Библиотека >> Чтение книги


Книга "Альтернатива" часть XX

XX часть книги «Альтернатива» посвящена христианской тематике. В ней автор обращается к евангельским повествованиям, объясняя их символику и раскрывая исторические аспекты развития человеческого общества на момент появления Иисуса Христа.
По свидетельствам евангелистов, Иисус Христос был не узнан и никем не понят. Мало что изменилось за две тысячи лет. Христиане так и не осознали его важнейший постулат, зафиксированный в Евангелии, – обратиться к закону Моисея. Ведь без этого, по утверждению самого Иисуса Христа, понять истинный смысл его слов невозможно.
Альтернативный взгляд автора на христианскую идею Евангелий позволяет по-новому посмотреть на сущность самого понятия «христианство», на то, кем был Иисус Назарей и к чему он призывал.
Заключительная часть книги посвящена вопросу, как автор видит иерархию власти (законодательной, судебной и исполнительной) в рамках божественно-общественного устройства на Земле.



Не думайте, что Я буду обвинять вас перед Отцом: есть на вас обвинитель Моисей, на которого вы уповаете. Ибо если бы вы верили Моисею, то поверили бы и Мне, потому что он писал* о Мне. Если же его писаниям не верите, как поверите Моим словам ?

Евангелие от Иоанна, гл.5, ст.45-47



Синай, май 2005

Евангелия христианства описывают ситуацию, сложившуюся в исторический период пребывания на территории обетованной Богом земли Ханаана лишь двух колен из 12-ти Израилевых. Первое – это священническое колено Леви, третьего сына Якова-Израиля, во главе с потомками Аарона-когена, которые стали служить Господу Богу в каменном храме столицы Иудеи – Иерусалиме; левиты должны жить в городах и не имеют права на землю. Второе – это колено потомков четвертого сына Якова-Израиля – Иуды; иудеи имели право собственности на дарованную им землю в границах своего колена. Но и те, и другие имеют определенное влияние на всю территорию Ханаана, обещанную Богом 12-ти коленам сыновей Израиля. Власть царя над Иудеей признавалась лишь со стороны римского кесаря и его непосредственного наместника – прокуратора Понтия Пилата. Галилея, как часть территории Ханаана, в которой был расположен город Назарет, находилась, с разрешения Рима, под властью царя Ирода. Все жители территории Ханаана, признающие власть единого Господа Бога (Иеговы Элохим), могли исполнять свой долг и обязательно собираться на праздники, указанные в письменных законах Моисея (в Хумаше), только в одном храме, где обязательство служить Господу имели лишь сыновья Аарона – священники-когены. Изначально храм Бога был сконструирован по прямым указаниям Хумаша Моисея. Он представлял собой шатер из кожи чистых животных и располагался в территориальных пределах колен сыновей Иосифа, спасшего народ Якова-Израиля от голода в Египте. После разделения единого народа на Израильское и Иудейское царства на территории Ханаана осталось лишь одно колено – колено иудеев.
Во времена Иисуса Христа территория, оставленная рассеянными по миру потомками Иосифа, на которой по закону должен находиться шатер откровения – храм Господа Бога, именовалась Самарией, а ее жители – самаритянами. Воспоминание о храме в форме шатра из кож Евангелия приводят через общение самаритян и Иисуса Назарея и ассоциируют с очищением от грехов крещением священником Иоанном Крестителем водами реки Иордан, выше по течению (с ее большим количеством), где прилежащая территория обетованной земли должна принадлежать двум коленам Иосифа (Иоанн, 4:5), в пределах которой находятся хумашеские горы Гризим и Гевал и должен был располагаться храм Господа Бога. Самаритяне, опираясь на письменный закон Моисея – первого царя сынов Израиля, сорок лет водившего свой народ по пустыне, настаивали на единственности храма Господа на их территории (Иоанн, 4:20). Иудеи же настаивали на постройке храма в своей столице – Иерусалиме, опираясь на пророческий дар своего первого иудейского царя Давида, купившего гору и создавшего план построения на ней каменного храма своей конструкции. Священники, сыновья Аарона, разделились на приверженцев письменной Торы (Хумаша) Моисея, шатра из кож в качестве храма Бога на территории Самарии и на приверженцев «пророчества» иудейского царя Давида с его каменным храмом в городе Иерусалиме.
Во времена, описываемые в Евангелиях, после раскола и рассеяния по миру царства Израиля и служивших в шатре Бога священников-левитов, вся основная религиозная жизнь сконцентрировалась на последнем рубеже смертного пути разъединения израильтян с Богом – на территории столицы Иудеи – Иерусалима, в каменном храме на горе царя Давида, заново отстроенном царем Иродом. Эти имена в основном и упоминаются в Евангелиях для ассоциации с будущим разрушением этого каменного символа царей прошлого, которых впоследствии заменил безразличный к единому Господу Богу, безымянный, но государственно-символичный завоеватель и поработитель – кесарь языческого Рима.
Евангелия повествуют о главных отношениях вражды между институтом царизма и институтом священников. Потомок Аарона-священника – Иоанн Креститель – за свое правдивое служение истине Бога уничтожается прелюбодеем – царем Иродом. Последний символично носил единое имя с царем Иродом, который восстановил разрушенный каменный храм на горе прелюбодея Давида, создавшего шестиконечную звезду, состоящую из двух треугольников. Один из них острием направлен вверх, символизируя колено Леви во главе с домом Аарона, а другой – вниз, символизируя колено Иуды и крест распятия для преступников, на котором и был убит безвинный Иисус Назарей. Впоследствии треугольный крест убийц, иудеев и римлян, преобразовался в четырехугольный крест католического Рима и всего христианства, дав толчок к развитию теории материализма и безбожия, плавно переходя в символ кровавой мировой революции – пятиконечную звезду. Так, разложив шестиконечную звезду Давида на треугольник смертности землян с отказом от треугольника вечности Господа Бога, человечество закономерно опустилось в пятиконечнозвездную символику революционного атеизма, одетого в научные одежды безбожия. И если израильская война в божественном народе между священниками Леви и царями Иуды закономерно привела народ к поражению и рассеянию, то евангельская история повествует о победе царизма над священниками в своем абсолютном варианте признания царем завоевателя – римского кесаря (Иоанн, 19:15). Этим подтверждается культ преклонения перед более могущественной силой. Бог уже наказывал израильтян сорокалетним странствием и смертью за преклонение перед силой и могуществом жителей Ханаана. И если в подобной исторической ситуации потомок Аарона-священника, праведный пророк Иоанн Креститель, получивший распоряжение от Господа Бога оказать предпочтение тому, на кого снизойдет Дух Божий при крещении в реке Иордан, увидел это высшее проявление божественного благословения на Иисусе Назарее, то большего и высшего свидетельства избранности этого человека на земле не может и быть (Иоанн, 1:33-34). Итак, божественное проявление конфликта общества Бога с безбожниками должно быть зафиксировано в столкновении двух личностей: божественного посланника – Иисуса Назарея и посланника римского кесаря – прокуратора Понтия Пилата. Этот второй наивысший конфликт стал сердцевиной Евангелия.
Третий конфликт божественных интересов истины должен был проявиться на самом нижнем этаже государственно-социальной иерархии. В стране, изменившей свое имя с Израиля на Иудею, простые жители должны были называться не священниками, левитами, царями и начальниками, а просто иудеями. И более характерного имени, чем Иуда, им придумать в данной стране нельзя. И вот сюжет Евангелия дает нам имена и судьбы двух Иуд. Один – Иуда Яковлев. Другой – Иуда Симонов (Искариот), хранитель общих денег, любитель подзаработать на наушничестве («Симон» переводится «слушать») 30 сребреников, с амбициями оппозиционного недовольства учителем (желание Иуды продать мир для помазания Иисуса и пополнить казну), имеющего характерные черты времени, неизбежно приводящие к предательству и пролитию невинной крови. Евангелие делит простых иудеев, как и этих двух Иуд, на тех, кто остается верен Богу и не выпячивает свои амбиции, и тех, кто во имя личного недовольства встает на путь стяжательства и предательства Господа, который не известен никому из новой элиты государства: ни кесарю Рима, ни прокуратору Понтию Пилату, ни царю Ироду, ни служащим этим государствам и государям первосвященникам фиктивного каменного храма – Анне и Каиафе. Как Иисус Назарей – посланник Господа Бога – лично неизвестен сановным господам от государства, так и единый Бог не доступен для их понимания и осознания его истин, которые Иисус распространяет в общественной среде равных для него людей, не возносящих себя на чиновничьи посты недоступности и вседозволенности. Там мнимые, зависимые от воли царей лжепервосвященники выносят заочные смертные приговоры, но вопреки законам Бога о своем личном участии в исполнении, позволяют и требуют их реализации от царя и кесаря, которым передоверяется исполнительная власть, вызывающая ужас перед ними и их институтами у представителей богоизбранного общества (Иоанн, 18:31).
Происхождние Иоанна Крестителя делает его элитарным человеком своего времени, поскольку он является сыном священника Захарии и Елизаветы из семьи Аарона, чьи родословные абсолютно показательны для священнического, а значит, верховного духовного восприятия. Немота Захарии, полученная на службе в храме Господа Бога, явилась доказательством маловероятного из-за его старческого возраста известия о рождении у них с Елизаветой сына с именем Иоанн, которое принес ему от Бога архангел Гавриил. Такое невероятное для старых людей рождение сына можно расценивать как Богом данный дар, какого удостоились Авраам и Сара в свои сто и девяносто лет. Такой сын был нужен Богу, вероятно, из-за недовольства другими своими служителями из рода Аарона-когена с намеком в сторону будущих неблаговидных поступков первосвященников Анны и его зятя Каиафы (Иоанн, 18:13). Факт происхождения Захарии и Елизаветы из семьи Аарона говорит о том, что уже в те времена священники, потомки Аарона, предпочитали брать себе в жены не дочерей-иудеек, а своих, из семени Аарона, как об этом и свидетельствовал Иосиф Флавий.
Евангелие говорит о том, что Бог дал Захарии и Елизавете сына Иоанна, чтобы тот истинно засвидетельствовал более высокое, чем у священников Аарона, происхождение Иисуса Назарея, т.к. по письменному закону Торы Моисея более высокого происхождения на земле по божественной иерархии, чем потомство сыновей в семье Аарона-когена, быть не может, и лишь божественное выше, чем земное. Ожидая времени свидетельства прихода Духа Бога на Иисуса Назарея, Иоанн Креститель призывал грешников покаяться и креститься в водах реки Иордан (слово «Дан» на иврите означает «судья», чем грешник через свое покаяние-крещение получает судебное отпущение грехов), чтобы в погрязшем в грехах обществе Иудеи можно было приготовиться и воспринять появление и учение того Мессии-Христа-Бога, которого все ждали (Иоанн, 1; Лука, 3; Марк, 1; Матфей, 3).
Евангелие рассматривает первую пару, Иоанна Крестителя и царя Ирода, как хорошо знакомых людей. Из Евангелия видно, что царь Ирод и Иоанн Креститель часто общались, поскольку сказано, что Ирод любил слушать Иоанна с большим для себя интересом и вниманием (Марк, 6:20). Иоанн же знал историю греховно-незаконной женитьбы царя Ирода на Иродиаде, бывшей замужем за его братом, и постоянно указывал на это царское беззаконие, чем вызывал ненависть Иродиады (Марк, 6:18-19). После того, как миссия свидетельства Иоанном схождения Духа Бога на Иисуса Назарея была завершена и озвучена перед всеми слоями государственного общества, место Иоанну было определено в тюрьме у царя Ирода. Царь ничем не выражал желания убить Иоанна, урожденного священника из потомков сыновей Аарона, но власть убить или не убить уже перешла от священников-левитов к царям и их слугам (Марк, 6:17-29). И здесь включается скрыто-определяющий доминантный фактор признаков религии женского иудаизма. Жена Иродиада сыграла на тщеславии своего мужа, царя Ирода, и через свою дочь за танец развлечения потребовала исполнить царское слово, данное гостям и дочери, и принести на блюде отсеченную голову потомка Аарона-священника – Иоанна Крестителя – сына праведных Захарии и Елизаветы, как символ женской мести за обнародование греха прелюбодеяния в незаконном браке, который позволяют себе цари и царицы, управляющие якобы от имени Бога народами, постоянно своим безразличием к законам Господа воскрешая историю прелюбодеяния первого иудейского царя Давида. Как же будут стоять каменные храмы, ассоциированные с именами тех, кто не смог по законам Господа Бога построить свой внутренний семейный храм истинного брака? Храмовая гора царя Давида и каменный храм царя Ирода не должны были иметь, по мнению Иисуса Христа, камня на камне (Матфей, 24:2; Марк, 13:2; Лука, 21:5-6). Так Евангелие описывает любовь и дружбу греха прелюбодеяния царизма и права свидетельства божественной истины священника, где жена, желающая скрыть свой позор (недаром она была создана Господом Богом, когда Адам спал), готова включить всю красоту своего женского влияния даже через танец дочери, чтобы заставить вахлака-мужа, играя на его тщеславии, совершить убийство самого совершенного из слуг Господа Бога в своем историческом времени. «Слава» женскому иудаизму, и в Евангелии от Иоанна, тезки Иоанна Крестителя, сказано: «Но этот народ – невежа в законе, проклят он» (Иоанн, 7:49).
Если пара – царь Ирод и священник Иоанн Креститель – являет собой внутриизраильское иудейско-левитское противостояние власти божественно-небесного и светско-земного происхождения, которая не зафиксировалась в головах христианского мира как наиважнейшая отправная точка развития Евангельского повествования, то смертельная дуэль между Иисусом Назареем Христом и прокуратором римской империи Понтием Пилатом стала классическим сюжетом новой неиудейской религии. Хотя убей Ирод Иисуса за претензию на царский титул, как символ государственной власти маленького народа, превратившегося из израильтян в иудеев, или соверши казнь первосвященник Каиафа за призыв Иисуса разрушить «священный» каменный Иерусалимский храм, находящийся в столице иудеев, то акт казни невиновного по сути, но формально обвиненного «преступника» на смертном ложе креста остался бы в истории человечества лишь одним из эпизодов истории всеми забытого народа, которая всегда изобиловала поучительными трагедиями. Но римские варвары, совершившие несправедливое зло в отношении божественного посланника в завоеванной иудейской стране, взвалили на себя всю тяжесть преступного креста, став центром религии католического христианства со штаб-квартирой в Ватикане. Все христиане поклоняются кресту – символу убийства и инструменту крайней жестокости.
Евангелие подробно описывает главную фигуру – Иисуса Назарея Христа, рожденного в недрах разоренного внутренними противоречиями и внешней агрессией израильского общества на момент победы института царизма в последней разрушительной стадии государственного иудаизма. Не письменный закон Моисея, а устные предания иудейских царей стали являться религиозной базой обоснованности построения в Иерусалиме каменного храма (взамен шатра откровения) и служения в нем первосвященников – приверженцев царизма, формально относящихся к потомкам Аарона-когена. Верные Богу Захария и его сын Иоанн Креститель противопоставлены беззаконию Анны и его зятя Каиафы. Рождение Иисуса Назарея евангелисты связывают с рождением Иоанна Крестителя, поскольку один и тот же ангел Гавриил известил Захария и Марию о рождении сыновей. При этом Елизавету, из рода Аарона-священника, Евангелие называет родственницей будущей матери Иисуса Христа (Лука, 1:36). Иисус формально должен был родиться в доме Иосифа, принадлежащего по иудейскому родословию дому царя Давида, из которого измученный невзгодами народ Иудеи, согласно пророческим предсказаниям, ждал своего Спасителя-Мессию-Христа (Матфей, 22:41-45; Марк, 12:37; Лука, 20:41-44; Иоанн, 7:42). Считая родственную связь девы Марии и Елизаветы доказанной свидетельством архангела Гавриила, можно сделать вывод, что Мария принадлежала роду Аарона-первосвященника. Лучшей матери для будущего мессии и представить себе невозможно. Иудей Иосиф из дома Давида, по свидетельству Евангелия, не вступал в супружеские отношения со своей обрученной девицей потому, что она еще не стала его женой, но уже оказалась беременной при своей непорочности и нетронутости (Лука, 1:27; Матфей, 1) . Так обставить рождение своего мессии в доме иудея Давида без соприкосновения с его семенем даже при выборе матери мог только сам Господь Бог, поэтому для достоверности пророчеств и рождение Иисуса происходило в городе Давида – Вифлееме.
Впоследствии Иисус, очень тонко эквилибрируя цитатами, дал объяснение своему рождению в доме Давида без присутствия в нем иудейского царского семени (Матфей, 22:41-45; Марк, 12:37; Лука, 20:41-44; Иоанн, 7:42). Он объяснил окружающим, что пришел открыть утерянную истину закона Божия в писании Моисея (Иоанн, 1:17). И указал на то, что если люди не знают закона Моисея, то они не будут способны понять и его учения, тем самым установив последовательность изучения и понимания благодати в истине божественного откровения (Иоанн, 5:45-47). Поэтому христианское пренебрежение или даже полнейшее отрицание письменных законов Моисея ставит невеж в полную оппозицию к учению Иисуса Христа, делая их из приверженцев в ярых противников его идей. Иисус объявил себя собирателем и спасителем народа Израиля, желая собрать и примирить все 12 колен народа-первенца (Матфей, 15:24). Он предложил иудеям свободу, которую они потеряли, наслушавшись искажений законов со стороны фарисеев и царя (Марк, 8:15; Иоанн, 8:32). Забыв о том, как Бог создал общественное устройство народа Израиля, дав закон через левита Моисея и судей в лице первосвященника левита Аарона с его исполнительными слугами – коленом Леви, израильтяне, а затем и иудеи, стали превозносить роль и власть царя, который проиграл все войны, передал власть над своим народом завоевателям, последним из них в евангельские времена был кесарь Рима, налагавший на народ Бога рабские подати, как символ отказа Господа в помощи предавшему его народу (Лука, 23:2). Иисус, отказавшийся от происхождения по иудейско-давидовской линии и не рожденный в семье одного из потомков Аарона-первосвященника, лишь возведя свою мать с аароновскими корнями в эталон добропорядочности, должен был определиться в народе и у Бога по своему общественно-божественному статусу. Он взял себе в ученики иудеев и левитов, показав свое священническое происхождение ближайшего слуги и, как все израильтяне, сына Господа. И так как величайший из живущих на то время пророк и священник Аарона – Иоанн Креститель – засвидетельствовал яркое божественное превосходство Иисуса, то статус последнего на земле соответствовал положению не ниже первосвященнического, должность которого наиважнейшим образом определяется тем, что он отделен от всех остальных священников – потомков семьи Аарона – священным помазанием, что в конечном итоге и произвели на его голове и ногах преданные ему женщины (Марк, 14:3; Лука, 7:37-38). Женщины в Евангелиях разделились на подобие зла – Иродиад и подобие кротости – Марий.
Не имеющий реального отца-первосвященника из семьи Аарона-когена и формально причисляемый к дому Давида через обручение Иосифа, Иисус мог либо пасть до уровня ненавистных Богу ханаанеев, либо подняться своим служением истине законов Бога в благодать народу, через деву Марию, до вершин первородного сына Господа, воплотив в себе мессианские чаяния прощения и утешения с помазанничеством первосвященника-христа. Так роль формального иудея по отцу возросла до уровня, превышающего титулы и должности царя и первосвященника, суть которых неизбежно ведет к небесам престола единого Бога. Его способности исцелять больных и воскрешать мертвых поражали и пугали как народ, так и сановников из левитов и иудеев. Бог именует израильтян в законе Моисея своими детьми, сыновьями и дочерями, и поэтому разногласий в том, что все они чада Божьи, ни у первосвященников Леви, ни у иудеев не было и в принципе нет. Но то, что дети не выполняют указания своего небесного единого отца Бога, изложенные в законах Моисея, Иисуса Назарея очень сильно гневило (Иоанн, 7:49). По этим основаниям он отказывал им всем в праве именовать себя сыновьями Бога, а позиционировал их в качестве детей диавола (дьявол в переводе – «клеветник») (Иоанн, 8:44). Но поскольку так никто не считал, то обиженные иудеи подвергали Иисуса остракизму, отказывая ему в пророческом даре и вешая на него все невзгоды и клевету (Иоанн, 8:52). Опираясь на один и тот же закон Моисея и используя высказывания пророков, иудеи и служители первосвященников-левитов вели непримиримую дискуссионную войну, каждый обличая противоположную сторону в нарушении божественного закона. Иудеи и служители каменного храма из колена Леви не хотели слушать о себе неприятное и, понимая свою рабскую несостоятельность под гнетом Рима, желали уничтожить правдивого обвинителя руками государственной власти римского кесаря, который назначил прокуратора Понтия Пилата в Иудее, а царя Ирода – в Галилее. В связи с этим последние имели между собой не самые дружественные отношения, т.к. равенство власти всегда создает условия для распри конкуренции. Божественный закон, данный через Моисея, не позволяет убивать пророков, а наоборот, призывает слушать их критику и следовать их словам, т.к. устами пророков говорит сам никем не видимый Бог. Священники поставлены Господом на святую службу в его доме, и все указания закона для них обязательны в первую очередь. Цари и прокураторы не имеют небесной святой божественной власти и получают ее от неразумных смертных сыновей и дочерей земли. Поэтому они и ведут себя как временщики и убийцы, желая смерти всем, кто им мешает наслаждаться честолюбием власти и богатством. Использовать государственную власть не владеющих и не живущих по божественным законам чиновников – мысль не новая и давно апробирована историей и временем. Так акт убийства невиновного можно повесить на зарвавшихся от власти негодяев, а для себя, любимого, оставить тихую заводь неспешной жизни, затушевывая блаженством комфортного бытия слабые стоны и муки совести, и проблема лишь в том, чтобы избавиться от правдивого и авторитетного в народе обвинителя бездействия духовной власти.
После ареста возмутителя мертвенного спокойствия начинается первое личное знакомство с носителем истинных идей. Сначала первосвященник Анна, а затем и его зять Каиафа предвзято допрашивают своего пленника Иисуса Назарея, который удивляется человеческой способности вести дискуссии и спор не в общественных рамках свободы в среде народа или в храме, а только лишь после того, как человек находится под арестом и лишен свободы. Такое отношение к чадам Божьим, одним из которых является и Иисус, слишком далеко развело родственников отца Якова-Израиля по иерархическим ступеням государственных приоритетов. Не обращая внимания на содержание ответа Иисуса Христа, а лишь – на чинопочитание должности первосвященника, слуга бьет арестованного, лишенного свободы, а значит, и возможности защитить себя, по лицу, предлагая замкнутую на тюремные законы форму дальнейшего общения по вопросам божественного устройства и справедливости реализации законов Моисея. Понятно, что в этом случае арестованному и связанному лучше помолчать. Но государственная жестокость в отношении человека, взявшего на себя самое минимальное звание в божественной иерархии землян – сына (чада) Божия, не имеет границ изуверства, где ответ или молчание рассматриваются земными правителями либо как вызов с целью поддержать свое человеческое достоинство, присущее даже преступнику, либо как пренебрежение лютостью и должностью зажравшегося властью чиновника.
Иисуса Назарея привели к царю Ироду и Понтию Пилату. И каждый по-своему утолил голод насилия и унижения жертвы, где апогеем царственного беспредела обоих от имени кесаря стало жестокое избиение невинного Иисуса любимчиками государственной власти – солдатами, а сам акт героической расправы над невиновным Христом затем в полном объеме перекочевал в подвалы тюрем христианских стран, символично носящих на себе кресты злодеев (Матфей, 26:67-68, 27:26-30; Марк, 14:65, 15; Лука, 22:63; Иоанн, 19:1-3). Как каждому, еще не осужденному, но попавшему в застенки спецслужб, знакомо ощущение Иисуса Христа («и к злодеям причтен» (Лука, 22:37)), где любой безвестный слуга государства с болезненным удовольствием и яростью доказывает задержанному и арестованному, что тот не имеет никакого отношения к человеку – Адаму – созданию Бога, а является лишь слепой и поэтому ненавистной ему ветвью дарвиновской теории происхождения от обезьяны! Через побои руками, ногами и всеми сопутствующими предметами эти сторонники законности и порядка серьезными коллективными усилиями вколачивают мысль смертности тела, осуществляя идеологический государственно-царский террор вечноживой, вложенной Богом души человека. Так Понтий Пилат – символ Римской империи – прославил итальянцев жестокостью истязания не признанного виновным добрейшего человека и водрузил крест убийц в качестве символа расправы и казни вместе с преступниками и невинных людей. Все эти воины дали потомство своей Римской империи во франках и готах, распространив новый религиозный символ убийства – крест на миллиарды земного населения христиан, заставляя их, как и во времена священника Иоанна Крестителя, постоянно каяться в своих военных «понтийпилатовских» грехах безвинного избиения и убийства, обливая себя водой во все дни своей недолгой, но по-крестному тяжелой, мучительной жизни. Именно на этом факте жестокости избиения и надругательства над невинным арестантом римлянин Понтий Пилат и иудейский царь Ирод стали друзьями (Лука, 23:11-12), простив друг другу взаимные обиды. Именно так создается государственная дружба на кресте убийства. Так женски-подстрекательный иудаизм иродиадова разлива перешел в римское христианство крестовых походов, символизируя прокураторство Понтия Пилата и вечную взаимопроникающую дружбу иудаизма и христианства. Женский вклад Иродиады способствовал уничтожению священнического служения потомков Аарона-левита в храме Бога, а циничные воины Пилата завершили его своим актом убийства на кресте перворожденного и последнего реально известного в потомстве Израиля сына Бога, символизирующего в своем имени – Иисуса Христа Назарея – все рассеянные по миру 12 колен сыновей Израилевых – истинных сыновей Господа Бога. Память о них живет в заучиваемой наизусть и передаваемой из поколения в поколение Песне (Пятикнижие Моисея, кн.5, гл.32).
Идея царской власти неизбежно ведет к абсолютизации безбожной силы за пределами богоизбранного народа от Иуды через Пилата к кесарю. А священники Анна и Каиафа (неизвестного происхождения по Евангелию), способствовавшие развитию и абсолютизации царской власти, неизбежно скатываются к фальсификации обвинений в отношении сынов Израиля, законно позиционирующих себя в богоизбранном качестве сынов Божьих. Поэтому смертный крест римлян воздвигнут в религиозном мире усилиями не только Понтия Пилата и его воинов, но и предательством Иуды Искариот, лжеобвинениями первосвященников Анны и Каиафы и прелюбодейской распущенностью сластолюбца власти царя Ирода.
Исторический вывод Евангелия о Христе говорит о деградации института священнослужителей каменных храмов и критической точке абсолютизма власти царского самодержавия, способного для сохранения своих греховных поступков наказывать смертью обезглавливания избранного истиной священного представителя потомства Аарона-первосвященника, достойного помазания, лучшего из сыновей Бога, способного и призванного служить в святом храме дома Господа. Итак, результат: потомок Аарона, праведник Иоанн, обезглавлен царем Иродом; первосвященники Анна и Каиафа служат в каменном храме царей Соломона и Ирода и способствуют умножению лжи в отношении лучшего из представителей человечества своего времени, чем приводят его к безвинной смерти на кресте распятия, и единственным правителем богоизбранного народа, вопреки законам Торы Моисея, лжепервосвященниками признается римский кесарь. После этих событий необходимо каменный храм Богу не воссоздавать, как того требуют религиозные иудеи, и институт царизма в народе-первенце Израиля устранить, а потомков сыновей Аарона – священников праведности, подобных Иоанну Крестителю, – отыскать и восстановить в службе Господу и все религиозные новшества, созданные после смерти левита Моисея, перевести из священного писания в историческую литературу. И не смущать вновь созванных в Ханаан сыновей Бога из 12-коленного народа многовариативностью толкования хумашеского закона единого Господа. И если письменный закон Моисея будет изучен и понят в контексте истины обрезания, изложенной в письменной Торе Моисея (Кн.1, гл.17), то разночтения обрезания, пришедшего в устной форме от отцов народа Израиля – Авраама, Ицхака и Якова, будут полностью согласованы с требованиями Бога в контексте договора с Авраамом. Судить народ Бог поручил сыну человеческому (Иоанн, 5:22-23), передав ему для этого и закон через Моисея, и наследственную власть через Аарона-когена с помощью божественного святого помазания своего единственного совершенного наследного избранника на земле. Такие выводы дает Евангелие о жизнедеятельности и творческом учении Иисуса Христа.
Третья пара, обозначенная в Евангелии, имеет одно имя – Иуда. И если Иуда Симонов Искариот, как предатель Иисуса Назарея Христа, ярко отрицательно характеризуется во всех четырех Евангелиях, то Иуда Яковлев упоминается лишь Лукой и Иоанном (Лука, 6:16; Иоанн, 14:22). Иудаизм как религия иудеев совершил огромное историческое развитие, ввергая своих последователей в пучину гонений, погромов и холокоста, но и давал изгнанной из собственной, обещанной Богом страны одной тринадцатой народа духовные стимулы к терпению и новому возрождению в войне за самоидентификацию и свое искривленное женской доминантой национальное единство. После Второй мировой войны геноцида иудеев народ вышел с новым именем «еврей» и вернулся в обетованную страну, именуемую Израилем, и лишь религия оставила свое прежнее имя – иудаизм. В интерпретации различных языков планеты наименования «Йегуда», «иври» и «Исраэль» звучат по-разному и реакцию вызывают различную. Звуковой ряд: Йегуда, Иуда, Юда и Жид вызывает оскорбление у последователей иудаизма и устойчиво-негативное отношение у христиан. Имя иври (еврей) делит христиан и иудеев на две части с небольшим эмоциональным уклоном в положительную или отрицательную сторону, но относительно нейтрально. Имя Исраэль, Израэль, Израиль иудеями произносится с гордостью, а христианами – с легким налетом зависти. Хотя имя Иуда переводится как «хвалящий Господа», а имя Исраэль – как «богоборец». Так в чем же дело? Если Йегуда, Иуда, Юда и Жид, как его не называй, является благословенным сыном Якова-Израиля. И как не называй Израиля и Иуду, по сути, это есть одно и то же, а нейтральное прозвище «еврей» лишь является промежуточным именем перехода от национальности «иудей» к национальности «израильтянин». Для христиан, читавших Евангелия, имя Иуды – предателя ненавистно и они ничего не хотят знать о другом Иуде – Иуде Яковлеве, который, как и все остальные апостолы, был верен и предан Христу. Но почему имя Иудей-Жид оскорбляет последователей иудаизма, которые, как истинные израильтяне, должны были бы гордиться всеми интерпретациями имени своего отца Йегуды, сына Якова-Израиля? И в этом помогают разобраться Евангелия, и, особенно, Евангелие от Иоанна, который постоянно прибегает к имени Иуда, называя народ иудеями и рассказывая обо всех чертах характера этого народа, расколовшегося на две части. Первая – последователи Иисуса Христа во главе с левитами-сыновьями Аарона – простыми священниками, Захарией и его сыном Иоанном Крестителем. Первый служил в храме каменном, а другой уже лечил заблудшие души водой очищения (крещения) Иордана, призывая нести покаяние за свои грехи, и оба они свидетельствовали о праведнике и посланнике Бога – Иисусе Христе. Другая часть иудейского народа пошла за своими книжниками и фарисеями, которые соблазнили к службе в каменном храме нестойких священников – Анну и Каиафу – «ибо возлюбили больше славу человеческую, нежели славу Божию» (Иоанн, 12:43). Ну а уже дополнить закон Моисея и оправдать себя – это книжники могут. Так и родилась религия иудаизма, от которой и откололось христианство, оставив за собой Иуду Яковлева и отдав иудаизму на откуп (30 сребреников) предателя Иуду Искариот Симонова. Но для того, чтобы понять слово и истину Иисуса Христа, необходимо знать и исполнять закон Моисея, в котором написано все, что касается христа (помазанника). И без этого божественного закона понять и осмыслить Христа, а значит, и быть христианином, невозможно – таково мнение Иисуса Назарея (Иоанн, 5:45-47). И нам нужно заглянуть в закон Моисея, может быть, там найдется разгадка неадекватной реакции евреев на имена Иуды и Израиля.
Объяснение лежит в письменном законе. Имя Израиль всегда однозначно принадлежит отцу богоизбранного народа – Якову, и иначе как в мужской интерпретации его рассматривать нельзя. И хотя оно переводится как «богоборец», но именно его Господь определил своим народом-первенцем и именно ему отдал территорию ненавистного Ханаана. А вот Йегуда, Иуда, Юда, Жид имеет в Торе и женский прототип с тем же самым именем – Йегудит. Но, увы, отцовское происхождение Йегудит – хеттеянское, т.е. относится к негативному племени проклятого Ханаана. А имя Хетт переводится как «страх, ужас», что на латыни звучит как «террор», с явлением которого борется все население планеты. Религия иудаизма с дохристианских времен вавилонского пленения обязывает признавать и считать Йегудой, Иудой, Юдой, Жидом лишь того, кто вышел из чрева Йегудит (иудейки, жидовки), т.к. в то время остальных колен отца, Якова-Израиля, в плену уже не было, кроме колена Йегуды и части колена Леви, уже тогда негласно предпочитавшего брать в жены своих левитско-аароновских дочерей, естественно, без нарушения запрещенных родственных связей. Так еще до времен завоеваний Рима и прихода в Иудею Иисуса Христа все иудеи-жиды могли начинать именовать себя хеттами, т.е. террористами. И когда в 20-м веке война расставила все на свои места, то имя иудей-жид стало истинно оскорбительным для иудеев, метнувшихся в еврейство с целью заполучить через общеизраильское название страну не прошлого отца Йегудит – Хетта-Ханаана, а новую 12-коленную территорию своего общего отца Якова-Израиля вместе с его именем. А это требует, как и во времена Иисуса, очищения от книжников и фарисеев Иродовой закваски религии иудаизма с целью раскаяния и переименования в мужскую религию Израиля, где и соберутся все чада Божии, как этого хотели и первосвященник Каиафа, и сам Иисус Христос (Иоанн, 11:52; Матфей,15:24).
Кому же хочется зваться по матери террористом-хеттом, но если будешь иудеем-жидом по отцу, то будешь зваться израильтянином. И если Анна и Каиафа готовы жертвовать Иисусом Христом ради спасения иудеев и воссоединения всего народа Израиля (Иоанн, 11:52), то Иисус Назарей, взяв себе имя Христос, воплотил в себе колено Леви во главе с помазанником (т.е. христом) Аароном, а, собрав вокруг себя 12 апостолов, обозначил воссоединение народа Израиля в 12-коленном варианте, где лишь Иуда Искариот, но не Иуда Яковлев, как часть колена иудеев, перечисленный у Луки вместо Левия (Фадея), т.к. левиты под Христом, сумел предать его в своем тайном одиночестве, и за невинную кровь и отказ от Божественной избранности наложил на себя руки через повешение. Поэтому Иисус Христос и предсказал то, что покаяние и прощение грехов для всех народов мира должно начаться с Иерусалима, столицы колена Иуды, где устная Тора = Иуда Симонов («Симон» = «слышать») затмила Тору письменную = Иуда Яковлев-Израилев, его вождь Моисей и хранитель Хумаша Аарон. Иисус сказал о том, что даже в таких условиях агрессивности иудеев он не потерял ни одного своего апостола (Иоанн, 18:9), указывая на сохранение всех колен Израиля, которых растеряли цари – приверженцы устной Торы и их недальновидные священнослужители. «…Иисусом Назарянином, который был пророк, сильный в деле и слове пред Богом и всем народом» (Лука,24:19).
Очень нелицеприятно отзываясь об иудеях, постоянно споря с представителями иудаизма, называя их детьми дьявола, Иисус концентрирует эту негативную идею лишь на одном человеке – Иуде Симонове Искариот, называя его дьяволом, и через угощение хлебом и медом указывая момент проникновения в него сатаны (Иоанн, 13:27). Но в разговоре с самаритянкой Иисус поясняет, что только от иудеев будет спасение (Иоанн, 4:22). И это утверждение понятно и объяснимо, поскольку Иуда, как и сам Иисус, в своем имени имеет имя единого Господа (Иеговы). Иисус, отказавшись от семени царя Давида, фактически исключил себя из колена Иуды, а поклонение ему как Христу со стороны священника Иоанна Крестителя ставит его фигуру как сына человеческого на уровень первосвященника (христа). А Евангелие утверждает, и закон Моисея подтверждает, что высшим судьей на земле является первосвященник из семени Аарона (мошиах = христос), и все полномочия Бога на земле делегированы ему (Иоанн, 5:22-23). Вместе со священником-когеном из колена Леви на территории Ханаана-Израиля осталось лишь единственное колено Иуды. Это самая минимальная единица богоизбранного народа на земле. Поэтому колоссальный раскол в колене Иуды должен быть неизбежен, и тот, кто пойдет за устной Торой, царями-кесарями с их священнослужителями, закончит судьбой предательства, клеветы и бесславной кончины Иуды Симонова Искариот. А в войне за власть царей со священниками огромную негативную роль в признании приоритета и богатства первых будут играть жены иудаизма, как в случае с Иродом и Иоанном Крестителем. Иные же иудеи, преданные Богу и истинным первосвященникам, подобным Иисусу Христу, исполняющие письменные законы Моисея, подобные Иуде Яковлеву (израильтянину), вновь поднимут мужскую роль Бога, где у Иисуса отец был небесный, а мать – земная, родственница аароновой Елизаветы, дева Мария. И забывать мужскую составляющую закона и мужскую доминанту Господа Бога религиозным иудеям не следует. Для чего и существует лестница отцов вплоть до Адама и Господа Бога, но с наилучшими пожеланиями к Якову-Израилю и с наихудшими – к Хетту ханаанейскому, чтобы тяга людей к земле обетованной не привела бы их вместо владений Бога – страны Израиля во владение дьявола и сатаны – страну Ханаана-Хетта, и чтобы не забыли, что это – одна и та же территория.
Иисус предлагает иудеям стать израильтянами во главе с левитом Аароном-христом (помазанником), а не иудейской хеттеянкой во главе с проклятым отцом Ханааном. Итак, Евангелия утверждают лишь то, что хорошо известно из Хумаша Моисея. И если, отбросив все наслоения Талмуда и книжников-фарисеев, не пользуясь иродовой закваской, а во главе с христом из левитского семейства Аарона преданные Богу и закону Моисея иудеи будут сыновьями (чадами) Бога и поспособствуют воссоединению сынов Израиля в Богом данной стране, то поползновениям дьявола (клевета) и сатаны (противник), ведущим к восстановлению проклятого Ханаана, будет объявлена последняя война на полное уничтожение и восстановление правления (царства) Божия на земле, сначала в Иерусалиме, затем в Иудее, Израиле и во всем божественном мире (Лука, 24:47).
Многие религиозные поиски отражены в Евангелиях, но второе пришествие Христа из левитского колена Аарона-когена с божественными полномочиями человека как высшего судьи так и не наступило, поскольку нет шатра откровения. Чтобы вновь по закону Моисея восстановить контакт с небесным представительством Господа Бога от земли, нужно выяснение первенства (первосвященника) среди потомков-сыновей Аарона, освящение храма, одежды первосвященника и остальные святые условия контакта с Господом Богом через освящение масла, жертвы, смеси воскурения и другие «каждения». Простые люди не захотели ждать, пока цари и первосвященники разберутся, чья власть на земле ближе Богу, и создали религию ислама, по которой судьей на земле будет не сын человеческий, как утверждал Иисус Христос, а лично и непосредственно сам Бог с именем Аллах и с неограниченными полномочиями в уничтожении несправедливости на грешной земле, дающий каждому дорогу в ад или рай. И мусульмане от имени своего Бога Аллаха наводят свой порядок – хеттеянский террор (страх и ужас) на забывчивых женственных иудеев, взявших власть в Ханаане, но ничего не сделавших для левитов – священников Аарона и первосвященника-христа, и на христиан, завоевавших технологический мир, но забывших восстановить роль человека как божественного судьи в женском беспределе погони за богатством и почестями власти царизма, успевших забыть роль Иродиады и царя Ирода в совершении тягчайшего преступления против семьи Аарона-христа, объединяющей родственной связью двух матерей – мать Иоанна Крестителя и мать Иисуса Христа (Лука, 1:5,36). По мнению необразованного Мухаммада, Аллах рассудит – кто был прав.
В пику женскому иудаизму, где происхождение ребенка исчисляется по матери, а высшим должностным лицом после Господа Бога считается царь из колена Иуды и дома Давида, которого стали помазывать, т.е. считать помазанником (мошиахом, христом), Иисус Христос родился от матери Марии, без указания ее происхождения от иудеев, но означенную в качестве родственницы (возможно, сестры) Елизаветы аароновского происхождения из колена Леви (Лука, 1:36). Это позиционирует приоритет помазанничества дома Аарона над домом Давида, то есть приоритет левитов над иудеями. Это означает, что главным судьей после Бога по новой религии христианства должен был бы стать первосвященник из дома Аарона – помазанник (мошиах, мессия, христос). Но, увы, новые христиане-иафетяне стали создавать себе священников и главного из них, вопреки законам Моисея, на которые опирался Иисус Христос (Иоанн, 5:45-47), из всех желающих из различных народов без учета аароновского происхождения. И поэтому религия христианства, так же как и иудаизм, разбилась о реалии жизни и не дала положительного результата, взамен чего и появилась идея абсолютной власти на земле над запутавшимися в законах иудеями и христианами небесного Бога – Аллаха. Итак, женский иудаизм царизма дал женский левитизм христианства, созданный по модели приоритета жены над мужем, а значит, и матери над отцом, где девица Мария из дома Аарона оказалась на голову выше иудейского мужа Иосифа из дома Давида. Но, увы, христиан эти тонкости не волнуют, и они поклоняются своим первосвященникам в Ватикане Рима, избранным из людей различных национальностей, не имеющим к дому Аарона никакого отношения. И поэтому появление ислама в этом вселенском обмане христианства и иудаизма было неизбежно, поскольку верить человеку-царю или лжепервосвященнику просто невозможно, и надежда осталась только на Бога по имени Аллах.
Для того чтобы понять, чего добивался и чего добился Иисус Христос, посетив наш мир в ипостаси сына Божьего, сына человеческого, учителя (рави), утешителя и спасителя-христа, необходимо заглянуть в историю народа-первенца Израиля на момент рождения Иисуса Христа. Из всего 12-коленного народа Израиля на территории Ханаана осталось лишь одно-единственное колено сына Якова – Йегуды, руководимое царями из дома Давидова. Пророки, считавшие власть царя наивысшей властью в Израиле, испытывая вместе со своим народом бедствия и лишения, предсказывали появление мессии-спасителя, где его статус мошиаха (христа) переводится как «помазанник». А так как по Хумашу Моисея помазанником в Израиле мог быть лишь один сын человеческий из прямых потомков семьи Аарона-первосвященника из колена первенцев Леви, то достижения религии иудаизма заключались в том, что его апологеты посчитали правильным отмечать священным помазанием (мошиахом, мессией, христом) еще и царя. Для обоснованности этого была создана устная Тора, затем записанная как Талмуд – «наивысшее» «совершенное» писание иудейских мудрецов, где левит Моисей со своим Хумашем стал лишь первой ступенью, составной частью их «законченного» произведения. Все свои опусы они присоединили к священной письменной Торе (Хумашу) Моисея и объявили также «священным писанием». Поэтому все поклонники новой религии иудаизма ждали, согласно новому учению иудейских «пророков» и мудрецов, спасения от тягот жизненных завоеваний и пленений от своего избавителя и спасителя – мошиаха, мессии, помазанника. А так как все высшие должностные лица, т.е. цари-помазанники, происходили из дома первого иудейского царя Давида, то и ждали появление христа (помазанника) именно из этого всевластного иудейского дома (2-я Царств, 7:12).
Из 12-ти колен Израиля Господь Бог выделил колено первенцев, по имени Леви, сыновья которого, не имея земельного надела, в отличие от остальных сыновей Израиля, обязаны были жить в 48-ми городах, быть слугами священникам-когенам семьи Аарона и довольствоваться десятиной, отдаваемой израильтянами Богу. Результатом возвышения роли царя из дома Давида над первосвященником из дома Аарона стала полная зависимость от протекционизма царя при выборе и назначении главной фигуры первого священника для служения Господу Богу сначала всего Израиля, а затем и Иудеи. Эта новая царская система противоречила закону Господа Бога на земле, изложенному в Хумаше Моисеем, и вела сначала израильтян («богоборцев»), а затем иудеев («хвалящих Бога») к отходу от Господа Бога. Были нарушены его письменные законы Хумаша, предъявляемые к постройке храма и к восхождению старшего из сыновей Аарона на святое служение первосвященника. Все зависимые не от Бога, а от царя люди могли лишь играть роль первосвященника, избранного Господом, но категорически не заслуживали этого святого сана. Формально все выглядело законно, но по истине это была клевета, т.е. дьявольщина. И все те, кто способствовал этому, были противниками Бога, т.е. сатаной. Какая часть священников и левитов была во времена Иисуса Христа на территории Иудеи, и какая из них служила в каменном храме, а не в шатре, и кто из них исполнял роль первосвященника, сказать невозможно, т.к. Евангелия дают лишь четыре имени священников, благосклонно описывая Захария и его сына Иоанна Крестителя и негативно – Анну и отличного по отцовскому семени Каиафу, первых именуя священниками, а двух последних – первосвященниками. Нужно пояснить еще и то, что должность первосвященника должна передаваться строго от отца к его старшему сыну. В Евангелии же старший Анна был не отцом, а тестем младшего – Каиафы, тем более что их двое, а при жизни одного первосвященника не может быть другого, да еще и не по отцовско-сыновьему происхождению. Эти обстоятельства ярко противоречат письменному закону Господа Бога, изложенному в Хумаше Моисеем. Вторым обстоятельством, требующим объяснения, является должность царя, которую, в отличие от жесткого родословного структурирования первосвященства, может занять по закону Бога любой из сыновей многочисленных потомков народа Якова-Израиля, но которую приватизировал себе дом царя Давида из одного колена Иуды. Так нарушается не только закон Моисея, но и ущемляются права Господа Бога в выборе кандидатур на должность царя (руководителя) из всех колен потомков Израиля по мужской линии (о дочерях на этот счет не сказано ничего, поэтому они не могут быть царями). Евангелие говорит о том, что в Иудее местного иудейского царя не было, но «первосвященники» в разговоре с Понтием Пилатом утверждали, что их единственный царь – кесарь Рима (Иоанн, 19:15), что опять же категорически нарушает закон письменного Хумаша о национальной принадлежности царя для народа Израиля. Дополнительным условием новой иудейской религии было указание считать иудеем только того, кого родила иудейка, что изменило закон Господа Бога о сыновьях Израиля, рожденных от своих израильских отцов вне зависимости от национальности матери, в прямо противоположную решению Господа Бога норму.
Учитывая эти важные изменения, внесенные новой иудейской религией в жизнь своего народа, и нужно приступать к знакомству с Евангелиями. Иисусу Христу завоевать иудеев в свои ученики можно было лишь в рамках новой религии иудаизма, для чего ему нужно было не нарушать законов письменного Хумаша Моисея и указать своим учением и своей жизнью на бесперспективность противоречащих Богу изменений Хумаша. Чтобы Иисусу поверили запутавшиеся в житейских сложностях и новых веяниях религии женского иудаизма люди, Богу пришлось поместить его в дом Давида под видом обручения и последующего брака девы Марии с Иосифом – прямым потомком царя Давида (Лука, 3:23). Такое прикрытие позволяло Иисусу Христу проповедовать в Иудее от имени пророка из дома Давида, что при другом семейном оформлении не давало бы ему никаких шансов на это, т.к. любое упоминание Галилеи для иудеев было равнозначно отрицанию божественного происхождения учителя и пророка (Михей, 5:2; Иоанн, 1:46; 7:41). Внимательное прочтение Евангелий говорит о том, что дева Мария по происхождению была более высокого рода, чем ее муж-иудей Иосиф, поскольку она была родственницей Елизаветы, урожденной самого высокого израильского дома Аарона-первосвященника (Лука, 1:5,36). Так как у Елизаветы был праведный муж, священник Захария, то он при служении Господу Богу и получил от архангела Гавриила откровение о рождении у него сына Иоанна. Обрученная же Иосифу и незамужняя дева Мария получила это откровение сама, т.к. была девственницей из наивысшего для Господа дома Аарона (дочери священников даже могут употреблять в пищу святые приношения народа-первенца Богу, что не позволено другим израильтянам, в том числе и царю). Бог через архангела Гавриила отметил две родственные по женам семьи, указывая иудеям на то, что их закон, искажающий мужскую наследственность, может принести к ним в народ совершенно непредсказуемые сыновьи особи, т.к. от священника Захарии должен был и родился священник Иоанн, а от иудея Иосифа родился не иудей, а сын Божий от Духа Святого – Иисус Христос (Матфей, 1:18; Лука, 1:35). И хорошо, что так, а не проклятый Ноем ханааней, подлежащий уничтожению по указанию Господа Бога. Если Захария не отмечен в Евангелии как первосвященник, то он являлся только одним из священников в потомстве Аарона, являющихся подчиненными слугами первосвященнику-помазаннику (Христу), а тот для них является господином и Господом в земном человеческом воплощении, и ему принадлежит вся власть, т.к. он одет в специальные индивидуальные священные одежды и помазан специальным, никому не доступным священным маслом, которое, кстати, к тому времени, по некоторым данным, утеряли священнослужители. И когда беременная Иоанном Крестителем Елизавета встретила зачавшую от Святого Духа Марию (Лука, 1:35), то ребенок в ее утробе взыграл, показывая тем самым простую истину, полученную через Бога, которому все подвластно, что будущий сын Марии, Иисус, будет его господином, а значит, по рождению может быть для него, священника Иоанна, только первосвященником, избранным и отобранным Богом христом, т.е. помазанником (Лука, 1:40-41). Так каждый, даже не рожденный, священник семьи Аарона ощущает прилив положительных чувств при встрече даже в чреве матери со своим господином и Господом – будущим первосвященником-христом, и отнять у него это право на должность первого из священников потомков сыновей Аарона могут только человеческие интриги зависти и ненависти.
Утеря среди сыновей Аарона истинного потомка первосвященника и игра в служение Анны и Каиафы заставили Бога приложить усилия в скрытом под иудаизм восстановлении самого недостающего звена в законной цепочке Господь Бог – первосвященник (истинный сын-потомок Аарона). Он признается сыном человеческим, способным осуществлять от имени Господа суд, сыном Божьим, как представитель мужского потомства народа Израиля, и христом (помазанником) Божьим, как единственный потомок Аарона, способный занять должность первосвященника в новом, отстроенном для Бога храме с последующим продолжением первосвященнической деятельности его прямым мужским потомством, с исправлением всех искажений в интерпретации закона, полученного от Бога и записанного Моисеем. И это должно было произойти в одном случае – если бы его признал христом весь иудейский народ, строптивые, властолюбивые, раскаявшиеся священники Анна и Каиафа, а также если бы Господь Бог отменил намеченную для него пасхальную жертву за сохранение последнего оплота народа-первенца Израиля – иудеев, грехи которых взял на себя непризнанный первосвященник-христос – Иисус Назарей (Лука, 24:47; Иоанн, 11:51-52). Поскольку народ иудеев будет им искуплен на кресте для преступников, то для уничтожения этого народа по воле всемогущего Бога не станет причины. Но появится возможность этому народу раскаяться в своих грехах, начиная с дочерей иерусалимских, затем сыновьям Иерусалима, и иудеям, как единственному сохранившемуся колену Израиля, и всем рассеянным по миру сыновьям Израиля, а через народ-первенец – и другим народам земли (Лука, 24:21,47). Так зачинщиками убийства истинного физического (по рождению) первосвященника-христа, «причисляемого к злодеям» (Лука, 22:37), стали его конкуренты – лжепервосвященники от кесаря – Анна и Каиафа, не признавшие своего божественного господина, истинного христа, земного человека по плоти, из земного иудейского дома царя Давида (Лука, 1:32-33), истинного сына Божьего по содержанию его поступков и учения и первосвященника своего времени, рожденного в дар погибающим коленам Иуды и Леви. Но так как поисками сынов Израиля, распыленных по миру, с целью нового пришествия истинного сына Божьего, первосвященника-Христа, желательно заниматься всем народам, чтобы не стать слепыми убийцами важнейших и самых человечных посланников Бога на земле, то к палаческому делу были привлечены увлеченные своей могущественной значимостью вседозволенности жестокие воины империи Рима. Так идея вторичного справедливого восстановления роли первосвященника-христа вышла за пределы мизерной Иудеи и ворвалась на безбрежную территорию Римской империи с православными эллинами, франко-итальянскими католиками и германскими протестантами, приютившими изгнанных с родины иудеев с их смертельным культом женского иудаизма без аароновского христа. Но иудаизм должен быть мужским израильским, т.к. христом (помазанником) по закону не может быть женщина и наделять ее какими-либо фундаментальными правами в рождении детей, естественно, противозаконно. Письменная Тора Моисея говорит о том, что сын блудницы является незаконнорожденным и поэтому не может войти в собрание Господа, и десятое его поколение также (Пятикнижие, кн.5, гл.23, ст.2) (что по иудейской традиции мудрецов означает никогда, хотя и десяти поколениям в этом случае приходится нелегко). А по поводу незаконнорожденной дочери ничего не сказано, и как она рождается, законно или нет, не имеет значения, а ее положение будущей жены зависит лишь от ее девственности. Поэтому объяснить женщине или добровольно заставить ее выполнить законы Бога о законном рождении сына очень сложно, поскольку, как уже говорилось, она в своем рождении не обязана на это обстоятельство обращать внимания. Поэтому ей нет дела до мужских проблем, пусть благодарят уже за то, что она их родила, а разбираться с Богом и его законами она предоставляет самим мужчинам. Психология женщины абсолютно свободна, т.к. ее появление на свет не ограничено никакими рамками божественного закона, а наоборот – всегда радостно и безоблачно, в отличие от появления на свет мужчин, которым необходимо знать: в законном ли браке они родились у матери, от своего ли отца. И только это обстоятельство открывает им возможность достойно прожить жизнь с твердой уверенностью, что Господь примет их в свое собрание. Вслед за Иисусом Христом все сыновья-«безотцовщины» и без точного отцовского происхождения будут, как и Иисус, «причислены к злодеям» и, как правило, пополнят христианские ряды преступников. И если в случае с Иисусом испытания побоями, унижением, болью и убийством имеет перспективу появления перед Богом, то у незаконнорожденных сыновей после всех мерзких испытаний и унижений чиновниками и садистами госаппарата право войти в собрание Господа отобрано их своевольными матерями, попавшими по воле иудаизма в «поклонницы» свободной любви и прагматичного блудного секса, где отцы сыновей незаконны для брака. Как можно в такой вакханалии свободного секса дождаться небесного христа, разыскивая его в семьях иудеев и христиан, а не левитов Аарона-первосвященника, где только может и способен родиться христос-спаситель-мессия-помазанник? А не понявшему закон Моисея не понять и слов Христа (Иоанн, 5:45-47), где все от буквы (Матфей, 5:18) до строчки пропитано первосвященством Аарона и его спасительной ролью на земле. И тогда фарисейский народ иудеев стряхнет царский зуд со своего колена и даст народу Израиля способность найти 12-коленное мужское семя без права жен в своем народе на прелюбодеяния. Иисус Христос сказал, что если не верите писанию Моисея, то не поверите и слову моему (Иоанн, 5:45-47), объяснив этим, что все письменное уже написано и закончено Моисеем в Торе Бога, называемой Хумашем (Пятикнижием). А Иисус мог воздействовать лишь устным словом, исполняя заповедь Торы «ни прибавить, ни убавить», и поэтому ничего не написал сам и не завещал записывать за ним своим ученикам и последователям, кстати, как и Мухаммад – пророк ислама, чем отделил себя от письменного закона Бога в свое устное служение во славу Ему. Но Иисус указал и на то, что все написанное Моисеем будет исполняться до йоты мельчайших подробностей, пока существует божественный и человеческий мир (Матфей, 5:18). Он проповедует лишь словом, но не письмом, не пытаясь ничего записать, будучи очень образованным человеком своего времени. Все, что словом он взял на себя, записано в письменном законе Моисея. Ему же осталось открыть истину и благодать этого закона (Иоанн, 1:17). Через помазание (христос) он взял на себя обязательства быть самым близким в служении Господу. Рожденный от матери, Иисус являл собой сына человеческого. А в обязанности христа-первосвященника входит верховный, последний перед Господним суд человеческий. Объявив себя сыном Божьим, он признал свое первородное рождение от матери в народе-первенце Господа, где каждый невыкупленный в Израиле первенец матери является слугой Бога, к которым причисляются все левиты из колена-первенца и, конечно же, священники из дома Аарона (Евангелия говорят об обрезании Иисуса, и ничего о его выкупе у Бога) (Лука, 2:21,23).
Евангелие говорит о том, что сын священника Захарии, Иоанн, так же, как и сын девы Марии – родственницы Елизаветы, были подвергнуты обрезанию на восьмой день от рождения (Лука, 1:59), как и велит Бог в письменном законе Моисея. Но как первенцы своих матерей, они не были выкуплены, а значит, остались пожизненными слугами Господа, обязанными не работать на земле, а служить ему в народе и храме. И если Иоанн был земным человеком, потомственным сыном священника аароновского дома – Захарии и матери – потомственной дочери аароновского происхождения – Елизаветы, то скрытое через родственное с ней происхождение девы Марии и рождение первенца Иисуса под формальным именем обручения с Иосифом из дома Давида требовало необходимости исполнения закона о выкупе первенцев иудеев, как и всех первенцев 12-ти колен Израиля, за исключением священников и левитов (Пятикнижие, кн.2, гл.13, ст.13,15). И едва ли богоизбранная семья Евангелия – Иосифа и Марии – сумела бы нарушить закон Бога о выкупе первенцев колена Иуды, включая царей. Но если выкупа не произошло, то необходимо признать либо то, что Иосифу и Марии наплевать на законы Моисея, либо Иисус родился от земного отца более низкого происхождения, чем сыны народа Израиля (предположительно Ханаан), либо то, что Иисус Христос принадлежал к высшему – священническому колену Израиля – колену Леви, посох которого с именем Аарона расцвел единственный среди 11-ти других при споре о божественном приоритете между коленами единого народа-первенца Якова-Израиля. Начало служения Иисусом Назареем Господу Богу в 30-летнем возрасте полностью соответствует закону Моисея о начале служения сыновьями колена-первенца Леви от имени всех первенцев сынов Израиля. Иисус называл себя светом, тем самым отделяя себя от тьмы и противопоставляя «ночного сторожа» = государство светлому дню общества Бога, когда в сторожах нет необходимости. А то, что государство, как оплот насилия и зла, решило установить сторожей и днем, говорит лишь о том, что даже свет дня государство превращает в подобие тьмы ночи, для чего необходимо идеологическое обоснование, экономическое несовершенство и религиозная темнота одурманивания с новыми богами и новыми священниками, все из той же лояльной государству плеяды. Иисус призывает к лету, отрицая зиму, т.к. только в летний период природа пробуждается, прорастая семенем в земле и давая плоды жизни (Лука, 4:19). За это Господь Бог и поместил свои три основных праздника в летний период, начиная с весны и заканчивая осенью (Опресноки в 1-й месяц, Шавуот – в 3-й и Суккот в 7-й месяц летнего периода), сделав их обязательными для мужчин. Иисус называет себя учителем, т.к. последнее слово на земле для людей имеет первосвященник, он же – христос (помазанник) – так написано в законе Моисея. Но при всех понятных через прочтение Хумаша правилах рождения и поведения Иисуса Христа и искусственно созданной для него иудейско-левитской семьи Иосифа и Марии точной констатации роли Христа мы в Евангелии не находим. Так даже главный герой всех повествований, Иисус Назарей Христос, изъясняется со всеми исключительно притчами. Это объясняется свидетельствами евангелистов о том, что иудеев боялись, т.к. они жестоко заставляли сомневающихся либо безапелляционно принимать их точку зрения, либо искали возможность опорочить оппонента и через лжесвидетельства вынести ему смертный приговор (судьба Иисуса и диалог с Никодимом – Иоанн, 19:38). Именно под таким жестким иудейским прессингом и возникает фигура Иисуса Назарея. Царем побиты младенцы (Матфей, 2:16-18), священниками вынесен незаконный смертный приговор как Иисусу (Иоанн, 11:48-53), усложняющему им жизнь, так и Лазарю за то, что посмел воскреснуть. Пилат, не нашедший вины, тем не менее приказал унизить и избить, а затем и казнить Иисуса, чем ублажил Анну и Каиафу, подружился с Иродом и показал своим необузданным рвением мнимую лояльность и собачью преданность кесарю.
Читая Моисея, видишь обычные судьбы пророков и всех остальных людей, куда вмешивается своими чудесами Господь Бог, делая святых людей уникальными явлениями, через Бога обратившими на себя внимание всего человечества. Адам, Ной, Авраам, Аарон, Моисей подсвечены божественным участием в их человеческой судьбе и поэтому, ведя повседневный образ жизни, запоминаются на всю жизнь каждому прочитавшему все повествование законов Бога в Хумаше. Все они имеют свою строгую родословную, все становятся мужьями своих жен и продолжают потомство в своих детях. И если судьба Адама уникальна возникновением через непосредственное участие Господа Бога, а судьба Моисея – выполнением поставленной Богом задачи, то их семейная жизнь, обязывающая их выполнять безусловное повеление Господа «плодиться и размножаться», неукоснительно соблюдается всеми на первом этапе своего исполнения, т.е. возникновения брачных отношений с женой. И каждый муж исполнял свою роль безусловно, и лишь Бог определял, кому и в какое время становиться отцом своих сыновей (пример Авраама). Без жены ни один из пророков не жил, хотя и нес на себе все тяготы исполнения повелений Господа Бога. И если судьба двух сыновей Моисея от жены Ципоры абсолютно неизвестна (стали ли они главными родоначальниками левитов, т.к. были старшими у левитов наследниками Кегата, которые служили в подчинении у священников Аарона непосредственно в храме Господа Бога, либо вместе с матерью Ципорой и дедом Иофором покинули стан сынов Израиля), то факт существования двух сыновей, наследников величайшего из пророков Моисея, реально описан в Хумаше. Это истина, которая делает жизнь и семью Моисея по-человечески полноценной и любому понятной, хотя отношения Моисея с Богом выходят за все мыслимые представления простого человека. И вот Евангелие дает нам для осмысления судьбу Иисуса Христа, которого Господь Бог не мастерил самолично, кому не поручал написать никаких законов и не требовал вывести народ из римского рабства. И нет даже ни одного описания прямого контакта общения небесного отца Господа Бога со своим предполагаемым единородным сыном Иисусом Назареем Христом. Евангелие описывает желание Иисуса общаться с Богом, что вполне характерно и описывается Хумашем Моисея для людей, желающих стать назареями, т.е. добровольно принявшими на себя клятву посвятить часть своей жизни либо всю ее служению Богу, для чего существует ряд обязательных требований к желающему это сделать (назарею). Обет безбрачия Иисус, по Евангелию, не брал, и в то же время совершенно не стремился стать мужем ни одной из многочисленных окружающих его и следовавших за ним женщин. Назарей – отшельник в женском кругу – это есть сын Иуды Израилева в сетях религии женского иудаизма. Не став мужем и отцом, Иисус закончил свою земную жизнь «злодеем» на кресте – символе государственного убийства, который на себе повсюду носят христиане. Однако, по писанию Моисея, символом уничтожения порока – смертельного греха перед Богом – является камень, которым забрасывают совершившего преступление. Поскольку камень («авен» на иврите) – есть буквенное соединение отца и сына, то этим символом единства, неразделимости и вечности, переходящей от отца к сыну, по замыслу Бога, необходимо карать особо тяжкие преступления, обрекающие божественно-человеческую душу первого Адама и его потомков на смерть. Так общество с помощью закона Бога и «камня» защищает свое человеческое право на жизнь перед смертью греха государственного насилия невинных для Бога людей, которых воины, поиздевавшись, убивают с помощью креста.
Дать такую фигуру, как Иисус Христос, в основоположники новой религии, отрицающей приоритет иудейского царя на помазанничество (христианство) ради божественного приоритета первосвященника-христа из колена левитов в качестве религиозного символа освобождения народов, и лишить его общепринятых в жизни жены и детей – было бы очень смело даже для Господа Бога. Но если учесть, что Бог, разумеется, верен своему слову, данному письменно в законе Хумаша через Моисея, то вопрос о такой жестокой кончине молодого, неженатого, лишенного потомства, крайне эрудированного назарея, вероятно, должен был послужить наивысшим предупреждением для его невнимательных к закону Бога последователей. Знание письменной Торы Моисея становится сверхнеобходимым условием дальнейшего существования человечества вне рамок безусловно-жестокого насилия государства со своими понтиями пилатами во главе, которые совершают избиение и казни, проливая невинную кровь, и при этом цинично «умывают руки» (Матфей, 27:24), когда этот ритуал совершается, при невозможности найти убийцу, как знак безнаказанности убийцы, в отношении которого у глав народов и племен нет никаких сведений. Эта скрытая тайна злодея передается ограниченными в знаниях людьми на суд и расправу своему всевидящему создателю Господу Богу. В этом случае невиновность Иисуса Христа оказалась очевидна даже Пилату, во власти которого было распорядиться дальнейшей судьбой того, а тайна его предсказанного появления на свет под именем Эммануил (с нами Бог) также осталась не объясненной в Евангелии. И ответ на такое несовпадение имен тоже необходимо искать в письменном изложении Моисеем законов единого Господа.
Объяснить судьбу и закономерность итога земной жизни Иисуса Христа можно лишь, по его собственному утверждению, через письменный закон Моисея. И ответ здесь напрашивается в формальном единстве и сущностной разнице рождения, жизни и поведения мужчин и женщин, в изложении судьбы отцов и сыновей с обязательными условиями подчинения Богу в рамках правил, изложенных в письменной форме через Моисея. Судьба женщин имеет подчиненную от судьбы мужа жизнь, где мера ответственности увеличена и ужесточена в отношении содержания поступков мужчин. Поступок отца накладывает ответственность не только на него, но и на судьбу его мужских потомков, при этом содержательная жизнь жены и дочерей никак не фиксируется ни в положительную, ни в отрицательную стороны (Пятикнижие, кн.5, гл.23, ст.2). И все начинается от момента зачатия и до конца жизни минимум десяти мужских поколений данного потомства. Женщина вновь остается в стороне, живя с дочерьми в ритме спокойного бытия, которое не затрагивают внутренние катаклизмы мужских отношений с Богом. Заповедь о том, что незаконнорожденный («мамзер») не войдет в собрание Господа, распространяемая на десять поколений его мужских потомков, делает мужское потомство от рождения и до смерти десятого поколения совершенно не нужными Господу. Однако ни мать, ни все ее десять женских поколений совершенно не тяготит их незаконное происхождение, т.к. их задача быть способными к рождению потомства, а разбираться с законами Бога они делегируют более сильным мужчинам. Последние общаются с небом, получая от Господа свое благословение в обработке своей земли и получения на ней максимального для себя урожая, в то время как жена находится в доме и совершенно не желает выполнять тяжелую работу на земле. Для нее могут быть лучше или хуже условия жизни в доме, который построил муж, но проблемы тяжелого или легкого труда на земле ее интересуют значительно меньше. Она очень хорошо понимает свою дочь, но мало что сознает в проблемах сына, т.к. он является продолжением не ее, а отцовского мужского наследства и менталитета. Задача матери и дочери заключается в том, чтобы быть востребованными мужчинами, желающими продлить свой род и передать свое земное наследство сыну. И если они не смогут рожать детей, то их роль в мужской жизни резко сокращается. По женской логике, забеременеть и родить она может в любом социальном статусе, тем более что ее родословная практически не имеет никакого существенного значения ни для мужчины, ни для законов Бога, т.к. она не несет в себе передаваемое по наследству родословное семя и не наследует дарованную Богом землю своего отца. Это делает ее мобильной по всему миру в поисках мужчины и дома и не привязывает ее ни к каким формальностям, кроме личной любви к своим детям. Такое врожденное и указанное Богом в Торе положение женщины не обязывает ее соблюдать формальные правила в отношении с мужчинами, и поэтому может именоваться на современном сленге как свободный секс с постоянной сменой своих партнеров. И с точки зрения ее женской психологии подчиненности мужской грубой силе, она ничем не рискует даже перед Богом, создавая себе подобную дочь, которой для права законного рождения ничего не нужно: ни родословной, ни национальности, ни материальной обеспеченности, т.к. все эти нагрузки лежат на мужчине. У мужчин все сложнее, правильнее, с их точки зрения, а с женской – запутаннее и жестко определеннее с учетом «каких-то» законов и инструкций. Если мужчина установит правила и будет им следовать, то для менее обремененной психически женщины будет проще им манипулировать и управлять по ее женским мелочам и прихотям с упором на детей и, особенно, сыновей (Пятикнижие, кн.5, гл.23, ст.2), которые так необходимы для спокойствия мужу. А так как дети больше видят мать с ее заботами по дому и отсутствием отца, который работает, то и любовь распределяется между родителями в пропорции времени нахождения с детьми, т.е. мать всегда более любима, даже сыновьями, на ранних этапах детства и взросления. Если для женщины, опосредованной для Бога через мужа, незаконная беременность ей лично и ее дочери совершенно ничем не угрожает, то мужчина, желающий внебрачных отношений, всегда находится в проигрыше, т.к. отвечает за свои поступки перед самим Господом и фактом внебрачного оплодотворения закрывает своему мужскому потомству сыновей, вплоть до 10-го поколения, возможность стать членом собрания Господа и делает их ненужными Ему, а фактически – противниками всемогущего Бога. Хотя все они могут впоследствии быть хорошими мужьями и законными отцами своих сыновей, не понимая, почему их судьба так тяжела и так не защищена Богом. Внебрачные отношения, как правило, ведут к рождению первенцев, особенно выделяемых Господом (Пятикнижие, кн.2, гл.13, ст.2), и поэтому незаконность появления их на свет еще более драматизирует ситуацию. Если в каждом поколении будет рождаться небольшой процент незаконнорожденных сыновей, которые в своем потомстве будут иметь фактических противников (сатан) Богу, то постепенно, со временем, их количество возрастет и их роль увеличится, а незаконность их появления на свет отягощает их непонятную и закрытую к Господу жизнь, вызывая озлобленность и желание создать что-то, оппозиционное обществу Бога. Вырисовывается злобная конфигурация земного государства со своими атеистическими и псевдорелигиозными законами и структурами организованного подавления всех форм дня и света, чтобы создать атмосферу насилия и тьмы ночи со своей крайне необходимой для народа формой «ночного сторожа». И тогда возникает потребность любое проникновение закона Моисея в религии адаптировать под царско-государственное насильственное налогообложение, сделавшее человека от рождения виновным перед властью и обязанным платить ежедневную дань за право жить в темноте запутанных лабиринтов тяжести вины, присущей идеологии нового государственного монстра («рождены в грехе», «все не без греха», «зачаты в грехе», «нет безгрешных людей» и т.п. фразеология причитаний вины и греха). Так дочь, рожденная в безбрачии, становится для Бога более приемлема, чем незаконнорожденный в тех же условиях сын, который сам и его потомство, лишенные от рождения права на участие в собрании Господа, вынуждены активно вести народ от Бога. Таким сыновьям лучше бы не рождаться, чтобы не нести неприятности судьбы в окружающее пространство. И поэтому законное по Хумашу убийство камнями прелюбодеев, которые очарованы признаками «любви», является наилучшим способом разрешения будущего общественного конфликта с отягощенными не своей виной незаконнорожденными сыновьями человечества. Но если судьба улыбнулась прелюбодеям, и их сын оказался рожденным на свет, то вполне обосновано его желание не жениться и не иметь сыновей. И здесь нужно провести параллель с Иисусом Христом Назареем, незаконнорожденным, по законам Моисея, сыном девы Марии, т.к. Евангелие точно утверждает о том, что Иосиф и Мария были обручены и не являлись мужем и женой на момент зачатия Марией Иисуса. Его отказ от семени Иосифа и всего дома Давида говорит о том, что Мария забеременела не от мужа, а значит, ее родившийся сын даже в формально состоявшейся семье Иосифа и Марии является незаконнорожденным. А отношения с Господом Богом, как общим небесным отцом (Иоанн, 8:41), в законе Моисея не просматриваются. И то, что Иисус прожил жизнь величайшего праведника и пророка, назарея и христа, важно лишь для Бога, вознесшего его к себе, определив тем самым свое непосредственное участие в судьбе этого конкретного сына человеческого, который, завершив свою трагическую миссию на земле, вернулся в собрание и общество Бога – отца народа-первенца Израиля. Но земная жизнь Иисуса Назарея, незаконнорожденного сына Марии, и должна была в назидание всем любителям незаконного секса закончиться показательно жестоко с избиениями, издевательствами и убийством «злодея» на публичном кресте, не имеющего права на жену и наследников-сыновей. Такая логика божественного закона лежит в интерпретации трагической судьбы главного героя Евангелий. Многое можно почерпнуть из философского осмысления Евангелий при условии истинного прочтения и изучения письменных законов Торы, изложенных Господом Богом через Хумаш Моисея (Иоанн,5:45-47).
Христианская идея Евангелия жестко завязана на Пятикнижии Моисея (Хумаше), и только через призму письменных законов Бога в Пятикнижии можно понять слова Иисуса Христа, где он называет себя сыном человеческим, сыном Божьим, первородным сыном Бога, Христом и Господом. Все эти понятия засвидетельствованы письменно в Хумаше и должны через его тщательное изучение привести учеников Христа к однозначному выводу о необходимости христа (помазанника), его единственности и важности для человечества и Бога. Единый Господь (Иегова) несет свое имя в именах Иисуса и Иуды. Поэтому требуется система приоритетов, обозначенная должностью помазанника (христа), которую по закону Моисея имеет первосвященник из дома Аарона и не имеет царь Иудеи из дома Давида, но которую ему даровала устная Тора религии иудаизма, записанная в Талмуд и добавленная к Хумашу с нарушением заповеди «ни добавить, ни убавить». Борьба земной (собственность на землю) власти царя с небесной (без собственности на землю) властью первосвященника вновь, как и до получения письменного закона единого Господа, стала унижать народ до уровня идолопоклонства и язычества. Богатые земные цари и князья начали требовать к себе божественного почтения, забыв, что небесная власть бескорыстна и поэтому не дает своим слугам (левитам) надела земли.
Суть принципа единобожия заключается в том, что если не родится первый ребенок, то не будет рождения и остальных, почему все первенцы мужского пола от скота до человека и принадлежат единому Господу. Человек может быть либо создан Богом, либо рожден от отца с матерью, т.к. первый человек Адам был создан Богом, остальные люди рождены как дети уже самого человека (Адама). Самый близкий к Богу человек – его первый сын, где после истории смерти многих поколений Бог из всех принадлежащих ему первенцев выбирает и определяет сына первородного, через которого и осуществляет непосредственное руководство всеми остальными своими сыновьями и чадами (сыновья + дочери), а через них –всеми остальными сыновьями человеческими. Так среди всех народов Господь Бог создал себе от семени Авраама, Ицхака и Якова 12-коленный народ-первенец Израиля, который, как первородный из всех народов земли, принадлежит лично ему. И через него Бог осуществляет руководство всеми остальными народами, поскольку каждый народ земли в своих семьях имеет сыновей-первенцев, по закону единобожия принадлежащих единому Господу. Всех их, первородных на всей земле и в разных народах и национальностях, для служения Богу представляют сыновья народа-первенца Якова-Израиля. В народе Израиля, состоящем из 12-ти колен, в каждой семье также рождаются первородные сыновья (первенцы), принадлежащие Богу и обязанные служить ему. Но Господь выделил из всего народа одно колено-первенец Леви, в котором все сыновья без исключения обязаны служить за всех первенцев Израиля Богу. Все семьи сынов Израиля обязаны выкупать своих первенцев со службы у Бога (Пятикнижие, кн.2, гл.13, ст.13). Но все первенцы из колена-первенца Леви должны иметь свое представительство у Бога, где бы за них исполняли основную работу по служению самые первородные, т.е. отдельно взятая из всего колена семья – семья Аарона. В ней все сыновья, рожденные по священно-человеческому, а не хаотично-животному закону брака, являются священнослужителями (когенами), максимально приближенными к Богу, с очень ответственной функцией единственной семьи в мире, обязанной безусловно подчиняться самым минимальным заповедям и указаниям Господа и очень точно служить в храме – его святом доме. Наказание для них совершается непосредственно от самого Господа Бога, и поэтому жаловаться им на своего господина некому. Самым близким к Богу и самым старшим из них по первородству является сын и потомок Аарона, священник с титулом первого и священного помазания на своей голове (мошиах-хритос), единственный человек планеты, через которого Господь осуществляет свои главные распоряжения, и без которого теряется законная связь человечества с Богом. Сам по себе рожденный матерью, а не созданный Богом, он является сыном человеческим (Адам). Потому как он – прямой потомок Якова-Израиля по мужской линии, то причисляется к многочисленным сыновьям Бога (Песнь). Потому как в священнической семье Аарона, согласно закону Моисея, он занимает должность первосвященника, то он христос (помазанник). И потому, что он единственный самый близкий, избранный по родословной первородства человек в мире, его можно и необходимо называть единородным сыном Бога. Ни к одному из людей мира закон Моисея не применяет такого щепетильного отбора (святости), как к первосвященнику дома Аарона. Поэтому писание Моисея (Хумаш) практически говорит об одном человеке – Аароне-первосвященнике и его прямом потомке, единственном сыне своего времени, способном занять самое близкое и святое место рядом с Богом через закон обязательного очищения и освящения помазанием (христом). Пояснение роли первосвященника нужно лишь для того, чтобы слова Евангелия были более понятны в контексте обязательного изучения христианами Пятикнижия (Хумаша) Моисея, как это и велел сделать Иисус Христос с целью понимания и осознания сказанных им слов (Иоанн, 5:45-47).
И если борьба первосвященников из дома Аарона и царей из дома Давида проходила с переменным успехом, то Евангелие дает историю того времени, когда страна Израиля была расколота и власть царей привела к власти над Иудеей римского кесаря, оставив царю Ироду роль вассала в Галилее. Поэтому борьбу Иоанна Крестителя – простого священника – с царем-вассалом Иродом читатели Евангелия мало принимают в расчет, обращая внимание на фигуры Иисуса и Понтия Пилата, поскольку судьба маленького народа Иудеи никого не интересует. А ведь Иисус сказал самаритянке о том, что спасение – от иудеев, имея в виду имя Господа в названии колена и то, что это единственное колено, превращенное в народ, которое Господь Бог оставил на земле для последующего возрождения всего Израиля, народа-первенца, во благо для всех народов земли. Трагические взаимоотношения священника Иоанна и царя Ирода очень характерны для религии иудаизма, где тонко подмечена роль жены Иродиады, в контакте с дочерью способных превратиться в тещу и жену христиан, лежащих под государственной пятой иудаизма. Поэтому к иудаизму и к Пятикнижию (Хумашу) Моисея, входящему составной частью в исковерканное царское толкование Талмуда, христиане относятся негативно-пренебрежительно, забывая предупреждение Христа о том, что понять его слова (Новый Завет и Евангелия) можно лишь в случае овладения познаниями Хумаша – писания Моисея. Иудеи, как единственное упоминание в Евангелии об Израиле, воспринимаются христианами через негатив личности предателя Иуды Искариот без внимания к тому, что Иисус пришел лишь к своему народу-первенцу Израиля (Матфей, 15:24) с целью обличить и разделить (Лука, 12:51) иудеев: братья восстанут друг против друга, и сын пойдет против отца, чем признает право части иудеев, воспринявших его как учителя и Христа (Матфей, 16:16) (Иуда Яковлев), вернуться в лоно детей Божьих (Иоанн, 1:12-13), а остальным последовать за своим отцом лжи – дьяволом (Иоанн, 8:44), назвав этим именем Иуду Искариот (Иоанн, 6:70-71), который, очнувшись от зла, закончил свою жизнь самоубийством (Матфей, 27:5). Поэтому судьба маленького народа Иудеи, где в каждую семью Иисус принес разделение (Лука, 12:51), не интересует христиан, и судьба средних чиновников, где царь хочет скрыть истину, а Иоанн его обличает, также мало интересует почитателей Христа. Хотя именно это и есть трагедия Израиля – богоизбранного народа-первенца – со всеми атрибутами женской интриги и властных амбиций авторитетных мужчин, где позитивное развитие событий могло бы восстановить единственную связь Бога с народами-непервенцами земли. Но, увы, Евангелие говорит о том, что позитив отсутствует, и основное глобальное противоречие землян и Бога входит в кульминационную стадию трагедии мира. Цари Израиля и Иудеи уже все проиграли на собственной земле и заняты лишь тем, что на периферии своей бывшей страны в качестве вассалов власти своих захватчиков добивают праведных должностных лиц Бога – священников, одним из которых оказался Иоанн Креститель (Матфей, 14:3-12; Марк, 6:17-29). Вся земная власть перешла к царю, который поработил огромную империю и даже страну Израиля. Должность такого царя именуется кесарем, и имя ему не нужно, т.к. оно символично уже потому, что иноземно и могущественно для ставленников, занявших место первосвященников Всесильного и Всемогущего Бога Израилева, которые вместе со своим иудейским народом дружно призывают власть не Господа Бога, а иноземца и безбожника – римского кесаря (Иоанн, 19:15). Таким «первосвященникам» Бог должен был противопоставить Христа – первородного своего сына, который бы своими позитивными действиями в богоизбранном народе доказал свое исключительное право называть себя не только сыном человеческим, но и сыном Божьим и Христом (помазанником). Ведь даже простой израильтянин более любим Богом, чем кесарь-император, а «первосвященники» Анна и Каиафа должны были в прямом контакте с Богом в каменном храме Иерусалима развенчать лжемессию Иисуса Христа. Но, увы, их надуманной возможности прямой связи с Богом не хватило даже для аргументации своих лжеобвинений, на что обратили внимание и царь Ирод (Лука, 23:15), и безбожник Понтий Пилат (Иоанн, 19:4-6), закрепив свое недоверие к обвинениям первосвященников «обмыванием рук» (Матфей, 27:24) . Так, доказав свое первородство от Бога плодами своего труда («по плоду узнаешь дерево» - Лука, 6:43-44)) перед своими учениками и последователями, а также беспочвенность обвинений перед земными правителями Галилеи и Иудеи, Иисус Христос, как высший символ божественной власти от небес истинного первосвященника, рожденный лишь с целью восстановить роль Израиля как народа-первенца, был безвинно казнен как преступник от имени земного властелина кесаря его проиудейским надсмотрщиком – прокуратором Понтием Пилатом (Иоанн, 19:16). После этого Господь, поняв всю тщетность своего послания остаткам своего единородного народа – иудеям, забрал истинный символ первосвященника-христа к себе на небо через воскрешение и вознесение в присутствии учеников (Марк, 16:19; Лука, 24:51). Убить Иисуса Христа – символа божественной власти первосвященства – мог лишь только Понтий Пилат и только от имени абсолюта земной власти царя – римского кесаря. Именно поэтому весь мир и ждет от неизвестных до сегодняшнего дня левитов и дома Арона настоящего мессию-христа, рожденного от единственно достоверной израильтянки все того же отцовского дома Аарона с помощью Духа Святого, определившего, кто формально из потомков сыновей Аарона ближе Господу для определения отцовства нового сына человеческого и Божьего – христа, как это и было в тайном зачатии аароновской девой Марией не от собственного мужа-иудея Иосифа (Лука, 1:34-35). Дух святой был необходим Моисею для понимания Господа и распространения пророческого дара, где деятельность первосвященника в храме Бога сродни пророческой деятельности при непосредственном общении с Господом во время воскурения смеси на золотом жертвеннике, когда появляется Бог и общается со своим слугой, в то время как к пророкам он приходит лишь только во сне. Так кому же больше необходим посредник для общения с Богом: священникам дома Аарона, наяву обязанным служить вечноживому Господу, либо сонным пророкам в их благодатной постели?!
Итак, два символа – царизм и первосвященничество – в именах Понтия Пилата и Иисуса Назарея Христа сошлись в единоборстве, где Бог, не вмешиваясь в земную жизнь, на небе после смерти предпочел земного «преступника и злодея» Иисуса Христа (Марк, 16:19). Именно об этом доподлинно повествуют Евангелия, показывая, что не все, что на земле говорят начальники, есть правда (Лука, 16:15), т.к. правда существует в форме истины только на небесах и идет в мир через правду слуг Бога, который на земле выбрал себе семью Аарона из колена Леви из народа Израиля – первенца народов земли (Пятикнижие, кн. 3, гл.2, ст.39). Зачем изобретать земные законы на земле, когда они даны от небесного Бога через Моисея в письменном виде Хумаша (Иоанн, 5:45-47)? Слово сказанное – есть ложь и узнать это можно лишь через написание, а божественный эталон писания есть Хумаш Моисея, и поэтому все написанное нужно проверять через благо и истину этого текста (Иоанн, 1:17; 8:32). Именно такая мысль сквозит в словах Иисуса, записанных в Евангелиях апостолами, именно поэтому он отсылает желающих понять его к писаниям Моисея (Иоанн, 7:19,49). И если рассуждать последовательно до конца, то вопрос об обрезании, затронутый Иисусом Назареем, станет ключевым в понимании разрешения проблемы между двумя помазанниками: первосвященником из дома Аарона колена Леви и царем из дома Давида колена Иуды. Так как утверждение о том, что обрезание описано Моисеем в Торе, но дано еще ранее от отцов (Иоанн, 7:22-23), формально и исторически верно, но, в сущности, изменяет всю истину происходящего. Ведь если опираться на фундамент письменного Хумаша, то необходимо идти до каждой буквы Хумаша и не изменять ни йоты из этого закона (Матфей, 5:18). Это значит, проводить обрезание не так, как это могли делать со слуха прежние поколения, а только так, как это описано в семнадцатой главе первой книги, досконально изучая написанное, чтобы не совершать ошибки в обрезании. Ее можно было простить своим предкам, т.к. на их сознание действовали видимые традиции хамитских народов, когда на территории Египта (Мицраима) сыны Израиля должны были находиться в рабстве 400 лет и лишь затем с победой вернуться на обетованную землю проклятого Ханаана их потомкам. В таких условиях отцы семитского народа Авраама, Ицхака и Якова должны были выживать и стараться не выделяться из окружающих их хамитов. Истинность обрезания при этом могла быть подвергнута изменениям, где хамитская потребность обрезания связана с очень жаркими пустынными, маловодными условиями существования, а поэтому удаление кожи с головки члена было необходимо в медицинских целях, что, в свою очередь, увеличило сексуальную потенцию и, в результате, численность населения народов (гои), окружающих израильтян. Но как только пустынная концепция обрезания достигла христианского населения многоводной Европы, то медицинские (гигиенические) условия постоянного очищения перестали беспокоить мужчин, и они прекратили это хамитское оголение злокозненной головы «эдемского змея». И утверждение Иисуса Христа о необходимости побуквенного исполнения законов Моисея касается, в первую очередь, этого краеугольного для последующего развития общества Бога вопроса. Ведь санкции за ненадлежащее исполнение договора с Богом прописаны именно те, что и послужили отчуждению народа Израиля от Господа и последовательному возникновению государственных религий царского дома Давида женского иудаизма, а также утерянного первосвященства дома Аарона в христианстве левитизма и, как следствие, аароновско-давидовских помазаннических проблем, соединение функций царя и священника Бога в едином лице без атрибута помазанничества перерожденной должности императора христианства в должность халифа исламской религии и государства.
Только в израильском народе существует колено Леви, и только в этом колене есть семья Аарона, из сыновей которого рождается первосвященник-христос-помазанник. И только он, по указанию Господа Бога, имеет право служить в его единственном на земле доме – святом храме, и именно на территории страны Израиля. И только он является верховным судьей на земле. Любой потомок Израиля может быть царем своего народа так же, как и любой человек может стать царем других народов. Но, увы, никто из людей и царей не может стать первосвященником-христом, кроме единственного, строго определенного старшего потомка из семьи Аарона. Богом определенную должность главного слуги и первосвященника (когена-мошиаха) не может занять в мире никто, кроме рожденного от человека из народа-первенца Израиля, из дома Аарона сына Божьего, христа-помазанника, единородного в своем времени. Он может стать царем своего и любого народа мира, но заменить его на первосвященнической божественной должности не может никто. Поэтому царская власть по закону Моисея характерна для народов (гои), окружающих народ (ам) Израиля, где прямую власть Бога несет на себе первосвященник из дома Аарона-когена. Влияние окружения хамитов на семитский народ Израиля было царски-земным, т.к. их священники могли служить любым богам, кроме единого Господа, который создал свой народ-первенец и помогал ему через единого первосвященника-христа. Израильтяне же должны были влиять на окружающие народы своим первосвященством дома Аарона, который давал возможность помощи им со стороны самого сильного и могущественного из всех существующих Богов (Элохимов) единого Господа (Иеговы). Но сексуальность гоевско-хамитского обрезания победила духовность исключительности семитского предназначения жить не по устным преданиям предков, а по письменному указанию Господа, переданному в законах Пятикнижия (Хумаша) Моисеем.
Так устное указание отцов об обрезании победило письменные указания Моисея, и возросло царское влияние верховенства богатства земли сейчас над духовным богатством неба в будущем. Так религия сегодняшнего дня победила вечноживую законность Господа Бога. Отказавшись в малом (Лука, 16:10), стали отказываться и во всем, где царю на земле виднее, что лучше его народу, чем Богу на небе и его единородному сыну-первосвященнику в храме. Для необрезанного лучше пользоваться снами, как пророческим даром, чем письменным указанием в законе Моисея. Итак, царская власть с устными преданиями снов пророков и мудрецов иудаизма привела Израиль к распаду, а его последний осколок – Иудею – под власть римского кесаря, давшего иудеям царя в должности прокуратора Понтия Пилата. Последний от всех царей и империй взял на себя смелость уничтожить божественную власть человека в должности христа-помазанника в абсолюте духовной власти мира, принадлежащей единственному дому Аарона в колене первенцев Леви в народе-первенце Израиля на земле, обетованной единым Господом. Так иудейская религия женской болтовни («Иуда» переводится как «хвалить Господа», значит, говорить ртом) с отрицанием письменного закона Моисея переросла в симоновскую церковь Иисуса с устными традициями иудеев записывать все в Евангелия и делать Талмуд и Евангелия святыми писаниями в противовес письменной Торе Господа Бога (Симон = Шимон переводится как «слышать» – указывает на устную традицию продолжения болтовни иудаизма). И это в псевдорелигиях устных преданий называется исполнение заповеди Моисея «ни добавить и ни убавить»?! Хорошо хоть, ни один из пророков не давал указания записывать за ним все устные высказывания, отдав ответственность перед Богом тем, кто записывал или дал указание письменно фиксировать их устные высказывания, нарушающие закон святости и единственности указания Бога в Хумаше (ни Моисей, ни Иисус, ни Мухаммад).
Итак, христианство распространило свою деятельность на территории Европы, создав в Риме государство Ватикан, где должности и царя и первосвященника стал исполнять один и тот же человек – Римский Папа. Такая метаморфоза возможна на законных основаниях, но исключительно на территории страны обетования и в доме Арона, когда первосвященник будет исполнять и власть земного царя народа Израиля, но с приоритетом службы Господу Богу в его храме – шатре откровения. В остальных странах и народах исполнить эту мечту соединения истинного первосвященника и царя невозможно, поскольку происходит обратный процесс – царь делегирует себе право называться еще и первосвященником церкви своей религии. Эта должность императора и была взята на вооружение религией ислама, где служение Богу и царизм соединились в единую государственную должность халифа исламского халифата. И все споры между религиями, где царский иудаизм иудеев поддерживают ханаанеи, первосвященнический христианизм левитов – иафетяне, а абсолютная власть ислама хамитов укрепляется поддержкой семитов, может примирить лишь Всевышний Бог при начальном исполнении закона Моисея об истинном обрезании, когда ни сатане, ни дьяволу, ни иблису не на что будет опереться в мужском человеческом теле. Животная составляющая самки и самца доминирует до диафрагмы (грудобрюшной преграды), а человеческая – от диафрагмы и до уровня глаз, ведущих с животворящим дыханием на них к письменной Торе и к единству Господа в сером веществе сознания человека. Бог через сознание человека предупреждает о качестве поступка, который тот хочет совершить или уже совершил, где сознание безошибочно судит плоть человека, который своим молчанием или хитростью пытается оправдать свой безнадежно-греховный поступок. Так в каждом человеке неслышно и изнутри Господь проявляет свой высший суд над его поступками и мыслями. И после окончания земной жизни человек выдыхает через ноздри свою живую душу с окончательным приговором Господа, зафиксированном в его сознании. Все законы, исходящие от Бога, накапливаются в мозге человека и осуществляют от имени невидимого (Иоанн, 1:18) Господа жизненный суд его поступкам, где вечные законы, душа и приговор единым целым оставляют землю и переходят в небеса, где только и возможна бестелесная жизнь души и духа («руах» - ветер, дух). Единственная страна, где первосвященник своей мировой церкви стал главой (царем) страны, Ватикан, способна указать реальный путь восстановления власти дома Аарона-христа в богоданной святой стране народа Израиля. Так метаморфоза убийства Иисуса Христа в Иерусалиме дала Риму возможность указать новую форму мироустройства через власть первосвященника в стране Ватикан (пакт между Папой и Муссолини), и именно перед Второй мировой войной геноцида иудеев в Германии, и путь восстановления народа сынов Израиля через вненациональных евреев. Только дом Аарона оставил истину сынов Израиля и первичного слияния двух противоборствующих колен в единой семье первого в мире верховного первосвященника Аарона и его иудейской жены Елизаветы, где слились все чаяния женских иудеев и приоритет семени мужа над происхождением жены. Вся риторика бессмысленна, если не исполнить закон Моисея об обрезании, поскольку словесные баталии, изложенные в Евангелиях, так и не позволили христианам понять и найти истину и благодать в словах Иисуса Христа Назарянина, а иудеи и их жены не обрели покой ни в мире, ни в своей стране после убийства на кресте своего величайшего пророка и помазанника.


Синай, сентябрь 2005
Христианская цивилизация – это самая большая в мире женская религиозная проавраамическая цивилизация, продолжающая противоборство мужской агрессивности ислама. Это неизбежно ставит перед христианской семеркой высокоразвитых стран главную проблему по борьбе с террором, в основе которого лежит фундаментализм ислама. По этой причине самому могущественному представителю христианства – Соединенным Штатам Америки – приходится получать одобрение своей деятельности у международного сообщества, где большинство стран совсем невысокоразвиты экономически и мало демократичны в своих политических взглядах на власть. И если пока еще американцам удается формально протаскивать одобрение своих решений через ООН с помощью богатства и продажности власти чиновничества малоразвитых стран, то отсутствие разрешения проблемы терроризма по существу межрелигиозных противоречий явно создает все более могущественную и сплоченную оппозицию таким международным коррупционным решениям со стороны исламского мира. Америка, не находя способа идеологического разрешения этого конфликта, вынуждена и склонна решать свои вопросы силовым военным путем (Афганистан, Ирак). Это требует последовательного завоевания исламских государств непосредственно христианской Америкой либо опосредованно через своих ставленников из исламского мира, что, во-первых, как правило, недолговечно, а во-вторых, взрывоопасно, поскольку это слишком разные цивилизации. И главное, что это понимают и христиане и мусульмане. Обращение американских идеологов к общечеловеческой фразеологии в вопросах прав человека базируется на равенстве полов с мягкой иудейско-христианской доминантой в семейных отношениях женщины над мужчиной, в то время как исламский мир воспринимает равенство полов при жесткой доминанте мужчины над женщиной. Это при недостатках хамитского обрезания позволяет американским прохристианским идеологам считать свой проженский мир цивилизацией, а промужской мир ислама варварским, что означает, себя, иудеев и христиан, – правильными, а мусульман – неправильными обитателями человеческого сообщества. Но Господь Бог, давший непреложный закон, считает более правильными семейные отношения с мужской доминантой ислама и указывает на это разумным людям через объективные экономические и природные данные, т.к. его постоянного представителя – первосвященника из семьи Аарона-левита – у него изъяли вместе с его единственным домом – шатром откровения, а пророков, увы, Иерусалим умертвляет (Лука, 13:33). Так нефть, являющаяся экономической природной базой ислама Ближнего Востока, где родился Авраам и жили все его потомки, вплоть до заселения Израиля в стране Ханаан, и где в столице Иудеи, Иерусалиме, взамен единственной божественной родились три «необрезанные» религии: иудаизм, христианство и ислам, стала неумолимо подниматься в цене, т.е. показывать объективно-экономический, а значит, и человеческий, возрастающий для Бога потенциал ислама. Иудеи – эквивалент живых носителей идеологии золотого тельца, ревнители финансовой системы мира, предатели земного базиса божественного надела – через постоянную инфляцию своего денежного капитала получают божественный сигнал снижения ценности своей хеттеянской идеологии в мировом сообществе. Христиане же, как высокотехнологический инструмент, не способны соединить минус иудейской инфляции с плюсом исламской энергообеспеченности, пытаясь лишь агрессией в отношении мусульманских стран стереть идеологическую несостоятельность своих технологических решений. Так были неспособны когены из дома Аарона решить высокотехнологический вопрос своего и обще-мужского обрезания по законам Моисея. Это и закончилось обезглавливанием Иоанна Крестителя и распятием его главного родственника Иисуса Христа, которые обязаны были быть в подчинении у иудеев и римлян, не способных понять слов служителей Господа в силу своего несовершенства из-за незаконченности процесса обрезания. Постоянное предчувствие всемирного потепления и потопа в сознании человечества связано с предшествующим ему периодом разврата (Пятикнижие, кн. 1, гл.6, ст. 1-7). И все это соотносится со свободной любовью и гиперсексуальностью. В силу этого появление на юге США яркого образа соединения могущества разрушительной стихии с морской водой океана получило свое катастрофическое воплощение в образе темнокожего населения Нового Орлеана, что неизбежно связывает указанное бедствие в единое целое необходимости «нового обрезания» по закону Моше. «Нью Орлеан» как «новая крайняя плоть», где на международном языке «нью» – это всем известное понятие «новый», а слово «орлеан» взывает к божественному языку иврит, на котором, как известно, «орла» означает «крайнюю плоть», требующую при заключении договора с Богом обязательного обрезания каждого мальчика земли на восьмой день его существования с целью его совершенства.
Христианам – урожденным иафетянам, ставшим наследниками аароновского дома помазанничества в силу своего происхождения от третьего последнего сына Ноя, как и левитам – наследникам третьего сына Якова-Израиля, из колена которого имя и семя Аарона, необходимо очень тщательно изучать письменное наследие Моисея, в котором от начала и до конца рассказывается о важнейшей роли христа-помазанника для справедливого мироустройства человечества. Об этом тщательно пытаются забыть их слуги иудеи, и о чем настоятельно рекомендует вспомнить своих последователей Иисус Христос: «Не думайте, что я буду обвинять вас пред Отцом: есть на вас обвинитель Моисей, на которого вы уповаете. Ибо если бы вы верили Моисею, то поверили бы и мне, потому что он писал обо мне. Если же его писаниям не верите, как поверите моим словам?» (Иоанн, 5:45-47). Эти три стиха в Евангелии от Иоанна раскрывают всю суть конфликта Иисуса с иудеями и объясняют важнейшие для христианства постулаты, без которых невозможно стать христианином. В стихе 45-м Иисус переводит свой конфликт с иудеями в стадию обвинений, до которых дойти очень непросто, если собеседники умны, в чем не откажешь ни иудеям, ни Иисусу. И когда «пиковая» ситуация вышла на прямую взаимоопасного морального или физического уничтожения: «и стали иудеи гнать Иисуса и искали убить Его…» (Иоанн, 5:16), «и еще более искали убить Его иудеи…» (Иоанн, 5:18), то Иисус обратился к имени самого главного авторитета человечества в области божественного законодательства, Моисея, понимая общепризнанную значимость его «фигуры», с помощью которой можно мирно разрешить любой конфликт, т.к. обвинения Моисея признают даже такие непримиримые поборники конфликта, как иудеи. Иисус переадресовал все свои обвинения в отношении иудеев Моисею, что позволяло ему остановить пыл разгоряченных оппонентов и продолжить моральное и образовательное наступление, где уже в следующем (46-м) стихе он взял Моисея себе в союзники, обвинив иудеев в несовершенстве изучения письменных законов своего Элохима-Бога и величайшего пророка – Моисея: «Ибо, если бы вы верили Моисею, то поверили бы и Мне, потому что он писал обо Мне». А, как известно, единственным письменным наследием Моисея был закон-Хумаш (Пятикнижие). Так Иисус кратко и емко, а по существу, фундаментально отделил от письменного закона все попытки присовокупить к нему еще и устную Тору Моисея, на которую в основном и опираются религиозные иудеи, сделав из устной традиции письменный Талмуд. Иисус словом «писал» отбросил любые намеки на какие-либо устные слова Моисея, наталкивая иудеев на мысль о более тщательном изучении написанного Хумаша Моисея, что необходимо настойчиво предложить также и поклонникам и последователям Иисуса Христа – христианам, для которых Хумаш означает Тору ненавистных им иудеев – пособников убийства Иисуса Христа. Таким образом, не изучая добросовестно и досконально написанное Моисеем в авторском оригинале языка подлинника, христиане становятся такими же безответственными «иудеями» – пособниками распятия Христа. И если стих 45-й настраивает слушателей Христа на все, что приписывают Моисею письменного и устного, то в стихе 46-м он уже отделяет достоверную письменную часть от недостоверной устной. А в 47-м стихе уже обращается к тем, кто изучает и знает именно оригинал письменного закона Моисея, интеллектуально уничтожая книжников-иудеев, из-за своего необрезанного несовершенства не верящих написанному Моисеем и движущихся идеологически уже не к Богу, а от Господа, в бездну неверия и философского атеизма: «Если же его писаниям не верите, как поверите моим словам?» Здесь Иисус своим врагам, а значит, и своим последователям говорит о наивысшем письменном создании человечества на все времена и народы, его единственности и уникальности даже вне контекста личности Моисея, ставя себя относительно письменного Хумаша лишь на более низшую ступень носителя слова, а не письма. Он недвусмысленно отдает предпочтение писаниям Моисея, а своим иудеям-врагам и христианам-последователям говорит о глубинном знании и не нарушении письменного закона Моисея в части: «…не прибавить к написанному, не убавить…». Стихом 47 Иисус призывает своих последователей увидеть иерархию божественных ценностей, где вначале фундаментально и основательно находится писание Моисея, а уже его «слова» и слова других пророков лишь комментируют это самое фундаментальное в мировой практике произведение Господа Бога, записанное человеком. «Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все» (Матфей, 5:18). «Но скорее небо и земля прейдут, нежели одна черта из закона пропадет» (Лука, 16:17). Черточки и буковки, даже самые маленькие, есть только в письменных произведениях, а в устной речи есть звуки и слова. Этих основополагающих для христиан утверждений своего учителя не нужно забывать. Необходимо усиленно трудиться над писанием Моисея, законно и по умному требованию Христа, оставляя для ханаанских иудеев сказки об устной Торе Моисея, называемых сейчас «глубокомысленно» Талмудом. И к своим попам не относиться строго из-за их малого знания писания Моисея и большого поклонения устным словам Евангелий Христа с приоритетом мнения своих вышестоящих начальников. В конце каждой Библии, в христианском словаре, можно прочитать, что священник – это служитель алтаря; тот, кто совершает жертвоприношения Богу. В Израиле, по закону Моисееву, никто, кроме потомков Аарона, священником быть не мог (Пятикнижие, кн.3, гл.1, ст.12; Лука, 1:5). Впоследствии в христианской церкви слово «священник» постепенно начинает употребляться по отношению к тем, кого Новый Завет именует пресвитерами. Пресвитер (греч.) – старейшина; руководитель или один из руководителей местной церкви (Деяния, 11:30). Это означает, что «наши милые» попы лишь важные и почитаемые, но старейшины, для которых в писании Моисея отведена особая роль в обществе, но никак не священники, да еще из потомков Аарона. Наши старейшины – это всего лишь наши уважаемые родственники, но, увы, это не родственники Элохима (Бога) Моисея, старший брат которого, Аарон, удостоился Господом чести стать «священником»-когеном в его доме, и все потомки, включая Захария (Лука, 1:5) – отца Иоанна Крестителя, продолжали и продолжают быть законными «священниками» Бога, временно лишенные возможности осуществить возложенные на них священнические функции. Обладать свойствами назарея и пророка одновременно, да еще и по праву рождения, могут только потомки Аарона, т.к. их обязанностью было служить в храме Бога с возможностью через урим и туммим получать для народа ответы Господа, которые народ может получить лишь у пророков. А стать священником рожденному в потомстве Аарона, можно лишь имея желание к соблюдению особых правил исключительной для этой должности святости, что сродни добровольно взятым на себя обязанностям назарея.
Так проаврамическое население поделило между собой две функции возможного посвящения себя Богу: лично-добровольную, т.е. назарейство, и обязательно-принудительную от Бога, т.е. пророчество, создав две религии: христианство: «…он назареем наречется» (Матфей, 2:23); «…Иисус назарянин…» (Марк, 1:24) и ислам с пророком Мухаммадом. Но, увы, занять серединное положение когенов-священников Бога не мог никто, кроме потомков Аарона, которых и отодвинули в небытие рассеяния по миру прогоевские цари семитов – иудеи, взяв себе впоследствии проженскую национальность хеттеянки Йегудит и создав свою религию устного иудаизма. Иисус назарянин, сын Марии, семитского аароновского происхождения, используя традиции религии иудаизма, создал устное учение слуг Божьих, что очень соответствовало иафетянам, которые, по благословению Ноя, должны были жить в шатрах Сима, вероятнее всего, в качестве слуг, и религиозная философия христианства в качестве слуг Божьих очень приподняла их в своих глазах. А семитского происхождения Мухаммад создал устное послание стихов, которые понравились таким же необразованным и малообразованным хамитам, которые стали поклонниками религии нового и единственного пророка ислама. Таким образом, не сложно увидеть, что три устные религии придуманы от имени трех семитов по рождению, которые разобрали по своим общинам иафетяне, хамиты и ханаанеи. А потерявшиеся в устных дебрях семиты, которые по благословлению Ноя должны руководить общественными процессами и трудовой деятельностью по обработке земли и получению урожаев, отдавая устные указания своим слугам-иафетянам, которые передают затем устные указания рабам-хамитам, должны и получили для руководства собранием Бога письменное указание Господа, записанное семитом левитом Моисеем, которое в настоящее время разобрали на мифы и фрагменты, но не воспринимают как прямое и единое указание Господа. Поэтому антисемитизм – есть совместное выступление устных религий иудаизма, христианства и ислама против письменных законов Моисея, а значит, и против всей гармоничной общественной системы Господа Бога. И то, что сторонники иудаизма пытаются присвоить себе право называть себя семитами, вызывает самые глубокие подозрения в их семитской принадлежности, т.к. с жены «взятки гладки», а мнение мужа – по боку. Нужно возродить письменную религию единственного Элохима по Господнему назначению, семита по Ноевскому происхождению, израильтянина и левита Моисея, тогда все талмуды, новые заветы и кораны останутся как утешительный приз постоянно ссорящимся и воюющим хеттеянам, хамитам и иафетянам.
Но особое положение христиан в мире, их лучшая экономика и политика, военная мощь и культура, свобода и открытость, а главное, демократия и равенство требуют пристального внимания к этой проаврамической цивилизации, закрепившейся не среди семитов, а закономерно в социальной среде потомков иафетян. Именно эту, на первый взгляд странную закономерность, и желательно разобрать. Во время Ноя никакого института первосвященников-когенов не существовало, и никаких письменных указаний Господа на землю не поступало, все делалось лишь «со слов» и «по наитию». Ной своим трем сыновьям, Симу, Хаму, Иафету, определил земной социальный статус, связанный со старшинством рождения от Сима к Иафету и с неблаговидным поступком его второго сына Хама и благоприятным поведением Сима и Иафета. Так на земле он и порешил, что потомки Сима будут господами, т.е. владельцами шатров, потомки Иафета поднимаются до уровня слуг, находящихся в шатрах Сима, а потомки Хама станут рабами без упоминания жительства в Симовых шатрах. Все просто: семиты – господа, хамиты – рабы и между ними слуги – иафетяне (в переводе – «красивые»). Ниже рабов-хамитов есть только рабы рабов – проклятые потомки Ханаана. Но кому же нужны проклятия отца (Ноя), да еще и любимчика Бога (Пятикнижие, кн.1, гл.9, ст.25-27)? В настоящее цивилизованное время политкорректности все было бы названо безобидно по терминологии, но аналогично ноевскому по существу: семиты – руководители, иафетяне – служащие и хамиты – рабочие или Сим – муж и глава семьи, дающий имя и наследство своим потомкам, Иафет – жена красавица, во всем помогающая мужу в его шатре, и хамиты – дети, работники-исполнители повелений отца-Сима и матери-Иафета. Ясность позиций Сима-господина и Хама-раба заключается в том, что она однозначна, поскольку над господином нет вышестоящего, а раб не может перепоручить свою работу никому из нижестоящих, т.к. он последняя ступень в исполнительстве. Роль слуги-Иафета, в отличие от Сима и Хама, двойственна. По отношению к своему господину-Симу он – Иафет-раб, но по отношению к рабу-Хаму он – Иафет-господин. Эта двойственность иафетян и присутствует в христианстве, где каждый из них в зависимости от способности и обучаемости может выполнять работу и раба и господина. Когда малообразованные из-за простых функций своего рабского труда хамиты нашли в необразованном, но гениальном поэте арабе-семите Мухаммаде своего пророка, то, образовав единое исламское религиозное общество (уму), они легко почувствовали себя господами-семитами, да еще с богатством нефти в божественное подкрепление. Так весь Ближний Восток стал исламски-семитским, но даже должность египетского фараона-царя не делала его из хамита-египтянина (Мицраим) семитом. Ислам как был религией бедных хамитских рабов, так и остался таковым вне зависимости от семитско-арабского происхождения Мухаммада. Семиты-господа в своей земной самозначительности, получив благословение Ноя, не знали способа и возможности расти и могли либо закостенеть в своем земном величии, либо деградировать и рассыпаться в земной конкуренции с двойственными иафетянами-слугами, которые при выигрыше становились подобием господ-семитов, а при проигрыше не могли упасть ниже рабов-хамитов. Это очень опасно для заспанных в своем однозначном благословенном величии семитов и почти безболезненно для очень мобильных иафетян. Так же мужу без жены тяжело в доме справиться со всеми делами, но жене без мужа это сделать довольно легко, что она, как правило, всегда и делает, наводя комфорт и порядок дома без его гениальных указаний, и также легко справляется с детьми (почему дева Мария и оказалась со своим сыном Иисусом Христом без реального мужа). Тогда Господь Бог из потомков семитов создает народ Якова-Израиля, где два брата из колена Леви, Моисей и Аарон, дают господам, собственникам земли и поэтому свободным людям, письменное указание Бога, в котором даны вся гармония законов и обязанность создать институт священников – слуг Бога во главе с Аароном. И если на земле господами и собственниками земли и шатров являются семиты, то семитское же колено Леви избрано уже не земным Ноем, а самим небесным Господом Богом для службы в шатре откровения, как когда-то иафетяне в шатрах Сима. С одной стороны, Господь, создав своих слуг во главе с Аароном, выделил их из семитов и поставил господами над господами (т.е. остальными семитами). Так Аарон и левиты, лишенные земного надела – символа господского богатства, были поставлены Богом господами над семитами, при этом оставались лишь слугами в земном доме Господа. Такое высшее земное положение священнику Аарону и левитам давало статус наивысшей судебной власти для человека на земле, которую и вручил потомкам Аарона-когена вместе с письменным Хумашем Бог. Так двойственность фигуры слуги стала наивысшей формой человеческой жизни, где, являясь рабом для Бога, Аарон-священник является господином для семита-царя, а тот, являясь рабом для Аарона-когена, является господином для слуги-иафетянина, который, в свою очередь, является рабом семита, но господином хамиту-рабу, который сам является господином ханаанею-хеттеянину – последнему в иерархии землян, проклятому Ноем рабу рабов (Пятикнижие, кн.1, гл.9, ст.25). Восстановив прямую связь семитов и Господа через институт своего слуги Аарона и приказав уничтожить часть потомков Ханаана (семь народов), Бог дал человечеству возможность через реально написанный Моисеем закон сделать жизнь землян по небесному гармоничной и по земному беспроблемно-беспотопной, приказав физически уничтожить носителей проклятия Ноя. Кто же решился изменить такой узаконенный Богом миропорядок, когда каждому на своем месте по рождению есть куда стремиться выше и есть куда падать ниже, вплоть до проклятия и поголовного уничтожения (как в отношении Ханаана)? И даже единый шатер откровения единого Господа говорит о семитских шатрах временности на земле и вечности дома Бога на небе, куда на службу и должны стремиться лучшие люди земли, а не к ханаанам – в проклятие уничтожения. Такими поборниками земного господства над небесами и выступили иудейские цари, желая вместо шатра сделать каменный храм – тюрьму для Бога на горе в Иерусалиме. Они не стали подчиняться потомкам Аарона-священника и левитам Бога и задвинули их судебную власть, основанную на письменном законе Моисея, «куда подальше», установив свой царский закон своей земной семитской исключительности, создав сначала устные, а затем и религиозно-письменные правила жизни с приоритетами царей дома Давида над священниками наивысшего земного дома Аарона. А когда хеттеянка Йегудит стала женским символом новой устной религии семитов-иудеев, то падать ниже уже было некуда, только самоуничтожиться. И появление на этом женско-иудейско-хеттеянком фоне девы Марии, родственницы Елизаветы из семьи Аарона, было лучом света в темном царстве, и по всем не девственным правилам иудаизма появление у нее сына Иисуса должно было обрадовать иудеев – одноплеменников номинального отца, Иосифа. Но обличительные речи Иисуса не понравились поклонникам иудаизма, и они отдали своего обидчика римлянам-иафетянам на распятие, чем отказали ему в своем просемитском обществе, не разглядев в нем высшее аароновское материнское начало, а значит, и божественное небесное отцовское происхождение. Так слуги-иафетяне почувствовали в Христе родственную душу слуги Бога, данную от рождения в Аароновском доме, признали его своим естественным господином-семитом и аароновцем – живым воплощением Бога. Так иафетяне, слуги земли, стали поклонниками Христа – единородного земного сына небесного Бога-отца. Семиты вновь остались и без священников Аарона – господ, и без царей Иудеи – их слуг, и народа-первенца, изгнанного из обетованной земли. И тогда простые арабы-семиты, рабы дома Аарона, выдвинули из своих рядов не умеющего читать и писать нового пророка единого Бога – Мухаммада, который призвал читать (что на иврите звучит как «коран») письменный закон Господа, которому, в свою очередь, стали изменять поклонники иудаизма и христианства, создавшие свои Талмуд и Новый Завет. Но призыв читать (коран) не услышали образованные семиты-господа и иафетяне-слуги, а лишь необразованные хамиты-рабы, которые и не могли представить себе, о чем говорит их семитско-арабский господин величайший пророк Мухаммад, в то время как его семитские родственники, арабы-курейшиты, поспешили через запись его стихов увековечить свои имена в новой религиозной общине ислама. Так вместо писаний Моисея и единого Господа (Иеговы) появился Коран («читай») и новый единый Бог – Аллах. Хамиты не являлись господами и слугами по рождению и поэтому были однозначно по-рабски преданны своему господину, стоящему выше их по происхождению. При неразберихе в шатрах семитов-иудеев и христиан-иафетян хамиты избрали себе самого идеально-справедливого господина – Бога-Аллаха, и при наличии более законопослушных семейных отношений с доминантой мужчины-отца стали приемлемее для собрания Господа по закону Хумаша (Пятикнижие, кн.5, гл.23, ст.2). Это и сделало мусульман из хамитов-рабов самостоятельной, зависимой только от Бога, свободной силой.
Итак, вместо иудейских царей-семитов и женской религии хеттеянского иудаизма и вместо простого араба-курейшита Мухаммада – пророка хамитского ислама, иафетяне заполучили себе в качестве Бога Иисуса Христа, сына девы Марии, представительницы потомства самого дома Аарона – первосвященника единого Господа (Иеговы). Это и позволяет им доминировать в потерянном семитами мире, где семиты-господа могут вновь вернуться к благородству своего происхождения, если признают верховенство над собой безземельных слуг шатра Господа – святой дом потомков Аарона не по женской, а исключительно по мужской линии. Зачем кричать об антисемитизме, опасаясь разорения своих банков, некоторой части поклонников женско-хеттеянского иудаизма, когда пора уже, после всей истории безумия народов, проверять на генетику, в обязательном порядке и без исключения на доверие или подозрительность, каждого сына, который претендует в настоящем и будущем на особое семитское имя богоизбранного народа-первенца сынов потомков Якова-Израиля? Это необходимо сделать для того, чтобы скрытые религиозной неразберихой вероятные истинные потомки Израиля всех 12-ти колен по мужской линии не организовали бы террор против профессионалов религии иудаизма. Последние, решив вопрос о женской доминанте в составляющей будущего нового народа иудеев, заложили в идеал осуществления этого религиозного правила аксиому того, что все мужчины должны были быть одной расы и национальности, и при закрытии доступа в этот народ женщин другой расы и национальности религиозно от имени Господа Бога закрепили самое изуверское право на расизм и пещерный национализм. Если всегда муж и жена одной национальности и, значит, расы, то проникнуть даже через женскую составляющую в такой закрытый семейный клуб невозможно, что не только выделяет эту нацию из всего мирового сообщества, но и отделяет ее с непредсказуемыми последствиями ненависти в отношении этого замкнутого на жесткий национализм народа. Бог каждому народу дал свое индивидуальное мужское семя, которое и несет на себе национальную идентификацию. Но переход женщин из любого народа в любой Бог приветствует без ограничения по национальности или расовым соображениям, т.к. задача женщин – рожать будущее поколение и помогать своим мужьям по мере возможности и сил. Выбирая жену, муж приводит в свой национальный народ представительницу любой иной национальности, тем самым скрепляет мирный союз этих народов доверием семьи и совместных детей и делает национализм и, тем более, расизм неактуальным. Но, увы, почти полностью замкнутую на отдельную национальность полными запретами на иных жен религию иудаизма всегда преследовало и до сих пор ожидает расплата ненависти национализма и расизма, искусственно когда-то посеянная законами Талмуда иудейских мудрецов.
Итак, неверное обрезание иудеев привело их к рабству и решению определять свое потомство по матери-иудейке. Так сыновья одного отца-иудея по рождению могли стать представителями разных народов по своим материнским корням. Сын от иудейки, как семит, является господином, сын от иафетянки должен был стать слугой, а сын от хамитки, соответственно, – рабом, как это изначально определил им прародитель всех Ной. Но абсурд женской доминанты в определении национальности сына был очевиден, поскольку отец всех этих детей от разных жен должен был позаботиться об их счастливом будущем. Это в перспективе и создавало внутреннюю религиозную оппозицию религии иудеев в форме христианства (слуг) и ислама (рабов). Таким образом, сам иудаизм своим женским запретом и создал религиозный национализм, поскольку сыновья одного отца-иудея от разных жен не иудеек не могли быть братьями-иудеями, а прибиться к другим народам не позволяла их мужская национальная ментальность. Так отец-иудей может привести в синагогу только сына от жены-иудейки, так как с сыном от жены другой национальности его пошлют либо в христианскую церковь, либо в мусульманскую мечеть. В иудейской общине мужчина – никто без жены-иудейки. Точно также в исламе женщина – никто без мужа-мусульманина, т.к. только он, приведя сына в мечеть, может удостоверить его исламское происхождение. В христианской религии безразлично, кто приведет своего сына в церковь – мать или отец, поэтому она двойственна и готова к диалогу как с женским иудаизмом, так и с мужским исламом, между которыми всегда велась и будет продолжаться война до окончательной победы мужского начала. Эти три религии изначально семитские и израильские и возглавляются скрытыми израильтянами, когда-то рожденными от матерей не иудеек, поэтому отторгнутыми националистическим иудаизмом. Положительное в этих религиях то, что они разработали систему поведения, рамки свободы и способы идеологического взаимодействия с единым Господом для потомков всех трех сыновей Ноя – Сима, Хама, Иафета, каждый из которых предназначен Богом и благословениями Ноя выполнять свою миссию на планете. Семитам будет принадлежать земля и свобода, иафетянам – служба и равенство, а хамитам – работа и братство. Важно лишь отделить на земле Израиля-Ханаана свободных благословенных израильтян от проклятых рабов Ханаана, и все это внутри религиозной культуры иудаизма, где сыновья и дочери Ханаана, минуя запрет Хумаша, соединились в единый народ с сыновьями и дочерьми Израиля. Иначе крик и визг женского иудаизма утонет в военной агрессивности мужского ислама.


Синай, ноябрь 2005
В настоящее время все аврамические религии слишком непримиримо относятся друг к другу. Поэтому вполне закономерно, что вопросами подавления антагонизма в общественном устройстве необходимо кому-то заниматься. Так вызрела мессианская роль государственного устройства, где аппарату насилия безразлично религиозное соперничество, которое жестоко подавляется любыми силовыми способами, но очень интересна постоянно «совершенствуемая» функция налогообложения. Единый Господь создал единый закон (Хумаш) и дал на землю единого высшего судью для исполнения – старшего из сыновей, потомка первосвященника-когена левита Аарона. При неясности закона первосвященник должен был обращаться непосредственно к Господу во время службы в Его едином доме – шатре откровения, и при воскурении на золотом жертвеннике трав, особого набора, приятных Богу, Господь и проявлял свое схождение с небес на землю. В помощь верховному судье, первосвященнику, были даны все мужские потомки Аарона-когена, а им, в свою очередь, в помощь суда были отданы все мужские потомки их общего праотца Леви. Так внутреннее единство происхождения семени, объединенное с божественной волей закона Хумаша, отдавало приоритет в вопросах наивысшей справедливости суда мужским потомкам богоизбранного колена Леви, где их основополагающая земная служба Господу при храме была разделена с общей деятельностью остальных потомков Израиля в вопросах земельной собственности и созидательной обработки. Когены и левиты в целях наиболее эффективного и динамичного исполнения законов Господа могли назначать в «земных» слоях народа судей, хорошо изучивших Хумаш и способных к правоприменительной практике, обеспечивая материальное воплощение «закона, уходящего в народ», где каждый десятый, пятидесятый, сотый и т.д. мужчина мог быть назначен судьей (Пятикнижие, кн.2, гл.18, ст.21). Таким образом, риторический вопрос современности «А кто же судьи?» Господь решил по-своему и описал в нормах своего единого закона, взяв всю ответственность за порядок на земле и небе под свою юрисдикцию. Как видно из Хумаша, в общественном устройстве Господа на земле не предусмотрены ни постоянные армии, ни полиция, ни тюрьмы, а роль общественных руководителей берут на себя главы семей, старейшины, вожди и князья, при наивысшем земном судействе когенов-священников. Даже в судейском корпусе наивысшей власти общественного устройства видно разделение на господ (судей-когенов), слуг (судей-левитов) и рабов (судей-простолюдинов), где вышестоящие в служении Господу, а значит, и близости с ним имеют свой богоопределенный приоритет. В общественном же устройстве народа Израиля при наличии свободы, базирующейся для простого богоизбранного народа на неотъемлемом праве наследуемого потомственного владения землей, положение безземельных левитов и когенов было более весомым в иерархии божественного устройства. Когены-священники могли именоваться «господами», т.к. их слово в суде было наивысшим и последним для исполнения, а левиты, обслуживающие указания когенов, могли именоваться «слугами». Иудеи, как одно из двенадцати колен, базировали свою свободу на землевладении сынов Израиля в территориальных рамках Иудеи и могли считать себя простолюдинами и «рабами» в отношении колена левитов, забиравших с их владений Богу принадлежащую десятину, где лучшую, десятую, часть должны были, в свою очередь, передать Богу – в собственность семьи Аарона-когена. Такое гармоничное общественное устройство, заявленное в Хумаше – законе Господа, без государственных атрибутов тюрем и полиции, может существовать лишь в рамках осознания наивысшего совершенства божественных законов предпочтения любви перед ненавистью и победы сил добра над злом. Но для пользования самым совершенным законом необходимы и наиболее совершенные люди, что закон ассоциирует с «обрезанием» мужской крайней плоти. Ненадлежащее исполнение этого закона привело общество к государственному устройству, где вся власть оказалась в руках бюрократов и чиновников от государства, где верховная власть осуществляет суд во имя исполнения «новых законов» и отдана тем, кто за счастье посчитал бы назвать себя рабами богоизбранных сыновей потомков Израиля, т.к. эти люди не только далеки от законов Хумаша, но, увы, так же далеки от неотъемлемого права собственности на землю, которое и дает человеку право называть и считать себя свободным, а уж право считать себя богоизбранным семенем прямого мужского потомка Аарона-когена и левитов не может и присниться в самом провидческом экзотическом сне. Поэтому слышать в свой адрес вопрос окружающих «А судьи кто?» можно лишь в успокоительном коррупционном шелесте большого количества денежных знаков. Так как выбранная Израилем ханаанская форма обрезания мужской крайней плоти могла дать лишь отрицательный эффект в системе предложенного Богом совершенства человека, то и высший суд превратился в судилище, несправедливость стала нарастать и более всего ударять по самой незащищенной части населения – рабам. Рабы через свой труд на земле первыми испытали благорасположение или негативное отношение Господа через обилие или отсутствие урожая. Господа и слуги, живущие в домах, могли получать свое пропитание у более благополучных собственников земли, в то время как неблагополучные собственники своего проклятого труда должны были довольствоваться голодной смертью и, обращаясь за справедливостью и законностью к своим судьям-господам когенам-священникам, не находили у них благословенного поддержанного Богом ответа. Это вызывало в «рабах» недовольство, брожение и оппозицию негатива к такой несовершенной власти. В этом случае требуется коренное переустройство общества, где необходимо изменить «несправедливые» законы Хумаша и свергнуть власть, указанную в нем как наивысшую и самую совершенную на земле, а значит, нужно создать новую власть и написать новые законы. Так иудеи, рабы Хумаша, совершили революцию против власти левитов-слуг и когенов-господ, сотворив из своих рядов новую власть иудейского царя с пожизненными наследуемыми функциями наивысшего властителя в новом обществе и с новыми законами Талмуда, описывающими наивысшее совершенство и исключительное право иудеев создать земное государство, а не служить Господу в его едином храме по единому порядку Хумаша. Так наплевательское отношение господ – когенов Аарона – к требованию Бога о совершенстве мужского обрезания привело к революционному свержению их власти первыми свободными «рабами» – иудеями. Затем сельскохозяйственные рабы в Римской империи революционным путем сбросили своих господ, а городские рабы Российской империи совершили пролетарскую революцию, окончательно укрепив власть государства и создав абсолютно атеистические законы своего общежития. И если до революции иудеев против богоизбранного колена левитов не было ни одной монотеистической религии, а лишь управление единого Господа всем населением планеты в рамках единого письменного закона – Хумаша через организацию своего народа-первенца сыновей Израиля, то революционное преобразование землевладельцев «рабов»-иудеев в царственных господ положило начало созданию первой религии – иудаизма, названной в честь взбунтовавшегося колена-революционера. Для служения Господу иудеи выделили из своих рядов раввинов и построили для их судебной деятельности множество «домов суда» – синагог, искусственно воссоздав через своих судей-учителей отвергнутую по революционному факту высшую власть исключительного израильского колена левитов и их главу Аарона-когена. Первая монотеистическая религия – иудаизм – в общественной памяти о своем бунте против колена священников-когенов сделала своим незыблемым постулатом новой веры обязательство каждого мужчины-иудея брать себе в жены исключительно дочь из семьи иудеев, что наложило на этот маленький религиозный народ своего имени печальную печать исключительности первенца в приоритете бунта и революционности через яркую национальную особенность идентификации народа только этой взбунтовавшейся религии. А без проникновения в этот народ дочерей других народов и национальностей их наследники очень выделяются своей внешностью из многих миллиардов других народов. И так как именно иудеи захватили право на исключительность в служении Господу у Аарона-левита, то все невзгоды человечества в несовершенстве мироустройства, в конечном счете, выражаются в агрессивности антииудаизма. Нужно понять ответственность иудеев на земле через призму того, что это колено было создано Богом в народе-первенце сынов Израиля, и по закону свободы все наследники мужской линии иудеев были пожизненно наделены собственностью на землю, что делало их абсолютными господами своей жизни в сравнении с анархией права собственности у других народов. Поэтому бунт «рабов»-иудеев против «господ»-когенов-левитов всем остальным населением планеты воспринимается не как путь к совершенству «недообрезанной» общественной системы, а как акт захвата алчными «господами»-иудеями исключительных прав левитов-когенов безземельно-бескорыстно служить единому Господу и жить в рамках своих 48-ми городов. Возмущение состоит в том, что как это можно землевладельцам-господам выступать против божественной иерархии судебной власти колена левитов, если это базисное право землевладения, укрепляющее свободу, дается иудеям по воле и закону того же единого Господа? Если иафетяне, как слуги своих жадных до власти земных господ, произвели христианскую религиозную революцию солидарности с когенами Леви, то это лишь для того, чтобы напомнить господам-иудеям о том, что когены-господа являются лишь слугами Господа, исполняющими на своей службе законы и повеления Господа Бога, а левиты являются рабами Всевышнего, и то, что власть царственных господ-иудеев для слуг-иафетян, а также для изгнанных левитов и когенов, более невыносима своей постоянной битвой за иудейскую исключительность и малопонятное совершенствование через сверхмерное обогащение, очень похожее на уже наказанный культ золотого тельца. И если иудеи в своей религии растворили Хумаш в огромных завалах устного Талмуда, поставив все «с ног на голову», то христиане взяли на вооружение лишь десять заповедей самого Господа Бога, изложенные в скрижалях, причем смогли вспомнить лишь с шестой по десятую: от «не убий» до «не пожелай». Так формальный Хумаш иудаизма религиозно мигрировал в десять заповедей христианства с единственной второй скрижалью завета (от 6-й до 10-й).
Господь Бог, желая уберечь свой народ-первенец Израиль от ненависти других, не запрещал своим сыновьям брать себе в жены дочерей других народов. Это позволяло снять межнациональные и антирасистские претензии и найти пути примирения между народами, отдающими замуж своих дочерей, и народами, берущими их в жены, поскольку и внешность всех народов ярко не контрастирует, а, наоборот, имеет тенденцию к сближению, да и убивать сыновей своих дочерей и сестер мало у кого поднимется рука. И когда иудаизм закрыл дорогу своим иудеям в брачные узы с дочерями других народов, то эту аномалию смогла разрушить новая христианская религия, но с пороками, унаследованными из религии иудаизма, где сын более привилегированной у Господа аароновки Марии перед сыновьями иудеек, Иисус Христос, не смог точно указать на отцовское происхождение иудея Иосифа, ставшего номинальным мужем его матери и главой своего семейства. Так христиане со своим плюрализмом в браке и мучаются отсутствием памяти о своих мужских предках. И тогда «новые» рабы-хамиты, желавшие установить и закрепить в истории корни своих мужских предков, совершили последнюю религиозную революцию ислама, где пророком стал возмущенный распущенностью женщин житель Мекки – Мухаммад, который далеко оторвался от изящной талмудической образованности иудаизма и от малой религиозной образованности христиан (одна из двух скрижалей завета). Он решил на свой необразованный манер создать новый (забытый старый) мужской религиозный закон новой по-христиански открытой массовой религии с жесткими постулатами повседневной жизни и атрибутами новой религиозной веры. Из самого начала истории повествования Хумаша он оставил жертвоприношения Богу и «непонятную» для мира систему мужского обрезания, от которой отказались послушавшие Павла христиане, решившие стать не на сторону «обрезанного» Иисуса Христа, а на сторону никогда его не видевшего Савла (Павла) из колена Беньямина. И теперь война «рабов»-хамитов ислама против «господ»-семитов иудеев и их «слуг»-иафетян христиан – есть не что иное, как возврат к началу первой религиозной революции иудеев против левитов-когенов. И на повестке дня все та же несправедливость в разрешении проблем и распределении жизненных благ, когда все неприятности божественного недовольства бьют, в первую очередь, по материальному положению самой беззащитной части общества – хамитам-рабам – основным приверженцам религии ислама, в то время как пока еще небедные иафетяне-христиане-слуги и достаточно состоятельные семиты-иудеи-господа могут пребывать в своем ощущении способности реконструировать свои государственные устройства и уберечься от нового революционного распада, где все три государственные религии должны уступить единому божественному общественному устройству, способному гармонично вместить в себя все достоинства религий и их общественных носителей – рабов, слуг и господ. Поскольку никакая суперсовременная глобальная государственная машина не в состоянии создать такие законы, которые были бы способны учесть все тонкости не ими созданного мира.
Бог создал все небесное мироустройство и отобразил это сбалансированное разнообразие в своем законе Хумаша, каковой должны исполнять все назначенные для этого люди, с которых по этому верховному закону и будет спрашивать и судить Господь. А это означает, что закон (Хумаш) выше, чем человек, и самый верховный земной первосвященник не имеет права изменить ни одной буквы этого закона. За это он несет наказание от Господа Бога смертью, как это и было с первыми двумя сыновьями Аарона-когена, чем искупили наследие своего отца Аарона-левита и матери иудейки Елизаветы, а на смену оставили потомство третьего сына Эльазара, принадлежащего Богу. Когда к власти приходят цари и создают свои государственные законы, то они сначала в одиночестве, а затем и со всей законотворческой элитой общества становятся выше закона, т.к. способны его изменить и исправить. Это лишь увеличивает количество и качество несправедливости и обостряет требование вернуть единый и неизменяемый закон единого вечного Господа, т.е. Хумаш. В Хумаше есть закон о грехоочистительной жертве, где основным жертвенным животным является козел. Но если речь идет о преступлении первосвященника или всего общества, то Бог требует в жертву быка, как знак того, что это последний рубеж, отделяющий народ и его власть от свободного состояния и схождения в рабство, поскольку бык, в отличие от козла и барана, может быть не только свободным, но и выполнять рабскую работу вместо коня, верблюда и осла. Так Господь уравнивает и противопоставляет роль общества роли власти, дискуссии о влиянии которых постоянно ведутся в свободных средствах информации государственных народов, т.к. государство появилось как единая надрелигиозная система силы власти, сдерживающая конфликты разделенного на религиозные конфессии общества. Если нет единого закона (Хумаша), а значит, и власти Аарона-когена-первосвященника и левитов с главенством Господа Бога на небесах, то «святое место пусто не бывает», и его занимает надрелигиозный аппарат государственной власти. Тогда можно кушать и запрещенную свинину (христиане) и жертвовать Аллаху запрещенного нечистого верблюда (ислам). Через жертву быка Господу общество несет свою демократическую ответственность, а первосвященник через эту же жертву несет ответственность вертикали власти за ненадлежащее исполнение единых законов Господа. Так рука об руку и движется народ по дороге истории.
Когда первосвященник – представитель божественной вертикали власти – нарушил закон об обрезании, способствовавший его совершенствованию, то он на время потерял способность занимать высшую судебную должность на земле, поскольку законотворческая власть принадлежала самому Господу, вечно живущему на небесах, а исполнительская – элите общества, вполне демократического состава: старейшинам, вождям и князьям, которые и должны были пожертвовать быка за свои общеавторитетные грехи, способные свернуть общество и народ к рабству. Первосвященник потерял контроль над своим «необрезанным» совершенством, затем – шатер Господа – место своей вечной службы, а вслед за этим – и закон (Хумаш) Господа, на основе которого и должен был осуществлять свою верховную судебную власть (о чем и говорил Иисус Христос). Символ власти «несовершенного» обрезания, царь, пришел на смену судебной власти первосвященника, создал свои новые законы и установил свой порядок власти. Царь пришел из демократической среды народа, из состава элиты общества (старейшины, вожди и князья). Динамика закономерности развития новой власти должна была пройти все фазы своего столкновения, где авторитет одного царя – абсолютного представителя всех ветвей власти – должен был эволюционно или революционно разрушить себя на три составляющих власти: законодательную, исполнительную и судебную. Что и доказала история. Бюрократия трех ветвей власти поставила себя над законотворческой, исполнительной и судебной деятельностью, используя ее лишь как инструмент своего безграничного обогащения. А так как над государственным аппаратом нет никого в атеистически-прагматической программе ценностей, то круговая порука делает этих людей безответственными «небожителями», под которыми бесправный, постоянно жалующийся народ и право на государственный «террор». Этих демократических «властителей» и «сотоварищей» становится огромное количество, что заставляет их конфликтовать друг с другом за приоритет «богоизбранности» в государственном и глобальном масштабе, а наплевательское отношение к своим же законам морально развращает бедную и безвластную часть общества, создавая предпосылки перехода к «старинной» форме общественного «богорегулирования», где вертикаль судебной власти Аарона-когена левита вечна и переходит от отца к сыну, как власть Вечносущего законодателя Господа Бога с неизменностью его единого для всех закона Хумаша, ставящего «закон» выше судебной власти, и где внизу находится исполнительная власть народа, функционирующего с помощью своих элит: авторитета возраста и мудрости старейшин, активности вождей и почтительной традиционности князей. И так как над всей этой пирамидой власти находится единый Господь, то он и будет смертью наказывать высших представителей за ненадлежащее исполнение своего закона, как это и было с двумя первыми сыновьями Аарона-первосвященника. Государственная безответственность современных чиновников – это естественный бич и божественное наказание беззаконного пути развития глобального смешения народов и некорректной власти на земле. И когда человек от несправедливости человеческой – государственной власти уходит в религию, то он выбирает путь будущей межконфессиональной борьбы за отдельные гипертрофированно используемые идеалы единого сбалансированного закона Господа Бога. Уход от несправедливости государственной власти кажется делом хорошим, но рекрутировать себя в одну из религиозных конфессий – чревато будущими последствиями новой, более разрушительной войны за безрадостные идеалы привилегий одного (своего) сословия и социального класса над другим. А так как нет судебной власти Аарона-когена, а значит, и Господа Бога, то и нет высшей справедливости в решении конфликтов межконфессиональной значительности и исключительности.
Когда Господь создал Адама и после потопа сохранил его потомка Ноя, то три его сына продолжили жить в своем потомстве согласно отеческому завещанию, где Симу надлежало быть господином и получать благословения Господа Бога, Иафету – стать его слугой, а Хаму за насмешку над отцом досталась роль раба. В законе Господа (Хумаше) сказано о соответствии внутренней сущности и его внешней формы, что и определяет современный язык термином «гармония». Раб, выполняя свою работу, часто общается со слугами и реже с господами, поэтому он при желании и некотором таланте перевоплощения может внешне сыграть роль слуги и, похуже, – роль господина. Слуга, общающийся с рабами и господами, – наиболее гибкая и приспособленная для внешнего перевоплощения социальная фигура. Ему ничего не стоит сыграть роль раба и, с небольшими усилиями, – роль господина, т.к. одна роль требует опустошенности и деградации, а другая – наполняемости и совершенства, а, как известно, «ломать – не строить». Господин может сыграть роль слуги и раба, но очень хочется сыграть роль священника-когена – богоизбранного слуги Господа. Так же как раб (хам) не хочет играть роль раба рабов (ханаана), так господин желает роль слуги Господа. И все это понятно по внешним факторам игры, но качество дает гармония с особой скрытой базой внутреннего потенциала. Как муж с женой делают ребенка в темноте интима, так богоизбранный Аарон входит в святая святых шатра Господа в тайне одиночества, и лик Господень неизвестен никому живым. Внутренняя тайна сотворения Богом крови души передается по наследству от отца к детям, присваивая им гармонию имени Сима, Хама и Иафета. Бог, как вселенский разум, скрыт. Так скрыты творчество и сила разума в черепной коробке головы и чреве мозга, и все носители новых идей, как правило, сокрыты в тайне, где на поверхности лишь слуги и рабы. Так Бог-законодатель скрыт, лишь редко появляется слуга-священник для роли высшего суда, но очень суетятся рабы исполнительной власти, мелькая на экранах, как актеры (рабы кино), где режиссер – слуга невидимого автора и денежного босса. Для Бога земные господа являются рабами, и трудно иудеям играть святую роль священных слуг левитского Аарона, хотя они семиты и израильтяне – земные господа господ. Иафетянам же, как слугам, нужно сделать невообразимый творческий кульбит в своем религиозном рвении, чтобы исполнить роль когена Аарона, на несколько порядков стоящего всех выше из созданных земных существ, где даже господа господ, израильтяне, не могут присягнуть на верность Богу в столь сложном совершенстве его слуг, которых выбрал он из семени Аарона в колене Леви – праотца. Как рабы первыми стремятся к революции и новой высшей справедливости, так и публичные политики кричат о смене незаконной власти, объединяясь в партии и требуя в награду должности. Рабы в кино, актеры, играют перевоплощенный, революционный, героический, но негатив, тем самым призывая к смене власти. И чем талантливей актер и режиссер, тем больше шансов воздействовать на страсти.
Рабы в исламе озабочены количеством жертв на помощь Богу и знания законов (Хумаш) заменили псалмами – молитвами (Коран). Слуги-христиане лишь слышали о десяти заповедях в скрижалях, спущенных с горы Синай господскому иудаизму, и вместо системы исполнения законов по Хумашу представили элитную систему скрытности (национально-женской замкнутости) и мессианской сущности своих царей, расписанных по всем канонам талмудистов. Любая внешняя похожая игра на чужом поле чуждого происхождения не сможет заменить гармонию заложенных семян своих отцов и предков, а внутреннее чувство «не своей тарелки» лишь извращает сбалансированную сущность исполнения божественно начертанных законов. Так женщина, вышедшая замуж, играет роль происхождения отца. Жена-семитка господского происхождения выходит замуж за мужа-иафетянина и начинает все делать для того, чтобы муж подтянулся до уровня господства. Она требует от него повышения уровня образования, толкает на вершину иерархической карьеры, не понимая того, что ему его промежуточное положение служащего более благоприятно и гармонично, чем положение первого лица господства в иерархии. И даже если он его достигает, то его дети наследуют лишь служащую сущность своего отца, где мать-семитка не может понять их в своем разочаровании. Жена-иафетянка будет служить тому, кто лучший муж и господин, а дети унаследуют сущность отца, и нет нужды их переделывать под женские надежды и для игры их наряжать в несвойственные им «одежды». Жена-хамитка, как урожденная рабыня, будет рада любому мужу-господину, и потому в исламе женский бунт проблематичен и неактуален, хотя запретов множество для жен и дочерей. Священники – наследники Аарона – готовы приступить к служенью своему, и Бог им даст свое благословенье, как только в совершенстве обрезания они найдут гармонию свою. Тогда их внутреннее происхождение от семени Аарона-когена будет дополнено внешним совершенством обрезания, и не будет ограничений в божественном протекционизме для своих любимых единородных сыновей. «Жены разные нужны, жены разные важны» – вот вывод, который должны были сделать иафетяне-христиане, когда Иисус Христос запретил им разводиться, усугубив Моисеевскую систему письменного разрешения жене на развод со стороны мужа, чем открывал перед мужьями-христианами дорогу к закону Бога о многоженстве, закрыв лишь обратную дорогу в семье к разводу. Но, увы, как это иафетяне-христиане-слуги могут без права на развод иметь несколько жен? Это свойственно лишь господину, семиту по происхождению, когда их господа господ под флагом Иудеи в своем Талмуде записали о том, что первосвященник – истинный христос – имеет право взять в жены лишь одну жену, а это значит, чтобы взять вторую, нужно первой дать супружеский отказ, причины же всегда найдутся. Это делает мужа лицемером, придумывающим обвинения жене. И так как защищаться ей от наветов мужа невозможно, то она и позволяет себе превентивное право на поступки, обвинять в которых ее все равно позволит себе муж, лишенный законного права на многоженство, полученное мужчиной от самого Господа Бога. Замысел Иисуса Христа «не выносить сор из избы» в разводе привел к лицемерию его исполнения. Огромное множество иафетян-христиан многократно женятся, обвиняют своих жен и разводятся, чтобы жениться на следующей почти с тем же результатом, т.к. все общество «спит под одним большим одеялом», где в результате страдают незаконнорожденные дети. Бог дал Адаму одну жену и в результате моногамная семья оказалась изгнана их рая. Своему народу-первенцу Бог разрешил многоженство, но иудеи сделали его фактически запретом, вновь установив моногамную семью, и в результате были изгнаны из обетованной земли. Христиане по искаженному толкованию Талмуда, позволяющему первосвященнику иметь только одну жену, что лишило его власти в шатре откровения, установили правила моногамной семьи и ведут непримиримую войну за уничтожение и изгнание из земель поселений с мусульманами. Мухаммад в мужском исламе даже среди хамитов-рабов легко восстановил божественное право на многоженство, но по неграмотности рабов по происхождению, ставших играть роль «нефтяных господ», он изменил письменное согласие мужа на развод по Хумашу Моисея на словесное трехкратное утверждение мужа о разводе со своей женой, чем установил противовес утверждению Иисуса Христа о запрете развода. Но истина, как всегда, осталась за Моисеем. Если христиане полностью запретили многоженство и стали создателями мужского конвейера жен, то мусульмане ограничили количество жен не одной, как христиане, а четырьмя. Это также нарушает Хумаш Моисея и закон Господа, поскольку заставляет мусульманина иметь трех постоянных жен, а четвертую, как в христианстве, временную, которой он регулярно дает развод, и берет другую с целью сохранить порядковый номер «четыре», тем самым лицемерно не нарушая закон Мухаммада. Бог же не дает ограничения в количестве жен, но дает письменное ограничение в качестве развода. И здесь важна лишь правда о происхождении детей от своего отца, а по чужим законам происхождения жизнь не в радость, т.к. от ребенка и будущего взрослого требуют не свойственного его происхождению потенциала.
Когда эта религиозная и государственная (атеистическая) вакханалия противоборств закончится победой единого закона Хумаша для монотеистических религий: иудаизма, христианства и ислама, то с могуществом азиатских религий множества богов, составляющих сейчас огромную и все возрастающую опасность революционного переворота в иерархии власти, где аврамический мир должен уступить место азиатам, единый Господь всех Богов справится и поможет своим заблудившимся «любимцам» восстановить свой пошатнувшийся авторитет. Все аврамические религии, согласно единому закону Хумаша, перестанут есть запрещенные к употреблению виды пищи, такие, как морепродукты, не имеющие чешуи и плавников, нечистые виды животных, не способные отрыгивать жвачку и не имеющие расщепленных копыт, а также исключат из рациона питания все виды пресмыкающихся, воспринимаемые сейчас как экзотика, не будут трогать кошек и собак, надевать шкуры ходящих на лапах животных и многое другое, чего требует от человека Бог для его очищения и близости общения в рамках закона преобладания любви, где добро способно защитить себя. Тогда Господь Бог наведет свой «мор» на всю некошерную и нечистую часть человечества, где потребление всего, что движется, станет религиозным приговором для других (чужих) богов и их последователей: «берегитесь, чтобы не обольстилось сердце ваше и не сошли вы с пути и не служили богам чужим и не поклонялись им, чтобы не возгорелся гнев Господа на вас…». Даже посткоммунистическое новое российское «евангелие» по Булгакову «Мастер и Маргарита» называет Воланда (прообраз сатаны) «нечистым», в слугах у которого находится кот, а в руках – посох с головой собаки – животные, которых очень обожают и боготворят современные христиане.
Сейчас Господь Бог ждет, когда на основе его закона (Хумаша Моисея) произойдет соединение религий под властью Аарона-когена и размежевание по чистоте со всем остальным миром, не признающим единого Господа (Иегову). Он произведет свой показательный суд в рамках глобального мира, где показательными жертвами станут миллиарды, но отрезвленные таким явлением навсегда забудут свои притязания на законодательную власть в обществе. Она принадлежит только и исключительно единому Господу всех остальных богов. А судебная власть на земле навечно отдана потомству одного всем известного человека, по имени Аарон, из колена Леви народа Якова-Израиля, семита по происхождению, где право на занятие должности навечно, как и сам Господь, переходит от отца к старшему сыну, беспорочному во плоти и рожденному от матери-израильтянки, любого двенадцати коленного происхождения. И здесь нет места демократии, которая опускается в сферу исполнительной власти народа, дорожащего своей свободой и собственностью на Богом данную и благословенную землю, где они как господа господ семитского происхождения должны показывать пример справедливости демократических институтов исполнительной и судебной власти на местах, как знак признания и совершенства единого закона Хумаша и верховенства любви и справедливости единого Господа Вселенной и Земли. На земле нужна изменчивость (демократия), т.к. люди смертны, а на небесах – постоянство, т.к. Господь вечен и жив. Так и первосвященник должен быть один, постоянен и вечен, оставаясь на своей должности до смерти и передавая ее только своему сыну, на членах дома которого лежит печать святости и избранности, и имя («Аарон») которого написано на расцветшем и давшем плоды посохе колена левитов. Здесь вечность должности высшего земного судьи и первосвященника-когена, закрепленная в едином семени дома Аарона, «демократично» сочетается со смертностью рода человеческого на земле, что делает институт когенов не чуждым человеческой демократии смертности и изменяемости личностных подходов в решении властных задач, дарованных на долю Израиля: «…и благословляться будут тобой все племена земли…» (Пятикнижие, кн.1, гл.12, ст.3). И прямой контакт Аарона-когена и вечного Господа не должен отделять его от остального человеческого рода настолько, чтобы он забыл свое человеческое происхождение, бренность, короткий срок жизни и конечный этап объединительной смертности, демократично уравнивающей всех в правах на внутриземное разложение.
Внутреннее и внешнее совершенство гармонии в законе Господа очень важно, как в кошерности жертвенных животных. Так Бог со своей законодательной властью оставляет себя внешне невидимым, выдавая внутреннее совершенство в гармонии своих законов. Для судебной власти когенов он требует от потомков Аарона сочетания внутреннего и внешнего совершенства, где необходимо твердо знать свое происхождение, т.е. внутренне от всех закрытое семя своего предка-отца и более демократичное внешнее рождение от матери, происхождением из израильского народа – потомков одного из двенадцати сыновей Якова. Внешне совершенная исполнительная власть лежит в рамках демократии рожденных от матери детей, где сам акт рождения именно от этой матери и именно этого ребенка ни у кого не вызывает никаких сомнений во внешнем совершенстве соотношения мать – дитя. Лишь внутреннее семя отца полностью скрыто завесой интимной тайны, как Господь творчеством сознания, где идею у человека можно украсть и приписать другому, так и семя отца, ниже живота, можно украсть и приписать чужому. Когда Бог наделяет человека новым открытием, то человек больше любит себя, забывая о Господе. Так и мать, дающая жизнь ребенку, забывает о семени мужа, подарившего ей ребенка и требует все почтение к себе, при желании скрывая настоящего отца ребенка и благословляющего его на продолжение потомства Бога, т.к. не каждому мужу Господь дает от жены ребенка, иногда для этого он меняет и ей и ему имена (Авраам и Сара). Демократия и исполнительная власть очень интересуют поклонников иудаизма, и тому объяснение – в приоритете определения происхождения иудеев по происхождению жены. И если по семитскому происхождению отца они являются господами, то боязнь репрессий от любого народа земли делает их внутренними рабами страха из-за опустошенности внутреннего совершенства, силу которого может дать лишь уверенность в мужских (семя) предках семьи. Мужской достоверностью происхождения семьи внутренне сильны мусульмане. Хотя их хамитско-рабское происхождение должно было бы говорить об обратном. Но уж такова скрытая сила хитрости и обманчивости женщин, что иудеи-семиты-господа, иафетяне-христиане-слуги из-за скрытого недоверия своим мужским предкам вынуждены трепетать перед определенностью и правдивостью мужского происхождения мусульман. Да, исламу свойственны авторитаризм власти единого законодателя Господа и его судьи на земле, первосвященника Аарона-когена, образ которых миру сейчас неизвестен, но внутренняя сила и совершенство которых дают постоянный стержень стабильности архаично растворяющемуся во внешне совершенной женской красоте человеческому миру. Демократия и красота исполнительной власти женского мира совершенна и гармонична лишь в неизменном сочетании с внутренним превосходством совершенства законодательной власти Господа и судебной власти скрытого мужского приоритета семени Аарона в его верховных земных потомках-первосвященниках. И это, согласно его судебной воле, должно, как аксиома честности и истины, распространяться на происхождение всего человеческого мира (так Иисус Христос сказал о чистоте и святости таинства храма внутри человека, где свет истины откроет дорогу к совершенству).
«Не засевай виноградника твоего семенами разнородными…» (Пятикнижие, кн.5, гл.22, ст.9) . Даже внутри избранного Богом колена Леви было разделение на разное служение относительно одного господнего храма. Когены Аарона распоряжались в нем как господа, их ближайшие родственники по Моисею и Аарону, кегаты, выполняли роль слуг внутри шатра откровения, а остальные левиты охраняли и служили Господу по внешнему периметру храма, выполняя функции рабов. Потомки Аарона-когена во главе с первосвященником должны были и могли видеть внутреннее устройство «святая святых» дома Господа, где должен был находиться деревянный ковчег со скрижалями завета от Господа Бога и свитком закона, написанного Моисеем, где также был посох левитов с именем Аарона и «ман», которым кормил Бог свой народ-первенец в сорокалетнем странствии по Синайской пустыне. Как только вместо деревянного шатра-храма Господа иудейский царь Соломон с подачи своего отца Давида соорудил каменный храм, так дни ковчега были сочтены. И в итоге в храме, восстановленном Иродом, в святая святых стоял уже не деревянный ковчег, а более соответствующий царской постройке большой надгробный камень – символ потери Аароновской истины происхождения «от отца к сыну», что в переводе с иврита и есть «камень» («авен»). Поэтому и нет отцовской правды происхождения иудея плотника Иосифа в христианстве. И когда иудеи, играющие роль царя, возвышающегося над первосвященником, построили синагоги (дом суда – «бейт дин»), то они поставили ящик-шкаф («арон»), вспомнив о «ковчеге в святая святых», и положили в него переписанный свиток Моисеевой Торы – именно так иудеи чисто внешне воспринимают святое таинство первосвященнической роли Аарона в «святая святых» Господа Бога (как все демократично и просто, лишь бы жены рожали совершенную исполнительную власть, а не судебную власть мужей Аарона-когена, и на законодательную власть скрыто совершенного Господа Бога им наплевать). Что же сделали иафетяне-христиане-слуги? Только то, что могли видеть кегаты-слуги и сыграть это внутри основной части дома Господа – они тоже построили каменные церкви со свечами и столами внутреннего убранства, а вместо вечных ангелов стены расписали святыми, но умершими людьми, а святую святых Господа для службы первосвященника вслед за господством царя иудеев лишь обозначили царскими золотыми вратами притвора, где царит полная опустошенность как от ковчега и скрижалей, так и от свитка Торы закона и посоха Аарона. Рабы-левиты, а вместе с ними и мусульмане, могли видеть лишь каменный жертвенник на горе Гевал с написанными на нем строками Хумаша. Хамиты-мусульмане-рабы, как и остальные левиты внешней службы охраны, устроили свои мечети на манер соломоновского каменного храма, каменной синагоги и каменной церкви. В них отсутствует внутреннее убранство синагог и церквей, «святая святых» и большей части шатра откровения. Лишь строки Корана написаны на стенах и барельефах, чтобы ничто не отвлекало раба от молитвы, и он не мог спросить своего нового законодателя и судью, для чего эта масса внутреннего убранства и что это означает в повелениях Господа Бога по устройству своего единственного, а сейчас разобранного и растиражированного по всему свету дома? Баланс внешнего и внутреннего разрушен, и вместо гармонии судебных функций Аарона-когена мир имеет войну внутреннего закона ислама с внешним демократическим порядком иудаизма, где его слугами являются христиане.
Понятие «власть» включает в себя законодательную, судебную и исполнительную ветви. На небе, где находятся боги и ангелы, также сосредоточены все три ветви власти. Господь создает закон, боги судят, а ангелы исполняют. Так и на земле первосвященник представляет закон, священник – судебную власть, а левиты – исполнители, в семье муж – закон, жена – суд, а дети – исполнители. И если признается Бог на небе, то он является законодателем, муж – судьей, а жена – исполнителем. Господь – законодатель, первосвященник – судья, а царь – исполнитель. Власть может быть единоличной и коллективной (авторитарной и демократической). Как первосвященник, лишь единственный из своих братьев, может заходить раз в год в «святая святых» дома Господа Бога, так старший из богов приближен к единственному Господу и может выполнять функцию не только старшего судьи, но и младшего законодателя, а главный из ангелов, оставаясь старшим исполнителем, может выполнять роль и младшего судьи. И если посмотреть на сочетание в одной семье двух братьев и сестры, то между старшим Аароном и младшим Моисеем есть определенная логическая взаимосвязь. Почему именно младший Моисей, а не старший Аарон удостоился чести выступить в роли законодателя, в то время как Аарон – судьи? Если предположить вариант с включением сюда старшей сестры, то она позиционирует себя с невидимым ни для кого Господом – источником законодательства, и тогда роль судебной власти ложится на старшего брата Аарона, а исполнителем (писателем) должен был стать Моисей. Но если обратить внимание на «мужскую» особенность приоритета законов Хумаша (письменной Торы), то два брата, Аарон и Моисей, представляя собой земные символы небесных – Господа (Иеговы) и Богов (Элохим), могут быть позиционированы как законодатель и судья. И тогда возникает вопрос, почему закон (Хумаш) проистекает не через «законодателя» Аарона, а через «судью» Моисея? И здесь есть также свое объяснение, поскольку исполнительная функция царя именно в богоизбранном народе сынов Израиля предусмотрена слабо, а роль первосвященника, верховного судьи, выписана ясно, многозначительно и точно. И выбор Господом Моисея в качестве представителя власти суда объясним, и может быть дополнен еще и тем, что серединное положение судьи сбалансировано и гармонично. Оно вмещает в себя одновременно и скрытое законодательное совершенство с доминантой изнутри, и внешнюю закрытость с доминантой внешнего совершенства исполнительной власти блеска царя, его чрезмерной чванливости и публичности, как абсолютного эталона демократии, поскольку эту должность может, по закону Хумаша, занимать любой человек из народа любого из потомков двенадцати сыновей Израиля. Должность первосвященника, напротив, – ограничена лишь строгими рамками колена Леви и дома Аарона, где царская демократия распространяется лишь на двенадцатиколенное происхождение жены главного когена-помазанника (христа). В этом случае Моисей, являясь в женско-мужском порядке рождения третьим и в мужском порядке – вторым с мужской доминантой судебной власти, был представлен старшим и в исполнительной власти, т.к. его сыновья стали только левитами, хоть и старшими у служебного дома Кегатов, обеспечивающих выполнение указаний священников-когенов внутри храма. В своем положении второго и третьего по рождению Моисей мог лишь точно исполнять волю небесного законодателя, ничего не добавляя от себя и записывая лишь то, что диктует Господь – законодатель Вселенной. В иудаизме добавления Хумаша и создание Талмуда шло через исполнительную власть царя и людей, представлявших его как высшую власть на земле. Почему все и выродилось в доминанту женщин и в мелочный воинствующий религиозный национализм, отрицающий наследников с доминантой мужских признаков власти законотворчества и суда, где лишь исполнительская интерпретация Талмуда признается высшим приоритетом изощренности и изворотливости ума с целью скрыть и заново объяснить доминанту женской хитрости и изворотливости, называя это властью демократии, где власть выбирается большинством голосов активного населения. А в выборах, по данным социологов, участвует 60 % женщин, видимое большинство которых и формирует свою проженскую исполнительскую идеологию власти, при которой каждый мужчина «обязан» рассыпаться в комплиментах всем женщинам, как наиболее активным представительницам своего электората. Эта скрытая женская доминанта власти начинала свое шествие с абсолютной власти царей Давида и Соломона, которые имели полторы тысячи жен и наложниц, и где иудаизм стал самой малочисленной религией аврамического происхождения. Так католики, центровые христиане, имеют под влиянием своей церкви более миллиарда прихожан, суннитский ислам – не меньше. И там, где женщина доминирует, в семьях детей неизмеримо меньше, чем там, где в семье предпочитают власть мужчины. Поскольку христиане-протестанты ближе к иудаизму, то их семьи малочисленны, а христиане-православные ближе к исламу, и поэтому под нажимом доминанты мужского диктата сильно испытывают завоевательное давление ислама, который в перспективе, по логике, должен завоевать территориальные и людские ресурсы своих ближайших соседей – православных христиан и многобожных азиатов. Православные христиане ведут постоянную скрытую и открытую войну с исламом за отражение мужского влияния их религии в семье. Поэтому исламский террор для православных христиан – это естественная форма сосуществования идеологий двух религий. Логично, что следующий удар мусульман по женским традициям семьи христиан должен прийтись на католичество, но становится актуальным и другой путь – через террор в отношении проженского иудаизма и очень близких им и во всем поддерживающих идеи женской демократии протестантов-христиан. Но так как отношения подчинения сына матери или дочери отцу, являющиеся семейными основами христианства и ислама, не противоречат Хумашу, а даже обязательны к исполнению, то подчинение мужа жене из-за недостатка в обрезании противоречит законам Хумаша, поскольку сексуальные отношения возможны только и исключительно между мужем и женой, т.к. между отцом и матерью их может и не быть в связи с разводом, и недопустима связь между братом и сестрой, отцом и дочерью, матерью и сыном. Поэтому главное разбирательство семейной проблемы, ввергающей весь мир в состояние войны и хаоса, необходимо выяснять в иудаизме, в талмудических искажениях письменной Торы, записанной лично Моисеем.
Поскольку Хумаш повествует о процессе мироздания в течение шести дней и седьмого завершающего, то обращает на себя внимание определение границ дня, имеющего началом вечер, переход через ночь к утру и превращения в день. Так изгнание из Эдемского сада характеризует вечер как начало пути в ночь – символ холода и зимы, в рамках периода которого Господь Бог не определил своих праздников, кроме Пасхи («перехода» = «перескочить»), предлагая быстрее добраться до утра – начала тепла и света, помещенного весной, не желая затягивать «переход = прыжок» в темную ночь и холодную зиму. Итак, человечество идет от вечера к утру через затяжку лунной ночи (символа жены). Бог призывает человека к свободе, где утро предполагает порядок, а вечер – смешение, именуемое в терминологии свободы хаосом, почему люди и рвутся к утру, востоку, весне. Так ночной процесс идет с запада на восток, и лишь утро оборачивает его с востока на запад, как и должен быть расположен святой шатер – дом Господа. И поэтому иудейские праздники зимы мужского символа свечи Хануки с первосвященнической печатью на оливковом масле и женский подвиг спасения праздника Пурим, где Эстер не побоялась своего мужа персидского царя, и под страхом смерти спасала свой народ от злых замыслов визиря, воплотились в свое высшее проявление образом девы Марии из высшего божественного сословия дома когенов колена Леви. Она своей жертвой зачатия не от Иосифа дала своему народу и миру Спасителя, политого оливковым маслом первосвященничества, смертью забравшего на себя грехи людей (после смерти первосвященника грешники-убийцы из городов-убежищ считаются прощенными и возвращаются к своим владениям, т.к. первосвященник через свою смерть снимает наказание за другие смерти). Оптимизм внушает то, что за правом ночи наступает право утра, а за зимой идет весна, и праздники, как символ власти Господа, начинают набирать свою силу, увеличивая для человечества тепло света, обеспеченность достатком, смиряя нравы и делая всех более доброжелательными друг к другу. Ну а в христианском мире православные страны теряют свою силу не потому, что они плохи или хуже других конфессий, а лишь потому, что они выполнили свою историческую и религиозную миссию, завершив победой Вторую мировую войну и восстановив страну Израиль для возвращения туда остатков иудеев и левитов с восстановлением роли языка Хумаша, иврита, для нового этапа более вдумчивого изучения и не амбициозно-царского, а более точного и тщательного исполнения законов Господа Бога. Теперь на место проженского православного христианства должны прийти более мужественные мусульмане, где они, как и католики, численно доминируют в авраамическом мире.
И если у человека есть фамилия, имя и отчество, то стоит подумать, как это так может быть, чтобы женщины через демократию своего большинства выбирали обществу правителей и решали, какую фамилию и отчество дать вновь рожденному ребенку, тем самым обрекая мальчика-сына на положение незаконнорожденного у Бога с невозможностью ему и его потомству попасть в собрание Господа? Фамилия передается по мужской линии от отца к сыну и внуку, потому что дочь меняет фамилию отца на фамилию мужа, оставляя себе лишь отчество, чтобы муж мог задуматься над тем, имеет ли он право жениться на девушке, которая носит вместе с ним единое отчество, что говорит о возможных запретных для брака родственных отношениях, т.к. фамилию она может менять несколько раз, выходя замуж. Дочь носит фамилию отца или мужа, имеет отчество отца, и лишь ее женское имя указывает на принадлежность к женскому полу. У ребенка нет в полном имени никакого упоминания о своей матери или ее предках, в то время как фамилия отца дает ему общее «имя» со всеми своими мужскими предками, а отчество всегда упоминает непосредственную личность отца. И против этого никогда не выступает с критикой женщина, хотя власть вслед за искажениями религии иудаизма де-факто принадлежит женщине. И если есть у них такая власть и могущество над мужьями, то пусть и фамилию своим детям дают они, отчество заменят «материнством», и пусть ответственность окажется такой, какой желает поделиться с ними Бог. Хотя проблемы все в мужчине и в том, что его голова отягощена сексуальным давлением несовершенства, где Бог дал помощь в обрезании, а человек создал себе еще большую проблему. Если муж-еврей имел двух жен, то от жены-еврейки его дети считаются евреями, а от жены другой национальности от этого же мужа дети евреями не считаются, в то время как у жены-еврейки от мужа другой национальности дети все равно считаются евреями. В этом и заключается женская доминанта и дискриминация мужей.
Так как все вопросы и ответы конфликтных отношений мироздания заложены Господом Богом в семье, то определить главную семью человечества, избранную Господом, надлежит в приоритетном порядке через чтение законов и повествований Хумаша. Эта семья первого первосвященника левита Аарона и иудейки Елизаветы, у которых родились четыре сына, и третий из них стал следующим после отца первосвященником-когеном. Женой первосвященника могла стать любая израильтянка от двенадцати сыновей Якова. Но хумашевский выбор именно иудейки и левита определил весь ход истории семейного конфликта. Господь взял на себя законодательную власть и изложил закон Хумаша, высшую судебную власть передал левитам во главе с Аароном, ограничив мужским потомством одного колена, где высшее должностное лицо, коген помазанник-первосвященник, был законодательно Хумашем Господа ограничен одним народом Якова-Израиля, хотя и состоящим из двенадцати колен. Исполнительная власть была отдана одному, но всему народу Израиля, несущему в себе единое для всех семя Якова, где демократия этой народной власти была укреплена свободой, в основании которой лежит неотчуждаемое право собственности на благословенную и подаренную Господом Богом землю Ханаана. Каждый свободный израильтянин на своей земле был абсолютным правителем, т.е. представителем низшей исполнительной власти с ограничениями решений вышестоящей судебной власти колена левитов Аарона, основанных на верховенстве законодательной власти совершеннейшего из законов Хумаша, исходящего от пера Моисея – личного друга, величайшего пророка и Элохима (Бога) единого Господа (Иеговы). Мало желательная конкуренция демократической по сути положений законов Хумаша исполнительной власти единого и многомиллионного народа Израиля была предусмотрена институтом царизма, лидерство в котором взяло на себя колено Иуды, из которого и происходила жена Аарона, Елизавета. Так внутрисемейные гармоничные и естественно законные отношения постепенно стали символом межличностного столкновения царя (иудея) и первосвященника (левита). Под женским флагом приоритета в деторождении и определении национального наследства выступила религия иудаизма – духовный источник самого необузданного национализма и шовинизма и дикого изощренного экстремизма с постулатами безусловного верховенства и приоритета только одной, совершенной во всех отношениях, нации. А одно единственное в мире мужское колено левитов Аарона, выделенное и поддержанное самим Господом Богом, отказалось создавать религию исключительности. Хотя именно аароновцам и левитам есть от чего возгордиться и возносить себя среди людей до небес. Но, понимая свою общеземную миссию верховного суда в исполнении законов Всевышнего и своей прямой земной обязанности стоять на службе единственному Господу в его едином храме и по его единому закону Хумаша, они отошли в сторону от любой возможности конфронтации с Богом. Исполнительная власть иудаизма взбунтовалась против законодательной власти единого Господа, создавая свои (исполнительные) религиозные повеления, искажения Хумаша и вольные пояснения, выдавая их за наивысшую и совершенную законотворческую деятельность от имени единого Господа. Так исполнительные распоряжения царей и его ученых холопов становятся высшими законодательными актами, обязательными к исполнению, в противоположность законам Хумаша. Так и появляются законы нового общественного устройства – государства – аппарата страха и подавления, где каждый свободный из-за страха должен платить царю – новому законодателю, поставившему себя за человеческого живого Бога, дань, как это делали собственники при общественной системе Господа, в любви принося ему десятину от всего, что вновь дает им для лучшей и счастливой жизни Бог. Так страх государства подавляет конфронтацию несовершенства религий и собирает свою кровавую (смертную) дань (налоги). Поэтому люди, уставшие от беззакония государственных чиновников и бюрократов, подмявших под себя закон, обращаются не к государственному закону, а к справедливости, стоящей над всем институтом государства и являющей божественную законность высшего порядка (Хумаш Моисея-Элохима (Бога)), которую сначала исказили религии, а затем, создав свои государственные законы, используют изначально безответственные чиновники государства, силой армии, полиции, прокуроров и тюрем унижают и беспределом своего хамства подавляют безземельный, и, значит, безвластный народ.
Как только вернется закон Господа (Хумаш) и верховная власть судей Аарона, так люди захотят ясной законности письменной Торы взамен неясности ощущения справедливости, которое может изменяться вслед за изменением ситуации и настроения у обиженной стороны. Итак, государство находится на стороне страха и подавляет религиозные конфликты, а Господь Бог находится на стороне любви и соединяет религиозные разногласия и конфликты, давая более совершенные законы и лучших в мире человеческих судей, определяя наибольшую глубину разъединения конфликтующих сторон и наделяя каждую из сторон наибольшей широтой пространства самоудовлетворения. Совершенством многообразия жизни определяется любовь Бога к своим детям и глубиной всеобъемлющего знания, заложенного в законах Господа (Хумаша) для наиболее благоприятного сохранения каждой человеческой личности. И жестким подходом страха гибели личности наделяет свои законы государство. Любовь и страх предусмотрены законом Хумаша, но понятия государства там нет в надежде на то, что общество в такой нежизнеспособной форме антагонистической конфронтации исторически долго не задержится и выйдет на столбовую дорогу хумашеского закона всесторонней любви к Господу Богу. Семья Аарона-левита не может выполнять свою функцию высшего суда общества, пока оно живет не по законам Хумаша, где огромная часть писания посвящена именно этой когенской семье, а по законам несовершенных религий, где предусмотрен демократический институт более низших судей, которые, изучив свои религиозные законы Талмуда, Евангелия и Корана, способны решать судейские вопросы разногласий в исполнительной власти, используя временные, смертные, земные распоряжения как источник законов низшей исполнительной индивидуальной царской власти (президент, премьер-министр, генеральный секретарь, диктатор) или ее демократических форм (парламент и выборы различных мастей). Так женская версия религии иудаизма была создана для господ-семитов, но вполне естественно, что никто из мужских семитов не хочет жить по законам Талмуда. Поэтому и приходится рекрутировать в члены религии иудаизма всех «добровольно – принудительно», кто рожден от иудейки. А лозунг знания Талмуда – лишь профанация ее вождей, доказывающих право своего легитимного общественного существования и программный способ заработать деньги спонсоров на свое существование. Лишенные реальной свободы и права на землю, семиты и иафетяне стали служащими государства, а слугам при отсутствии господ лучше христианский беспредел вседозволенности в деньгах, власти и семейном строительстве. Ислам хорош своим мужским порядком в семейных отношениях, но требование для безземельного семита-господина постоянно работать и обеспечивать семью своим трудом сродни рабу, а не хозяину пространства. Туда и потекли все те, кто с темным цветом кожи от хамитов, кому присущи функции рабов. Назрел религиозный бунт. И нужно не хамитское мужское раболепство, как символ государственно-могущественного страха темной ночи, а день божественного света и любви в мужском семитском исполнении Аарона, где справедливость будет признаком любви и высшим проявлением Господнего закона (единая Тора – Хумаш). Зачем Бог требует за грех побить камнями? И только лишь затем, чтобы не забыли о главной сущности семейного закона, что мир мужской и мир женский – абсолютно разные, и приоритет отца и сына («авен» – «камень») особо важен, а нарушение его есть смертный грех, который для женщин маловажен и далек от них. Все девочки нужны как жены, а мальчики рождены для Бога, и наказывать запретом вхождения в его собранье, Господу больше не нужно.
Смешенье рас и национальностей, которые допустили религиозные законы женского иудаизма, распространилось на весь мир. Но правильное исполнение законов Хумаша зависит от точной генетической идентификации всех двенадцати колен Якова-Израиля, которые разбросаны по миру и бунтуют за восстановление справедливости и высшего порядка и закона. И Бог позволил сделать открытия в области генетики, чтобы научно-истинно определить и собрать народ Израиля, который должен жить в своей стране на землях Ханаана, платить десятину левитам и священникам-когенам – служителям закона и Бога на земле. И когда хотя бы помирятся два брата, Иуда и Леви, на основе общего родства от своего отца Якова-Израиля, и старший Леви как мужчина-муж будет нуждаться в младшей иудейской женщине-жене, то исполнительная власть и судебная сойдутся в иерархию начала продвижения к законодательной власти Господа в Хумаше. Тогда не нужно будет мужской жестокости ислама, как только для того, чтобы обрезать сына и принести жертву. Поскольку для того, чтобы стать отцом ислама, важно быть не мужем, а самцом, чтобы становится матерью для сына, нужна лишь самка, а не жена. Жена нужна для совершенства мужа, чтоб было, кому подчиняться и помогать по мере своих сил, и здесь больше нужна любовь, а не боязнь несовершенства мужа, который превращается в самца и унижает женщину до беспредела. И приоритеты жен в иудаизме меняют ее статус на мужской, где осталось лишь поменяться полом, и мужчине нужен никакой.
В вопросах географии и утреннего света все стрелки переходят в США. Именно туда бегут сейчас все умные люди, поскольку революция ислама подобна революции рабов, которые громят все, что попало, и господа бегут туда, где тихо и легко. Революция в православной России с большим мусульманским анклавом привела к вытеснению из страны на запад многих умов в 1917 году. Затем те, кто остались, наплодили детей, которые убежали во время революции конца 20-го века, оставляя территорию бедным необразованным рабам, куда стекается ислам и азиаты. Затем придет черед и Европы, где убежать возможно только в США. Тогда у господ-семитов наступит отрезвление ума, поскольку негде будет растворяться. Тогда США со своим умственным потенциалом и возможностью досконально изучать Хумаш станет утром, востоком земли. И когда придет пора «обрезаться» к исполнению пасхального начала божественных мужских праздников весны, лета и осени, тогда будет понятна смерть Иисуса Христа – последнего первосвященника-помазанника по женской линии, тогда аароновские потомки будут вынуждены исполнить весь ритуал заключения договора с Богом от начала и до конца («брит мила») и заставят обрезаться всех тех, кто будет относиться к их судебному дому с почтением, и перейти эту единственную ночь через кровь пасхальной жертвы, чтобы выйти на праздник Опресноков, Шавуот и Сукот. Но, увы, пока мусульмане не надавят на женственных семитов, низведя их до состояния страха и ужаса, они всегда будут стремиться беречь свою крайнюю плоть от калечащей процедуры самцового обрезания и совершенства роли и личности мужа и отца в новом божественном обществе. Они предпочтут умирать от насилия государства с его беспредельными принципами вседозволенности, чем признают истину, что лучше служить в шатре небесного Господа, чем быть абсолютным земным господином в своем доме богатства и властности. Они всегда будут давать работу террору ислама, так как на его стороне выступает насилие секса мужчины-самца, желающего силой установить диктатуру отца над не подчиняющейся дочерью. Подняться выше и стать полновластным любимым и любящим мужем для жены может лишь символ Хумаша – первосвященник левит Аарон для его жены-иудейки Елизаветы, где наследники – не цари, а первосвященники-когены. Хотя религия иудаизма посчитала бы за высший титул сыновьям иудейки Елизаветы титул исполнителя-царя, а не высшего судьи-когена. Как жена должна подчиняться мужу, а тот Господу, так и царь должен подчиняться когену, а тот Господу. И нет другой иерархии на свете, пока существует мир. Поэтому США и не мононациональная страна, как страны Европы. Америка – последнее пристанище и убежище для господ-семитов вместе с их слугами-иафетянами и рабами-хамитами, откуда должно начаться научное восхождение в единую власть закона Хумаша невидимого законодателя Господа Бога. И если у религии женского иудаизма с его национальными принудительными последователями до середины 20-го века не было своей страны, то это значит лишь то, что Талмуд ближе к понятию изгоняемого Ханаана, хеттеянский представитель которого – Йегудит – стала знаменем этой религии. И менять женскую сущность на мужскую стало принципиально необходимо для сохранения жизни, т.к. передавать землю через дочерей мужчинам, даже сопредельных колен Израиля, Господь запретил, с целью сохранить единое мужское семя в пределах единой территории. Несоблюдение этого закона ведет к потере и земли, и свободы, а значит, переводит человека из свободного в слугу или раба. Это и происходит во всех обществах с государственной, а не божественной формой правления.
В результате войны Господь поместил в самое сердце ислама часть своего народа, поскольку в его религии иудаизма при максимуме закрытости сумели ужиться и ханаане, и хамиты, и иафетяне и семиты. Это дает разумный повод народу Израиля отделить свое семя на должную высоту своей богоданной страны и выбраться из религиозных пут иудаизма, начав свое восхождение к колену Иуды в мужском варианте Хумаша, и передать судебную власть с 48 городами старшему колену, Леви, во главе с когенами Аарона, демократизировать исполнительную власть иудейского царя и ратифицировать верховенство законов Хумаша. Тем самым своими поступками определить Господу достойное место в жизни своего будущего объединенного израильского общества с территориями и жителями потомков-сыновей всех 12 колен своего отца Якова-Израиля. Тем более что пятидесятилетняя попытка иудеев захватить всю страну, не делясь городами с левитами, и без попытки найти своих собратьев из других колен единого народа для передачи им их законных земельных наделов, а также попытка реанимации талмудических законов религии иудаизма в пределах богоданной земли вновь ведут к войне и вытеснению с длительными негативными перспективами еще раз пережить все тяготы истории скитаний и унижений с элементами истребления своего народа, но уже в более сжатые исторические сроки и в замкнутых пределах территории Израиля.
В жизни земли интересно все и, особенно, с точки зрения исполнения законов Хумаша. Для чего Бог дает белую Англию с мировым английским языком и черную Анголу, где оба названия созвучны ангелам, обитающим на небесах? Как история и Бог поступят с Россией и Белоруссией, где на языке иврита их названия несут прямо противоположный смысл, в то время как Россия (Раша) означает злой, негодный, приставка «бел» означает отрицание значения «раша», т.е. не злой и не негодный? Как Бог поступит с евреями, не желающими идентифицировать себя по одному из отцовских колен и продолжающих жить по старинным проклятиям хеттеян в исполнении их религии? Как Бог будет давать развитие Азии и Ближнему Востоку, когда Америка станет самым восточным, а не западным континентом? Как и когда наступит приказ на прозрение для исполнения закона об обрезании? Кто из людей окажется кем по рождению, когда наступит порядок – синоним утра (на иврите) после окончания смешения – синоним вечера (на иврите), переходящего в ночь? Какое будущее ожидает человечество, как быстро наступит прозрение, и сколько человеческих жертв еще нужно нести? Люди желают счастья, но я о нем ничего не нашел в Хумаше. Тогда зачем мечтать о том, чего нет? Нужен порядок, и он гармоничен – в этом логика ближайшей жизни, т.к. все мы через ночь идем к утру (порядку), а гармонию вечера (смешения) мы сможем понять только позже, завершив жизнь истории утра и дня. Можно смешать разное, но мы не знаем, что из этого получится, если не знаем индивидуальный порядок этого различия. Поступай, как должен, и будь, что будет, с опорой на небеса, где по закону Хумаша находится Бог.

Александр Юрьевич Покровский


[ БИБЛИОТЕКА ] [ ПЯТИКНИЖИЕ МОИСЕЕВО ] [ ЧТО НОВОГО ? ] [ КУДА Я ПОПАЛ ]
[ ГЛАВНАЯ ] [ ФОРМА ОБРАТНОЙ СВЯЗИ ] [ РАЗНЫЕ ХОРОШИЕ ЛЮДИ ] [ ГОСТЕВАЯ КНИГА ]
[ ВОПРОС - ОТВЕТ ] [ ПОИСК ] [ РАССЫЛКА ]