благословения и проклятия последующих отцов реформирует социальную структуру своих сыновей и внуков. Так Авраам сделал своего второго сына Ицхака – высшим перед своим старшим сыном Исмаилом, отдав ему благословение для первенцев. В свою очередь, обманутый красавицей женой подслеповатый Ицхак своим благословением возвысил своего второго сына Якова-Израиля над его старшим братом Эйсавом-Эдомом. А сам Израиль своим благословением деда поставил Эфраима – младшего сына Иосифа (отца двух новых колен) – выше старшего Менаше, чем предвосхитил появление в потомстве Иосифа-Эфраима ближайшего помощника и любимого ученика Моисея – Иегошуа Навина, получившего от Моисея дух мудрости и возглавившего сынов Израиля в борьбе за завоевание обещанной Господом Богом земли Ханаан. Так отцы реорганизуют социальную иерархию своих сыновей, наученные и поддержанные Господом Богом, – первым отцом человечества, где каждый отец для своих сыновей является прообразом Господа.
Так как в Эдемском саду Адам совершил ослушание Господа, то эдемские социальные разборки и проклятие Каина Господь Бог взял на себя. Праведный Ной осуществил социально-иерархическую разборку со своими сыновьями сам. А Авраам изгонял Исмаила и его мать египтянку Гагар уже под прямым и открытым давлением своей жены и матери Ицхака – Сары. Влияние же на процесс благословения Якова, в ущерб Эйсаву, своими тайными от мужа мероприятиями совершала его жена и мать обоих сыновей – Ривка. Реорганизацию благословением по замене Менаше на Эфраима (старшего на младшего) Яков-Израиль вновь, как и в случае с Ноем, совершал самостоятельно, без какого-либо тайного или явного влияния на его решение со стороны жен. Так роль отца в судьбах сыновей Тора признает значительной и, более того, при особом благородстве отца – основополагающей. Поэтому разлучать отца и сына, который сам в последующем становится отцом, значит, разрушить непрерывную основополагающую связь Господа Бога – единого Отца и Создателя всего человечества – со своими сыновьями и дочерями (Песнь). Понятно, почему сын – Иегошуа Христос – не дожил до роли мужа, а значит, и отца, оставив христианам только брошенную за прелюбодеяние своим мужем мать, которая способна быть тайным или явным посредником в протекции благословения своих сыновей, но, увы, прямого участия в благословении отца, а значит и Господа Бога, не принимает. Оставив из-за своей прихоти своего сына без реально живущего с сыном отца, она лишает его возможности последнего, наиважнейшего для судьбы сына отцовского божественного благословения. Так и скитаются христиано-иафетянские сироты по всему миру, лишенные отцовского благословения, создав для себя католического Папу Римского и пап-попов в своих церквях-общинах, прося их неродственного отцовского благословения и оставаясь после развода жить с матерью. Они получают в лучшем случае чужого дядю в отчимы, где его благословение интересно и действенно в отношении лишь его родных сыновей. За эту религию христианские сыновья могут сказать огромное спасибо женскому иудаизму, сделавшему хетеянскую жену Иегудит, не зависимую от мужа, пропуском в богоизбранный народ-первенец Господа Бога. Это провоцирует будущих мужей таких мудрецами избранных жен к тому, чтобы разными способами иметь богатство, чтобы через такую алчную фурию сделать своего сына или дочь избранным народом Господа Бога. А это, в свою очередь, стимулирует иудейско-еврейских претендентов руки таких жен пускаться во все тяжкие мошенничества и клеветы, чтобы сделать свою мужскую персону привлекательной для этих женских «ворот» в божественный рай народной избранности. При этом женщины дарят свой секс только очень привлекательным своим богатством или значительностью мужчинам, еще и сами решая: рожать от них ребенка в богоизбранный народ или нет. Такая пошлость и глупость в по-хамитски обрезанном мужском обществе могла прийти в голову только тем, кто обрезается извращенно и негативно для своего сознания в максимально раннем возрасте, в восьмой день отроду. А это могут быть лишь жители одной единственной территории всей планеты, прошлые и новые жители земли Ханаан. Ведь ради того, чтобы один женился на обесчещенной им сестре сыновей Израиля – Дине, они всем мужским населением пошли на обрезание, что говорит о возможном прецеденте появления детей Дины от племени ханаанеев (Кн.1, гл.34), где по законам женского иудаизма эти дети должны быть признаны «евреями» и, естественно, войти в богоизбранный народ сынов Израиля. Так, по-хамитски, обрезаться на восьмой день готовы все жители обетованной земли, чтобы жить на земле, избранной Богом, и считаться народом, созданным первенцем самим Господом и помещенным для проживания там по его неоспоримой воле. Так для того, чтобы войти в избранный Богом народ любому мужчине – потомку Хама, Иафета и Сима, нужно лишь любым, даже мошенническим или клеветническим, способом стать известным в общественных и государственных кругах своей экстравагантностью или богатством. Затем взять себе в жены признанную в синагоге за «свою» женщину и нарожать от нее как можно больше своих детей, которые раввинами женского иудаизма всего мира будут признаны сыновьями и дочерями Израиля, т.е. войдут в состав богоизбранного народа-первенца. Хорошо то, что даже по-хамитски обрезанные потомки Аарона-левита не признают этот хетеянский женский иудаизм за своего мужского Израиля. Никто и никогда не слышал и не видел, чтобы подвергали гонениям и убийствам аароновцев или левитов – истинных единственно известных сыновей Израиля. Но все знают различные формы гонения, погромов и уничтожения женских религиозных иудеев и их женских наследников евреев – потомков и поклонников хетеянки Иегудит, как проклятую секту плодящих обман, клевету, мошенничество и преступно нажитое богатство, чтобы заставить своих будущих жен родить от себя любимого детей для «богоизбранного народа». Люди по всему миру ненавидят проклятых хетов и их женское выражение в имени Иегудит, а не сыновей Иегуды Израилева – братьев Леви и Аарона, т.к. именно с них и начнется мужское божественное благословение на весь человеческий мир, после прекращения их изгнания из Израиля – Ханаана в связи с хетеянским способом обрезания.
Мусульмане (покорные) напоминают своим сущностным наименованием свое ханаанское (покорное, подвластное) происхождение. Они ведут между собой непрекращающуюся войну джихада и террора за исламский мир (шалом), также пытаясь уничтожить евреев-хетеян, которые, создав религию мусульман (покорных по переводу, но созвучных с именем Мусы (Моисея) – единственного Элохим Господа), пытаются через древнее ханаанское обрезание втянуть в сферу своего влияния и потомков трех, не проклятых Ноем, сыновей Хама. Внутрицерковные столкновения христиан – православных и католиков в России, католиков и протестантов в Ирландии – говорят о внутренней войне иафетян и создавших женскую и материнскую религии расколотых внутри себя ханаанеев. Но все вместе – потомки трех сыновей Хама, иафетяне и симиты – постоянно воюют и будут воевать до полного уничтожения источника всех болезней – ханаанского проклятия – международного хетеянства (страха и ужаса = террора) в форме вселенского обмана и лжи религии женского иудаизма – заглавного флага проклятого Ханаана, не уничтоженного вовремя сыновьями Израиля на земле Ханаан и расселившегося под разными именами по всему миру, через змеиную «протекцию» обрезания. Оно стимулирует сексуальный разврат и приоритет жены над полностью одурманенным внутренним ядом змея мужем. Холокост Второй мировой войны всех обманутых народов против авангарда женского иудаизма – ашкеназов Германии и Восточной Европы, уже заставил уступить называющих себя хетеянским именем Иегудит, которые говорили и писали на германском языке идиш и потеряли 85 процентов своего невоюющего населения. После чего, скрывшись под именем не национальных евреев и заменив идиш на иврит, они признали покинутую землю Иудеи страной Израиля. Но главный флаг хетеянства – религиозный женский иудаизм – они отстаивают насмерть, не желая признать приоритетом мужской иудаизм четвертого сына Израиля с опорой на главного мужчину мира – симита израильтянина левита Аарона – помазанника-первосвященника Господа Бога.
Как только мусульмане обрежутся по закону Торы (Кн.1, гл.17) и иудаизм поменяет свою женско-хетеянскую ориентацию на мужскую ориентацию Иуды – сына Израиля, ухудшающаяся сейчас мировая общественная ситуация поменяет свой вектор движения от зла безбожия к добру единобожия Господа. Мусульмане будут наводить страх и ужас (террор) в Израиле, а по всему миру будут взрывать синагоги и третировать евреев-иудеев до тех пор, пока они не станут потомками сыновей Израиля, как это делают Аарон и левиты, которым нет нужды прятать свое истинное израильско-левитское происхождение под непонятным прозвищем «еврей». К последнему прибегли женственные иудеи, временно исторически спрятавшись под «зонтиком» Господа Бога – Бога евреев, объявленных в письменной Торе. Но, увы, евреи более широкое понятие народов, чем благословенный народ-первенец сынов Израиля. И отказываться от божественного благословения Израиля в пользу не благословенного еврейства потомкам левита-Аарона нет нужды. И тем более собой прикрывать залгавшихся женских иудеев, дочерей которых они не берут в качестве жен, чем отказывают им в достоверности израильско-иудейского мужского происхождения. Да и репутации у левитов и иудеев полярно разные для всех народов, которые знают из Пятикнижия об одних как о Леви – колене священников Господа Бога, а о других – иудеях – как о предателях Господа Бога, по мужской линии желавших отойти от благословенного Израиля, а по женской, хетеянки-ханаанки Иегудит, – просто как об исчадии ада.
Еврейство – исторически последнее пристанище развратных хетеянских женских иудеев перед окончательным уничтожением их как основы мирового проклятия, называемого словом террор (страх = ужас = хет). Три «ноевские» религии создали форму современной цивилизации и разделили ее на два основных сектора влияния, где симитский единобожий иудаизм «озаглавил» торовскую женскую цивилизацию иафетянского трехбожного христианства, а ислам сыновей Хама окружил в плотное территориальное кольцо религией своего неторовского единобожия родственный мир азиатского многобожия. Аллах, возглавивший всех таких же экстравагантных богов Азии, начал вести с ними борьбу за свой единственный и неповторимый приоритет. По правилам боя, он сначала их окружил и взял в осаду, давая время сдаться на милость победителя, затем объявил войну на два фронта: как с многобожием Азии, так и с ему неизвестным единым Господом (Иеговой), который представлен в скрытом от всеобщего обозрения и обсуждения колене левитов народа Израиля. Это колено религиозно неудачно решил внешне политически представить женский вариант иудаизма, скатившийся от царских претензий колена Иуды, сына Израиля, к хетеянски запретным запросам жены Эйсава – Иегудит, излагаемым в Торе от имени всего проклятого Ханаана и осуждаемым Господом Богом на неминуемую смерть за их порочность, и затем поделенным поровну всеми тремя ханаанскими рабскими религиями.
Вышесказанное заставляет обратить первоочередное внимание на характерные религиозные нарушения, предпочитаемые последователями этих религий, смешавших всех симитов, хамитов и иафетян. Первая заповедь гласит: «я – Господь Бог твой, который вывел тебя из земли египетской из дома рабства. Да не будет у тебя других богов пред лицом моим» (Кн.2, гл.20, ст.2-3). И практически развивает ее шестая заповедь: «не убивай незаконно» (ст.13), что в совокупности нам дает религию ислама с рабством, на которое Ной обрек второго сына Хама – Мицраима (Египта), и законным убийством по Корану всех нарушителей шариата. Для симитов и иафетян эти заповеди говорят о сохранившемся до сегодняшнего времени египетском варианте отказа от выполнения заповеди о законном обрезании (Кн.1, гл.17), как способе убийства змея на своей плоти. При этом христиане просто отказались от мысли обрезания вообще, и с нарушением этой обязательной рабски-смертельной двойной заповеди добровольно ввергли себя в эпоху ханаанства со всеми пороками, присущими этому племени, перечисленными в Торе как смертельные грехи. Невыполнение этих двух заповедей (первой и шестой) не выводит человечество из рабства, а открывает прямые перспективы к неисполнению других заповедей из десяти, записанных непосредственно Богом на каменных скрижалях. Так между Господом Богом и человеком становится не убитый мужчинами змей, который своей сверхсексуальностью тянет на первые роли в обществе скрытую влиятельность женщины, и особенно жены. Она является чужой по рождению, но самой близкой по сексу, и становится матерью твоих детей и богоматерью христианского Иисуса (Кн.2, гл.20, ст.3).
Вторая пара заповедей звучит так: «не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху и что на земле внизу, и что в воде, ниже земли; не поклоняйся им и не служи им, ибо я – Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого поколения ненавидящих меня. И творящий милость до тысячи родов любящих меня и соблюдающих заповеди мои» (Кн.2, гл.20, ст. 4-6) и «не прелюбодействуй» (ст.14). Эти две заповеди рассказали о трагедии народа сынов Израиля, которые, по-хамитски обрезавшись, решили создать себе кумира в образе ханаанского царя (Кн.5, гл.17). Его, в пику первосвященнику, повенчали на царство запрещенным помазанием, провозгласив его властные полномочия выше первосвященнических. Этим они поставили между Господом Богом и первосвященником придуманного на ханаанский манер царя-помазанника, что фактически запрещало Господу Богу самому определять форму власти в своем народе-первенце. Так второй сын (вторая заповедь) Ицхака – Яков-Израиль – в своем народе получил сначала первого царя – Саула, убитого вместе со своими сыновьями (1-я и 6-язаповедь), затем и второго царя – Давида. Последний своим прелюбодеянием нарушил седьмую заповедь и, через возвышение своей власти царя и наследственной формы ее существования в своем четвертом колене сыновей Израиля, создал проблему будущего непримиримого столкновения между третьим коленом священников Господа Бога – левитами Аарона и четвертым коленом – Иуды – царского наместника Израиля с неограниченными полномочиями, идущими вразрез с повелениями Господа Бога в Торе. Так «Бог-ревнитель» (Кн.2, гл.20, ст.5) за прелюбодеяние Давида наказал Израиль скрытой войной третьего и четвертого колена и определил как негативную судьбу всему Израилю через рассеяние его десяти колен, так и плачевную историю жизни оставшимся левитам и, особенно, иудеям за их прелюбодея царя Давида. История религии и четвертого колена Иегуды будет раскрыта через четвертую и девятую заповедь скрижалей завета. Третья и восьмая заповеди продолжают тему прелюбодейства и необрезанности на верховном уровне помазанничества двух персон: первосвященника и царя, где царь явно пользуется помазанием по-воровски.
Третья пара заповедей: «Не произноси имени Господа Бога твоего напрасно, ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя его напрасно» (Кн.2, гл.20, ст.7) и «не кради» (ст.15). Итак, украденное царями помазание было прикончено Господом Богом в Израиле и через беременную Деву Марию перекочевало к безродному Иисусу Назарею, у которого в имени, так же как и у Иегуды, присутствует имя Господа (Иеговы), запрещенное при незаконном помазанничестве к произношению. Поэтому религия получила имя не Иегошуа, а ворованного помазанничества – христианство, где ивритское «мошиах-мессия» было спрятано под греческое «христос». Так все иафетянские цари получили свое ворованное у Бога помазанничество и стали не только светскими царями – руководителями своих женско-материнских государств, но и первосвященниками – руководителями своих церквей в ранге императоров. Так иафетяне-христиане с подачи властолюбивых потомков Иегуды превратились в высшую властную элиту мира, оставив женским иудеям лишь роль тайных, хитрых своей изворотливостью советников и «денежных мешков», оплачивающих все прихоти созданных ими же властолюбивых христиан. Религия иудаизма понизила властный статус своих бывших симитских собратьев в форме господства сына Израиля Иегуды до уровня иудейских рабов для иафетянских христиан, хотя Ной говорил только о ханаанеях как о рабах Иафета. И это означает, что женский вариант религии иудаизма привел его сторонников в стан Ханаана с именем хетеянки Иегудит. В результате женские иудеи получили в свой адрес ненависть и погромы, поскольку, по закону Торы, первенцы Сима – израильтяне, и в частности сын Иегуда, – должны благословением Господа Бога возглавлять все народы мира, состоящие из симитов, иафетян и хамитов. Во всем мире женские иудеи и переименованные евреи не могут войти во властные элиты и являются лишь их рабами, что лишний раз подтверждает их ханаанско-хетеянское происхождение, прикрытое именем Иегудит.
Следующая пара заповедей – четвертая: «помни день субботний, чтобы святить его. Шесть дней работай и делай всякие дела твои. А день седьмой – суббота Господу, Богу твоему: не делай в оный никакого дела ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни скот твой, ни пришелец, который в жилищах твоих: ибо в шесть дней создал Господь небо и землю, море и все, что в них, а в день седьмой почил: посему благословил Господь день субботний и освятил его» (Кн.2, гл.20, ст.8-11) и девятая: «не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего» (ст.16) – говорит о религии иудаизма, сумевшего преобразоваться из мужского израильского происхождения сына Иегуды в женско-ханаанскую разновидность хетеянки Иегудит. В материнско-христианском мире был сформирован новый язык иудеев из языка народа, в котором они пребывали в качестве пришельцев и рабов, с небольшими вкраплениями симитско-израильского ивритского начала своего происхождения. При этом происпанский язык назывался ладино, а прогерманский – идишем, указывая на то, что сыны Израиля пришельцами и рабами были в стране египетской – доме рабства, а «рабами рабов» Египта (Мицраима – второго сына Хама) являются, по определению Ноя, потомки Ханаана. Так симитские иудеи через приоритет жены в деторождении, замешанный на царском прелюбодеянии своего первого иудейского царя, сумели опуститься в своем рабском унижении до уровня народов ханаанского проклятого происхождения, чем и воспользовался Господь, указывающий Холокостом на своего заклятого врага и непримиримого врага Иегуды. Это сразу же заставило женских иудеев отказаться от рабски германского идиша и вернуться к ивриту Господа, а также отказаться от имени хетеянки Иегудит и прикрыться общесимитским авраамическим именем «иври» (еврей) в память о системе своего падения в ханаанство. Аврам – отец Исмаила, основателя ислама, – назван Господом в Торе – «иври», а также Иосиф в Египте был назван «иври» (евреем), где в его поколении потомков Эфраимовского колена родился Иисус (Иегошуа), сын Навина, названный так Моисеем за его преданность. И в честь него Дева Мария получила имя для своего сына Назарея – Иисус (Иегошуа), прикрытого формальным отцовством Иосифа, в связи с чем и появилось религиозное христианство.
Так при помощи двух мировых войн и огромного уничтожения хетеянских иудеев Господь вернул свой язык письменной Торы Моисея и подтолкнул проклятый народ иудаизма Иегудит к возврату и выздоровлению через ислам еврея Аврама с целью разрушения ее ханаанских форм излишнего рабского проклятия, замкнутого на имя никому не известного единого Бога Аллаха. Ведь в Торе сказано и записано Моисеем, что имя единого Бога – Господь (Иегова): «Слушай, Израиль, Господь Бог наш, Господь (Иегова) один» (Кн.5, гл.6, ст.4), и только он и является верховным Господом всех остальных богов, своих и чужих. А попытка объявить единственным Господом всего лишь одного из богов – эта попытка поставить своего национального бога выше и влиятельнее единого Господа (Иеговы) народов. Иегова представлен в персоне единственного в мире первосвященника, с атрибутикой своего единого имени у него на лбу («святыня Господа (кадеш Иегова)») и мужским происхождением из семьи Аарона, колена Леви, народа Израиля. И женой его должна являться совершенная девственница, дочь одного из двенадцати сыновей единого народа Израиля. Но израильский царь решил нарушить это единство первосвященника и создать ему земную конкуренцию, увидев для себя знамение в обряде и деятельности Моисея, который был назначен Господом в качестве земного Бога (Элохим) (Кн.2, гл.4, ст.16), а его старший брат Аарон – всего лишь его пророком. И при этом Моисей стал «другом» Господа (Кн.5, гл.34, ст.10), самым величайшим пророком, составителем письменной Торы Господа и царем народа сынов Израиля. И можно пренебречь тем, что он оставался всего лишь левитом, а не когеном священником, как его брат Аарон. И тем, что сыновья Моисея унаследовали лишь имя левитов в семье Кегата и обязаны подчиниться в своей службе первосвященнику из потомства сыновей Аарона. Можно пренебречь и тем, что Моисей не был помазан на царство и на верховное служение Господу и передал Тору Господа, написанную им, не своим сыновьям, а именно старшему наследнику своего старшего брата Аарона – первосвященнику Эльазару. И тот должен хранить Тору в ковчеге завета в святая святых, куда должен входить раз в год в «субботу суббот», чтобы совершать обряд искупления грехов своего народа перед Господом Богом. При этом дух святости управления (царизма) своим народом Моисей передал опять-таки не своим сыновьям левитам, а своему ближайшему ученику и помощнику из колена Иосифа-Эфраима, урожденному потомственному сыну Навина – Иегошуа. Как видно, только туман необрезанности и гордыни заставил иудейского царя, пусть даже в земном образе наследника царственного Элохим (Бога), посчитать себя «пророком, подобным Моше» (Кн.5, гл.18) и начать создавать законы от имени единого Господа (Иеговы). И, нарушив приоритет первосвященника в исполнении заповедей оставленной через Моисея письменной Торы, забыть свое призвание – постоянно читать волю единого Господа (Иеговы) в Торе и не становиться царем наподобие народов (гои), окружающих Израиль. Им Господь Бог не давал заповедей и законов Торы, и они сами создавали законы своей жизни и жизни своих народов (гои), в то время как для народа первенца Израиля Господь Бог уже создал все самое совершенное. Он даже выбрал для них наилучшее место для проживания, стирая с лица земли проклятие Ноя, позволяя и помогая Израилю уничтожить зло этого проклятия, которое вылилось в извращения, мерзости и преступления против Господа семи перечисленных в Торе народов, подлежащих за это уничтожению (Кн.5, гл.7). Итак, девятая заповедь «о ложных свидетельствах» в иудаизме была направлена и поощряема иудейскими царями в отношении самого великого и скромного заикающегося израильтянина Моисея, который принес народу (ам) Израиля не только освобождение из египетского рабства, но и истину единого Господа (Иеговы), записанную им в Тору (Хумаш – Пятикнижие). Он своим неисполнением заповеди «об обрезании» чуть не умер от гнева Господа и был спасен «обрезанием», сделанным женой, чем доказал на примере своей жизни, насколько важен этот договор с Господом Богом. Моисей, как уже говорилось, не оставил своему потомству никаких земных привилегий, не сделав их ни священниками Господа Бога, ни царями, ни потомственными пророками – носителями «духа святого». Он не оставил им ни должностей, ни почестей, ни славы, ни богатства, но лишь свое честное доброе имя в Левитском родословии израильского народа. И вот иудаизм решил через клевету, наушничество, через распространение слухов об устном предании Моисея опорочить его честное имя – единственное наследие его сыновьям.
Так как на небесах из всех богов, только Господь (Иегова) один и именно он решает все, что должны исполнять другие боги, то это имя в имени сына Израиля, Иуды, играет с ним царственную шутку эгоцентризма. И его потомки считают, что могут делать все, что им угодно, на основании своих же собственных правил впрямую противопоставляя себя когенам Аарона и левитам, которые мыслят себя исключительно только «прилепившимися» к Господу Богу (иврит: «Леви» – «прилепиться»). Вместо того чтобы на примере не расцветших посохов двенадцати колен, кроме ожившего посоха Аарона левита (что должно было бы разумно объединить весь народ сынов Израиля под руководством Аарона), смирить свою эгоцентричную гордыню с царской манией величия, в Торе было отмечено обратное движение Иегуды – к отдалению его от сынов Израиля (Кн.1, гл.38, ст.1). И затем при помощи царской клеветы и изворотливости они стали доказывать свое уникальное наивысшее происхождение и положение в Израиле, что вылилось в отделение Иудейского царства от десятиколенного Израильского. Результатом этого и явилось хамитски-вавилонское рабство и записанная (причем очень болезненным) мудрецом Иудой га-Наси (понижение уровня израильского царя до торовского статуса князя колена, где при отделении от Израиля он искусственно становится из верховного князя колена его названным (гоевским) царем) ложь устного предания, приписываемая уже умершему (причем очень здоровым), Моисею. Так больной иудей Иуда, записавший ложь на здорового левита Моисея, заложил фундамент наивысшего религиозного «священного» произведения, перешедшего в вавилонском хамитском рабстве на женский вариант формирования нового уже с хамитскими отцами народа женской религии иудаизма вавилонского и иерусалимского Талмуда. Так война царя Иуды с Леви – последним из оставшихся двенадцати рассеянных колен, но первым по значимости в Израиле и по меркам Господа и его Торы коленом-первенцем священников – привела религию иудаизма сначала к хамитскому рабству в Вавилоне, а затем и к культу жены под иудейским именем хетеянки Иегудит – жены основоположника царей Эдома. Отторжение от Израиля благословенного сына Иегуды состоялось в момент своего крайнего падения в жену такого же имени, но уже несущую в себе другую родословную своего отца, притянувшую к себе всех мужей-прелюбодеев хетеянско-ханаанского происхождения. Первым и основополагающим ложным свидетельством (девятая заповедь) на ближнего своего Господа Бога и Тору Моисея было создание женско-иудейского религиозного Талмуда. Господь Бог не создавал религию, т.к. никто и никогда не слышал такого названия как иеговизм, ааронизм или левитизм. Господь создал жизнь на Земле и дал идеально-сбалансированные законы этой многообразной жизни во главе со своим человеком, который, не имея земного надела, находится в наделе и под особым покровительством единого Господа (Иеговы). Иудаизм стал первой религией искаженного имени («Иеговы») в божественном (Элохим) варианте царизма. Эта бытовая ложь иудаизма в Талмуде оставила Тору левита Моисея в единственном истинном ложе священнического колена Леви, из мужского симитского народа Израиля, далее из Иегуды, в женском варианте родившегося Иегошуа, переименованного в мессию иафетянского христианства, где уже впоследствии появилось совсем далекое элохимовское имя Аллах ислама, но все еще в рамках религий единого Бога, у которого есть только одно единственное имя – Господь (Иегова), скрытое вместе со священным коленом аароновцев Леви.
Наиглавнейшим и первейшим постулатом единства Торы и Господа (Иеговы) является производство света и на его основе дня с дальнейшими шестью днями творения, вплоть до главенства в созданном мире человека. Венчает все это божественное строительство седьмой день покоя Бога, который впоследствии Господь объявил своим первым праздником – священной субботой. Прежде чем переходить к семидневным неделям, семеричным месяцам и годам, нужно разобраться в порядке формирования дней с их вершиной – седьмым днем – субботой Господа Бога, о чем он и говорит в четвертой заповеди из десяти на скрижалях завета. Требующие специального исчисления в постоянно текущем и изменяющемся времени, важнейшие праздники, посвященные Господу Богу, Господь назвал «моадим», во главу поставив именно субботу. Она должна вовремя назначаться и исполняться людьми, и особенно его первенцами из народа сынов Израиля. Так праздники Опресноков, Швуот и Сукот называются в Торе моадим в силу того, что они исчисляются по лунному календарю, каждый год изменяя свое соотношение по солнечному календарю весны, лета и осени, чтобы не изменить своей сущностной значимости. Опресноки всегда празднуются в первый месяц весны, в то время как Сукот в седьмой месяц осени. Так какой же день Господь Бог назначает первым и какой – седьмым днем праздничной субботы? Ведь ошибки в празднике начала начал быть не должно, т.к. Господь Бог в Торе очень часто обращает внимание читателей на обязательность исполнения и соблюдения своей субботы под страхом смерти согрешившего. Нетрудно понять, что для этого Он выделил в году такой день, который бы в себе вмещал все субботы года и был бы отправной точкой для нового отсчета своих «деньобразующих» праздников. Это есть выделенный из системного порядка Бога десятый день седьмого месяца, называемый в седьмую противоположность всех суббот – «субботой суббот» целого года (Кн.3, гл.23, ст.26-32).
И понятно, что когда рассеянный по миру народ сыновей Израиля, оставаясь в среде других народов в качестве пришельцев, не может устанавливать эти божественные правила ежегодного начала отсчета суббот Господа, то после возврата в страну Израиля называющих себя «евреями» поклонников женского иудаизма нельзя простить за такое безразличное исполнение заповеди о моадиме субботы. Ведь им никто и ничто не мешает, как это можно было оправдать в странах их рабского пребывания. Зачем так истово талмудически копать маловажные правила Торы и так слепо не исполнять основную заповедь о назначении ежегодно меняющегося начала отсчета субботнего цикла, хотя Тора не зря начинается с шести дней творения и седьмого дня субботы. Это не объяснимо с точки зрения симитско-израильского мужского происхождения, где они должны представлять собой полностью свободных и только от Господа Бога зависимых людей, не обращающих внимание и даже взламывающих все рабские устои окружающего себя мира, как это было во времена написания Моисеем Торы. Ведь ежегодно изменяющееся назначение божественной субботы в десятый день седьмого осеннего месяца на территории пусть пока одного израильского государства, где живут «евреи» иудаизма, христианства и ислама, поставит вопрос о том, что делать с уже устоявшейся ханаанско-рабской субботой седьмого дня всего мира, воспринимающего эту дату как общепринятую данность или просто выходной день рабского населения государственного устройства. Тогда необходимо будет или игнорировать источник субботы Господа и Тору, либо попытаться прочесть и понять, что суббота – это не просто седьмой день, а еще и день праздника Бога, и что весь мир, игнорируя многие правила и законы Торы, должен начать понимать – почему именно десятый день седьмого месяца является основополагающим для назначения нового субботнего цикла? И почему десятый день, а не седьмой вдруг является отправной точкой семидневной недели? Как и почему исчисляются месяцы года, какие праздники, в какой месяц служат отправной точкой назначения Господом Богом начала месяцев с весны, а назначение дней и суббот – с осени седьмого месяца? Так ежегодное назначение субботы заставит всех еврейских, христианских и исламских жителей Израиля читать Тору Господа и нести ее затем из священной земли по всему миру, изменяя субботы в других странах. Ведь Господь в субботу делает господина своим рабом, запрещая ему под страхом смерти делать его господскую работу, а рабов – рабочих и служащих – делает свободными, заставляя тех же господ и властителей давать им отдых от работы и службы. Шесть дней он – господин и один – раб, а рабы – шесть дней рабы и один день свободные господа. Заставлять по-талмудически носить кипы, по-египетски обрезаться, по двенадцать дней держать жен в нечистом отстранении, делая их более нечистыми, чем смерть, делать трехразовое питание в субботу с обязанностью прийти в синагогу, носить пейсы из волос на голове, придумывать как в субботу обманывать заповеди Торы (например, ехать в поезде, положив ноги в таз с водой), заставлять мужей писать ктубу и носить тфилин почему-то на голове, а не между глазами, как это сказано в Торе, зажигать свечи и печи в субботу, когда огонь зажигать запрещено, и делать многое другое, чего не сказано в Торе, но написано в Талмуде, – и при всем этом не выполнить основополагающую заповедь о ежегодном назначении дня субботы для божественного праздника моадим! Все это можно понять только с точки зрения способов ханаано-хетеянского женского выживания, где мысль о привлечении к оригиналу Торы всех религиозных конфессий, да еще с 48-ю городами левитов и жертвенником на горе Гевал с полным изданием Торы Господа в оригинале левитского исполнения на маленькой, но очень важной земле Израиля, вскроет слишком многие родственные корни с проклятым народом аборигенов Ханаана. А ничего не меняя и не привлекая внимания к субботе Господа и левитам с их городами и жертвенником, можно еще долго внушать всему человечеству о том, что религия иудаизма свято чтит письменную Тору Моисея, хотя при этом каждую субботу своих прихожан в синагоге, поверхностно прослушавших текст Торы, зомбировать талмудическими разъяснениями непонятных происхождением мудрецов. И главный упор делать на том, что вся истина, скрытая в Торе Моисея и Господа, открывается именно в Талмуде женственных иудеев.
В определении субботы для будущего понимания, отличия и предсказания в ней пятницы ислама и воскресенья христиан, Господь Бог в Торе предостерегает будущих мусульман, живущих на топливе нефти, словами «не зажигать пламени», от будущей святости шестого дня недели – пятницы, а сомневающихся христиан – смерть ослушников и любителей своего априорного земного знания, подтвержденного практикой опыта, когда сомнения в словах Господа Бога (о святости субботы и невозможности поиска и получения нового ежедневного мана) привели к смерти, – словами «сидеть на месте своем» от будущей святости воскресенья взамен евангельским сомнениям о субботе.
И так каждую субботу, удаляя остатки разумных людей от первоисточника Торы, а в это же время завязанные на псевдосубботу – воскресенье христиане своими сказками и притчами из еще более далекого от Торы Евангелия будут «заштукатуривать» мозги христианам. А пятничные мусульмане совсем уж далекими от Торы путями песней Корана как военным уставом объяснят сидящим на корточках одурманенным «обрезанием» последователям ислама, как и когда надо проводить зачистки религиозным джихадом, пуская кровь отказавшимся от жертвоприношений иудеям и христианам. И вот если эта хетеянско-ханаанская «игрушка» сломается и на мировую сцену вдруг выйдут левиты во главе со священником, потомком сыновей Аарона, и на жертвеннике горы Гевал на территории современного еврейского Израиля напишут на государственном языке этой страны всю правду Торы, спрятанную религией женского иудаизма уже несколько тысячелетий, тогда, возможно, Холокост Второй мировой войны для них покажется лишь легкой шалостью величайшего Господа Бога. Так результатом шестидесятилетней послевоенной жизни на земле Израиля хетеян женского иудаизма человечество приобрело лишь ежедневный террор (страх и ужас) на территории обетованной Господом страны для своего народа и распространение этого ядовито безумного явления по всему миру, где хоть минимально ощущается влияние или присутствие религиозного иудаизма. Но, увы, синагоги, церкви, мечети и другие храмы Азии действуют, исправно камуфлируя правду Господа под ложь Ханаана. А в стране Израиля так ничего и не сделано для Господа Бога в деле реализации заповедей его Торы. Левиты Моисея не получили городов, а священники Аарона – жертвенника на горе Гевал, а жертвенник – оригинала Торы. Зато все стоят у подножия камней храмовой горы в Иерусалиме – столице проклятых иевусеев и хетеянско-женских иудеев, с жадностью следя за тем, как исламские хамиты идут на эту гору в свои мечети, показывая в реальности действие слов Ноя, что ханаанеи будут «рабами рабов» у своих братьев. Как сейчас воочию это и можно наблюдать, т.к. кроме множества синагог – мест иудейского поклонения, на голове с кипами, они как истинные ханаанеи и хеты поклоняются множеству своих мудрецов и мертвых царей. Последние, как отцовские боги Ханаана, притягивают своих поклонников к камням, отрытым у подножия горы храма царственного прелюбодея Давида и его сына Соломона, мать которого Евангелие даже не называет по имени, а лишь как «бывшую за Урией», подчеркивая то, что жена то она Урии, а сына родила от рыжего царя (такая любовь точно спасет мир). А поклонение камням царской горы делает их де-факто рабами тех рабов, которые поклоняются стоящему в мечети камню Каабы в Мекке. Так иудаизм в своей женской интерпретации перестает быть симитско-израильским Иегудой и переходит в разряд хетеянско-ханаанского рабства женской Иегудит в подчиненном сообществе трех первых сыновей Хама.
Так ложь на Моисея и Тору Господа привела к деградации народ колена Иегуды, в объятия ханаански проклятого Хета с понижением социального статуса народа из избранного в требующий немедленного и поголовного уничтожения, где система его остатков выживаемости заключалась в лживом повествовании от имени Моисея сборника высказываний ханаанских мудрецов – Талмуда, хамитские корни которого – в Вавилоне, а окончательная обработка – в ханаано-иевусейском Иерусалиме. Поэтому их и взрывают мусульманские хамиты и делают иудейские погромы христиане-иафетяне. И все это для того, чтобы пришли симитские левиты и отделили зерна от плевел в иудаизме, оставив его мужскую часть сына Израиля – Иегуды и уничтожив хетеянскую часть дочери Иегудит. А идея некоторых мудрецов создать из несостоявшегося царского колена, а затем и народа Иудеи инкубатор для искусственного чистого выведения идеальных дочерей в жены священническому колену Леви, где царский дом снабжал бы избранными женами сыновей первосвященника Аарона, а их дочерей брали бы себе в жены сыновья царей, привел идеологов исключительности дочерей колена Иегуды на скользкую дорогу игнорирования мужских законов Торы. Это позволяло скатиться замкнутой на женскую исключительность идеи в объятия Ханаана, что, в свою очередь, давало ему единственную возможность уйти из-под убийственного смертного приговора Господа Бога, т.к. главный закон Хумаша гласит: не от какой матери, а от какого отца родилась дочь, ту нравственную основу она и наследует, но с каким мужем она создает семью, ту наследственность она и создает в своих детях. Так симитам, по воле Ноя, благоволит благословенный Господь Бог, иафетянам помогает Бог, а хамиты могут рассчитывать лишь на поддержку традиций своего отца. Меньшему хамиту – Ханаану – остается лишь проклятье деда и статус «раба рабов». Созданные по симитской технологии единобожия религии иудаизма, христианства и ислама смешались с иафетянской неопределенностью, втянув в свои ряды необразованных хамитов и пали в бездну беспредела потомства Ханаана, используя, каждый для себя, три основных сыновних ноевских приоритета. Хетеянски-женский иудаизм втянул в себя приоритетное для Господа священническое колено Леви израильско-симитского происхождения, что доказано письменно в Торе. Двойственный ханаанский христианизм втянул в свою орбиту иафетян Бога (Элохим). А твердая принадлежность к отцовской традиции евеев взяла под свой контроль исламской религиозности также определенных по отцу трех оставшихся вне религии Господа Бога (Иеговы Элохим), не проклятых Ноем сыновей Хама «во главе с Египтом (Мицраимом) – «домом рабства»» (Кн.2, гл.20, ст.2).
Для того чтобы понять, кто скрывается сейчас в женской религии иудаизма под именем «еврей», и какие мужские корни стоят за появлением на свет будущей жены, которая производит потомство разных отцов в богоизбранный народ-первенец, нужно лишь прочитать комментарий (к Торе – Кн.1, гл.26) талмудистов-раввинов к имени Иегудит, хетеянского происхождения. Там ее перевод обозначен как «еврейка», а ранее, вероятно, она обозначалась в комментарии как «иудейка», что текстуально более справедливо, но во время «еврейской» формы нового сокрытия поклонников женского иудаизма это стало неактуально. Затем, в главе 36-й, уже новое имя жены Эйсава-Эдома – Оливема – в подстрочном комментарии указывается как «еврейка», но уже евеянского происхождения. Так раввины-талмудисты показывают, кого из мужских потомков, по их мнению прочтения Торы, они считают сначала «иудеями», а затем сегодня, после Второй мировой войны, «евреями» – это дочерей, а значит и отцов, подлежащих уничтожению по указанию Господа Бога хетеянско-евеянских племен проклятого народа Ханаана. Именно подобными талмудическими изысками необходимо насыщать своих последователей, по «лжесубботам собирающихся искренних почитателей Господа Бога (Иеговы Элохим)», которым все равно кому молиться лишь бы выжить под тяжестью и неотвратимостью наказания, предписанного Торой.
В религии иудаизма есть мужское благословение сына Израиля Иегуды и проклятие его жены-ханаанки, абсолютизированное в имени дочери-хетеянки Иегудит. Поэтому благословение переместилось к третьему сыну Израиля, Леви, во главе со священником Аароном. Почему им и претит брать себе в жены ханаано-хетеянских дочерей.
Итак, Господь Бог требует от своего народа потомков Сима, израильтян, чтобы они один раз в семь лет, когда земля отдыхает во время своих суббот, осенью, после окончания праздника Сукот, прочитали вслух всю Тору для всего народа (Кн.5, гл.31, ст.9-13) без всяких комментариев, а последующие семь лет до очередного нового прочтения – осознавали бы все законы и требования Господа Бога и следовали им. И только царь, поставленный Господом Богом по требованию народа сынов Израиля и по образцу царей гоевских народов, должен постоянно читать Тору Господа, для того чтобы не заблудиться в своих царских изысках, отвлечься от власти золота, тайного влияния большого количества жен и гордыни энергетической мощи огромного количества коней и не забывать о своем братском происхождении с сыновьями одного отца Якова-Израиля. Но так как иудеи синагоги не являются царями, а скорее рабами тех народов, на территории государств которых они нашли свое убежище, то круглогодично, раз в семь дней, потреблять информацию, основанную на Торе Моисея, им вроде бы ни к чему. Но если обратить внимание на такое «совершенное святое» произведение как Талмуд, то понятно, что если его постулаты не вдалбливать зомбированным людям постоянно, с периодичностью раз в семь дней, то эта хетеянская религия просто распадется, как и все лжебоги, чужие Элохим, которым запрещает служить единый Господь (Иегова) (Кн.5, гл.11, ст.16). Вслед за этим будут разрушены религии воскресных хетеянско-христианских царски-гоевских лжебогов не известного своим мужским происхождением Иисуса, с его Евангелиями в основе идеологии, и религия пятничного евеянско-египетского ислама с его единым никому не известным новым богом Аллахом, который по их хамитски-мужскому замыслу должен составить достойную конкуренцию единому Господу (Иегове) Богу симитов. Ведь сын от египтянки Гагар, Исмаил, противопоставлен внуку симитки Сары, Якову-Израилю, прямым наследником которого является Аарон-коген и его колено-первенец по имени Леви. Это колено, в свою очередь, не признает иудеев по матери своими братьями по имени четвертого сына Израиля Иегуды и отсылает их как минимум для начала к симитскому народу родного брата Израиля – Эйсаву-Эдому. Его потомство хоть и входит в собрание Господа Бога, но не является потомками народа-первенца, богоизранными сыновьями Якова-Израиля, и в частности его сына Иегуды, что запрещает первосвященнику – сыну-потомку Аарона – брать в жены любую дочь хамитов, иафетян и симитов, если она не из прямого мужского отцовского потомства Израиля.
Наконец, следует обратиться к последней по счету, но возможно первой по значимости паре заповедей, написанных на каменных скрижалях: «почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь Бог, твой, дает тебе» (Кн.2, гл.20, ст.12) и «не желай дома ближнего твоего, не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего» (ст.17). Эта последняя заповедь – о запрете не на действия, а на желания, которые провоцируют человеческие поступки агрессии. За них Господь Бог требует конкретной ответственности или даже смертной казни, что и является по повелению Господа Бога убийством по закону, не нарушающим шестую заповедь, а делающим ее по-настоящему действенной в интересах единого закона Торы. Различия в одной заповеди в двух книгах, второй и пятой, относительно собственности на «поле»: «не желай…ни поля его…» (Кн.5, гл.5, ст.21) говорит о том, что в Израиле есть одно колено-первенец Леви, которое, как и все сыны Израиля, имеет в своей безусловной собственности дома, жен, рабов и скот с остальной необходимой для жизни утварью, но не имеет права на долю в собственности земли, распределенной по уделам между остальными сыновьями Израиля. И только и исключительно левиты получают свой удел как колено священнослужителей непосредственно от Господа Бога, который он отдал им в форме получаемой от своего народа-первенца божественной десятины из того, что создал для своих сыновей, на обещанной им своей лучшей по качеству земле. Получаемые сынами Израиля богатства собираются с принадлежащих им полей в качестве ежегодного урожая и ежегодного приплода новорожденного скота. Это говорит о справедливости созданной Господом жизни в отличие от «мертвых» налогов на все положивших свой алчущих глаз государственных чиновников, берущих мзду на свой аппарат насилия и угнетения с природных залежей прошлого, а значит, уже умершего и положенного в кладовые «гробы» земли, как тело умерших людей (исламская нефть), а также собирающих свою мзду с будущего (новые идеи в производственной деятельности промышленных христиан, живущих божественной помощью развития в сфере технологического познания новых достижений и военно-промышленного разрушения). Иудеи при этом расплачиваются золотом «золотого тельца», как налог государству насилия, разрешающего получить со своих близких различного рода проценты на долг. Так желание обладать чужим домом и чужой женой относительно самых близких касается именно сыновей Израиля. Ведь двенадцать колен через назначение над собой царя решили, по существу, покуситься на иерархию построенного дома Господа Бога Израиля, где назначенным им слугой был поставлен глава колена Леви – первосвященник Аарон, служивший в шатре – доме Господа. Но царь своей вновь созданной властью решил захватить сначала дом колена Леви с его полномочиями, и поэтому лишенный поля, как земного надела сынов Израиля, а затем, поставив свою власть царя выше божественной власти дома левитов, «усовершенствовать» на свой уже верховный властный взгляд (на каменный манер царя) шатер откровения – законный дом Господа, практически разрушив его, и заменив на каменный гроб фараоновского египетского типа. В него Господь, естественно, и не собирался приходить к коллаборационистам из семьи Аарона, уступившим своевольному мнению царя, купившего у них (священников) свое властное расположение верховного вождя и вместителя дум Израиля в ущерб мнению и требованию Господа Бога, изложенных в Торе Моисея (Элохим).
Так желание израильского царя захватить дом левита первосвященника вылилось в желание уже обнаглевшего царского потомства, взявшего себе помазание первосвященника, присвоить себе и дом самого Господа Бога, переустроив его на своей личной царской горе, купленной прелюбодеем Давидом, для постройки на нем собственного дворца его царственного сына Соломона – жертвы прелюбодеяния, для того, чтобы Господь Бог в приказном порядке царственных иудеев, отца и сына, отказался бы от своего разрушенного дома – шатра откровения и жил бы в их царском каменном храме-гробу. Желание дома ближнего своего в части захвата помазания у дома первосвященника Аарона, безземельного (нет поля) властителя Израиля (Кн.2, гл.20), вылилось в желание захватить уже земельных собственников – своих ближайших собратьев – остальных сыновей Израиля. И тогда царь из колена Иегуды присвоил себе право царствовать в Израиле, сделав его наследственным, от своего имени по государственному физически подавляя любое несогласие и недовольство своих ранее равноправных братьев. Так три первых царя, покусившихся на дом Аарона Леви и присвоивших себе помазание, – Саул из колена Вениамина, Давид и Соломон из колена Иегуды – в сыне Соломона, Ровоаме, должны были получить раскол в государстве на Иудейское и Израильское царства. Тогда часть сыновей потомков Аарона, подчинившихся Давиду и Соломону, перешла на службу иудеям в их каменный Иерусалимский храм, а часть, сохранившая верность Торе и Господу, продолжала служить в неизменном шатре откровения на горе Гризим для народа по имени отца Израиля. Поэтому религиозные иудеи и возненавидели самаритян, утверждавших, что законный Господу Богу храм – шатер откровения – должен находиться не в иерусалимской столице колена Иегуды, отвоеванной для сына прелюбодеем Давидом, а в Самарии, на указанной в Торе горе Гризим. Поэтому Назарей Иегошуа, безродный сын Марии, создал религию, где христиане считают самаритян более добрыми и правыми, чем иудеев, способствовавших государству римлян уничтожить их пророка и человека-бога на кресте преступника, в том же иудейском Иерусалиме – городе йевусейской смерти и источнике проханаанских войн. Внутри своего колена иудей царь Давид пожелал красавицу-жену своего верного полководца Урии. Прелюбодействуя с ней ради рождения следующего царя Иудеи – Соломона, он добился смерти Урии в развязанной им войне. Так царская агрессия иудеев в отношении дома Аарона первосвященника переросла в конфронтацию по поводу дома Господа, как шатра и каменного храма, и в клевету устного предания иудеев против истины письменной Торы Моисея, а колена Иегуды против всех сыновей Израиля. И, в конечном счете, иудеи потеряли право называться сынами Израиля, а лишь непонятным термином «евреи», в отличие от истинного сына дома Израиля мужской семьи первосвященника Аарона – прямого потомка Леви. А дальше – путь либо в лучшем случае к эдомянам христианства, либо к исмаилтянам ислама, либо в худшем – к женским ханаанеям христианства, либо к женским хетеянам иудаизма в их проклятое рискованное положение смертников. А так как женские религии иудаизма и христианства не дают гарантий точного определения отцовства и его происхождения, то только левиты Аарона и мусульмане в полной мере могут похвастаться исполнением заповеди о почтении к своему отцу и матери. Они сохранили свою мужскую самоидентификацию, исполняя заповедь «не пожелай жены и дома ближнего твоего», оставив и свой дом вне прикосновенности для реализации ненарушенного права: сказать своим отцу и матери об их потомственном сыновнем и дочернем почтении. Но возвращение Аарона и его левитов будет возможно лишь при условии победы над Ханааном во всех трех религиях идеологии ухода от Торы через Талмуд иудаизма, Евангелия христианства и Коран ислама. Главная же победа над проклятием Ханаана – это победа на своей крайней плоти, так как Тора, написанная исключительно для мужчин, требует от них мужского решительного обрезания своего давнего противника и искусителя жен – эдемского змея, где Ханаан, возможно, означает кожу на голове змея, а половина его сыновей указывает на половину его пещеристой головы. При этом первый сын, Сидон, означает нетронутую уретру, напоминая член барана, а пять подлежащих уничтожению племен – верхнюю подлежащую сносу часть головы змея. Ферезей, возможно, символизирует кровь обрезания этой части проклятой плоти, а оставшиеся пять племен младших сыновей Ханаана символизируют собой остатки необрезанной головы змея, как знак эдемского проклятия перед скотом. И хотелось бы, чтобы это прозрение произошло как можно быстрее у левитов Израиля и, особенно, у его избранных и назначенных Господом Богом когенов-священников – потомков сыновей Аарона. Хотя обрезание крайней плоти необходимо всем, но особенно последователям мужской религии ислама, где их бурлящая сексом насилия кровь просто «вопиет» о своем божественном освобождении через обрезание крайней плоти, чтобы направить джихад мести Иблису (в направлении своих собственных гениталий), с которым религиозно созданный народ еврейского иудаизма скрывается в христианском море узаконенного женско-государственного разврата, от чего еще более одуревают и вскипают мужеподобные мусульмане. Они желают немедленной смерти всему обществу ханаанского вселенского разврата во главе с их идеологами религиозного культа приоритета жены и матери, со слепым рабским всепрощением, пагубным для их мужского сыновнего потомства, не способного в дальнейшем попасть в собрание Господа, и порочного для общественного устройства Торы поведения, за которое Господь и наказал смертью склонные к свободному сексу народы проклятого Ханаана. Левитам даже стремиться никуда не надо, т.к. за них все сделает Господь Бог, лишь бы они по закону Торы совершили необходимое Богу «обрезание» (Кн.1, гл.17). Именно так Он поступил и с Аврамом, и с Моисеем, освободив от многовариативности риска смерти и сполна наградив их богоизбранным народом, лучшей в мире землей и богатством поддержки и помощи единого Господа (Иеговы) с перспективой общественного главенства мира, живущего в любви без влияния отсеченного зла проклятого змея и его потомства – сыновей Ханаана.
Христиане тремя своими конфессиями напоминают благословение и проклятие трем сыновьям Ноя. В благословении Господа Бога Сима говорится как бы о двойственности единого Бога. Признание протестантами Иисуса Христа человеком, с которым, как со своим самым близким, необходимо делиться поровну, делает их самыми богатыми и властными людьми в мире, условно относя к симитам. Поскольку в распространении Иафета участвует лишь одно имя Бога (Элохим), то это положение характеризует простейшую форму объяснения единства Господа, где от них требуется отдать лишь десятую часть своего дохода, что свойственно католикам, которые живут уже гораздо хуже, чем протестанты, и им не помогает даже знаменитое поклонение избранному Папе Римскому. И последнее повествование – о Хаме – без упоминания какого-либо имени Господа Бога, но зато со всеми атрибутами человеческого рабства, свойственными близким к исламу православным, самым ортодоксальным христианам. Их единобожие связано с именем Христа как помазанника-царя, а его поданные могут быть для него только рабами и все их имущество принадлежит лишь их полновластному царю-помазаннику. Рабу добровольно и отдать-то нечего. Поэтому он может вести лишь постоянную борьбу за выживание со своей абсолютной бедностью и полным бесправием, конечно же, не платя никому никаких достойных пожертвований. Так православные народы, как и потомки Хама, становятся рабами, самыми бедными и бесправными среди христианских конфессий. Они больше похожи на тюркских оевропеившихся мусульман, чем на по-протестантски более благословенных христиан, надрываясь под гнетом своего проклятого царственного и рабского бесправия и непреодолимой нужды. Поскольку православная Россия живет больше всего за счет своих природных ископаемых и нефти, как и государства ислама, создавая новые технологии лишь в военных областях убийства, то именно так «Раша» оправдывает свое международно-английское звучание ивритского слова, которое, как уже упоминалось, означает «злой, негодный», выпадая из христианского мира, живущего за счет новых технологий в гражданской промышленности и новых идей в науке.
Своего рода «столицей» православной России является город Саров Нижегородской области, где хранятся мощи единственного народного пророка православной России Серафима Саровского. Он в отличие от потомков греческих священников, обрусевших и продолжающих служить в ее церквях, является прямым выходцем из глубин простого рабского русского народа и прославился своими откровениями и предсказаниями и поставил свою смертную православную точку в самом страшном месте всего восточного мира, где был создан совершенный ядерный центр для производства самого страшного и разрушительного оружия массового уничтожения в мире. Начало строительства Сарова выпало на Горьковский период времени названия области, в чем выразилась вся горечь происходящих событий. Испытания самой огромной бомбы, созданной в этом городе, поставили точку в гонке вооружений и послужили поворотным моментом к ядерному мировому разоружению. Это предсказывает, что этот город, совместивший столицу духовного православия со столицей уничтожения всего человечества и законного миропорядка, станет духовной точкой возврата из края христианского падения в пучину исламского отсутствия Господа Бога (Иегова Элохим) и вновь устремится на запад к католичеству вавилонской Москвы, которую называют «третьим Римом», и далее – к западу Санкт-Петербурга, символизирующего протестантизм Германии (в нынешнем названии города угадывается германское произношение), и на запад – к вилленскому (Вильнюс) иудаизму, чтобы вновь получить благословение левита Аарона, способного восстановить мир и единство своего рассеянного по земле народа. Так Германия – родина иудеев Маркса и Эйнштейна – дала духовный атеизм коммунистическому Востоку и формулу атомного и ядерного разрушения человеческой цивилизации в Сарове, маленьком городе России, и на краю Запада, в Лос-Аламосе Америки. Заметим, что ивритское слово «амар» означает «сказал». Вот почему весь мир прислушивается к тому, что говорится в Америке ее государственными лидерами, обладающими мощным арсеналом вооружения и разрушения Лос-Аламоса, где Америка в будущем также должна стать самой восточной христианской державой мира, заменив на Востоке православную Россию. Так иудеи в своем симитском мужском происхождении признают благословение Господа Бога под двойным торовским именем – Иегова Элохим – и являются самыми богатыми людьми, в то время как иафетяне-христиане считают своим Богом одного лишь Иисуса Христа. Этим они однозначно ухудшают свое материальное положение относительно удвоенных Господом Богом иудеев. А полное отсутствие у хамитского ислама и Иеговы, и Элохим в имени своего единого Аллаха обрекает их на рабскую бедность, которую в последнее время они компенсируют лишь нефтяными богатствами земли. Ну а так как по закону Торы прелюбодей и прелюбодейка должны быть убиты, то царь Давид не купил бы храмовой горы – символа раскола Израиля в семье Аарона-когена, у него не родился бы сын – царь Соломон, не были бы написали псалмы-песни Давида и притчи Соломона, и Давид не придумал бы свой проект каменного храма, а Соломон не построил бы его в Иерусалиме. Сыны Израиля поклонялись бы Господу Богу при шатре откровения и не родился бы Ровоам, сын Соломона, расколовший Израиль на Иудею и собственно Израиль. На территории Иудеи не появилось бы религии двух царей: прелюбодея отца Давида и его сына Соломона. А мусульмане не познали бы песен Корана, основанных на песнях Давида, и христиане не восхищались бы притчами Иегошуа, копирующими притчи Соломона. То есть не возникли бы условия для создания религии иудаизма и не развилась бы она в своей женской интерпретации до вершин женского христианства. И тогда возмущенный женским развратом Мухаммад не стал бы сочинять свои песни, положенные в Коран как фундамент новой религии отцовства, называемой исламом.
Бог создал для человека чистый и нечистый скот. Чистый скот, как наиболее совершенный, должен стать вспомогательной пищей в дополнение к основной – растительной, с целью помочь человеку выжить после изгнания Адама и Евы из эдемского сада, а также стать избранной жертвой для Бога, как символ замены человеческих жертвоприношений и знак пощады в отношении человеческого потомства. Нечистый скот, как частично несовершенный либо внутренним отсутствием отрыгивания жвачки (свинья), либо внешним не разделением или не расщеплением копыт (конь или верблюд), не может быть потребляем в пищу для человека и в заменительную жертву Господу Богу, но предназначен для пожизненной службы в помощь человеку. Христианство и ислам, также как частично несовершенный и поэтому нечистый скот (свинья и верблюд), созданы Богом в помощь человечеству, отказавшемуся от Талмуда иудаизма (напоминающего коня и осла своим обрезанием), искажающего истину законов Торы Господа Бога. Религия молодого и поэтому внешне совершенного сына – Иисуса Христа – напоминает внешне совершенные раздвоенные и расщепленные копыта свободолюбивой, из-за невозможности ее использования на каких-либо работах, и ленивой свиньи. При этом нехватка опыта мужа и отца делает христианство внутренне несовершенным, напоминающим внутреннее несовершенство свиньи, не отрыгивающей жвачку. Но, тем не менее, христиане с большим удовольствием предпочитают зажаренного молодого поросенка. Исламская религия похожа на своего отца, который с периодом времени теряет внешнее телесное совершенство своей молодости, но приобретает внутреннее совершенство разума и духа, становясь похожим на употребляемого ими в пищу верблюда, внешне несовершенного (из-за не расщепления своих раздвоенных копыт), но совершенного изнутри в способности отрыгивать жвачку. Господу Богу выгодно совершенство не отца и сына, а мужа, который, еще оставаясь сыном, уже становится отцом, а значит, совершенен и внешне, как сын, и внутренне, как отец, соответствуя жертвенным животным – быку, козлу и барану, имеющим и расщепление копыт и способность отрыгивать жвачку, а значит, потребляемым в пищу как Господом Богом на жертвеннике с кровью и жиром, так и человеком без крови отцовского ислама и без жира сыновнего христианства. Именно поэтому Господь Бог и создал Адама как мужа для своей помощницы (жены), которую иудеи должны называть «дорогая», а христиане – «любимая», в прямой зависимости от того, что характерно для религии, где иудаизм продает через жену место поближе к Господу Богу, а христиане надеются на вселенскую любовь. Муж как сын своего отца еще готов слушать мудрости отца, но уже сам достаточно мудр, чтобы учить духовному совершенству своего сына.
* * *
Город Саров родился через 900 лет после того, как в 1054 году в нынешней Турции, а тогда Византии, православная часть христианства отделилась от ее римско-католического влияния и стала проводить свою независимую политику. Мне, горьковчанину, суждено было стать ровесником этого самого закрытого милитаристского оплота христианской Европы и потенциально новой «столицы» православной России, где было остановлено мусульманско-татарское нашествие. Хотя даже в те далекие времена русские признавали татар ислама за свое «зло сродное», где азиатское семя пошло гулять насилием женщин по всей православной России. Русские более ненавидели католиков и протестантов рыцарских орденов христианства, выступая через нижегородское ополчение на освободительную войну с ними, считая христианскую культуру материнской свободы большим злом, чем исламско-отцовское рабство своих варваров-татар. Кстати, по некоторым данным, у турецкой разновидности тюркского ислама и у православной христианской России один и тот же Бог, где речь может идти лишь об Элохим. Здесь прослеживается родственная связь тюркского ислама и православного христианства, относящихся по торовской классификации к празднованию весенней бедности Опресноков у христиан и к кровавому жертвоприношению пасхального ягненка и человеческих жертв хамитов-египтян, преобразованное в кровавое жертвоприношение ислама в память об Аврааме и Исмаиле. Город Саров, называемый одновременно Арзамасом-16, входит составной частью своих территорий в Нижегородскую губернию. При этом в названии Нижний Новгород существенны два понятия. «Нового города», где города начинал строить Каин, известный своим отношением к брату (и важно то, что этот город «новый», т.е. существует указание на то, что он будет иным, чем другие старые города), и его новая сущность указана в понятии «нижний», где охарактеризована базисная система падения на нижние этажи своего христианского влияния, чем и характерно православие, в отличие от серединного католицизма и верхнего протестантизма, с которыми Россия уже боролась во времена Минина и Пожарского. А в городах (которых должно быть сорок восемь) по закону Торы должны были селиться левиты, главой которых и должен быть первосвященник-христос, давший имя христианству. Так нижний статус российского православия в системе христианства и нашел свое выражение на крайней плоти своего «тела» – не коронованной, но все к себе притягивающей столице православия, самым милитаристским городом страны и мира, Саровом. Его духовный религиозный наставник именуется титулом Нижегородский и Арзамасский, в котором не трудно прочесть скрытую от глаз и слуха символику Арзамаса-16 (Сарова). При этом именем пророка Серафима Саровского подчеркивается его духовная сущность, а цифрой 16 к имени «Арзамас» (татарское название) затушевывается теневой символ язычества и многобожия. Причем серафимы по классификации христиан причисляются к старшим ангелам. Так разоружение и отсечение милитаристской сущности Арзамаса-16 оставит в памяти людей обрезанную богоданную личность православного пророка Серафима в имени святого города Сарова, где не нужно ни чисел множественности, ни маскировки чужих названий. Так символичная граница скрытой «столичности» христианского российского православия с по-хамски обрезанным миром ислама на территории восточной России говорит о необходимости практической отсеченности сил зла, милитаризма и угроз всеобщего уничтожения обезглавливанием «змея» реальным способом насильственного обрезания, с целью открыть путь к духовному и физическому совершенству общественного устройства во главе с городами и живущими в них левитами и священниками единого Господа. Это объясняет для меня, почему я стал ровесником этого ужасного и одновременно благословенного в православии России города, и почему меня притягивает к нему и почему с ним и в нем все так не просто. Это объясняет и то, что высший закон, осмысливается он субъектом или нет, позволяет ему родиться и жить только и исключительно в его рамках, как бы человек не пытался по научному все объяснять. Как в пространстве и времени (где родился и когда), так в общении и дружбе соседство изощренности змея и духовности Господа Бога не имеют границ вариативности. Но есть лишь одно желание – как бы при помощи Господа (Иегошуа) свести влияние змеиной хитрости зла до возможного минимума, чтобы высвободить духовные и физические силы добра для возвышающей душу подвижности. Так создаются семьи и объединяются друзья, сокрушаются разводы и льется яд предательства. Но баланс добра – за волей Господа Бога, делающего добро людям в тысячах поколений любящим его и исполняющим его заповеди, и лишь до третьего-четвертого поколения получающих наказание ненавидящих его (Кн.2, гл.20, ст.6; кн.5, гл.5, ст.9-10) – именно так гласят десять заповедей на скрижалях Господа, что дает добру многократное преимущество перед злом, которое не победить будет просто невозможно.
Коллаж (приложение)
Самая главная культурная достопримечательность России сфокусирована в имени африканского хамита (по происхождению), с характерной для культурно-научной интеллигенции фамилией Пушкин, где серьезное орудие массового уничтожения символично для самого восточного православия (ортодоксализма) в мире. А мнение россиян о своих блюстителях государственного порядка в голубой цветовой гамме, твердо ассоциируется в Торе со смертным грехом жителей Содома и Гоморры. Чиновничество ассоциируется лишь с непотребным поведением публичных женщин. Но так как Господь Бог не пускает в собрание Господа только сыновей, вплоть до десятого колена, рожденных матерью не по правилам супружества, а по отношению к рождению дочерей в аналогичной ситуации Бог более снисходителен (Кн.5, гл.23, ст.3), то органы правопорядка – как сыновья – более ответственны перед Господом, чем чиновники – его опустившиеся «дочери».
* * *
Интересно то, что Россия как символ христианско-православного Востока ненавидит непонятной для себя ненавистью христианский Запад, что ассоциируется с Европой, и считает США, находящиеся на другом континенте, лидером западно-христианского мира. Причем ни в южной, ни в северной Америке нет ни одной страны православного или исламского вероисповедания, и католический юг соседствует с протестантским севером, наглядно иллюстрируя разницу в уровне жизни своих граждан в пользу севера. При этом история открытия Колумбом Америки говорит о том, что мореплаватели хотели проложить новую водную дорогу в азиатскую Индию, находящуюся восточнее Европы. То есть по факту Колумб открыл не самую западную территорию планеты, а ее самую восточную часть. Но на это, как всегда, никто не обращает никакого внимания, создавая логический и божественный хаос в головах людей планеты. Так как открытая Америка – это совсем не Азия, то и отношение к ней должно быть не азиатское, а американское, но по-европейски самое восточное, что и проявляется в огромных, но скрытых от мира разногласиях Центральной и Западной Европы с Америкой, как ее восточно-деспотичным проявлением своих собственных потомков, сбежавших туда из старой Европы. Когда белый человек попадает под лучи солнца – мужского символа небес, то он как американский индеец становится сначала краснокожим, а затем, когда краснота спадает, его кожа обретает солнечно-желтый азиатский оттенок, в дальнейшем под лучами «мужского» солнца превращающийся в молочно-шоколадный и потом коричневый цвет. Африканский же загар делает кожу темно-синей с фиолетовым оттенком, что фактически указывает на физические свойства белого цвета, дающего при раскладе именно такую палитру цветовой радуги, которую Господь Бог поместил на небе, заключая договор с Ноем. Но разногласия Европы и Америки в глазах безмерного количества азиатов, к которым относится и большая часть территории России за пределами восточных Уральских гор, столь непринципиальны, что они не видят никакой разницы между Америкой и Европой, что в принципе верно с точки зрения близости католицизма и протестантизма. Ведь одни представляют первые скрижали завета с десятью заповедями Господа Бога (Кн.2, гл.20), которые Моисей разбил у подножия горы Бога, и часть письменной Торы, с которой он ознакомил израильтян – это признаки первого непосредственного свидания Моисея с Господом, именуемого в христианстве католичеством. Остальную часть единой письменной Торы со второй парой скрижалей завета, которую принес Моисей своему народу и оставил в качестве символа постоянного общения с Господом на протяжении сорока лет своей престарелой от 80 до 120 лет жизни, символизирует протестантизм равно-человеческого позитивного отношения друг к другу, где власть первосвященника-помазанника и земной титул Господа (Иеговы) Моисей передал своему старшему брату Аарону и его прямым мужским потомкам. А так как в самый главный день года, «субботу суббот» десятого дня седьмого месяца, народ сынов Израиля, а через него все двенадцать остальных народов мира, получают отпущение своих грехов, возлагая их на козла отпущения, отправляемого в гористо-каменистую страну Азазель, что созвучно континенту Азии, то греховная Азия вполне естественно настроена категорически против как Европы, так и ее самого восточного континента, Америки, с ее христианством (помазанничеством), символизирующим реальную небесно-земную власть первосвященника в мире и его благословенную поддержку Господом Богом (Иегова Элохим). Советский Союз был наполовину азиатской страной, а в Азиатском континенте собраны все божественные грехи человечества, живущего и не знающего и не желающего знать о существовании всевышней власти единого Бога по имени Господь (Иегова) с его помощниками Элохим (Богами), о которых знают лишь две религии: иудаизм и христианство. Иудеи при этом отдают помазанничество и первосвященнику, и царю, создавая условия для непримиримой войны приоритетов первосвященника и царя на земле, подвергая сомнению торовскую иерархию Моисея, где наследники старшего Аарона доминируют над наследниками младшего Моисея, т.к. на посохе левитов, который расцвел и дал плоды, было написано имя не Моисея, а Аарона. А вся деятельность младшего Моисея в качестве Элохим на земле была лишь подчиненной деятельностью земного пророка своему небесному Господу (Иегове). Представлять же себя Господь поручил именно потомкам старшего брата Аарона, носящего имя Господа (Иеговы) на лбу, а выше лба и этого имени помещать тфилин с молитвами религиозные иудеи не имеют права, а только ниже лба, на переносице, между глазами, не коробочкой, а лишь в форме определенного знака или буквы (как сказано в Торе).
Христианское помазание одного говорит об обязательной победе первосвященника Господа перед божественными притязаниями царей Иудеи, где христианские народы постепенно казнями убивают своих царей-королей, оставляя в живых тех, кто прикрылся духовным помазанничеством религии, корнями идущей к первосвященничеству Аарона-левита. Таково отношение к королевской фамилии англичан, которые фактически передали всю государственную власть премьер-министру, но оставили за собой первосвященнический титул главы английской церкви. А фактический царь государства Ватикан скрывается под первосвященническим титулом главы католической церкви, оставаясь до смерти инфантильно неженатым, игнорируя вслед за Иисусом положение мужа и отца. Иисус как символ христианства несет в себе иудейский заряд царского помазания, так как причисляется по материнской линии к иудейскому народу, отказавшись от недостоверного отцовства Иосифа (Матфей дает ему отчество Якова, а Лука называет его отца Илией). Он выбрал матерински-иудейское сиротство, определив себя, тем самым, как сироту по Торе в надежное покровительство Господа Бога, который в Песне называет Израиль, а значит, и иудеев своими сыновьями и дочерями. Так, по сложной метаморфозе отчаяния познать свое истинное земное отцовство, Иисус как сын, любящий и простивший за свое недостоверно мужское рождение свою мать, Деву Марию, принял себе в отцы небесного единого Господа (Иегову). Тем более что его имя вмещало имя отца всех живущих, от кого Назарей отказываться не мог и не хотел. Так христианство как единый акт помазания должно исторически, на примере народов, принявших духовное руководство этой религии, поставить крест на помазании царя, приравненном к помазанию ног, постоянно контактирующих с землей, и возвысить первосвященническое помазание левита Аарона, указывая на его небесный символ помазанием головы. Это и сделали жены (помощницы) Евангелия с Иисусом, помазав ему голову и полив масло на его ноги, из-за чего Иуда Искариот был очень раздосадован, подсчитывая ущерб от непроданного и потраченного на ноги Иисуса масла. Так в иудаизме продается все, не только чужое, сворованное у Аарона помазание Иеговы, но и жены, дающие входной билет наследникам в народ-первенец изначально обворованного Господа Бога с царским титулом в придачу.
В азиатском регионе собраны все религиозные культы антииеговистского толка, т.е. те, кто согласно второй заповеди ненавидит Господа Бога (Иегову Элохим), называя своих богов любыми другими именами, начиная с исламского имени единого Аллаха с его семьюдесятью семью именами разновидностей Корана и заканчивая тысячами имен азиатской религиозности поедающих все, что движется нечистого по планете и предпочитая лакомство змей, приносящее огромную гиперсексуальность и обилие никому не известных болезней, мутирующих через еду нечистых, запрещенных даже к живому соприкосновению тварей. Советский Союз с его православной религией и тюркским исламом Аллаха при расколе и отсоединении от него множества западных христианских областей, с потенциально католическим населением, по-европейски значительно сократился. При этом оставил азиатские свои пределы нетронутыми, и получил свое истинное скрываемое название Россия (Раша) . В связи с этим, произошло увеличение пропорции в сторону азиатских территорий, что сделало Россию еще более азиатской – нехристианской страной промусульманского и азиатского влияния, где тайна азиатской ненависти стала пропорционально влиянию азиатских территорий постоянно и неизменно возрастать, а взгляд на религию ислама Аллаха и совсем непроизносимого бога Китая стал более любвеобильным, а на католический и протестантский мир Иегошуа и единого Господа (Иегову) – более подозрительным и злобным. При этом к Европе, где есть исламские государства (часть Турции, часть Кипра и часть Югославии, а также цельная государственная территория исламистов Албании), отношение проазиатской России более менее благосклонное. Но Америка, и особенно ее северная часть, лишенная азиатчины (Азазеля) ислама и других религий северо-восточной России, вызывает просто патологическую необъяснимую злобу российского истеблишмента, где часть выходцев хетеянки ханаанско-женского иудаизма также из России и Восточной Европы переместилась в самую западную часть Азии – страну государства Израиль, где остается нетронутым козел отпущения, но не принесена одновременная в Йом Кипур жертва козла искупления. Там оставшиеся симитские корни колена Леви начинают свою непримиримую войну в окружении религии Талмуда и религии Корана за провозглашение ненавидимого Азией имени единого Господа (Иеговы), которое и должно начаться с самых западных границ азиатского континента. Причем Синай – предполагаемая родина Эдома, символизирующего симитское происхождение христианства, вместе с телом Христа в иафетянской Европе и Америке будут помогать Аарону-левиту, сыну Израиля, на ханаанской территории государства Израиля вести непримиримую войну с ненавидящими имя Господа (Иеговы) азиатами. Изначально симитский ислам сына Аврама и египтянки Гагар, Исмаила, будет помогать своим африканским египетством бить азиатов до тех пор, пока они не признают приоритет единобожия над многобожием. А затем христиане объяснят общее название всех богов единым именем Элохим (Боги), где истинные сыновья – потомки Иегуды, сына Израиля, подчинившись руководству колена старшего брата, Леви, поставят точку в познании и признании единственным именем единого Господа всех богов имя Иегова, узаконив для всех основополагающую строчку Торы Моисея: «Слушай, Израиль, Господь Бог наш (Иегова Элохейну), Господь (Иегова) один» (Кн.5, гл.6, ст.4) с последующей миссией потомков колена Леви под руководством первосвященника, сына Аарона-когена, которые по приказу Моисея уничтожали мечами своих предавших Господа Бога собратьев, научить следующей строке Торы: «полюби ты Господа Бога твоего (Иегова Элохейха) всем сердцем твоим всей душой твоей и всем существом твоим» (Кн.5, гл.6, ст.5).
Возвращаясь к загару белого человека нужно заметить, что при отсутствии «мужского» солнца на небе появляется «женская» луна – символ темноты ночи, при которой загар претерпевает прямо противоположные цветовые изменения – темно-синий цвет кожи превращается в коричневый, затем в молочно-шоколадный, затем в слабо-желтый и еле заметно красноватый с явной тенденцией к белому цвету. Это символизирует требования от женщины ее чистоты, как в плане физическом (через обильные водные процедуры), так и для беспорочной чистоты отношения с мужем – первым человеком для нее после Господа Бога на небесах, т.е. ее покрывалом перед остальными людьми и единым Господом, как об этом говорит Тора. Так Россия, становясь все более азиатской страной, теряет свои духовные христианские связи (Иегошуа) и отдает предпочтение не белокожим мужчинам европейско-иафетянского происхождения, а темнокожим хамитам Азии. Она теряет в своем мужском потомстве возможность связать европейцев христиан-иафетян в единое целое цивилизации третьего сына Ноя, где имя этой цивилизации лежит в Имени (так переводится слово «Сим»-«Шем») земных представителей (Иегуды и Иегошуа) единого Господа (Иеговы), под покровительство которого и поставил двух своих сыновей, Сима и Иафета, их отец Ной. Но женщинам необходимо обратить внимание на происхождение своих будущих мужей, которые через их посредническую роль жен дадут своей цивилизации в своих сыновьях либо дополнительный стимул к благословению, либо к распре, приближающей их к проклятию хамского (в переводе – темного) Ханаана (в переводе – покорного). Америка как самая восточная разноконтинентальная территория начнет свое «мужское» соединение с Европой от востока к западу, когда женская доминанта, требующая движения назад от Америки через океан к западу и востоку Европы, идеологически потеряет свою нынешнюю актуальность материнства и станет доминантой в иафетянстве Европы отцовства. Это сделает восточную территорию европейской России самой близкой частью Америки, а не как сейчас – она самая отдаленная восточная территория. С женской доминантой Америка – самая западная часть христианского мира, а с мужской доминантой движения солнца – она самая восточная территория библейского мира, где в последний религиозный раз присутствует благословенное Ноем имя Господа Бога (Иегова Элохим), и Торовскую (пятикнижескую) часть новейшие, продвинутые в азиатские религии христиане предпочитают Новому Завету единого Иисуса. Последний в лучшем случае может представлять собой земную версию моисеевского Бога (Элохим), где борьба за наследство Моисея дала тройной расклад конкретного наследства. А симит израильтянин левит Аарон остается верен письменной Торе Элохима Моисея. И женские непонятного происхождения иудеи распространяют сплетни о мужчине Моисее, наделив его женскими качествами иудейки-сплетницы, и создают на основе придуманной ими же лжи Талмуд, названный устным преданием царя Моисея. При этом дух мудрости, переданный от пророка Моисея новому пророку – потомку любимого сына Якова-Израиля, Иосифа, – Иисусу Навину, стал поводом для создания новой религии чужого по номинальному отцовству сына Святого духа, включающего в себя все атрибуты самого преданного вышеназванного ученика и помощника Моисея. Вот почему Иисус Христос обращает запрет на хулу против «духа святого», как бы указывая, что духовным сыном Моисея может оказаться любой, кто готов быть верным учеником, вне зависимости от происхождения его земного отца, (кстати, тоже именуемого Иосифом) с рабскими провалами в наследственности периода иудейского царства, от прелюбодея Давида через смуту вавилонско-хамитского рабства к полной неразберихи настоящего отцовства (Матфей и Лука). Поэтому и синагога при ее внешней суете и наигранном веселье является минорным местом, где люди переживают потерю контакта с Господом Богом (Иеговой Элохим), все более разочаровываясь в тщетности талмудистов поднять дух и объяснить ненависть убийц-исламистов и погромщиков-христиан мотивами зависти к своей исключительности и богоизбранности.
* * *
При необрезанности мужья теряют к себе расположение Господа Бога. И без умной сложности Торы мужчина для жены – всего лишь более сильное по сравнению с ней животное и поэтому прост и неинтересен (т.к. двойное единое имя Господь Бог представляет для жизни людей атрибут одного мужа с его несколькими женами, где устанавливается верховенство мужа над демократическим большинством его жен правом «разводного письма» в его руках и воле). Это приводит жену к мысли об измене, т.е. поиску большего ума и сложности в другом мужчине, который обладает более предпочтительными качествами Господа (Иеговы), чем муж для ее множественного элохимовского (божественного) начала. Объяснение измен мужа лежит на поверхности его узаконенного Господом Богом в Торе многоженства. Запрет на эту божественную привилегию мужчин ставит их в рамки искусственно созданных запретов проженского государства, при этом, побуждая нарушать торовский запрет на прелюбодеяния с женами других мужей. Наличие нескольких жен у одного мужа с их врожденной хитростью подозрительности и взаимной конкуренции за звание лучшей и любимой создает реальное условие сохранения верности жен, т.к. женская обоюдоострая ревность друг к другу является лекарством от их измен.
* * *
Когены Аарона не запрещают людям называть себя иудеями и евреями, ходить в синагоги и учиться в иешивах, гордиться своей псевдоисключительностью, жить в Палестине и создавать свое государство, позволяют раввинам управлять по-женски созданным народом. Но они не позволяют им именовать себя левитами и когенами, т.к. только левиты и когены ведут свою родословную по мужской линии от Израиля, Леви и Аарона. А, уклоняясь от женитьбы на иудейках и еврейках де-факто, они не признают права этого народа быть в числе 12-ти колен Израиля, исполняя указание Торы Господа брать себе в жены дочерей только своего народа. Когены и левиты иногда позволяют себе руководить собраниями иудеев и евреев при изучении законов Хумаша, давая определенную надежду этому народу на то, что они симиты и даже, возможно, эдомяне. Но брать себе в жены их дочерей и признавать тем самым этих людей без отцовского подтверждения мужских корней не собираются и не торопятся, как бы не пытались внушить им это мудрецы и раввины иудаизма. В Торе каждое земное колено Израиля имеет своего вождя (12 разведчиков), но иудейский князь решил стать царем всех колен и, более того, возвыситься над ставленниками Господа на земле – левитами Аарона. В итоге все получилось по-божьему, т.к. раввины мечтают увидеть своего вождя (князя) возрожденным хотя бы на уровне своего «изнасилованного» историей колена, где воровская глупость ритуала божественного помазания и желание сделать его титул титулом израильского царя не позволяют им вернуться в правовое поле божественных законов Хумаша. Им предстоит борьба с самими собой – внутренняя – самая жесточайшая, но и самая понятная, а значит, очищающая. Ведь иудеям нужно найти вождя из своего колена, а значит, восстановить мужскую связь по отцовско-сыновней («авен» – «камень») линии Иегуды – сына Израиля.
Синай, декабрь 2004г
Господь Бог имеет двойное имя. Человек создан двойственно мужчиной и женщиной. В потомстве Адама конфликт между двумя братьями Каином и Авелем привел к гибели последнего и на смену ему появился Сиф. Благородный потомок Сифа, Ной, разделил благословения и проклятия между двумя потомствами – Сима и Хама. Война в Торе ведется за страну обетования между потомками Сима – народом сынов Израиля и потомками Хама – народом сыновей Ханаана. В изложении Хумаша присутствует благословенное имя Израиля, в сыне Иегуде, и проклятое имя Ханаана, в дочери хетеянки Иегудит. В семье Иегуды – благословенный израильский муж и проклятая ханаанка-жена. И при всей этой двойственности как добра, так и зла Господь (Иегова) – один.
При абсолютной единственности и парной двойственности, более пристальное внимание к тексту выделяет тройственность. На божественном небе, где единый Господь (Иегова) разрешает поклоняться Богам (Элохим) своим и запрещает поклоняться и служить Богам (Элохим) чужим, проявляется тройственность при разделении Богов (Элохим) на две части, указывая на негативное отношение единого Господа (Иеговы) ко второй, чужой, половине разделенных Богов (Элохим). В земном варианте человеческого бытия Адам своим единством озаглавил животный мир трех пространств: неба, земли и воды. И Господь Бог создал для него, из него, ему же жену для отображения на земле божественной небесной парности, пока не появился чужак в образе змея-искусителя, начавшего действовать через жену Адама и успешно завершившего свой проект, навсегда вписавшись третьим в парную человеческую семью, закрепившись головкой на крайней плоти мужчины. Имя Иегова (Господь) имеет женское окончание единственного числа, а имя Элохим (Боги) – множественное мужское окончание. Это на земном человеческом уровне нужно рассматривать лишь в контексте верхней части человеческого тела, поскольку выше диафрагмы расположены грудь и голова. В груди расположены легкие, аккумулирующие воздух, дыханием создающие ветер (дух – «руах» на иврите), и ребра, создающие кровь, которая является вместилищем живой души («нефеш» на иврите), которую гоняет по всему телу сердце. А на голове находятся ноздри (кстати, чему соответствует имя Леви), в которые Господь выдохнул в Адама часть своей души («нешама» на иврите). И хоть пища и вода попадают в организм через рот головы (кстати, чему соответствует имя Иегуда), но опускаются они ниже диафрагмы – в желудок части живота. И даже возможное дыхание человека через рот не вдохновило Господа вдунуть душу через это отверстие (Иегуду), а было им отдано предпочтение ноздрям носа (Леви), давшего земной плоти человека первую божественную жизнь (живую душу). Этим Господь (Иегова) определил для мужского имени Иегуды – сына Израиля, чтобы он говорил слова не свои (Талмуд), а от имени Господа, не отклоняясь от письменной Торы Моисея ни в большую, ни в меньшую часть, на верхнем уровне головы, а для жены – даже хетеянки Иегудит – возможность хвалить Господа (Иегову) за то, что на нижнем уровне живота он, убирая проклятие, позволяет ей рожать детей потомку благословенного Сима для мужа Эйсава-Эдома. И главное – Господь своим именем в имени Иегудит предупреждает, что через женскую линию жены он оставляет единственную, не закрытую, прямую дорогу для будущего сохранения ханаанеев на земле. Последние исключительно под женским «флагом» (приоритета жены над мужем) могут и будут нести имя единого Господа (Иеговы) по всей земле и, не желая этого, распространят его (имя), но через ненависть к нему (имени) в своей ханаанско-хетеянской форме присущего им хамства среди всех людей мира. Этим они как бы укажут на то, что и благословения, и проклятия находятся в его, Господа (Иеговы), юрисдикции. Мужское семя Иегуды Израилева принесет благословение Господа мужу, а женское влияние принесет ханаанское проклятие жены, как контроль над жизнью Господом (Иеговой).
Итак, выше диафрагмы муж и жена одинаковы и имеют различия лишь в растительной части на лице, где похожими являются волосы на голове и брови над глазами. Волосы головы (единство волосяного покрова) символизируют одного Господа (Иегову), способность понять и признать верховенство его единого закона для любой и, особенно, человеческой жизни на земле. Золотая табличка с надписью «святыня Господа» на лбу первосвященника-мужчины, где ее держат голубые нити, завязанные поверх волос головы, подтверждает это, а также говорит о верховенстве мужа над женой как Иеговы над Элохим, Господа над Богами, поскольку женщина первосвященником быть не может. Брови над глазами (двойственность) символизируют Богов (Элохим) и письменную Тору Моисея – знаком между глазами и повязкой на руке, которой она написана (к вопросу о тфилине). Глаза, как Боги (Элохим), вмонтированы в мозг человека, как самые активные органы чувств, дающие почву для размышления. Дальнейший волосяной покров лица различает мужчину и женщину. Так бакенбарды относятся к ушам мужчины, усы – к его ноздрям и носу, а борода указывает на мужской рот. Все эти части: ухо, рот и нос функционируют в единстве, создавая информацию, как это делает мужчина, или передавая ее, как это делают женщины. А так как Господь (Иегова) имеет в своем имени женское окончание и ему соответствуют волосы на голове, которых очень много в отличие от двойственности, но при этом неизмеримо более мизерной значимости бровей на лице, символизирующих Богов (Элохим) с мужским множеством на окончании этого имени, то следует признать обилие растительности на лице мужчины (бакенбарды, усы и бороду) признаком иеговизма, т.е. женственности и духовного единства небес – обиталища Господа (Иеговы). Голое (безволосое) лицо женщины (без бакенбардов, усов и бороды) дает ей мужественность головы голого змея, спрятанного в штанах необрезанного самца, не способного ничего создать, кроме лавины извержения праха нечистого семени, из которого спрятанная под внешней тенью волос единственная внутренняя женская яйцеклетка, живущая один день, способна с помощью Господа создать живого человека. Волосы на голове и лице человека отделяют верхнюю часть лица от нижней, т.к. волосы головы находятся поверх лба, а брови – поверх глаз, бакенбарды – ниже ушей, усы – ниже носа, а борода – ниже рта. При этом глаза условно являются границей разделения головы на две части: верхнюю – общую для мужчины и женщины, как единство создавшего их Господа Бога (волосы головы и брови глаз), и нижнюю – различающуюся для половой идентификации шестого дня (самец и самка, заостренный конец и дырка) созданного Богами (Элохим). Но усы, расположенные ниже носа, однако находятся выше рта, что лишний раз подтверждает верховенство Леви над Иегудой, а переносица, находящаяся между глазами и приближающаяся ко лбу говорит не только о необходимости дыхания для жизни на земле, но и о небесности происхождения этого дыхания человека соединенного с Господом Богом (Иегова Элохим). И если мужчина говорит о том, что написано в Торе от имени Господа Бога, то усы открывают ему возможность соединиться через ноздри, вверх, с глазами и лбом. А если он говорит лишь как чревовещатель, выдавая лишь то, что у него содержится в желудке и животе, тогда пусть ему поможет и поддержит борода не скатиться в выходные отверстия испражнения неминуемой духовной смерти. Борода, соединяясь с бакенбардами, которые, в свою очередь, соединяются с волосами головы, помогают выйти из кризиса и вновь обратиться к Господу Единому Творцу. Судя потому, что брови две, а голова и, значит, волосы одни, то при утверждении Торы о возможности жены иметь одного мужа, а мужа – несколько жен, т.е. при множестве минимум две, и сравнивая общую часть волосяного покрова головы лица мужа и жены, следует признать (при учете золотой таблички первосвященника – мужчины), что в жене от мужа очень и очень много, а в муже от жены, наоборот, очень мало. Тем более что жена была создана из ребра первого мужа земли Адама. Господь Бог усиливает лицевым волосяным покровом вышедшего из возраста сыновей мужа и запрещает в Торе портить мужской волосяной покров лица и головы. Но выдумки чужих земных Элохим (запрещенных псевдобогов) приучили мужей стричься и бриться вопреки запрету Господа, что указывает на доминирующую роль жены в конфликтном обществе и, естественно, отказе от многоженства. Ведь жена не потерпит рядом с собой равной себе соперницы, способной, как и она, доминировать над единственным мужем (иудаизм). А в материнском христианстве роль мужа и отца воспринимается женщинами через призму непрекращающегося сыновничества, т.к. Иисус Христос умер на кресте, так и не успев побыть ни мужем, ни отцом. Он постоянно сравнивал своего очень старого отца Иосифа с Богом-отцом. Иосиф в силу своей старости физически не мог испортить (повредить) девственную плевру своей жены Марии. Но для извергнутого семени плевра не представляет непреодолимой преграды, где такой контакт мог и не потревожить уставшую и крепко спящую очень молодую жену-девственницу. А так как у каждой матери возможно наличие нескольких сыновей в одно материнство, то приоритет жены иудаизма превращенный из многоженства в единственную жену, при христианско-материнском раскладе приобрел эпидемию многомужества. При этом один может быть официальным представителем, а другие – теневыми, но вполне легально признанными любовниками с их сыновними капризами по всему возрастному срезу. И здесь любвеобильности жены, как матери, нет и не может быть предела.
После того, как симиты, хамы и иафетяне смешались женами и матерями в одну иудейско-христианскую толпу, где влияние матери приобрело абсолютные формы и распространилось даже в область божественного обрезания своих сыновей, была открыта первая мировая война иудейско-ханаанскому обрезанию, поставившему оголенную и тем усовершенствованную голову змея выше головы мужа. Последнему прекратила подчиняться в браке более совершенная, чем необрезанный муж, жена. Она запретила ему сначала де-факто, а затем и де-юре иметь нескольких жен одновременно. Первая мировая война жены иудаизма, переросшая в материнство христианства с диктатурой оголенного и всевозрастного змея, закончилась победой матери для сына лишь в части ее подобия, где она от рождения и до смерти не делает над собой никаких физических совершенств, кроме украшения лица, что не требует обязательных хирургических вмешательств. Манипуляции с растительностью головы и лица мать вслед за женами-иудейками разрешила и своим сыновьям, которые стали стричься и бриться «а-ля мадам». Но материнская религия была преобразована в дочернюю религию ислама, т.к. обилие похотливых дочерей вызвало объяснимый гнев Мухаммада и заставило его разразиться Кораном и создать военный устав для дисциплинирования блудливых дочерей, где он естественно должен был выступить в качестве отца своего будущего исламского народа (уммы). Но в результате своей активной военной жизни оставил после себя лишь дочь, от которой по иудейской традиции и ведут отсчет наиболее ярые и приближенные по родству приверженцы ислама. Например, Ясир Арафат был евреем по отцу и вел свое родословие по материнской линии от Мухаммада, в то время как всю жизнь воевал с иудеями по матери на территории бывшего Ханаана, Палестины и нынешнего Израиля. Мухаммад как отец считал себя главным над дочерью, поэтому в иудейско-христианском женском беспределе он решил восстановить некоторые зачатки мужского приоритета – право мужа в качестве законного господина нескольких жен. Это вполне объяснимо в отцовско-дочерней религии ислама, когда любой отец вправе иметь несколько дочерей, и каждая дочь является в будущем чьей-то женой. И если христианская мать любви рожает сыновей себе, а не отцу, то исламская дочь страха рожает детей исключительно отцу.
Но, чтобы показать исламскому миру, что он (отец) берет свою власть мужчины исключительно от Бога, Мухаммад ввел ритуал обрезания сына в тринадцать лет, как это было суждено сделать сыну Аврама – Исмаилу, и вслед за иудеями внес в ислам ханаанское обрезание, которое было и в рабском Египте, откуда родом мать Исмаила – Гагар (Агарь). Так началась вторая и последняя мировая война вновь оголенного змея ислама с женским христианством и необрезанной Азией. И эта война уже не прекратится до тех пор, пока эдемское проклятье Господа Бога в отношении змея не будет исполнено потомством соблазненной им жены. И закончится оно расщеплением головы этого оголенного иудаизмом и исламом змея и обрезанием его головной крайней плоти. Ведь женско-материнскому христианству деваться некуда, и оно вынуждено воевать через государственный террор с мусульманскими странами, чтобы, поставив во главе этих государств коллаборационистское правительство, купленное за богатство и почести, переориентировать их воинственный исламский пыл на чуждый христианам многонаселенный и пугающий своей многобожеской неизвестностью азиатский мир. И во главе этого процесса стала самая сильная христианская держава – США, собирающая под себя все силы христианского понятного ей религиозно-культурного мира женственной цивилизации. Эта война может закончиться только законным обрезанием (Кн.1, гл.17), чтобы муж стал более совершенен, чем жена, и она добровольно подчинилась бы ему, согласно все тому же эдемскому повелению Господа Бога в отношении Адама и его жены. В Эдемском саду Господь Бог наказал землю за Адама потому, что тот слушал жену, а не его. И мужчины, добровольно нарушившие указание Господа Бога, в угоду женам, сбрившие и подстригшие растительность на голове и лице своем, уподобились соблазненному речами жены Адаму, что, как известно, очень плачевно закончилось (Кн.1, гл.3). И история взаимоотношений Самсона и Далилы, где сближение через секс с Самсоном позволило Далиле отрезать концы его волос, лишив его силы, что способствовало его порабощению (сделало свободного рабом) и дальнейшей гибели также мужчин ничему не учит. Так символ божественного могущества сосредоточен в волосах головы мужчины, т.к. творческая сила слова дана Господом мужчине, а божественная сила рождения нового человека – женщине. Символ женской доминанты способствовал оголенности мужских лиц бритьем и теперь перешел в сферу обрезания волос на самой голове, в результате чего отличительной чертой подвластности мужчины стала его более короткая стрижка. Более длинные волосы на голове женщины при равной оголенности лиц женщин и мужчин прямо, определенно и недвусмысленно указывают на женские доминанты в культуре всех мировых религий. Что же жаловаться Господу Богу на неудачи и бедствия, если нарушаешь простейшую заповедь мужского общения с Господом Богом, обращаясь к нему с женским лицом, которое привело опущенное общество к злобной диктатуре эдемского змея, соблазну которого жена больше предрасположена, чем внушениям мужа, вещающего от имени Господа Бога, т.к. змей вот он – тут рядом, а к Господу путь пролегает через посредничество мужа. Для жены лучше близкий змей, чем далекий Бог. Но эти женские игры чреваты исламской тюрьмой одежд для жены и жестокостью диктатуры мужа, не обрезавшего, а лишь опасно оголившего своего проклятого эдемского змея. Поэтому хитро переложить войну с набравшим силу змеем в исламском мире на ничего не подозревающих азиатов женам и матерям христианства не удастся, как бы они ни хотели стравить змеиный ислам с необрезанными азиатами (где в их религиях нет такого понятия как обрезание). Но решать эту проблему божественного обрезания все равно придется женскому иафетянскому христианству, которое как отказалось от обрезания, так и будет вынуждено по-научному прагматично вернуться к этому божественно-духовному акту совершенствования своих инфантильных сыновей. Они бродят по миру за своими женщинами как переросшие сыновья за матерями, восхищаясь их изворотливостью и копируя их образ жизни, мыслей и действий, становясь не в меру болтливыми сплетниками (что, кстати, также отрицается законами Бога). А так как Иегова (Господь) в мужском варианте ассоциирован с первосвященником и коленом левитов, то его женская вариативность перешла через израильтянина Иегуду к его жене-ханаанке, а через ханаанство к ее дочери по народу – хетеянке Иегудит. Но подобное возможно лишь при змеиной форме обрезания, которое увеличивает, а не уменьшает властное влияние змея в женском иудаизме, что смягчило и затушевало отказом от обрезания материнское христианство, показав, что без законного мужского обрезания человек лишается поддержки невидимого Бога-отца (Господа-Иеговы). И тогда на первые роли выходит реальная власть матери, заменяющей на земле своего Элохим, но, не исполняя закон девственности, как показателя верности, своими множественными идеологически оправданными сексуальными связями плавно перетекла в новое противоположное для себя понятие – запрещенных к поклонению Господом (Иеговой) – Элохим чужих (богов чужих). Это, уже при реальном уходе человечества от законов Господа Бога своего (Иегова Элохейха) к богам чужим, вновь возродило к жизни тягу к единому отцу в покорном окружении своих верных ему жен, праведных матерей (Элохим своих). В этой ситуации необразованность Мухаммада дала рецидив хетеянско-иудейского обрезания, но уже с новой, более аргументированной, заявкой оголенного обрезанием кожи змея на свой мужской суверенитет и даже мировой приоритет, но уже не от имени единого Господа (Иеговы), а от имени преобразованного из материнских Элохим в отцовского Аллаха. Требовать от простого необразованного Мухаммада, одурманенного женским иудаизмом всевластия жен, какой-либо истины в обрезании было нельзя. Ведь вместо ивритского оригинала главы 17-й первой книги Хумаша он, по необразованности, мог лишь познакомиться с устным изложением Талмуда хетеянских женских иудеев, способствовавшего повышению сексуальной активности мужского населения в результате этого способа «обрезания» и увеличивающейся способности мужа доставлять длительное сексуальное удовольствие своей жене. В этом, безусловно, вновь проглядывала скрытая женская доминанта эдемского соблазна. Но для Мухаммада это была лишь устная истина, способствовавшая через увеличение сексуальной активности мужей при увеличении количества жен, становиться отцом наибольшего количества детей, чем увеличить свое новое религиозное сообщество ислама (умма). Вместо иудейской кипы, мусульмане надели на головы тюбетейку или чалму, прикрыв по законам Талмуда свою голову от Господа Бога (Иегова Элохим) и талмудическим обрезанием обозначили сексуальные (соблазнительные) приоритеты оголенного змея. Новая отцовская религия единого Бога-Аллаха, символизирующего в женской доминанте вкрапление мужского начала, сделала огромный шаг к открытому захвату эдемским змеем насильственной (зло) власти в земном сообществе людей. Змей как мужское сексуальное агрессивное начало сделал свое злое дело через женщину – жену Адама, ставшую впоследствии матерью Каина – символа зла в человеческом обличие. Поэтому исламская религия и получила материнского Элохим в форме преобразования в отцовского Аллаха, как бы навсегда указывая способ проникновения в сущность Адама через его жену, предрасположенную к унижающему человечество соблазну. Именно она является тем земным деревом жизни, распространяющим (через рождение детей) как зло в потомках змея, так и добро Господа в потомках созданного им изначально мужа (Адама). А так как в Торе Господь Бог (Иегова Элохим) ассоциируется с отцом и матерью, то общая составляющая идеи говорит о том, что у Иеговы-отца может быть несколько жен, которые станут матерями-Элохим. Но при этом у каждого человека, как известно, есть только один отец и одна мать, что не нарушает общего правила, освященного небесами многоженства, т.к. у одного Господина должно быть и может быть несколько помощников. У Господа-Иеговы несколько помощников Богов-Элохим. Но когда Тора обращается к созданию первого человека Адама или народа-первенца Израиля, то общее правило в Торе – называть полное и тем единое небесное сообщество именем Господь Боги (Иегова Элохим) – единственно верно по всем канонам истины. При этом в создании каждой определенной единицы, будь-то отдельный человек или отдельный народ, всегда с мужской отцовской стороны выступает единственный Господь (Иегова). Ведь мужчина в отличие от женщины создает словом, и именно слово – есть настоящее его Богом определенное дело. В то время как женщина создает своими индивидуальными родами, проращивая семя, посаженное единственным мужем. Так создается единство в ребенке (и народе) отца и матери.
Говоря о Господе Боге твоем или нашем, Тора требует понимания того, что при наличии множества помощников у единого отца-Иеговы для конкретного человека или народа выделяется единая мать, своя, на фоне матерей чужих, хоть и относящихся к единому Иегове-отцу, но не имеющая прямого отношения к конкретному человеку или народу. Этот индивидуальный подход к каждому из своих народов со стороны Господа Бога (Иегова Элохим) на земле выражается в форме отцовских благословений и проклятий и решения вопроса о жизни и смерти, наказании и прощении. И все люди на земле, участвующие в функционировании общественного устройства в качестве сына-дочери, мужа-жены, отца и матери, для Господа Бога являются детьми в сравнении с вечностью жизни Создателя и его всемерными способностями.
На земле Эдемского сада у единого Адама Господь Бог изъял ребро и сделал из него Адаму в пару помощника (жену ), и парная жена привела третьим в семью Адама хитрого и голого змея. Итак, эта троица вместе с Господом образовала квартет, как символ указания на четыре части света и четыре времени года. При этом зимой Господь не предусмотрел никаких праздников, оставив их на весенне-летне-осенний период: с первого по седьмой месяцы года включительно. Видимо, зима символизирует безвариативно негативное отношение Господа Бога к проклятию змея. И, оставляя весну, лето и осень за собой и для Адама с его женой, Он предрекает неминуемую гибель эдемского соблазнителя. И если учесть земную специфику парности мужа и жены, способных до бесконечности продлевать человеческую жизнь, то при исключении из земной «тройственности» змея с помощью реализации договора с Богом об обрезании, человечество перестанет быть отягощенным присутствием змея и войдет в земное русло божественно-небесной двойственности Господа Бога (Иеговы Элохим), символизирующего единство одного мужа и нескольких его помощников – жен. Опускаясь в послеэдемское пребывание, можно прочесть в Торе о производстве на свет Адамом и Евой трех сыновей. После убийства Каином Авеля их осталось двое (Каин и Сиф), где Каин символизировал зло, а Сиф выступил вестником добра в своем потомстве – Ное, который, вняв предупреждению Господа Бога, сумел спасти свою семью и земной животный мир, включая птиц. И вновь появляются три сына. И по их действиям в отцовском шатре они получают тройственную структуру социального построения с выделением из нижней структуры Хама – четвертого варианта эдемского проклятия – все того же древнего змея в народе Ханаан. Причем симиты своим благословением своего Господа Бога (Иеговы Элохим) должны, по замыслу Ноя, символизировать земное присутствие небесного Господа Бога (Иеговы Элохим), т.к. имя («Сим» – «имя», «название») дается человеку от Господа Бога по его голове и лицу.
Теперь в мужской интерпретации трех сыновей Ноя можно было твердо определить поименно носителей добра и зла на земле. Роль добра симитов заключалась в построении на земле социальной вершины в форме народа-первенца Господа Бога и образе сыновей Якова-Израиля. Именно они обязаны были выполнить волю Господа и на территории Земли удалить злокачественную опухоль проклятия ханаанско-змеиного эдемского зла, которое располагалось в лучшем богоизбранном месте планеты. И оно должно было быть отсечено от общественного устройства и погребено в прахе земном с целью возвышения божественного духа верности единому Господу – праведному и справедливому небесному отцу человечества. И сделать это должен был его первенец – народ сыновей Израиля, за несколько веков до этого совершивший свое авраамическое обрезание, заключив обязательный к исполнению потомками договор с Богом (Кн.1, гл.17).
Сим как праведный муж взял к себе в шатры Иафета как верную и преданную жену, и Тора забыла о миссии иафетян. Проблемы же начались со служанками и женами из хамитов, где «острие» змея в именах шести народов Ханаана проникало в божественную среду сыновей – потомков Сима, а затем Эдома и Иегуды через дочерей этого проклятого племени (гоев). Этим и обострилась торовская война между добром и злом – неминуемый фактор отравления плодами одноименного эдемского дерева. И змею пока удается отдалить имя единого Господа (Иеговы) – отца человечества от сознания мужских голов, отдав их в полное и всеобъемлющее рабство своему сексуальному повелителю, выступающему под женско-хетеянским флагом религии иегудизма с витиеватым Талмудом в качестве религиозной доктрины верховного совершенства. Здесь встает вопрос: кому и зачем это нужно? Самому Господу Богу (Иегова Элохим) для практического обучения своего неразумного человеческого создания или из последних сил пытающемуся сохранить свою приговоренную к смерти всеядную жизнь эдемскому змею, каждый день возрождаемому и обязанному умереть на восьмой день обрезания через уничтожение основной части своей головы, как символа победы человечества над соблазнами змея и возвращения его к Господу Богу (Иегова Элохим)? Эти соблазны, в конечном счете, и приводят к неизбежному конфликту с Создателем и наказанию отторжением дальше и ниже от Господа Бога, где и может проявиться злобная власть хитрого и голого змея, самого хитрого из всех животных на земле. Единственное реально существующее мужское колено Леви во главе с семьей Аарона когена способно из всего 12-коленного народа-первенца Господа Бога по торовской классификации отследить своих мужских предков, вплоть до сотворения Господом Богом Адама. Поэтому мужские надежды Торы – только на эту мужскую самоидентификацию, продолжающую гореть, как свеча в женской темноте хаоса ночи. А мужские попытки ислама базируются уже на развалинах женских религий иудаизма и христианства, где даже отец Иисуса Христа – плотник Иосиф – не имеет точного и истинного мужского происхождения.
Но этот вавилонский хаос женских религий все же неизбежно имеет в своих приверженцах потомков всех трех сыновей Ноя. И степень участия каждого из них будет исследована в более позднее время, когда все религии сольются в единую систему земных законов Торы, данную Господом Богом (Иегова Элохим), живущим на небесах. А общая тенденция руководства симитов, служения иафетян и рабства хамитов, как была, так и будет сохраняться, поскольку руководить для иафетян и хамитов также трудно, как симиту служить или быть рабом. Из-за этого и происходят революции за идею свободы. Ведь симиты желают освобождения для руководства процессами труда, почему им и нужна собственность на землю, выкупаемая по остаточному принципу. Иафетянам нужны шатры (помещения) для служения в них симитам. А рабочим как рабам на землях господина – добрый и справедливый хозяин, а не жестокий хам, управляющий страхом насилия и несправедливого унижения наказанием или смертью. Соотношение присутствия мужских потомков Сима, Иафета и Хама в женском иудаизме как в единой общине пропорционально соотношению присутствия в его языках (идиш, ладино и т.д.) ивритских слов. Сколько ивритских слов в идише, столько и евреев, включая левитов, в их религиозном сообществе, где основная база этого языка – древнегерманский язык – указывает на базовое присутствие в их женском народе огромного количества геров-пришельцев. Так этот народ с симитским и израильским вкраплениями слов иврита вбирает в себя женственных иафетян и полностью запуганных и живущих в страхе хамитов, подвластных и покорных, как это следует из названия Ханаан, и постоянно находящихся в страхе и ужасе, как это означено в имени хетеян (страх и ужас). И это касается лишь замкнутой в себе самой женской религии иудаизма. А уж что говорить о христианстве и исламе, где религиозное сообщество пополняется мужчинами, спонтанно переходящими из одной культуры в другую, исполняя лишь минимум постулатов той или иной веры, лишь бы не забывали приносить в церковь или мечеть деньги на пожертвования ее священнослужителям, «а дальше хоть потоп». Сейчас идет последняя мировая война за осмысление договора с Богом об обрезании, и только лишь затем встанет вопрос о добровольном подчинении менее совершенной жены своему более совершенному, в связи с исполнением договора об обрезании, мужу, который оценит заботу Господа Бога о его мужском суверенитете в окружении жен.
Итак, во главе борьбы добра и зла находятся левиты симитского Израиля и хеты хамитского Ханаана, где добро должно быть жизнью на обетованной земле, а зло – ниже обетованной земли уничтоженное в прах. Земля – это середина – поле борьбы символов Господа Бога и эдемского змея. Так и тело человека представляет собой поле боя Бога – головы – со змеем – головкой полового члена. Причем жена, по определению Господа Бога, имеет подчиненное влечение к голове своего мужа и враждует с головой змея, пока не расщепит и не сотрет эту голову на крайней плоти своего сына. Как это сделала Ципора («птичка») – жена Моисея, чтобы спасти его от гнева Господа Бога, понимая, что Богу нужна кровь обрезания, как символ смерти влияния змея и факт подтверждения верности договору между Богом и Аврамом (Кн.1, гл.гл.3, 17). Так функционирует механизм сдержек и противовесов, установленных в Торе Господом Богом. Если мужское общество подчиняется Господу Богу, то жена верна и покорна более совершенному мужу, который имеет свое индивидуальное, единственное имя, как и сам единый Господь (Иегова). Но если мужское сообщество отрицает обрезание многоликого змея, нарушая договор с Богом, то жена вступает во враждебные отношения с такими мужьями – поклонниками змеиного символа в своих штанах – и будет вести войну с его влиянием, вплоть до его полного уничтожения обрезанием на восьмой день от рождения. Без совершения этого обряда мужчины не имеют единственного имени Господь (Иегова), а называются множеством или, как их называет Иисус Христос, легион. Это и есть путь к многобожию в азиатских религиях, куда путь им указал своим псевдообрезанием сверхсексуальный женский иудаизм, переродившийся в мужской по форме, но змеиный по содержанию оголенный хетеянским обрезанием воинствующий ислам, через уединение женского символа Элохим (Богов) – однокоренного Аллаха.
Женщины, как и иафетяне-христиане, находятся в середине борьбы левитов симитизма с иудеями хетеизма («террор», «страх и ужас») – проклятыми потомками Хама. Если следовать законам Торы Господа Бога, то мужчины, нарушающие заповедь Бога об обрезании, игнорируют повеления Бога и предпочитают жить вместе со змеем в одной плоти, где он является первым и заглавным снизу, т.е. первым после «ада» («далекого места от Господа Бога»). В этом случае у жены должна быть компенсация своей исключительности перед мужем, единственным законным «пользователем» жены. А так как верх – это свобода, а низ – это рабство, то жизнь мужей под оголенным влиянием змея неизбежно ведет вниз – к рабству. Так в Вавилоне мудрецы и приняли решение о приоритете жен над своими мужьями в основной функции супружеских пар – в детопроизводстве и нарождении народа новой религии змеиного возвышения обрезанием государства иудейского. Но, увы, это уже – функция не столько законной жены, сколько всеобъемлющего материнства, где истинность отца ставится под полное стопроцентное сомнение. Так новое ханаанское (рабское) обрезание возвеличило змеиное господство в жизненно важной человеческой области, и муж не только расписался в умственном бессилии проконтролировать порядочность поведения и верность жены, но и отказался признавать или отрицать принадлежность новорожденного ребенка своему божественному и индивидуальному Господскому (Иегова) образу и подобию. Новое обстоятельство фактически уничтожило роль мужа как отца ребенка, и можно достоверно признать лишь то, что единым отцом всех людей доподлинно является Господь (Иегова). И если Тора говорит: «сын блудницы не может войти в общество Господа и десятое поколение его не может войти в общество Господне» (Кн.5, гл.23, ст.2), то явно просматривается особое отношение Господа к женщинам, где рождение дочери от блудницы ничем не ущемлено, а вот к сыновьям, для которых и написана Тора, Господь относится по-иному: кого-то награждая своим обществом, а кому-то отказывая в таковом и даже наказывая его потомство.
Господь Бог указывает на два мира – женский и мужской, где серединная роль женщины – базисно бороться за мужчину, если он падает чрезвычайно низко под влиянием змея, и помогать мужчине, который стремится служить под руководством Господа Бога. Поэтому законное положение жены, переходящее в материнство, не имеет значения для рождения дочери, но очень важно для рождения сына. И это обстоятельство сделало иудаизм не только религией порочного обрезания сына, но также религией абсолютной доминанты женщины, где ей не так важно родить сына, который может быть незаконнорожденным («мамзер» – «плут и пройдоха» – качества, характерные для христиан, но, особенно, для иудеев), а лучше родить дочь, которая самоценна для Бога сама по себе, да еще и является единственным носителем доминанты народонаселения религии иудаизма. Новая религия абсолютизации материнства в женской доминанте иудаизма должна была решить проблему незаконного рождения сыновей, способ отказа от нежелательного, явно не совершенного обрезания для сына и частичной уступки мужу в праве на отцовство. Так возник в иудаизме абсолютный приоритет матери и дочери над почти всем миром, который населяют плуты и мошенники («мамзер»), поклоняющиеся змеиной хитрости и изворотливости, провозгласив восьмой день коронации змеиной власти божественным термином «обрезание» мужским представительством покорности, страха и ужаса (ханаане – хетеяне). Это новое религиозное движение иегошевизма – материнского христианства. Матери сыновей иудаизма устали выносить высокомерие матерей, родивших дочерей, и безумная, но закономерная жертва одного из незаконнорожденных сыновей, не достигшего положения мужа и отца, чтобы не плодить десять поколений потомков, не способных попасть в общество Господне (Кн.5, гл.23, ст.2), которую санкционировал государственный чиновник Понтий Пилат под всеобщие и шумные призывы иудеев, всколыхнули мужскую религиозную идею в ее сыновнем варианте безысходности ранней смерти, когда матери вынуждены переживать смерть своих сыновей. И как только влиятельностью властных матерей при сомнительном высказывании апостола Павла, никогда не видевшего Иисуса Назарея, было отменено обрезание – коронация змея для сыновей, так материальная база новой материнско-сыновней религии христианства дала свой импульс к жизни нового религиозного сообщества. Так кожа вновь покрыла голову уже менее активного змея, а масса, лежащая прослойкой между кожей и головкой, имеет свойство угнетать эрогенную функцию крайней плоти. И разум сыновей, мужей и отцов христианства начал мало-помалу проясняться, что позволило им потеснить абсолютные права матери в иудаизме в сторону равноправия в определении потомства отца и матери в христианстве, где отец сына и законный муж своей жены мог признать или не признать сына своим. Так антагонистические проблемы оголенного змея и жены в иудаизме стали постепенно решаться отказом от несовершенного обрезания в христианстве. Хотя и в нем роль отца – символа Господа (Иеговы) была ущемлена в пользу матери, что благоприятствовало появлению на свет незаконнорожденных сыновей, по закону Торы лишенных общества Господа – единого отца всех народов. Эта несправедливость также была отражением закономерного пережитка религии иудаизма, в котором коронация змея хетеянским обрезанием привела к гиперактивности мужей, пожелавших иметь неограниченное количество жен. И после поклонения сексу и естественному переходу в рабство (низ), жена получила свое абсолютное компенсационное право доминанты в нарождении народонаселения своей иудейской религии. Этим она, естественно, по-женски и воспользовалась, фактически запретив божественное право мужа на многоженство. При абсолютизации материнства этот женский приоритет был распространен и на христианство, где мать и должна быть одной, т.к. только жен у мужа может быть много, а мать у сына всегда одна. Роль отца в рождении сына была естественной компенсационной единственностью роли матери в христианстве. Но отец при этом еще оставался и мужем и сыном единого Господа – отца народов, который своим законом позволял своему сыну, подросшему до роли мужа, иметь несколько жен, что доминирующей ролью жены в иудаизме и единственностью роли матери в христианстве отрицалось.
Так возвышающаяся роль отца в христианстве для предъявления его обществу и Господу в момент рождения сына, (которого мать желала видеть законнорожденным и принадлежащим обществу Господа (Кн.5, гл.23, ст.2)), была не достаточно доминантна и значима. Поскольку отец не имел обязательного приоритетного права на своих детей в сравнении с матерью. А ведь только ему, как сыну после отца, Господь Бог повелел наследовать в собственность надел земли, данный мужчине для физической обработки («в поте лица своего» (Кн.1, гл.3)) и получения своего урожая. Дети, по закону Торы, могут оставаться с матерью лишь в случае, когда они рождены не выкупленной для замужества рабыней, поскольку они становятся, как и их мать, рабами того господина, кому принадлежит раба (именно такой статус напрашивается в современных христианских государствах, где женщины как рабыни принадлежат своему господину – государству). Победа христианской матери своих сыновей над материнством дочерей – жен иудаизма должна была закончиться внимательным отношением к пунктам договора об обрезании между Авраамом и Богом, а не отступлением «непротивления злу насилием» христианской женской морали, где все вновь вернулось в эпоху до авраамической истории, когда Сарай (первоначальное имя Сары) до старости не могла родить сына Авраму (первоначальное имя Авраама), и только Господь Бог спасал ее красоту от поругания прелюбодеяния. Нужно было побороть змеиное зло, заложенное в своих сыновьях еще фактом соблазнения жены Адама эдемским змеем, насилием полного божественного обрезания своих сыновей на восьмой день их рождения. Итак, вновь ханаанско-иудейское обрезание Мухаммада уже в роли гневающегося на своих развращенных дочерей отца (крайний верхний элемент божественности) приняло абсолютное, т.е. полное темноты необразованности (характерное для оголенного змея), выражение борьбы с приоритетом дочерей иудаизма, щеголяющих своим стопроцентно божественным рождением вне зависимости от любых греховных обстоятельств своего появления на свет. Как это и указано в законах Торы (Кн.5, гл.23, ст.2). И вот полный сирота Мухаммад, отягощенный своим оголенным змеем, решил загнать дочерей в тюрьму рабского отношения сначала к отцу, а затем и к мужу, которому определил не одну жену христианку и не множество жен иудейских царей, а ровно четыре. Как четыре времени года и четыре части света на земле. Хотя сам воспользовался в жизни шестнадцатью своими избранницами. Так змей в штанах подсказал Мухаммаду, как отцу и пророку новой религии, смешать божественную истину Торы с вольными интерпретациями лишенного слуха змея, почему и требовал от находящегося в трансе Мухаммада архангел Джибриил прочтения (Корана – «читай»), а не слушать указания с горы на Синае, которые говорил Господь Бог для своего народа-первенца. Не умеющий читать и писать Мухаммад мог лишь слушать и запоминать, пересказывая текст, но уж никак не читать. А если Джибриил и научил его читать, то уже записать Мухаммаду этот текст ничего бы не стоило. Но он о нем лишь рассказал, подтвердив свою полную безграмотность. Абстрактное признание Бога-отца в христианстве, наткнувшись на закон Торы о негативном отношении Господа к незаконнорожденным сыновьям, потребовало более реалистического взгляда в женской эйфории иудаизма и христианства на роль земного отца, которую никто не отменял, и на грехи отцов и матерей на земле, которые не останутся не наказанными Господом в их мужском потомстве, если создавая новую жизнь они (отец и мать) не являлись законным мужем и женой или в худшем случае – свободным господином и бесправной рабыней. Как это было с Аврамом и Гагар, Яковом и Зельпой и Ваалой. И вот роль отца «засверкала» всем своим могуществом в религии ислама. Но, увы, хамитское обрезание все сводит к семейному и общественному террору, где против него борется все то же женственное христианство. А иудеям от мусульман достается лишь за то, что, признав голого змея самцом, отец ислама доказывает свою абсолютную правоту правопреемства от отца к сыну, т.к. вместе со змеем ему передается и все остальное, на что положила свою беспутную ручку абсолютно не контролируемая жена иудаизма, передав вместе с богатствами мужа бесконтрольную свободу и абсолютную распущенность своей дочери, несущими вместе беспорядок сексуальных связей. Ислам хочет, чтобы женщина находилась в семейной тюрьме, а иудейка уже давно вырвалась на просторы свободы. Но мужчин этих религий роднит единая особенность обрезания, где голова змея остается не тронутой, и этот акт приписывается обряду обожествления.
При взгляде на мужчину женская победа видна невооруженным глазом. Она проявляется как в почти полном уподоблении мужского лица женскому, так и в большем обилии волос на голове женщины, чем мужчины. Но за этим внешним фасадом псевдокультуры следует признать тайно скрытое, но всесторонне довлеющее влияние сексуальных признаков во главе со змеем в форме голой головки члена мужа. Это, естественно, скрывается за внешней образованностью и продвинутостью нарядов и причесок, желанием блеснуть цитатами популярных у человечества авторов. Но как только эта образованная или малообразованная разношерстная толпа хвастунов начинает серьезно, по-научному обращать свои взоры на религиозное Писание, соизмеряя свою жизнь с законами пусть даже только своей авраамической религии, так женщины сразу же становятся значительно скромнее, признавая ранее недооцененное мужское божественное достоинство. А мужчины вдруг начинают вспоминать, чем же их Бог, хотя бы видимо, отделил от женщин, и, забывая о бывалых вкусах украшательства, отпускают на божественную свободу растительность на голове и лице. Такое избирательное научное чтение, исключающее законы Господа Бога в оригинале (и даже в переводе), очень смахивает на желание забыть, что ты человек, а стать пусть на время либо женским зверем, которому все можно и все нипочем, либо компьютером, в котором запрограммированы все финансовые расходы на счастливо-утопическую рабскую жизнь искусственного интеллекта.
У человечества остается вполне адекватная надежда на мужское семя Леви и Аарона-когена, которые, так же как и женщины, лишены земного наследственного надела, дающего базис божественной свободы для остальной части мужчин. Последние в условиях войны жены и змея вынуждены сейчас жить в рамках правил женской безземельной свободы, где только мужчины Леви и Аарон не теряют своей божественной свободы, получая от общества доходы на жизнь своей индивидуальной божественной исключительностью первенцев из первенцев всего мужского населения мира, созданного Господом Богом. Им легче с помощью Господа Бога находиться в материальном достатке, пережидая смуту времени, когда отсутствие шатра откровения – дома Господа Бога на земле – не позволяет им приступить к своим прямым обязанностям служения в его храме по законам письменной Торы Моисея. А земные войны и змеиный беспредел обходят их стороной, негативно влияя на искусственно созданные сообщества религии иудеев, христиан и ислама, втягивая в водоворот своих войн и язычников Азии. Поэтому война жены и змея все равно закончится победой жены и уничтожением змея обрезанием. А это значит победа достанется единому земному отцу Аарону и его мужской семье сынов Леви, кто и рассудит народы на двенадцать частей по потомству сыновей человека-Адама, где и будет обретено соответствие 12-ти коленам сыновей Израиля. И уж если в системе обрезания заложена такая взрывоопасная общественная ситуация, то необходимо объяснить здравый смысл этого процесса, поскольку после Ноя речь идет либо о симитском обрезании, либо о хамитском его варианте.
Ключом к простейшему определению двойственности этого обрезания могут послужить переводы имен Сима, как «имя» и «название», и Хама, как «темный», «загорелый». Ведь темнота кожи многое может объяснить. Так южный загар говорит о хамитской мужской вариативности поведения, да еще если и под руководством темно-синей головки змея в ее оголенном варианте. В этом случае успех милитаризации этого общества темноликих южан им обеспечен, какие бы материальные средства, пусть даже последние, для этого были необходимы, по правилу «пусть голодный, но на танке». В то время как белизна связана с добром и красотой иафетянства в своей женской ипостаси с постоянными призывами к демилитаризации и разоружению сердцем, на что разум подсказывает «хочешь мира – готовься к войне». Тем более что голое (безволосое) лицо женщины – есть символ первого проникновения соблазна (голого и хитрого – одно слово на иврите) змея через запретный плод познания добра и зла. Ведь мужа, получившего бородатое обрамление лица, от имени голого и хитрого змея соблазнила уже сама ее «величество-ханжество» жена («и были они голыми и не стыдились» (Кн.1, гл.2.)). Змей и плод зла – темно-синий виноград – по каналу рта, желудка и половой системы обосновались и оформились на заостренном конце (на иврите «захар» – самец, мужчина, заостренный конец) крайней плоти, образовав вторую мужскую «голову» – головку. Головка полового члена мужчины никогда не загорает, но всегда имеет самый темный оттенок синего. Кожа, прикрывающая ее, более светла, хоть и загорелая. И обрезание более светлой кожи на головке крайней плоти ведет к высвобождению более темного синего покрова головки полового члена, что говорит о хамских («темных») предпочтениях создавшего подобную форму обрезания. Симитская же система призывает уничтожать это крайне темное («хамское») синее опухолевое обозначение крайней плоти. Последняя краснеет лишь в состоянии эрекции – при требовании самца сделать себе ребенка, т.е. осуществить заповедь Бога «плодиться и размножаться» (Кн.1, гл.1, ст.28).
Итак, симитский договор об обрезании, как форма уничтожения крайней плоти, между Богом и Авраамом, уступил место хамитскому договору о возвеличивании темного цвета рабства через удаление более светлой кожи со змеиной «виноградины» – символа зла на крайней плоти соблазненного мужа, заключенному между проклятым эдемским змеем и проклятым на смерть хетеянским Ханааном. А близость к Господу Богу дает любому человеку с любым цветом кожи яркое осветление его самой близкой части к небесам – лица, как это и было продемонстрировано на примере Моисея. Тора рассказывает о том, что Моисей родился в Египте – африканской стране южного горячего солнца и прожил там до сорока лет, вероятно, успев загореть, как и все окружающие. Затем еще сорок лет жил с женой на Синае, тоже не самой северной земле планеты. Но после контакта на горе с Господом Богом, лицо его светилось и излучало свет такой силы, что слушавшие его не могли на него смотреть. А, как известно, черный цвет не светится, что также не грозит и крайней плоти пусть самого замечательного и избранного Богом мужчины. И если не понимать обрезание даже в таком простом разрезе, то это значит злонамеренно вводить и себя, и окружающих в заблуждение об исполнении договора Авраама и Бога об обрезании.
Символ оголенности пришел от змея (и остался на лице жены), установившего в общественном устройстве Господа Бога насильственную форму правления, названную государством. Им управляет в России («Раша» – «злой, негодный») государь, которого можно перевести как «Господь ударь», символично призывая единого отца – Господа – ударить по своим детям данной страны, где им помогает лишь одна на всех молитва, которой пользуются и атеисты, и верующие, произнося слово «спасибо», что означает просьбу к Всевышнему «спаси Бог». Это молитвенное обращение теряет свою актуальность в моменты исторической и экономическо-политической смуты, выплескивая хамов на улицы, и вновь приобретает увеличивающееся звучание в периоды стабилизации и разумного упорядочивания хаотических процессов, где вся логика и истина заключена в законах Господа Бога. Государство, заставляя своих чиновников и военных уничтожать растительность на голове и лице по образу и подобию своего верховного главы, символизирует осуществление диктатуры порядка насилия зла во главе с приобретенным через жену Адама змеем. А спор о храме Господа Бога и горе, на которой он должен находиться, расположен в симитской плоскости имен и названий, которой не имеет храмовая царская гора в Иерусалиме. Так горы Гевал и Гризим своими именами с полной очевидностью говорят сами за себя. Гевал (Эйваль) (в переводе – «голый, безволосый») олицетворяет оголенность и потому требование жертвенной крови обрезания со стороны сына, символизируя жертвенного быка, у которого половой орган в своей головке расщеплен на мякоть и уретру. Это первый акт троичного, как и будущие праздники, процесса. Жертвенник на горе Гевал – каменный, как и нож обрезания в руках Ципоры – жены Моисея, кровью обрезания своего сына спасшей жизнь величайшему из всех пророков и автору письменной Торы. Гора Гризим (в переводе – «быть отрезанным, отсеченным»), символизирует в своем симитском названии процесс отсечения мяса расщепленной крайней плоти и создает образ божественной обрезанности жертвенного козла – символа власти и греха, связанного с ее исполнением (грехоочистительная жертва принесения козла за вождя и царя). Второй жертвенник, находящийся во дворе шатра откровения, медный. На нем приносятся праздничные жертвы Господу Богу, символизирующие признание небесной власти Господа Бога земными князьями и вождями народов, которые пытаются соизмерять свое нахальство вседозволенности личной власти на земле с более великими законами небесной формы господней цивилизации, изложенной для них в письменных законах единой Торы. И на этом медном жертвеннике, так же как и на простом каменном, обильно течет кровь жертв – символа незабываемых грехов и желания народа и его вождей подняться через жертвоприношения к Господу Богу и подчиниться его единым небесно-земным законам. Третий, золотой, жертвенник находится внутри храма шатра откровения, где лишь отделена безжертвенная часть Святая Святых, посещение которой возможно лишь однократно в году и лишь единственным назначенным самим Господом Богом мужчиной на земле – помазанником-первосвященником, потомком Аарона когена, чтобы раз в году искупить через Господа Бога грехи всего народа и получить для него прощение Господа. На золотом жертвеннике не приносятся животные жертвы крови, а лишь воскуряются приятные для Господа Бога травы, т.к. он символизирует уже законченный процесс кровавого обрезания крайней плоти мужчины, по форме напоминающее божественное обрезание барана, где мякоть плоти обрезания максимальна, и даже расщепленная уретра склоняется в своем жизненном одиночестве, очищенная от плоти змеиного влияния порождения хитрости и зла. И лишь иногда, крайне редко, на рогах золотого жертвенника появляется кровь наиболее значимых жертв с медного жертвенника земной власти. Так бескровный жертвенник воскурений символизирует полную покорность землян небесному порядку законов Господа с нерушимым осознанием их значимости для настоящего и будущего жизни человечества. И зачем эта непонятная и без торовского названия Давидовская гора распри между иудаизмом и исламом, втянувшая христиан в этот террористический конфликт возрождения ханаанского хетеянства («покорности, страха и ужаса»)? Она интересна только по-хамски обрезанным иудеям и мусульманам, поскольку подобное обрезание затмевает все остатки разума мужчины. Ведь даже оставление на головке члена кожи позволило могущественному христианству выйти из конфликта за собственность на храмовую гору и проживать своим разумом знахарства и открытий учености, где все необходимые открытия должны идти от Господа Бога через первосвященника-помазанника-христа ко всему созданному Всевышним человечеству.
Ну а попытка государственных руководителей христианского мира решить проблему антагонистического конфликта с по-хамски оголенным в исламе и иудаизме змеем за счет использования божественного плюрализма религий Азии отбросит авраамическую цивилизацию единого Господа (Иеговы) в хаос язычества и многобожия с неопределенными последствиями обязательной череды наказаний по аналогии с египетскими казнями. Это все равно заставит женственных президентов (иврит: «наши» = «наси») вернуться к проблеме реализации договора с Богом об обрезании и исключительно на его условиях с полным отсечением крайней плоти – символа запретного плода и змея. Раз уж материнство христианства победило своей технологичностью алчно-змеиный протекторат, то замысел Господа Бога необходимо доводить до логического конца, чтобы жена расщепила и стерла голову проклятому змею и желательно раз и навсегда для истории человечества.
* * *
Когда все вопросы решены, то мысль о Боге неизбежна. Но, увы, идет непрекращающаяся война между теми, кто считает себя умными (иудаизм) и теми, кого выбрал Господь Бог (левиты и Аарон). Их можно рассматривать как брата и сестру, причем иудеи дают сестер, а левиты – братьев. А так как Тора предусматривает право на землю в наследстве отца у сестры лишь при отсутствии братьев, то именно так дочери иудеев, уничтожив память обо всех своих братьях из 12-ти колен Израиля, по инерции натолкнулись на братьев колена Леви, которые по тем же законам Торы вообще ни при каких условиях не имеют права на земные уделы земли Ханаана, а дочери и сестры – на службу в шатре Господа Бога. Но питаться приношениями священникам-левитам можно вполне. А так как женское племя очень материально прагматично, то левиты-священники остались как без десятины, так и без божественного храма – домашнего источника этой самой десятины и других приношений со стороны сынов Израиля. Итак, обозначились два пути. И женщина, выбрав земной путь богатства, пошла в сторону царя (иудаизм), за что земля и иудеи были порабощены и, совершая революции, пытаются выйти на свободу по ступеням постепенного экономического освобождения. А мужская часть Израиля, упакованная в безземельное колено Леви, лишенное единого храма единого Господа, превратилась в пришельцев других стран и стала искать дорогу к единому Богу. Так они остались свободны под крылом Всесильного и Всемогущего Господа. Остальная же часть безземельных израильтян превратилась в одно большое историческое рабство, осуществляемое их господином в лице государства. Так религия всегда пыталась отделиться от государства, создавая из приношений своих прихожан свой материальный бюджет духовных приоритетов человеческого образа жизни, отдавая собственность на землю под безраздельное господство государства, которое своим насилием и заменило по родословной объединенную единую стройную систему общественного устройства.
Поскольку религия отцовского ислама объединена своей мужской кровной родственностью, а женский иудаизм и христианство разобщены отсутствием прочных мужских связей, то идеология отца, отжившего свой земной век от сына через мужа до высот отцовства, позволяет ему быть более искренне готовым к смерти. В то время как сын христианства и муж иудаизма еще не готовы к идейному осмыслению смерти, которая требует от них философии искусственной жертвенности, что нивелируется философской системой доминанты женственности, несущей в себе приоритет жизни над смертью. Это и размывает решимость иудеев и христиан перед непоколебимостью идеи смертного подвига ислама, выражающейся в идее постоянной войны джихада с неверными Аллаху. Этот подвиг делает мусульман более мужественными в отстаивании своих религиозных и нравственных идей перед расплывшимися в женственности иудеями и христианами, которые трепетно страшатся новой молодой мужской цивилизации – религии ислама. И только ум и тщательное изучение вопроса об обрезании в оригинале позволят женской цивилизации иудо-христиан выйти из оцепенения страха от неизбежно надвигающейся угрозы нового жестокого религиозного исламского порядка во главе с новым единым Богом Аллахом.
* * *
Поскольку иудаизм и ислам полностью одурманены и отравлены ядом своего хамитского обрезания, то, вероятнее всего, миссию по усечению крайней плоти должны взять на себя сыновья христианства, где это необходимо делать еще тогда, на восьмой день от рождения, когда ребенок сродни жертвенному животному (ягненку) и еще не получил свою человеческую, подобную Богу личность. Нельзя жалеть плоть и кровь обрезания и переносить его на другой день. Важно исполнить договор с Богом, чтобы не мучиться вечно. Имя Христос – это имя первосвященника. И сегодня это всесильное могущество на стороне христиан, где его матери обязаны применить свое влияние и власть, данную им Господом, в отношении своих сыновей, которые обязаны бояться и почитать свою мать и исполнять ее волю о христианском наивысшем обрезании, исходящем от единого Господа Бога. А через свое господство в мире христиане обязаны заставить всех мужчин при рождении сына обрезать полноценно его крайнюю плоть. Как это сделала мать Ципора в отношении своего сына, спасая своего мужа Моисея, тем самым спасая жизнь всему человечеству.
Именно так христианский экстаз материнского украшательства новогоднего стола сольется с истиной «новогоднего» праздника – обрезанием Иисуса Назарея на восьмой день своего рождения (25 декабря + 8 дней = 1 января). Эта миссия христианства уже «перезрела» в своих рождественских и новогодних торжествах, втянувших в этот день новогоднего обрезания все религиозные культуры всего разноязычного мира, мчащегося на самолетах к северу за символичными елками, чтобы зажечь на них и на столах свечи, своей формой обозначающие истину божественного указа об обрезании. Осталось лишь зажечь «новогоднюю» свечу истины будущего совершенства новых отношений между мужчиной и женщиной на плоти своего собственного, пока еще не совершенного сына. Тогда мать соответствовала бы отцу, жена – мужу, а дочь – сыну, исключив искусственно созданные религиозные образования господства жены над мужем в иудаизме и следствия такого дисбаланса торовского предпочтения – господства матери над сыном в христианстве и отца над дочерью в исламе. Вновь муж станет «головой» жены, а она станет его божественным помощником в его господствующем управлении.
Молодые зеленые ели символизируют сына и молодость времени его обрезания, т.к. у взрослых елей для Нового года срезается только верхняя часть, прямо указывая на обряд обрезания.
Христианский Новый год очень многозначный во всех отношениях праздник. Понятно, что он напрямую связан с Рождеством Христовым, когда все отцы церкви служат пышные молебны, славя рождение своего Мессии. Но почему-то в ночь Нового года их не видно. Хотя этот восьмой день от Рождества является временем его божественного обрезания. Что категорически замалчивается всеми христианскими священниками, которые при нежелании обрезаться могли бы отслужить службу отказа от этого иудейского обряда. Но тогда что же делать с истиной об обрезании Иисуса Христа и с отказом, по рекомендации Павла, от его обрезания? Лживость отказа от христова обрезания лежит в пышной закоммуфлированности праздника Нового года.
Христиане, с одной стороны, любят провожать уходящий старый год, как отдельный и особый элемент всего празднования Нового года. С другой – они с огромным желанием оставляют в старом году все негативное, что произошло в нем, с надеждой изменить все к лучшему в Новом. Двойственность единого праздника Нового года отражает борьбу христианства с иудаизмом в самой благословенной его гамме осенних праздников седьмого месяца Торы от весеннего Нисана, где первый день седьмого месяца называется праздником труб и характеризуется мудрецами иудаизма как начало Господнего суда, так и начало иудейского Нового года, где завершается суд искупающим жертвоприношением и передачей козлу отпущения всех человеческих грехов на десятый день седьмого месяца, именуемого Торой «суббота суббот». Радоваться или плакать иудеям в «субботу суббот» – они не знают, ведь только после служения Господу в шатре откровения народ может почувствовать себя безгрешным. Но царская гордыня иудеев привела к тому, что первосвященник оказался не удел. Поэтому духовно радоваться иудеям в «субботу суббот» невозможно, и они заменили радость этого дня искупления от грехов жесточайшим однодневным постом без воды и пищи. А радость изобилия и насыщения осенних праздников Торы отдана восьми дням Сукота – празднику Господа после полного сбора годичного урожая всех плодов. Так христиане осенние праздники иудеев в знак несогласия с ними заменили зимними праздниками Рождества Христова, что символизирует праздник труб, поскольку в них трубят исключительно сыновья Леви когены Аарона – помазанники Господа – христосы. А трепет судности исключительного дня «субботы суббот» христиане уместили в народное гулянье по проводам старого и встрече Нового года, где окончание постов христианством и последующие дни обжорства связаны с восьмью днями празднования изобильного Сукота. Но иудеи, перевернувшие все праздники Господа Бога с первосвященнической доминанты на его царскую помпезность, вели свою внутриидеологическую войну за приоритет устной Торы над письменной, между иудеями и левитами. И все эти внутренние разногласия между иудейской дочерью и левитским сыном перешли в русло более широкой трактовки народа божьего – к сыновьям христианства, где их принадлежность в отличие от дочерей определялась наличием необходимого божественного обрезания как знака договора на плоти между сыном земли и Небесным Богом. Оставив от иудаизма только праздники Пасхи и Пятидесятого дня, унаследованного от иудейского Швуот, христиане по всем мыслимым и немыслимым направлениям повели борьбу с иудаизмом и, особенно, в создании своих новых праздников, не понимая того, что Пасха, Опресноки и Возношение омера – это не весенние праздники иудаизма, а, наоборот, уступка иудеями левитам – блюстителям божественных праздников Торы. При этом следующим летним праздником является божественный праздник Швуот и три вышеописанных осенних праздника Господа Бога. Иудейскими же праздниками являются осенне-весенние праздники зимнего периода – Ханука и Пурим, – ничего общего не имеющие с левитскими торовскими праздниками Господа Бога. Причем Христианское Рождество и Новый год лишь завершили строительство религии женского иудаизма. Так иудеи уступили левитам Торы три праздника Господу Богу – Пасху, Швуот и Сукот, исказив праздник семи дней Опресноков до одной ночи поедания мацы (пресного хлеба). И, испугавшись в дополнение ко всему суда Господа Бога, модернизировали праздник труб и «субботу суббот» до Нового года и поста. Христиане уступили левитам Торы, упоминая в своих праздниках дважды Пасху и Пятидесятницу, перевернув праздник Пасхи в смерть Иисуса Христа, а Швуот – в Пятидесятницу. Мусульмане оставили левитам Торы лишь единственное напоминание о праздниках Господа Бога – пасхальное жертвоприношение, но, видоизменив его воспоминанием об Исмаиле. И ночь заменили на день, ни разу не упомянув Пасху в названии своего праздника жертвоприношений, которые они раздают для трапезы всему исламскому народу, освящая божественностью трапезы. Как это и было с пасхальной жертвой в память о египетском исходе народа-первенца Господа Бога.
Сыны христианства через своих матерей и свое потенциальное отцовское сиротство все же сумели заглянуть во внутрь проблемы женского иудаизма, указав на основной первоисточник всех религиозных проблем и распрей – божественное обрезание каждого из своих сыновей. Причем любвеобильные матери христианства перестали делать это иудейско-ханаанским способом и вообще отказались от этой господней привилегии, данной в заповеди каждому мужчине. Жить в ханаанско-иудейском обрезании было невозможно, а отрицать обрезание – значит, нарушать фундаментальный завет с Богом, который должен привести к атеистическому отрицанию Господа и его законов Торы. Это оказалось очень и очень проблематично для христианского миропорядка, мигрирующего в хаос атеистической вседозволенности. Итак, проводы старого года в христианской традиции понятны и оправданы несбыточностью надежд в иудейском обрезании даже самого Иисуса Христа – иудея по материнскому праву рождения. Но полный отказ от договора с Богом об обрезании в христианстве и естественное требование подмены этой существенной акции в жизни каждого сына – будущего мужа и отца – сложно переоценить. И пышная аббревиатура Нового года явно говорит о гипертрофированной псевдовеселости и размахе этого торжества. Спрятать под пьянством веселья саму скрытую в недрах сознания мысль о необходимости исполнения заповеди об обрезании чудовищно трудно и невозможно. Ведь отказ от этого важного обряда мужского совершенства не приносит в новом году никаких ожидаемых положительных результатов счастья, спокойствия и благополучия, а лишь новые невзгоды, которые, провожая старый год, хочется в очередной раз забыть и окунуться в новую сказочную надежду на счастливое будущее, связывая все хорошее с Новым годом. А Новый год, в отличие от старого иудейского хамитского обрезания, должен бы по праву разумного подхода к чтению завета с Богом об обрезании на самом деле начать приносить свои истинные плоды нового совершенства мужской личности, гармонизировать семейные отношения и созидательно увеличить благосостояние каждого разумного христианина. В этом истинная цель признания значимости нового христианского года с его параметрами истинного господнего обрезания. Его, страшно опасаясь, камуфлируют христианские попы, никакого отношения не имеющие к служителям Господа Бога, но исправно освящающие любую властную ахинею своих высокопоставленных царей – псевдопомазанников и их преемников – президентов и руководителей государств. Отказ от иудейской формы хамского обрезания – это великое и благородное дело. Но отказ от божественной формы обрезания – это очень скверное и наказуемое Господом преступление, прятаться от которого за праздником Нового года не только бессмысленно, но и чревато большими негативными последствиями социального нигилизма, превращающего людей в скопище хищных животных, а не богоподобные создания. Но хуже всего другое. Лицемерный, лживый и ханжеский отказ от обрезания убрал с повестки дня христианства сам факт возможности объективно обсудить и изучить этот наиважнейший закон признания человечеством руководства единого Господа через акт физического совершенства сына, начиная с восьмого дня его рождения. Физическое изъятие отца для сына в христианстве чревато появлением на земле такой силы, для которой женское материнство со своей разухабистостью покажется лишь цветочками, и где ягодками этой женской вседозволенности и должно стать простое, но крайне суровое отцовство. И оно в форме религиозного ислама должно было и появилось, предсказанное праздниками христианства. Рождество Иисуса говорит об очень молодой маме, которая без отца сумела родить себе сына. Ее оправданием была лишь ее девственность. Так мать без отца создала себе компенсационную пару, реализованную в сыне, где Евангелия, говоря от имени Иисуса, называют Марию не матерью, а женой, что простому исламскому отцу новой семьи мусульманского общества дает шанс говорить и утверждать о несоответствующих между матерью и сыном супружеских отношениях. Хотя Тора говорит: «потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепиться к жене своей и будут одной плотью» (Кн.1, гл.2, ст.24), что одной плотью являются именно муж и жена. И если дева Мария была отдана Иосифу в жены очень молодой, то разница в возрасте ее и Иисуса должна быть невелика и не превышать пятнадцати лет. У пророка Мухаммада первой женой была женщина на пятнадцать лет его старше. То есть не сложно понять, что имеют в виду исламские идеологи, говоря об отношениях Марии и Иисуса. И им, простым и необразованным, как их пророк, людям, это простительно, поскольку важны не отношения между Марией и ее сыном, а то, что праздник Рождества предсказал неравный брак Мухаммада с его старшей по всем понятиям женой. Поэтому христианский праздник Рождества Иисуса Назарея можно считать предвестником появления на необрезанном христианском горизонте нового мужского возмутителя религиозно-общественного спокойствия, который захочет так же, как и Иисус Христос, быть обрезанным по иудейской традиции ханаанства, но прожить жизнь сына (Иисуса Христа) через мужа в полноценное отцовство. Но Господь Бог оставит ему в наследницы лишь единственно пережившую его и давшую потомство дочь, как бы указывая на то, что подобная ханаано-иудейская форма обрезания даже в отцовстве все равно расценивается Господом Богом как уступка жене первого человека Адама, а значит, через нее и хитрости голого эдемского соблазнителя – змея, реализованная в имени хетеянки Иегудит. Так ислам Мухаммада в его дочери закольцевал подобную форму оголенного обрезания на изначального вдохновителя – иудеев, представителей религии женского царизма. А так как христиане закамуфлировали под Новый год факт иудейского обрезания Иисуса, не дав христианскому миру более истинной формы господнего обрезания, то Мухаммад своей религией напомнил о лживости христиан, скрывших божественное обязательное обрезание, и возродил ту форму, которую мог возродить необразованный мужчина из аравийской пустыни. Мухаммад своей религией «восстановил» обрезание Иисуса Христа и заставил вновь христианский мир задуматься о своем лицемерии. Так христиане, «пряча» обрезание Иисуса в новогодних торжествах все-таки были вынуждены признать религиозное начало этого дня, но лишь тем, что позволили турецкому священнику святому Николаю стать религиозным символом этого знаменательного дня, дав ему имя Санта-Клаус, возраст которого символизирует отца, а Турция – раскол на православие и католицизм с дальнейшей исламизацией этой территории – бывшей православной Византии. В дальнейшем столица православия переместилась из Турции в Россию, а Санта-Клаус получил имя уже не отца, а деда Мороза со своей молодой спутницей – внучкой Снегурочкой. Это опять-таки символизирует близость православия и тюркского ислама, где реализована историческая истина жизни Мухаммада, который под конец своего жизненного пути взял себе в жены девочку шести лет, которая, естественно, годилась ему во внучки. Так лживые лицемеры христиане, желавшие по-женски уничтожить память о несовершенстве иудейского обрезания Иисуса Христа, выпустили в мир жестокую религиозную силу подобного несовершенного обрезания, вместо того, чтобы дать миру свое научно-религиозное объединение необходимости базисного договора с Богом об истинном обрезании. О нем мечтает весь христианский мир, празднуя торжество Господня обрезания под ширмой встречи того же старо-хетеянского Нового года, который как только начинается уже многие хотят вновь проводить. Ведь обрезание нужно круглогодично для каждого новорожденного сына в восьмой день его жизни, где каждый из них может оказаться и мессией и пророком, которых ждут как божественного праздника все люди. Поэтому Новый год должен стать символом победы христианской истины Господа о полной форме обрезания над несовершенством иудейско-исламского обрезания, получившего свою деградированную форму в результате влияния ханаанского змея через хетеянско-ханаанских дочерей на своих симитских мужей с целью изменить религиозные рамки духовного мира путем усиления несовершенства мужской плоти, давая волю и власть в руки фаллоса – коронованного открыто оголенной головой змея.
Свободное общество (Хумаш) и
государственное рабство (Конституция)
Для свободного общества действуют законы Господа Бога, по которым условия рождения дочерей не имеют большого значения, в отличие от сыновей. Для последних законность происхождения их в браке от своего земного отца имеет первостепенное значение, поскольку либо включает его в собрание Господа, либо лишает его и его последующее мужское потомство, вплоть до 10 поколения, возможности быть включенным в собрание Господа. То есть взойти на первую ступень положительного контакта с Господом Богом. Его рождение через воздух дыхания ноздрей с земным временем обучения законам и правилам существования общества Господа Бога должно индивидуальным жизненным путем быть сконцентрировано в единую человеческо-божественную душу. Она, в конце жизненного пути через последний выдох умирающей земной человеческой плоти, переходит в божественную плоскость вечного духовного бытия, как совокупность последнего выдоха и накопленного ума. Государственное рабство можно рассматривать и оправдать лишь с позиции непримиримой борьбы эдемского змея и жены Адама, которая должна закончиться победой жены и обрезанием сына на восьмой день по закону Бога. И поэтому хаос рабских взаимоотношений между полами пронизывает все структуры внутригосударственной общественной жизни христиан и безбожных азиатов. Неопределенное отцовское происхождение сыновей, пронизанное философией хаоса женской свободы и приоритета христианского материнства, может быть поставлено под сомнение законами Господа Бога при отборе христианских сыновей в его личное Собрание. И забывать о своей материнской ответственности перед своими потомками христианам – подобиям Девы Марии – нельзя. Тем более что они все гурьбой ринулись в нестандартное поведение Марии Магдалины, которая, увы, была далеко не девой. Но, вероятнее всего, хорошо и то, что она со своей «свободной любовью» при выборе партнеров не имела потомства и, самое главное, не нужных Господу, по подобным схемам, сыновей. Женская свободная любовь хороша для производства рабов – оплота государственной власти, что категорически не приемлемо для свободного общества Господа Бога. Господу нужен свободный общественный порядок истинного знания законного происхождения в семье сыновей от своих законных отцов, что возможно лишь в отношениях мужа и жены. Свободного общества по законам Господа Бога еще не существовало, т.к. Хумаш написан именно для обрезанного и свободного мужчины от сына через мужа до отца, при этом все пронизано силой мужчины над женщиной и силой Господа Бога над мужчиной. Но правила игры оговорены через сферу любви, как к Богу, так и близкому своему, где самыми чужими и в то же время самыми близкими людьми между собой должны быть муж и жена и где ненависть Бог уводит в сферу негатива редких исключений на поле позитива свободного пространства любви. Исторический опыт человечества, в том числе и взаимодействия с законами Господа Бога, находится на периферии отношений хаотичного женского плюрализма, где философия добра и зла ищет выход: как победить слабой женщине сильного мужчину, который не желает через обрезание принять руководство более сильного Господа Бога, а так изощряется в своем обрезании, что принимает сторону оголенного эдемского змея, пытаясь через схоластику псевдорассуждений о добре и зле вернуться в Эдемский сад Господа Бога, эксплуатируя генетическую память истории того, что именно эдемский змей, как один из главных его животных жителей, способен через сексуальное удовольствие вернуть человека обратно, к райскому первоисточнику вечной жизни. Но, увы, эта дорога – в никуда, т.к. ее вектор государственного руководства змея лишь увеличивает расстояние до Эдемского сада и его создателя – Господа Бога. Мужская власть при эдемском змее характеризует состояние исламской религии, где общество находится в жестких рамках самых темных проявлений государственного рабства. И поэтому война между женским хаосом свободы христианства и мужским приоритетом змеиного рабства ислама будет вестись до полной победы жены над змеем в обрезании сыновей своих по законам Бога и добровольного подчинения жены власти мужа, которым определяет свободный порядок Господь Бог в своих мужских законах Хумаша.
Почему именно Хумаш, а не Тора и не Пятикнижие Моисея? Только потому, что христиане считают Тору источником иудаизма, а иудеи считают Пятикнижие Моисея своеобразным «вавилонским» неточным переводом Хумаша на различные мировые языки христиан. А так как и те, и другие правы в своих подозрениях, поскольку в понятие Торы иудеи вмещают и ее устную, придуманную ими часть, а христиане пользуются Хумашем не в подлиннике, а лишь в его различных переводах, то мне нет смысла признавать в термине Торы ее иудейскую устную часть, а в термине Пятикнижия Моисея – естественные искажения, вызванные любым переводом с божественного языка истины на человеческий язык несовершенства. Поэтому Хумаш и только Хумаш, т.к. это и есть оригинал письменной части Торы Господа Бога, переданный человечеству через посредничество Моисея.
Заключение
Большое количество исследовательского материала было посвящено мной иудаизму и одноименному колену сынов Израиля. Но в заключение хотелось бы обозначить, что основной идеей Господа Бога в создании своего народа-первенца сынов Израиля является выделение колена левитов во главе с отделенным от всех, священным именем Аарона в качестве колена слуг для своего единственного на земле дома – шатра откровения.
Вначале земля была огромна и не заселена. Люди плодились и размножались, заселяя все новые и новые территории земли. Захват земли в собственность происходил по принципу наиболее сильного и хитрого, а слабые оттеснялись на незанятые территории с целью бесконфликтно выжить в человеческой среде. Но наступила эпоха поколений Эвера и его сыновей, когда земля отдала все свои территориальные ресурсы людям и потребовалось определить границы влияния и собственности групп людей, называющих себя племенами и народами. Горизонтальное распространение человечества в рамках замкнутого пространства земли должно было обогатиться своей новой качественной особенностью вертикально-иерархического построения общества. Семья, как базовый элемент строительства общественных структур, предполагает власть сильного над слабым, где муж сильнее жены, она сильнее детей, а старший сын сильнее младшего. Поклонение старшему, как более сильному, в семье является базовой идеологической предпосылкой создания первых признаков обожествления в самой простейшей элементарной системе семьи. Поэтому власть главы семьи – «маленького бога» – по иерархии уступает более привилегированное место главе рода – «среднему богу», а затем – главе племени – «большому богу» народообразующего социального сообщества. В обществе есть первенцы – главные властители родительской силы, старейшины – хранители тайн и законов долголетия, князья, вожди и цари – руководители и вдохновители народных масс. И все эти люди имеют реальное влияние на различные группы родственного себе населения. Пользуясь своей властью и видя свою избранность перед другими, они искренне верят в свою правоту и непогрешимость, а виновниками своих провалов считают своих личных врагов. Подчиненные структуры не являются для них реальными оппонентами, а аналогичные их общественному уровню структуры будут биться за свою исключительность, а значит, и божественность не на жизнь, а на смерть с целью установить философию своего уникального порядка на вновь завоеванной территории.
Так живые люди, наделившие себя функциями мелких, но гордых и величественных «божеств», создавали в междоусобных войнах новую социальную иерархию земной власти при все более увеличивающемся населении. Все «незыблемые» империи земных «божеств» – правителей рано или поздно разрушались и превращались в руины. Земные правители создавали для поддержки себя любимого, на уровне небес, своих личных и народных покровителей – новую плеяду множества небесных «богов». Но все шло по тому же, несовершенному, пути социальных взлетов и падений. Народы и их «божества» воевали между собой с переменным успехом. Поэтому даже в небесной иерархии требовался единый полновластный Бог, который бы являлся господином множества небесных покровителей земных народов. Нужен был тот Господь, который создал небеса, землю и воду, который создает и знает сущность всех законов, и может поручиться за каждое свое создание и данное им слово. Старейшины, вожди, князья и цари, пожелавшие провозгласить себя священными служителями своим небесным «богам», не могли объяснить неудачи и крах своих народов, империй и государств. Тогда и появилась необходимость проявить свою единственную исключительную божественную сущность Господина не только в одной личности пророка, но и во всей земной системе общественного устройства.
Господу нужно постоянное личное присутствие на земле и, как любому человеку, необходим свой дом, он же – храм, он же – шатер откровения, но его истинный дом – на небесах. В его шатре ему необходим главный слуга, который бы следил за установленным его господином порядком. Какой дом на земле ему нужен, он описал в Хумаше. Слугой в своем доме он назначил старшего мужского потомка из семьи Аарона. Должность этого слуги в своем доме он назвал «первосвященник». Отделить этого слугу от остальных людей Господь велел специальной одеждой и оливковым помазанием, отсюда название «мошиах» («мессия», «христос»). В помощь своему слуге, Аарону, Господь отдал его сыновей, назвав их священниками-когенами.
Слуги должны охранять дом-шатер своего Господина. Рабами семье Аарона отдаются левиты: все мужские потомки общего предка Леви – третьего сына основателя народа Якова-Израиля. Рабы-левиты должны беспрекословно подчиняться потомкам Аарона священника и со всех сторон преданно охранять шатер Господа Бога, не допуская до него никого под страхом неминуемой смерти, на которой за провинность настаивает Господь. Такова земная, а вместе с тем, и частично небесная обитель Господа всех богов, в которой должны храниться индивидуальные вещи Господа под охраной его слуг из семьи Аарона и первоисточник письменного закона Господа Бога, переданный от него пророком Моисеем. В нем рассказывается обо всех этапах построения мироздания и человеческого общества и даны сущностные объяснения законов, за которые отвечает Создатель и по которым он будет судить своих сыновей и дочерей человечества, как истинный верховный и единственный Бог, с которым никто не может конкурировать в праве на решение.
Сам Господь, его шатер со святыми слугами и единый письменный закон (Хумаш) – гарантия того, что на земле присутствует Создатель и верховный Судья, способный вынести любое решение в рамках своего закона с целью наказать виновного и помочь невинному, а также избежать всех междоусобных социальных и военных конфликтов. Создание этого нового миротворческого института верховной власти на земле давало возможность человечеству вступить на новую качественную ступень социального и экономического развития, опираясь на прямую благодатную помощь Господа. Необходимость в создании института священников, слуг верховного Бога, отпадала, необходимость придумывать различные формы храмов и порядка священнослужения также сходила на нет. Поэтому люди могли вздохнуть спокойно и заняться своими земными и семейными делами, зная, что могут в любое время обратиться к священникам Аарона и левитам за любым советом по любому житейскому конфликту или вопросу и поступать так, как они скажут.
Но для того чтобы первому и главному Господу мироздания создать свой святой дом-шатер на земле, ему необходимо было создать и свою жизнеспособную социальную ячейку на земле – свой народ-первенец, права которого не подвергались бы никакому сомнению и чтобы его представители могли, как единый народ, отстаивать свою национальную исключительность и самоидентификацию. И он, Господь, от Аврама через Ицхака и Якова создал и количественно увеличил свой народ-первенец под именем Израиль (богоборец), который должен по замыслу Создателя бороться со всеми представителями небесных «богов» на земле с целью утвердить на земле и на небе верховенство единственного Господа под именем «Иегова». Для этого народу-первенцу Господа Бога необходима еще и специально отведенная территория, которую Господь решил изъять у проклятого своим отцом племени Ханаан за смертные грехи, которые ханаанеи сумели натворить за время своей жизнедеятельности.
Итак, Господь создал себе свой народ-первенец, чтобы другие поссорившиеся и навоевавшиеся между собой народы не упрекали друг друга в незаслуженном присвоении божественного приоритета. А наказав за грехи ханаанские племена, Господь совершил справедливое возмездие и освободил территорию для своего вновь созданного народа, в функции которого входило тщательно с четырех сторон охранять шатер откровения Господа Бога и его священнослужителей и левитов, не давая святости дома единого Господа быть оскверненной с утерей возможности всему человечеству принимать на земле святого и единственного представителя небес – Создателя Господа-Иегову.
В каждом уголке мира есть своя земля, которая по праву могла бы быть избранницей единого Господа. И каждый народ считает себя не менее достойным и правомочным в осуществлении роли народа-избранника единого Иеговы. Но, увы, такова динамика исторического прогресса и такова воля Господа Бога. И здесь главное – не приоритетные амбиции, а смысловая нагрузка в сотворении Господом Богом своей помощи человечеству через создание единого института законов (Хумаша), святого народа охранников, священнослужителей, слуг святого места – шатра откровения единого Господа, поскольку до и после этого акта ежедневного зримого присутствия Господа на земле не было и нет. И тот, кто разрушал или способствовал разрушению этого уникального божественного института социальной справедливости на земле, будет навечно проклят в своих поколениях, поскольку лишил человечество храма Господа на святой избранной им самим земле. Цари Иудеи очень постарались помочь этому процессу разрушения шатра-храма Господа и уничтожению института его слуг – священников Аарона.
Борьба института царей в народе Израиля за приоритет над институтом священников Аарона – это борьба прошлого миропорядка дохумашеской эры с новым миропорядком законного миролюбивого присутствия слуг Господа, лишенных земного удела со своими собратьями, сынами Израиля. Это «война» жены Аарона, Елизаветы, – иудейки, сестры вождей колена Иуды – с привилегированной у Господа ролью своего высокопоставленного мужа, Аарона, где тщеславие иудейских мудрецов уязвлено тем, что третий сын Елизаветы и Аарона – Эльазар-коген – стал первосвященником после своего отца Аарона, являясь наследником исключительно лишь его отцовского имени Аарона-левита. Хотя по всем законам иудаизма (приоритета матери) должен был бы числиться у Господа Бога за коленом иудейки – его матери. И если в Хумаше эта борьба зависти иудеев левитам только слегка обозначена, то весь период царского существования Израиля подтвердил эти опасения. Другим народам, иначе как через народ Господа Бога Израиля, не через кого подчиняться всевластию Создателя. И поэтому они вынуждены почитать своего царя за живого «бога», требующего жертв и поклонения от имени небес. В единственном народе мира, избранном Господом Богом, создана целая семья священнослужителей под именем Аарон и полное колено его слуг-рабов, отданных в услужение сыновьям Аарона-когена и обязанных охранять храм Господа. Возврат к царизму в богоизбранном народе сынов Израиля – есть путь падения в бездну многобожия и язычества.
Кроме незавидной судьбы царского дома Израиля и Иудеи, важно понять и роль семьи Аарона-когена с его слугами левитами, которые также, как и весь народ сынов Израиля, раскололись на две части. Одна его часть осталась верной шатру откровения в Шхеме и была рассеяна по миру вместе с десятью коленами царства Израиля. А другая – подчинилась безраздельной власти иудейских царей и стала служить Господу не в шатре, а в каменном храме Иерусалима, видоизмененном по воле царей Давида и Соломона. Но это уже служба не Господу Богу, а царям.
Во времена второго храма произошло событие, которое иудеи именуют Ханука (освящение). В честь этого события они празднуют свой первый зимний религиозный праздник, т.к. запечатанное первосвященником оливковое масло, предназначенное на один день, горело восемь дней. Освящение иерусалимского храма было связано с греко-сирийским порабощением и осквернением его греческими солдатами (будущими православными предками христианской России). Если судьба первого храма говорит о царской аллергии святого общества сынов Израиля, то обстоятельства «хануки» второго храма указывают на то, что роль слуг царскому дому Иуды священнослужители Аарона-когена вынуждены нести на себе по воле Господа Бога в связи со своей незаконной обрезанностью на манер окружающих ханаанеев-египтян и иудеев. Все разумные комбинации чисел один и восемь в святом Хумаше недвусмысленно ведут к первому дню обрезания мальчика младенца на восьмой день его новорожденной жизни. Именно это недобросовестно выполненное указание Бога в отношении своего ближайшего слуги Аарона и его потомков-сыновей и было обозначено длительностью горения святого масла, с целью указать на основное препятствие к возврату священнической службы в шатре-храме Господа и восстановления статуса непререкаемого земного верховного судьи должностью первосвященника в отношении своих земных вассалов – царей, вождей и князей. И если Ханука – праздник напоминания священникам Аарона, покорившимся царям Иудеи, об их главной задолженности перед Господом Богом, то женский праздник Пурим также относится к зимнему периоду, говоря о царском пути развития религии иудаизма в его женской интерпретации вплоть до проникновения в замкнутое сообщество этой религии ханаанки Иегудит и ее возможности спасения своего ханаанского народа в новом женском имени своей религии. Хотя Эстер и представляет собой женскую интерпретацию богоизбранного мужского колена Иуды.
Итак, два исторически возникших в религии иудаизма праздника единства и конкуренции двух колен сыновей Якова-Израиля – Леви и Иуды, напоминают своим предпочтением мужской и женской доминанты семью первого хумашеского первосвященника Аарона-когена и его жены-иудейки Елизаветы. Осколки сынов Леви и Аарона вместе с царственно женственными иудеями получили свое историческое подтверждение созданием своих новых религиозных праздников – Ханука и Пурим, т.к. для всех остальных рассеянных по миру потомков сынов Израиля (10 колен) вместе с верными Господу Богу священниками и левитами есть только три хумашеских праздника Господу Богу: Опресноки, Швуот и Сукот, когда каждый мужчина трижды в году обязан являться перед лицом Господа.
Далее история Хануки и Пурима в законченной вариативности абсолюта единства и борьбы первосвященника-левита и царя-иудея была воплощена в историческом образе Иоанна Крестителя – священника по рождению в Аароновской семье Захарии и Елизаветы, где его за пророческий дар велел обезглавить хумашеский вассал – царь Ирод – по наущению его жены-прелюбодейки Иродиады. Хотя судьей по закону мог быть Иоанн, но не Ирод. И даже если жена манипулирует своим мужем, царем из колена Иуды, то, что же это за религия, которая разрешает убивать ближайших слуг Господа Бога – сыновей-потомков первосвященника Аарона? Ведь только они имеют право служить в доме Господа, куда царю не только нет доступа, но и его прикосновение до этого священного обиталища Господа расценивается как святотатство и требует немедленного наказания убийством. Как религия иудаизма смогла дойти до такого падения, чтобы позволить какому-то царю убить прямого потомка по отцу и матери священника и величайшего пророка – Иоанна Крестителя? И если в религии иудаизма может произойти такой женский беспредел царизма в отношении ближайших слуг Господа, то уже убийство иностранцем-безбожником и завоевателем-римлянином Понтием Пилатом сына Божьего под общее одобрение царскими рабами иудаизма и его слугами – предателями Господа, служащими в царском храме в угоду Ироду, – просто, обыденно и цинично до безнравственности. Так борьба прошлого и будущего вновь вернулась в пучину древнего мракобесия. Потомственные цари, захватившие власть у священнослужителей Господа Бога, сами деградировали до уровня временных правителей: президентов и премьер-министров с небольшим сроком властного управления. И в результате их обожествления общество получило в наследство множество религиозных культов без легитимного у Господа Бога института слуг священнослужителей и во многом усеченные и модернизированные на потребу безбожной и атеистической публике хумашеские законы, где список имен единого Господа расширился и пополнился новообразованиями и интерпретациями новояза. Так неисполнение обрезания «Хануки» лишило «святости» Иоанна Крестителя, потомка Аарона, и позволило интриге жены воплотиться в убийство царем пророка. А ханаанская неразбериха «Пурима» поспособствовала физическому устранению из семьи представителей Господа Бога последнего его посланца в качестве пророка и сына Господа, по имени Иисус Христос.
Иисус Назарей и Иоанн Креститель были не только представителями двух разных колен – Иуды и Леви, – но и двух разных родов: один – царского дома Давида, а другой – священнического рода Аарона. Хотя апостол Лука считает их родственниками по матерям – Марии и Елизавете (Лука, 1:36). Эти личные родственные и священническо-царские обстоятельства предполагают ассоциацию Евангелия с Хумашем, где два брата по отцу в Хумаше имеют воплощение в двух родственниках по матерям в Евангелии: старший – Аарон (читай: старший, на шесть месяцев, Иоанн) – первосвященник единого Господа и младший – Моисей, передавший свои царские полномочия и святой дух мудрости Иисусу Навину из колена Иосифа (читай: младший Иисус, сын Иосифа, получивший святой дух и отказавшийся от претензий на царский титул). Моисей при этом был назначен Господом-Иеговой в качестве Элохим, а Аарон – его пророком. Это давало Моисею приоритет над старшим братом, Аароном, для того, чтобы написать для него законы Господа в Хумаше, построить и освятить храм-дом Господа и чтобы помазать и отделить первосвященство как главное служение Господу в лице Аарона и его мужских потомков. Такова была историческая ситуация идеологического распада в Иудее, что потомок Аарона – Иоанн Креститель – почувствовал себя меньшим в сравнении с царским потомком – Иисусом из Назарета, который, как в свое время Моисей, должен был как самый близкий Иегове-Господу человек наказать неверных и отделить (освятить) преданных единому Создателю. Но убийство царем Иродом священника Иоанна – пророка Господа – за правду обличения пороков царственной семьи полностью искажает законы Хумаша, а значит, в образе Иисуса Назарея уничтожает присутствие Господа на земле среди людей и единственную возможность пребывать вечно живым на небесах – в своей постоянной обители. Именно означение себя Иисусом Назареем в качестве сына Господа символизирует оплот присутствия Господа на земле среди людей в образе и подобии своих сыновей и дочерей (Кн.5, гл.32, ст.19 Песнь). Самый меньший по должности – не царь, не князь и вождь, не священник и левит, а простой израильтянин – последний из сыновей Господа, которому принадлежат все первенцы. Поэтому единственный сын девы Марии, Иисус, – государственный преступник – смертельным распятием был изгнан с Земли, но не под землю, как этого хотели прелюбодеи-цари, рабский народ, продажные коллаборационисты священники и представители завоевателей Рима, а на небеса, к своему отцу, единому Господу. Этот акт символической смерти Господа Иисуса Христа завершил процесс непонимания народом Израиля, его иудейскими царями, левитскими священниками и остальными представителями мирового сообщества в лице наместника Рима огромной благодати, которую единый Господь даровал всему миру, означив дом своего присутствия – храм-шатер, слуг своего присутствия на земле и народ, своим служением способный охранять святость территории и места пребывания Господа на планете. Так последний священник рода Аарона – Иоанн Креститель – стал предтечей последнего акта устранения единого Господа с территории греховной земли, где даже служение простым иудеем Господу по его законам в качестве одного из его сыновей считается преступлением на святой для Господа земле сынов Израиля, которые допустили свое рабство от язычников Рима. Этим язычникам они и доверили убить своего собрата, понимая и скрывая всю лживость своих обвинений против него. А предпочтение законов Рима о налогообложении свободнорожденных израильтян, по законам Хумаша Господа не обязанных платить никаких налогов, привели интригу властолюбия необрезанных израильтян к преступлению убийства последнего иудейского и первого христианского пророка на земле, произведенного в своего небесного Господа Иисуса Христа полутора миллиардами человечества землян.
Простые люди вслед за своими царями и иной элитой общества не разобрались в том, какую уникальную и совершенную систему предоставил им своим Хумашем Господь Бог. До появления этого всеобъемлющего закона цари считали своих многочисленных небесных богов качественно лучшей организацией охраны своей деятельности и персоны на земле. Они создавали при своей абсолютной власти нечто похожее на министерство, которому вменялось в обязанность приносить жертвы своим богам, устраивать им праздники, их именем пугать свой народ в целях наилучшего управления и запугивать окружающие народы, делая их идеологически уязвимыми для завоевания и покорения. Это было своего рода идеологическое министерство небесных дел, которое должно служить восхвалению царя и его правящего дома, делая титул царя богоподобным вместилищем вселенского разума и справедливости. И если выбранный главный бог не справлялся со своей миссией усиления и возвеличивания царя, то его необходимо было либо сменить вместе с назначенными священниками-чиновниками на другого, либо, как в атеизме, вообще заменить на земного генерального секретаря или президента с новой идеологически правящей партией. И если рассуждать с понятием земли и воды, где земля выше, чем вода, то высшей иерархией землян, безусловно, является царь с его абсолютной властью и суверенитетом неограниченных возможностей земного порядка: уничтожение непонравившейся части населения, изменение русла и течения рек, строительство себе памятников и пирамид и т.д. И в земном измерении такой бардак уместен и даже может быть объяснен с позиции силы: кто сильнее, тот и прав. Но, увы, есть еще и небеса, где порядок более необходим и поэтому более существенен, ведь если планеты, звезды и солнце будут перемещаться по небосклону не точно, то проблема жизни на земле станет катастрофичной. И вот на небесах те, кто так здраво распоряжаются закономерностями и не позволяют себе хаотичных приступов вседозволенности, являются абсолютно недостижимыми примерами власти, а значит, богами. И использовать этих существ в качестве «секъюрити» земных царей – верх заблуждения, скудоумия и безумия, неизменно ведущие к краху зарвавшихся правителей. И вот единственный Господь (Иегова) предлагает закон – соглашение для землян, которое выполняют в отношении с ним все остальные небесные «боги» – Элохим. Господь со своими небесными богами будет выполнять все условия своего закона-договора с людьми, если те, в свою очередь, будут выполнять все Его законы. Причем Господь не только наказывает своих рабов за дерзость непослушания, но готов прощать и наставлять случайно согрешившего, который своим раскаянием, жертвой и очищением (в реке Иордан: крещение Иоанном Крестителем) получает прощение от Господа – отца своего.
Итак, в этом новом созданном народе-первенце Якова-Израиля нет необходимости иметь царя-самодура с его министерством священников, а роль небесного царя – правителя своего народа сыновей и дочерей – выполняет сам Господь, дав все указания в письменном Хумаше через Моисея и требуя следить за его хранением и исполнением своего первого слугу, т.е. старшего сына своего народа – Аарона-когена, где его семье отданы в услужение отобранные самим Господом сыновья Леви, лишенные каких-либо земных притязаний на территорию владения своих собратьев израильтян на святой земле Господа и, тем более, в иных пределах земной поверхности не святого назначения. Итак, посредники небес и земли, сыновья Аарона, при ежедневном контакте с Господом в его храме могут разъяснить многие положения законов Хумаша, не имея корыстной мотивации своих земных собратьев, чему в огромной степени подвержены земные правители – цари, способные претендовать и покупать любое количество сопредельных территорий земли. Зачем пользоваться знаниями одного несовершенного человека земли, пусть даже он царь, когда в распоряжении уникального народа-первенца Израиля есть институт власти самого единого Господа – небесного царя, ни на йоту не нарушающего свои законы Создателя Вселенной. Поэтому Хумаш и говорит лишь как об исключительном случае восстановления института царя в своем народе-первенце, ассоциируя этот способ правления с народами (гои), не имеющими в своих рядах колена священников левитов и храма присутствия Господа в святом месте своего избрания. Только так слуги Господа перестают быть, как в народах (гои), слугами своих царей-управителей и дают его прямые указания всей элите общества сынов божественного народа (ам) Израиля, где каждый его сын способен стать царем любого другого народа (гои) на территории земли, неся законы свободы и равенства Хумаша Господа по лику планеты. Отказ от избранных и освященных слуг Господа – семьи Аарона, – не способных в силу своего служебного положения становиться царями других народов (гои), т.к. их обязанность – служить Господу в храме – распространяется даже на левитов, которых Господь Бог запрещает привечать надолго даже в простых семьях сынов Израиля, поскольку они святы, и выделены вместо всех первенцев для службы в храме Господа и не должны нарушать своего божественного предназначения. Самореализация слуги – в исполнении воли своего Господина и поэтому психология сыновей Аарона и Леви защищена от абсолютизации и самодурства представителей царских религий, в связи с чем новая форма власти небес, идущая от Господа Бога через его слуг – когенов Аарона и левитов, завершает идеальную структуру власти Господа – небесного царя – над своими подданными – сыновьями земли. За желание соответствовать чему и был преступно казнен как священник Иоанн Креститель, так и сын Господа, Иисус из Назарета, отказавшийся от земной должности царя во имя звания небесного сына Божия, оба – пророки своего поколения и родственники по земному рождению. Но представить себя без абсолютной власти иудейские цари были не в состоянии и поэтому, как и остальные правители, стали делать из священников личное министерство по отмазыванию у Господа своих земных грехов царского беспредела. И в этом царям очень сильно помогали их многочисленные жены. Противостоять же этому земному давлению водно-земного змея по-ханаански-египетски обрезанные небесные представители Господа Бога, левиты когены Аарона, были не способны. А Господь Бог отказал им в своей поддержке из-за обмана в искажении договора об обрезании мужской крайней плоти. Так женская царственность и влияние победили мужскую инфантильность необрезанности с отказом в духовном приоритете небесного Господа Бога. Так в братьях – Аароне и Моисее – в проигрыше оказались и их пророческий дар, и их должности (первосвященника и Элохим), и даже сыновний статус единого отца Господа (Иеговы). И все это лишь для того, чтобы гоевский титул царя укрепился в своей необрезанной абсолютности и вновь подтолкнул человечество к язычеству, многобожию и атеизму с целью создать военные конфликты под знаменами псевдоидеологий, псевдорелигий и фетиша псевдобогатства. Институты наследственных царских династий рассыпаются, давая выход избирательности своих правителей со сменой имен и должностей, называя новых царей президентами, с еще большими властными полномочиями, где их ошибки в принятии властных решений грозят катастрофическими последствиями всему миру. Поэтому вновь ставится вопрос о едином земном руководстве с помощью единого закона. Но выбор эталона замалчивается талмудистами религии иудаизма.
И все же по небесному царственно руководить планетой землян Господь будет лишь через своих слуг – священников Аарона, через службу в святом доме своего имени при охране его святости левитами и лишь на территории своего избранного народа-первенца сынов Якова-Израиля. Иных вариантов глобализации земного процесса и перехода его в небесный просто не существует. А иных священников, кроме сыновей Аарона, Господь для себя не потерпит. И будет абсолютно прав, как каждый господин своего дела и слова. Тем более что в его приоритет входит все мироздание. Религиозные иудеи считают, что человек живет только на земле, и поэтому нужно пользоваться моментом. Но, увы, каждый сын будет вынужден прийти к своему отцу, а это – жизнь небесная.
[ БИБЛИОТЕКА ] [ ПЯТИКНИЖИЕ МОИСЕЕВО ] [ ЧТО НОВОГО ? ] [ КУДА Я ПОПАЛ ] [ ГЛАВНАЯ ] [ ФОРМА ОБРАТНОЙ СВЯЗИ ] [ РАЗНЫЕ ХОРОШИЕ ЛЮДИ ] [ ГОСТЕВАЯ КНИГА ] [ ВОПРОС - ОТВЕТ ] [ ПОИСК ] [ РАССЫЛКА ]
|